Самые первые ясные впечатления связаны с музыкой. Звук рождался внутри коричневой коробочки с прозрачной крышкой на которой ультрасовременным шрифтом было написано «Вега 106 Стерео». Потом он усиливался усилителем «Электроника УК-044» и пускался на легендарные акустические системы «Радиотехника S-90». Такой звук характеризовался какой-то особенной плотностью, цельностью, телесностью. Он был как густой вареный кисель чистой энергии – звук легендарной «вечной» алмазной иглы высшего класса «ГЗМ-043», нарезающей круги на виниловой пластинке. Он рождался в конкретно наблюдаемом физическом мире колебаний сверхтвердого природного минерала алмаза, метала и прочной пластмассы поливинилхлорида. Мне повезло. Бархатные обертона и теплые гармоники виниловых пластинок заполняли все пространство комнаты, создавали настроение.
Я приходил после школьных уроков домой, в нетерпении доставал с верхней полки шифоньера пластинку (предварительно подставив стул), проводил рукой по бумажному конверту, в священном трепете вытягивал пластинку из внутреннего полупрозрачного конверта, – эти уникальные тактильные ощущения до сих пор со мной. Аккуратно клал ее на тяжелое, вибрирующее колесо проигрывателя, вставлял вилку удлинителя в розетку, нажимал на кнопочки аппаратуры в нужной последовательности, рядом с которыми сразу загорались заветные зеленые и оранжевые огоньки, – пластинка начинала вертеться, и, в трепетном предвкушении, с прерыванием дыхания, аккуратно опускал на край пластинки иголку звукоснимателя. Появлялся священный тон носителя с теплым покалыванием и похрустыванием. Уже одно только это было чем-то неземным. Этот тон можно было бы сравнить с тоном вселенной, или с ее молчанием, или с ее реликтовым тепловым излучением. Да в этом тоне и содержалась вся вселенная, во всей ее потенциальности. Она рождалась из него.
Но вот дальше... дальше начиналось полное, совершенное волшебство. Дальше начиналось что-то совсем невообразимое. Ничто не могло и не смогло сравниться с этим волшебством – ни до, ни после. Весь мир как будто пропадал. Я сидел в комнате, на старом облезлом диване, и у меня было все, что только было необходимо. И ни в чем более не было нужды. Ни в том чтобы отобедать после долгого школьного дня, ни в обязанности делать уроки, ни даже в мультике или интересной передаче по телевизору. Все занимала музыка, по крайней мере, следующие сорок пять минут. Эти сорок пять минут в детстве проходили со скоростью нескольких недель во взрослой жизни. И одновременно они пролетали как одно мгновение. Смотря как на это смотреть. Течение и ощущение времени просто пропадало. Целый новый мир открывался передо мной, по сравнению с которым все остальное – меркло. Музыка овладевала мною. И ничто с тех пор никогда не смогло превзойти эти первые ощущения от прослушивания музыки.
Музыка обволакивала, полоскала своими тембрами. Может быть, палитра ощущений была еще совсем проста в сравнении с тем, что предстояло позже, зато эти ощущения были удивительно чистыми, ясными, бытийными, внутренне понятными, самодостаточными. Они были по-детски девственно чистыми. Я нисколько не отгораживался от этих ощущений. Они так приятно обволакивали меня, что в них я терялся. Они становились частью меня. Я смотрел на эти колонки, и они были из дерева, приятного коричневого цвета, и я смотрел на шифоньер, и на полки, тоже деревянные. И с тех пор хорошая музыка и хорошая техника у меня ассоциируются с деревом приятных теплых тонов. Иногда я уставал активно слушать, тогда я доставал какие-то игрушки, конструкторы или книги, игрался ими, но фокус внимания все равно удерживался в играющей музыке. Она не теряла своей власти надо мной.
Самые первые музыкальные впечатления, вошедшие в жизнь и оставшиеся в ней навсегда, связаны с музыкой «Битлз» и Полом Маккартни. Это удивительные по богатству и полноте впечатления. Сейчас я смотрю на все это сверху, и вижу что мир музыки Пола Маккартни – это богатый и полностью самодостаточный мир, за пределы которого можно даже и не выходить, особенно если тебе не исполнилось еще шестнадцати лет. Это удивительно универсальная и конкретная музыка, способная всецело образовывать и формировать раннее детское мировосприятие, создавать базу первичных музыкальных привязанностей и музыкальных вкусов в человеке. Родители, которые будут ставить эту музыку своим детям – никогда не ошибутся! Это безошибочный, безупречный позитивный мир акустической гитары, бас-гитары, ритм-гитары, ударных, фортепиано, духовых. Мир всегда и всем понятных позитивных мелодий и гармоний. Это мир размером с целую вселенную. Это мир с глубоким внутренним смыслом. И что удивительно – это очень конкретный и понятный мир.
