ПРИГОВОР НА ТРАССЕ
Ливень прошел, и мелкий дождик слегка моросил, делая дорогу блестящей и чистой. Над горами, покрытыми буковыми лесами спускался белый, как медицинская вата, туман. Заходящее солнышко своими чистыми лучами играло разноцветными переливами в лужах на асфальте. Движение было не частым и можно было расслабиться за рулём.
Сын бывшего начальника милиции, а ныне преуспевающий бизнесмен, владелец семи ресторанов и магазинов в области, охранной конторы и компанией грузовых перевозок Иван Михайлович Повч ехал домой. 12 часов за рулем утомляло, кроме того, очень хотелось есть. а ещё больше пить. Минералка закончилась, и он припарковал свой «лексус» к мотелю.
В ресторане все места были заняты, кроме двух. Столик был на шестерых человек. А сидело за ним только четверо.
—Свободно?—спросил он у степенных пожилых мужчин, сидящих за столом и мирно беседующих.
—Да, свободно,—сказал один из них.
—Присаживайтесь пожалуйста,—сказал второй.
—Он говорит «присаживайтесь», а не «садитесь», потому что, сесть вы всегда успеете. Особенно сегодня. Позвольте представиться, судья Немо, а это мои друзья: прокурор Утопи, следователь Оуэн и палач Секира.
Все по очереди кивнули головами, а последний угрюмо сказал: «Ну, я пошёл. Сегодня дел у меня ещё много. Сами понимаете…»
—Пусть идёт,—подмигнул Ивану судья.—Он очень скучный и не интересный тип. А вот побеседовать с нами вам придётся.
—Успеет уйти. Я хочу, чтобы он тоже послушал, —произнес судья.—Возможно дело не дойдет до высшей степени социальной защиты.
—Как знать? Как знать?—проговорил прокурор. —Но пусть сидит и слушает.
К столику подошёл еще один человек и сел на свободное место.
—Разрешите представиться. Адвокат Никто!
—Странная фамилия,—удивился Иван.
—Что странного. Адвокаты у нас давно никто и ничто.
Адвокат смерил Ивана с ног до головы и сказал: «Самого преступления вы не совершали. Это сделал ваш батюшка. Он брал взятки, крышевал торговцев и бандитов и сколотил для вас солидный капитал. Я не в чем не ошибся?—обернулся Никто к следователю.
—Ничуть. Все верно излагаете.
В это время официант поставил на стол поливку, жаркое и пиццу.
—Сейчас принесу напитки,—учтиво произнес он и удалился. Иван с любопытством смотрел на стариков и к пище не приступал.
—А вы кушайте, кушайте. Суд обеду не помеха. Мы то кушаем, хотя, вроде, не имеем права во время процесса,—произнес нежным голосом судья.
Иван, молча, смотрел на них. Но, все же, взял в руки ложку.
—Так что мой подзащитный не совершал никаких преступных деяний. Считаю, что его можно оправдать. Если он конечно согласится признать преступления отца и то, что его состояние—есть плод преступной деятельности полковника милиции Повча Михаила Ивановича,—начал адвокат свою речь.
—Вы с ума сошли!?!—воскликнул Иван.
—Нет, мы в здравом уме, а вам я возмущаться и вести себя плохо на суде, не рекомендую,—сказал судья.
—Здесь собрались уважаемые люди, представители закона. Отрицать доказанные факты неразумно с вашей стороны и крайне опасно,—заметил прокурор.
—Вы меня пугаете?—спросил Иван, оглядываясь по сторонам.
—Нет, что вы,—засмеялся прокурор.—Пугать не наша компетенция. Мы вас просто судим и вынесем вам приговор. Смягчающим обстоятельством может стать признание преступлений отца, благодаря которым вы стали богаты, успешны и ещё, в придачу, в депутаты выбились.
—Вы сумасшедшие!—чуть не сорвался на крик Иван.
—А вы кушайте. Поливка уже остыла. Жаркое стынет. Кушайте. Может статься, последний раз насладитесь пищей в жизни своей никчемной.
—Да я вас!—взревел Иван.
—Успокойтесь. Может быть мне охрану позвать?—сказал судья и посмотрел на соседние столики. Здоровые парни за столиками справа и слева, слегка привстали со стульев и опустились обратно.
—Что вы от меня хотите?—спросил Иван.
—Признания, только признания,—сказал адвокат. Тогда вы не только спасете свою жизнь, но и не получите срока в местах лишения свободы.
—Это глупый балаган! Не собираюсь я ни в чем сознаваться и ничего признавать.
