Николая Долгополова можно назвать «Нестором-летописцем» Службы Внешней Разведки (СВР). Только в знаменитой серии «ЖЗЛ» были изданы и по несколько раз переизданы книги: «Абель-Фишер», «Ким Филби», «Вартанян», «Надежда Траян», сборники биографических очерков «Легендарные разведчики» и «Легендарные разведчики-2», некоторые герои которых уже удостоились отдельных биографических книг, а некоторые все еще ждут своих авторов.
Впрочем за авторами дело не станет. У того же Долгополова планов громадьё. По мере того как СВР скаредно, а по иному нельзя, раскрывает секретные файлы «закрытых лет», всплывают все новые и новые извивы судеб людей, которые добровольно выбрали свою нелегкую стезю тайных защитников Отечества.
Потому и называют их одни - разведчиками, другие - шпионами.
Это с какой стороны смотреть. Однако ж секретные службы слова «шпион» по отношению к своей агентуре всячески стараются избегать. Не зря Первое главное управление (ПГУ) КГБ СССР после переформатирования этого ведомства поспешили выделить из структур ФСБ и нарекли Службой Внешней Разведки.
Американцы куда раньше дали своему шпионскому ведомству громкое имя ЦРУ («Центральное разведывательное управление»).
Судьба разведчиков-нелегалов зачастую трагична. В военное время их, как правило, казнят. В мирное – иногда меняют на своих «разведчиков-шпионов». Долгополов в новом сборнике очерков «Легендарные разведчики-2», возвращаясь к истории своего героя Абеля-Фишера, размышляет о фильме Спилберга «Шпионский мост», где и произошёл обмен Абеля на Пауэрса.
Знаменитый американский режиссер обратился к документальному роману «Люди на мосту»Джеймса Донована, адвоката полковника Абеля. Этот мост Глинике не раз был местом обмена разоблаченных агентов, до того времени пока существовало две Германии.
Долгополов проясняет - Абеля меняли не по формуле «один на один». ЦРУ затребовало еще двух своих шпионов. История об этом ранее умалчивала. СВР не спешит заполнять белые пятна рассекреченных файлов.
Мы коснулись всего одного очерка из книги Долгополова, но весьма характерного.
Как и почему засвечиваются «нелегалы» (агентура, работающая без дипломатического прикрытия)? Зачастую их предают отщепенцы. К сожалению, иуды в секретных службах – явление, имеющее место быть и по сей день. Об этом пишет как Долгополов, так и автор другой книги о другом человеке, имя которого связано как с ПГУ, так и с непосредственно главным ведомством безопасности советского государства КГБ СССР.
Книга Анатолия Житнухина «Владимир Крючков. Время рассудит» повествует о трагедии человека, которого либерасты тут же отправили в инферно, а иные патриоты продолжают укорять в неспособности спасти СССР , распад которого Владимир Путин назвал "крупнейшей геополитической катастрофой века".
Владимир Александрович Крючков – личность неоднозначная. И его личная трагедия – всего лишь микроскопическая часть огромной трагедии миллионов советских людей, чьи судьбы были в одночасье принесены в жертву химерам «криминального рынка». Возникает вопрос: могли Крючков и его сподвижники по ГКЧП предотвратить эту "крупнейшую геополитическую катастрофу века"?
Ответа нет.
Крючков со товарищи не мыслили пролить кровь своих граждан, что с легкостью совершил двумя годами позже «гарант конституции», единодушно одобренный в этом преступлении западным миром.
История, увы, не приемлет сослагательного наклонения. Последний хранитель безопасности советского государства пошёл на поводу «краснобая катастройки» и его агентов влияния, вскормленных в американских университетских кампусах. Имя им легион.
Наверное, на своём посту Крючков мог бы разобраться, если не с Александром Яковлевым, то уж с Калугиным и другими «иудами по его ведомству». Однако ж, экс-шеф ПГУ КГБ был «без лести предан» КПСС и Отечеству, первой причем больше, чем второму. Такой вот когнитивный диссонанс случился с Председателем КГБ. Отсюда этот трагический финал и для него и для страны.
Однако Анатолий Житнухин своего героя всячески оправдывает. Но здесь, как сказано в подзаголовке, «время рассудит».
Хотя уже то, что Владимир Крючков попал в пантеон «ЖЗЛ», говорит о многом. В частности об исторической объективности составителей и издателей нашей самой уважаемой и старейшей книжной серии.
И в заключение этой шпионско-агентурной темы - несколько слов о человеке, судьба которого настолько удивительна и неправдоподобна, что его можно было бы причислить к мифическим персонажам, если бы человек этот не был почти забытым нынче создателем советского политического детектива - писателем Романом Кимом.
Признаюсь честно, что в далекой юности зачитывался шпионскими романами Кима «Кобра под подушкой», «По прочтении сжечь», «Тетрадь найденная в Сунчоне». Наравне с «Приключениями майора Пронина» Льва Овалова, романами Шпанова и культовой по тем временам книгой «И один в поле воин…» Дольд-Михайлика – это был сплошной библиотечный дефицит. Записывались на прочтение этих книг едва ли не за полгода. Такое тогда было время в 50-60-е годы. Время читающего Советского Союза.
Но кто знал в то время, что автор этих детективных бестселлеров, воспринимаемых сегодня лишь как литературный артефакт, был профессиональным контрразведчиком, награжденным знаком «Почетный чекист» за № 857 и орденом Красной звезды, а уже через год обвиненным в шпионаже в пользу Японии.
Самое удивительное, что в отличие от сотен чекистов, перемолотых своими же коллегами, расстрелянных или сгинувших в ГУЛАГе, Роман Ким, осужденный на двадцать лет лагерей, (слава Богу сразу не расстреляли), уже в предпоследний день 1945-го победного года вышел на свободу. За какие такие заслуги? Значит они всё же были!
Впрочем, иногда случались чудеса и в лубянских подвалах. Легендарный Николай Кузнецов ведь тоже не избежал накануне войны чекистских репрессий, о чем нам поведал Николай Долгополов.
История Романа Кима, как уже отмечалось выше, запутана и настолько неправдоподобна, что подчас напоминает триллеры Чейза, в которых герои выкручиваются из невероятных ситуаций.
Почти как Штирлиц в подвале мюллеровского гестапо.
Кстати о Штирлице, который будучи еще Исаевым в повести «Пароль не нужен» встречался со «связником» корейцем Ченом. Эту историю с Исаевым-Ширлицем и Ченом-Марейкисом подсказал начинающему тогда мэтру советского политического детектива и «литературному отцу» Штирлица - писателю Юлиану Семенову старший коллега по детективному цеху Роман Ким.
Наверное Юлиан Семенов, если бы в свое время решился на жизнеописание советского чекиста и этнического корейца с монархической родословной - Романа Кима, сделал бы из его биографии мегатриллер.
У Александра Куланова, автора книги «Роман Ким» захватывающего чтения, увы, не получилось. Автор работал исключительно с документами, не оставляя в тексте ни грана вымысла. Поэтому история человека с очень шпионским именем «Ким», идущим еще от Киплинга, но так и не дошедшего до конца к Юлиану Семенову (Чен-Марейкис гибнет в самом начале штирлицианы) зияет сплошными белыми пятнами, заполнить которые, возможно, возьмется пока еще неизвестный нам беллетрист. Уж больно «вкусная» тема…