Некоторые песни «Битлз» были так удивительно задорны, а другие – так необъяснимо лиричны. Было так интересно слушать эти пластинки от начала и до конца, и на волнах настроения нырять из одной тональности в другую. И этот голос... голос Маккартни, который как отдельный совершенный музыкальный инструмент, то солирующий, то уходящий на периферию. Это было настоящим, в высшей степени песенно-инструментальным искусством, где вокал звучал не менее музыкально и был гармоничен инструментальной основе. Во многих песнях эта вокальная линия собственно и раскрывала основную тему – Полу это было легко делать с его совершенным четырехоктавным баритоном, а точнее баритональным тенором. Во множестве песен его голос является главным украшением и несет основное настроение, передавая тонкую, глубокую, уникальную игру авторских настроений и интонаций. Такой яркий, густой, насыщенный тембром тенор, который легко спутать с лирическим баритоном, и который звучит еще интереснее баритона. На самом деле из-за сверхширокого диапазона его можно классифицировать и как лирический баритон, и как драматический тенор, – в общем, это такой универсальный баритон-тенор.
Феномену популярности «Битлз» и музыкальному таланту Пола Маккартни посвящено огромное количество исследований за последние пятьдесят лет, но так никто и не смог в полной мере проанализировать, понять и оценить причину такой популярности и глубину этого таланта. Любовь к группе «Битлз» в мире в 1960-х и 1970-х годах носила характер сумасшествия. Она оказала сильное влияние на культуру в целом и на музыку двадцатого столетия в частности. «Битлз» – наиболее успешная группа XX века, как в творческом, так и в коммерческом смысле. Пол Маккартни неоднократно включен в разные книги рекордов, в частности, как самый успешный музыкант и композитор в новейшей истории: почти сотня дисков имеют «золотой» статус, общий их тираж превысил сто миллионов, а композиция «Yesterday» удерживает первое место в мире по числу записанных кавер-версий и ремиксов. Он и по сей день сохраняет статус самого успешного поп-исполнителя современности.
Что делает музыку Маккартни такой богатой и универсальной? В чем заключается секрет его гениальности и плодовитости? Возможно, гармонии его более жизненные для своего времени? В том числе благодаря тональным переходам: параллельный мажор-минор. Как известно, в жизни нет только мажора или только минора – все тесно переплетено, и одно возникает из другого. Может быть, такой отклик его творчество вызвало потому, что в доступной форме выразило то, что неосознанно жило в душах поколения и только ждало своего проявления? Музыкальные теоретики до сих пор разбирают гармонии, созданные им по внутреннему наитию, диссертации пишут, но объяснить такого успеха не могут. В чем красота и гармоничность звучания его музыки? Раньше была такая пословица: «Маккартни – Моцарт XX века». Но сейчас с полной уверенностью можно обратить это высказывание: «Моцарт – Маккартни XVIII века», потому что мир мелодий и гармоний Пола Маккартни превосходит таковой у Моцарта. В 1970-е его талант сочинителя и мелодиста выдавал нетленные мелодии в таких количествах, что все они не умещались в отдельные песни – благодаря этому многие его композиции тех времен имеют характеристику музыкального попурри, несут в себе множество мотивов в разных тональностях. Еще со времен «Битлз» он показал себя непревзойденным мелодистом и лириком, уникальным природным талантом, выдающим универсально понятные и красивые мелодии, сразу западающие в душу.