—Видите,—сказал следователь,—вы сами проговорились. Мы просили признать вас вину отца, а у вас вырвалось «сознаваться». Значит, есть в чем сознаваться?
—Я оговорился. Вы ненормальные и ваше место в психушке.
—Это расценивать, как оскорбление высокого суда?—спросил судья?
—Как хотите, так и расценивайте. Отстаньте вы от меня, чокнутые.
—Повторное оскорбление высокого суда!—констатировал судья.
…
—А, я понял—стукнул себя по голове Иван—Это папа нанял вас, чтобы вы меня разыграли на день рождения.
—Так у тебя сегодня день рождения?—спросил судья.
—Да,—ответил следователь. —У него день рождения.
—Меня тоже судили в день рождения,—печально сказал палач. —Но не это мне обидно, а то, что судили меня без всякой вины. А дело шил такой следак, как его отец. Да, я ранее судимый. А вы думаете, почему я не прокурор или судья, а всего лишь палач. Ну, мне пора—палач поднялся из-за стола и ушел на улицу.
—От имени присутствующих поздравляем. А сейчас мы рассмотрим преступления самого подсудимого. Недаром, он проговорился. Что сознаваться ему не в чем. Пожалуйста, ознакомьте нас с делом,—судья повернулся к следователю.
—Наш подсудимый скатился с пути истинного ещё в детстве. Кражи, вымогательства, грабежи, избиение одноклассников. Вот, даже изнасилование есть—листал папку следователь.—Только папаша его от дел и от суда отмазывал. Будем вменять по пунктам или в совокупности.
Иван смотрел на них вытаращенными глазами.
—Пощадите наше время,—сказал следователь.—Работы и так невпроворот. Давай по совокупности.
—Это уже все рамки и границы переходит,—сказал Иван и бросил ложку в тарелку. Мне надоело слушать ваш бред.
—А отца сегодня судить будем?—спросил адвокат.
—Отца подсудимого мы уже приговорили. Он сегодня умрёт от сердечного приступа. Только подсудимый ему об этом не успеет сказать. Приговор уже будет приведен в исполнение,—мрачно промолвил палач.
—Идиоты!—крикнул Иван.—Я вас всех найду и заставлю просить прощения. Землю грызть будете.
—Угроза суду,—промолвил судья беспристрастно,—запишите в протокол и посчитайте сколько раз он угрожал и оскорблял достопочтенный суд за период процесса.
—А может быть его надо освидетельствовать у психиатра?—спросил адвокат.
—Это можно. Но нет смысла. Он вменяем. Я по вашему требованию удовлетворю это заявление. Пусть его обследуют,—равнодушно произнес судья и зевнул.
У Ивана появилась какая-то надежда, что всё это шутка, и он снова взял ложку.
—Пригласите психиатра. Пожалуй, я сам это сделаю,—сказал судья и адвокат пошел к соседнему столику. Оттуда он вернулся в сопровождении женщины.
Женщина подошла к Ивану и подняла указательный палец.
—Смотрите за пальцем, голову не поворачивайте, следите за пальцем только глазами,—и она стала водить пальцем вправо и влево.
—Ты что, сука, это мне показываешь?
—Закройте глаза и дотянитесь пальцем правой руки до носа,—не обращая внимания на его слова, продолжала женщина.
—Да пошла ты на… —изо рта подсудимого вырвался каскад многоэтажного мата, заканчивающийся словами,—и тебя, как козу трахну!
—А мы это тоже запишем в протокол,—сказал судья.
—Не обязательно,—ответил прокурор,—не будем же мы два раза его казнить. А на один смертный приговор он уже заслужил. Я думаю, что он вменяем. Он же во второй институт поступил учиться, международных отношений. А туда психически больных не берут.
—За деньги всюду берут,—огрызнулся подсудимый.
—Вот видите, он еще и в даче взятки признался,—сказал прокурор.
—Ничего я не признался, мурло. Вы у меня в чужих руках будете ссс…
Он не договорил, женщина встала и произнесла своё заключение: «Психопатический склад характера, но психических заболеваний, по которым можно признать подсудимого невменяемым, нет. А с психопатией больше половины армии США служит. А он у нас психически здоров и сможет отвечать за содеянное по всей строгости закона».
Палач вышел на улицу, покрутился вокруг «лексуса». Никто не обращал на него внимание. Освещение на стоянке было плохим, да ещё туман. Через три минуты палач вышел на свет и закурил сигареты «Прима» без фильтра. Докурив сигарету, он медленно направился обратно в зал ресторана.
Судья в это время уже зачитывал приговор. Все стояли перед столом во время чтения, кроме подсудимого. Тот с недоумением слушал речь судьи. Да и речи особой не было.
—Именем закона… можно опустить ненужное… По совокупности преступлений: использование награбленного в личных целях, не признание вины и оскорбление суда. Прошу, вашу честь, вынести обвиняемому смертный приговор с полной конфискацией имущества».
—Так ты бы только имущества лишишься, а так и голову потеряешь,—сказал адвокат.
—Одумайтесь, пока суд не вынес вердикта. Признайте. Отдайте имущество добровольно, и суд учтет это, как смягчающее вину обстоятельства. Признайте, что от вас требуют и вам сохранят жизнь. Не хочу возвращать дело на доследование, потому что мне жалко вас. За вами тоже кое-какие дела числятся,—сказал прокурор.
—Вы наглые шантажисты! Вы ответите за это!—выкрикивал Иван. Есть, уже, совсем расхотелось. Он поднялся. Адвокат ухватил его за руку и тихо прошептал: «Одумайтесь. Пока не поздно!»
—Негодяи! Да пошли вы все… (тут он произнес нецензурное слово).
—Третье оскорбление высокого суда! И вы хотите. Чтобы я его помиловал? Суд принял решение. Ивана Михайловича Повч по совокупности преступлений, приговорить к смертной казни, через отрубание головы. Приговор окончательный и обсуждению не подлежит.
К столику подошел палач и сел на свое место.
—Пошли на…! –взревел Иван и быстрым шагом пошёл к выходу из ресторана. —Вы что? Вы идиоты! Я на вас управу найду!
Но сидящие за столиком старики, не обращали на него внимание. А Иван бросился, как ошпаренный к дверям выхода. Он слышал, как адвокат крикнул ему: «Обвинительное заключение забыли!», но даже не обернулся на этот крик.
—Приговор привести в исполнение немедленно!—закончил свою речь судья. Мы не руководствуемся предрассудками продажных судов, которые дают преступникам всякие поблажки, вроде последнего слова или последнего желания. Тем более, что этот подсудимый на всем протяжении процесса вел себя вызывающе и оскорбительно.
—Приговор приведен в исполнение,—произнес палач,— через девять минут.
…
Разозленный тем, что не удалось покушать, Иван сел за руль и резко рванул со стоянки.
«Скоты! Быдло! Чокнутые старикашки!—думал он о стариках—Ну я им покажу! Найду всех! Из под земли достану! Будут знать, на кого морковку крошат!» Да города было недалеко. Аппетит опять возвращался к Ивану, и он включил четвертую скорость. Машина шуршала по лужам. Разбрасывая в стороны мелкие брызги.
«Надо же придумать такое! Сумасшедшие!»—думал он.
—Оскорбление высокого суда!—передразнил он вслух голос судьи.
В это время машина выезжала к повороту. Он сбавил скорость, скорость не сбавлялась, повернул руль. Нажал на педаль тормоза, тормоз не работал. За поворотом стоял мусоровоз и преграждал всю правую полосу. Иван резко повернул руль налево, и выскочил на встречную. С той стороны навстречу ехал тяжелый, груженый мерседес с рефрижератором. Он опять принял влево и машина, сбив столбик, полетела под откос с горы. Иван пытался выскочить из катящейся по склону машины, высунул голову, но машина накренилась в сторону его двери и прижала её к земле. Голова бизнесмена покатилась вниз, а туловище осталось в катящейся дальше машине.
—Да свершится правосудие Божье!—произнес в эту минуту палач, поднявшись со стула с бокалом вина в руках. Несколько красных капель капнули на белоснежную скатерть стола, символизируя казнь через отрубание головы.
—Мы сделали своё дело,—сказал судья.—Предлагаю отметить это рюмочкой мартини.
Они выпили.
—Пора ложится спать—сказал прокурор. У нас завтра процесс против сына того начальника таможни, что в 90-е сколотил солидный капитал.
—Он завтра будет на рыбалке на рыбном озере на Шипке.
—Ха-ха-ха!—засмеялся палач.—А приговорим его к высшей мере наказание, через утопление по-пьянке!
—Фантазёр ты, Гриша!—с восхищением сказал прокурор.—Большой фантазер. Как у тебя всё это четко, с точностью до минуты получается?
—Кто на что учился,—ответил палач. За плечами у него был опыт диверсанта во многих горячих точках.
Старички начали подниматься из-за стола. Прокурор подозвал официанта и расплатился. Больше их в ресторане этого мотеля никогда не видели.