Генетические исследования последних двух десятилетий показывают индоевропейское происхождение кельтских племен, которые явились прародителями большинства современных ирландцев и шотландцев. Это значит, что у славян и ирландцев с шотландцами есть общий генетический знаменатель. Высказываются даже гипотезы, согласно которым древние кельты (галлы) являлись потомками южных R1a-славян, три тысячи лет назад двинувшихся в путешествие по Центральной и Западной Европе с Балканского полуострова. Пол Маккартни всегда был каким-то понятным, родным. Это самая родная и самая русская музыка из всех, что я слышал. Насколько все становилось правильным, когда я слушал эту музыку. Насколько она все расставляла по своим местам. Много позже мне посчастливилось общаться с парнями и девушками из Ирландии и Шотландии, и всегда возникал какой-то особенный отклик на этих людей, всегда чувствовалась какая-то особая, глубинная, тонкая, непонятная и неосознаваемая связь с этими людьми, особенно с ирландцами. Как будто ты смотришь на своих дальних-дальних родственников, и на поверхности вроде бы многое отличается, но глубоко внутри – есть какое-то сходство, родство. Это чувство в первую очередь возникало при встречах с простыми представителями общества из рабочих классов, или с молодыми людьми, еще не обремененными культурными установками, определяющими образ ирландца. Многие неустроенные и еще не имеющие высшего образования молодые люди из центра и севера острова Великобритания также до невозможности напоминают наших русских парней из провинции. Особенно если они выпили крепкого – тогда вообще невозможно отличить, где русский, а где англичанин с севера или шотландец с ирландцем.
Я не знаю, было ли это из-за того, что в детстве я явно переслушал Маккартни. Или же скорее генетическое родство с ирландской музыкальной традицией само по себе вызвало такую любовь и такое привыкание. Было время в ранней юности, когда я знал большинство песен «Битлз» и все песни Пола Маккартни наизусть. Когда каждую композицию переслушаешь минимум по двести раз – уже и учить ничего не надо. Каждая песня была отдельным миром, в краски и тембры которой окрашивался весь мир вокруг: «And I Love Her», «If I Fell», «Can't Buy Me Love», «I Should Have Known Better», «I Saw Her Standing There», «She Loves You», «I'll Follow The Sun», «Yesterday», «For No One», и целый мир других! Когда я слушаю эти песни сейчас, они ассоциируются у меня со старой советской лакированной мебелью коричневого цвета морилки.
Целые часы я проводил в прослушивании этой музыки и часами смотрел на шифоньер и полки нашей малогабаритной квартирки в центре Ростова. Но тогда она мне казалась огромной, просто необъятной. С тех пор коричневый – один из моих самых любимых оттенков цвета. И почти не меняющийся на протяжении десятилетий волшебный, уникальный тембр голоса Пола Маккартни тоже навсегда остался со мной. Этот лиричный, бархатистый, почти камерный баритон тоже напоминает мне натуральность и шероховатость дорогих пород красного дерева: махагони, сапеле, сандала, ореха, и текстуру других ценных пород, из которых изготавливают акустические музыкальные инструменты высшего качества. Густой, теплый тембр его голоса, его палитра, его звуковая обертональная окраска, передают эмоционально-экспрессивные оттенки и отражают особенности его души, характера и темперамента. Богатство его голоса – следствие его внутреннего спокойствия, которое передается и нам при прослушивании. Этот голос так нежен и лиричен, он обладает таким человеческим теплом.
В молодости его голосовой диапазон уверенно превышал четыре октавы. Выходит, что Маккартни – не только уникальный композитор, но еще и прекрасный песенный исполнитель с уникальным тембром и богатой интонационной игрой голоса. Он и бас-гитарист, каких надо еще поискать. Да и вообще, он является признанным самодостаточным мультиинструменталистом. Кроме своего основного инструмента (бас-гитары) он неплохо играет на ритм- и соло-гитарах, фортепиано, ударных инструментах, духовых и смычковых. Много ли на Земле есть людей, которые объединяют в себе так много талантов? Единицы в каждом поколении. Пол Маккартни – один из таких. Человек даже не поколения, а – человек века, эры, эпохи. Тысячелетняя ирландская и двухтысячелетняя кельтская музыкальные традиции подарили нам этот уникальный талант.
Есть необъяснимая человеческая теплота музыки и голоса Пола Маккартни, но вот навскидку еще элементы, что предопределили успех и признание его творчества на протяжении уже шести десятилетий: богатство интервальных систем (пентатоника, диатоника, хроматика), исполнение в разных стилях и размерах, нешаблонные построения, развитый и гармоничный контраст мажора и минора, сложные переходы от одной части композиции к другой, индийские мотивы, эксперименты с атональностью и омнитональностью, смелое использование разных видов контрапункта, развитая фразировка, уникальная артикуляция и динамический диапазон голоса, его высокая подвижность и выразительность в среднем и высоком регистре, и так далее и так далее. Все грани его мастерства находятся в гармонии друг с другом и передают именно то, что он хотел сказать, во всей глубине его творчества, утонченно, уверенно, и без претензии. Это и делает его музыку вневременной, и ставит ее на один уровень с наследием Баха и Моцарта.
Насколько понятным и человечным казался этот мир – неповторимый, но очень ясный и конкретный мир музыки Пола Маккартни. Насколько он был добрым, близким, и даже родным. Эта музыка открыла мне пропуск в мир музыки вообще. Все началось с «Битлз» и Пола Маккартни, когда мне не исполнилось еще и года. Эта музыка меня воспитала. Самые глубокие структуры моей души сформированы ею. И я ей бесконечно благодарен за это. Я сейчас смотрю на все это с высоты лет, и думаю. А что первично – музыка Маккартни или способность и возможность какой-то души глубоко понимать, отзываться на нее? Где больше святости? Может быть, это мы своим восприятием освещаем что-либо, придаем святость чему-либо, в данном случае музыке? Может быть, священна наша жизнь и наша душа и наши чувства, которые способны чутко и глубоко отзываться на музыку и реагировать на окружающий мир? Сейчас есть люди вокруг, и их довольно много, которые вообще не понимают музыку «Битлз», никак на нее не отзываются. Так может быть это мы, наше поколение, придало характер сакральности этой музыке? И может быть дело не столько в Маккартни, и не только в его вековых мелодиях и гармониях, а в первую очередь в нас самих, в слушателях? В наших уникальных жизнях и судьбах? Да, эта музыка вызывает в нас глубокие чувства, затрагивает самые глубокие струны нашей души. Но эта наши переживания, которые происходят внутри нас.
Что было бы, если мы не слушали эту музыку в детстве и юности, и так сильно не реагировали на нее? Возможно, те свободные потенциалы наших душ были бы задействованы в чем-то другом, были бы наполнены чем-то другим. Может быть, эти переживания от общения с музыкой были бы заменены другими чувствами, например, более глубоким и частым общением с людьми и близкими, большей отзывчивостью. А может быть, и нет. В любом случае – эта особая одухотворенность или «освещенность», что рождается в нас от прослушивания музыки, рождается внутри нас, и поэтому это отчасти – наша святость. Она просто «окрашивается» в какие-то внешние проявления или увлечения. Музыка есть форма горения человеческой души, где сгорает временное и проявляется вневременное. Поэтому всегда надо помнить, что любовь и интерес к тем или иным композиторам или музыкальным исполнителям никогда не следует возводить в ранг слепого поклонения и идолопоклонства, какой бы сильной не была эта любовь, и каким бы признанным не был талант.
У меня эта жаркая любовь к музыкальным группам и исполнителям всегда носила характер некой дружбы или искреннего дружеского интереса. Никогда и никого не ставил я на место идола или кумира, даже самого своего любимого композитора – Пола Маккартни. А всегда было как бы наоборот – я считал такого композитора или исполнителя своим задушевным другом, очень близким и личным другом. И удивлялся, как же ему удается писать такие ясные и понятные мне произведения, когда он и не знает меня даже, но без которых мне и жить трудно. Вот так и сидел я маленьким мальчиком, на старом советском диване в начале 1980-х годов, ставил сам себе виниловые пластинки, и мне представлялось, что Маккартни сидит прямо рядом со мной, на расстоянии вытянутой руки, и напевает что-то лиричное и задушевное под гитару.
Что тут еще можно сказать? Пол Маккартни – просто гениальный человек в плане музыки. Русский народный композитор XX и XXI веков, уникальный мелодист-лирик и песенный исполнитель, самый известный мультиинструменталист современности, человек-оркестр клуба одиноких интровертивных сердец, отец четырех детей, признанный Вольфганг Амадей Моцарт нашего времени, ирландского происхождения. Переезжай жить в Россию... Возвращайся домой из путешествия длиной в три тысячи лет. Мы тебя помним, любим и ждем!
2018, Ростов-на-Дону.
* На фотографии запечатлена первая встреча Пола Маккартни с его будущей женой Линдой Истман (Истман-Маккартни) в лондонском клубе The Bag O'Nails в мае 1967 года. «Давай поженимся, а потом вместе будем пасти овец». Автор фото – Джон Пратт.