то ли байка, то ли...я знаю?..
— Не могу их постоянно спасать — наглеют от безнаказанности! И ничего их не учит! Чем больше спасаю — тем больше рискуют, просто нарываются! — сетовал ангел-хранитель на своих подзащитных.
— Что ж, ангел ты мой, раз не по душе работа хранителя, получай другую, — распорядился Всевышний. — Будешь работать ангелом смерти! Вот уж воистину получишь возможность воздать им по заслугам! Приступай немедля!
И пошёл наш ангел на новое место. Но и там шло не очень-то гладко. Вызвали на ковер:
— Спасал ты на прежней работе этого паршивца?
— Так точно, спасал! Да ещё сколько раз! — воскликнул ангел.
— Сетовал на непослушание? Желал наказать?
— Грешен, прости, но истинно так! — опустил глаза долу ангел. — Последние разы вытягивал его, поганца, из безнадёжного обгона при ограниченной види...
— Ну вот и забирай эту душу безтормозовую! Ты ж ангел смерти или где?..
— Да, конечно, следовало бы... — тяжко вздохнул ангел.
— Так в чём дело?! Погляди, черти в аду по твоей милости баклуши бьют, план по валу у тебя за два месяца не выполнен! Без африканской эпидемии или войнушки меж папуасами ситуацию не выправишь.
— Понимаю… так ведь жалко, человеки же…не твои ли творения возлюбленные? — оправдывался не оправдавший высокого доверия.
Получив втык от начальства и выговор с вынесением мозга, поплёлся наш ангел в Амброзию, что на восьмом небе.
Кафе-бар Амброзия прежде был задуман совершенно иначе, и название, дорогой читатель, не должно сбивать тебя с толку. Руководитель этого заведения посчитал, что слово Амброзия образовано от слова амбра. А это вещество добывается исключительно из пищеварительного тракта кашалотов. Очень дорогое, между прочим, вещество, используемое в изготовлении сладковатых, с мускусным запахом духов, да к тому же не где-нибудь, а у арабов!
Видать отсюда и ноги растут у начальственного испуга! Но позже заведующего всё же удалось переубедить в том, что амбра — это одно, а амброзия — совершенно, ну, просто совсем другое. После этого убранство кафе, да и его меню, стали выглядеть гораздо лучше, привычнее что ли. Однако подход к подбору персонала остался прежним, то бишь, с испугом про запас!
Девицы, обслуживающие ангелов, были одеты в уродливые бесформенные балахоны, и не иначе, как ради соблюдения высокоморальных принципов, подбирали персонал с непременно пегасоподобными мордами, пардон, лицами, и с крайне невнятными фигурами.
А что вы хотите? Охрана труда — она осуществляется на каждом предприятии сугубо по своим принципам и критериям.
Плюхнувшись на свободный стул, усталый, голодный ангел заказал себе комплексный обед, вспомнив, что лишь ранним утром, буквально на одной ноге, сгрыз сомнительной свежести пирожное под кофе, и это комплексное нечто поздним вечером, стало быть, следует считать своим обедом.
Ну, да, знаю, знаю, среди людей бытует мнение (и что за сволочи распространяют эти слухи), мол ангелы же бестелесны, и ничего им не надобно, окромя детского счастья. Этим они и сыты, и одеты, это же носят на ногах, этим же и нужду справляют. Но хоть бы кто подумал — где же его столько взять-то на всех?!
— Счастье... Счастливы лишь люди, да и то — только в мечтах о невозможном будущем или в воспоминаниях об утраченном прошлом, — продолжил свой то ли монолог, то ли внутренний диалог ангел. — А так, в обычной жизни не до счастья. Лишь бы до зарплаты дотянуть, да до аванса перебиться. Стонут человеки, ругают всё и всех подряд. В лучшем случае — хвастаются, но и это делают столь зло и мерзко, что лучше бы уже ругали! — уставший, голодный, раздолбанный начальством, и разочаровавшийся во всём ангел безнадёжно махнул рукой, а в воспоминаниях, будто в насмешку, мелькнула модель неудовлетворённой личности, изображённая гениальными Стругацкими.
— Что, брат, достали? — то ли спросил, то ли заключил упитанный ангел, догрызающий что-то копчёное и явно не кошерное на мощной костомахе. Сидел он аккурат через проход, напротив столика героя нашего повествования.
— Да по... — хотел было послать соседа наш огорчённый герой, но, вдруг обратил внимание, что эту наглую рожу откуда-то знает, и завершил начатое восклицание нейтральным "...жалуй!"
— Угощайся! — сказал гурман, обводя стол, заставленный набором деликатесов широким приглашающим жестом!
— Не понимаю, — замялся наш ангел, — как ты можешь это всё запихивать себя? Ведь у нас, у ангелов, питание — это всё равно что замена батарейки в фонарике…
— Ну, брат, это у кого как! Но если ты хочешь тоже получать удовольствие от еды, нужно просто кое с кем потолковать из компьютерщиков, — посоветовал гораздо тише дородный коллега. — Те поколдуют малость в настройках и вуаля!.. Мы когда-то учились на параллельных потоках, могу устроить по старой памяти.
— Нет, меня это не интересует. Скажи лучше, ты кем работаешь?
— Странный вопрос, как и ты ангелом.
Но наш главный герой ощутил некую фальшь... Наводила на сомнительные мысли не по чину наглая рожа, изобильный стол и солиднее брюшко над поясным ремнём.
— Да неужели же этих хитрых бестий, компьютерщиков, перевели к нам?! — удивился ангел.
— Естественно, нет, — хитро улыбнулся дородный коллега. — Так ведь не Средневековье сегодня, следует мыслить шире...
— Ах ты ж предатель подлый! Ради чревоугодия своего и бездонного брюха к бесам на поклон пошёл?! Да как тебя перистые облака носят!? Как ты умудрился сам к ним следом не провалиться?! Да есть ли справедливость на этих небесах?!
Ушёл наш ангел, не солоно хлебавши, вернее, вовсе никак не хлебавши. Бродил по облакам, лез в самую черноту предгрозовую, где совсем рядом проскальзывали алчные веточки молний.
— Во что небеса превратили! — бормотал он, спотыкаясь, и брёл дале, как в бреду.
И вдруг, будто осенило его, будто подсказал кто, враз явился он пред Очи Господни и то ли жаловался, то ли просил, рыдая:
— Господи, ну как же ты позволяешь, чтобы этакие мерзавцы, что я встретил давеча в «Амброзии», наши ряды засоряли, позорили имя наше святое?! Ангелы мы ли мы, Господи?
Всевышний глубоко вздохнул и, тщательно выбирая слова, будто говорил на чужом языке, что по сути и происходило на самом деле, ответил на неприятный вопрос:
— Видишь ли, сын мой, мы вынуждены иногда в целях… хм... тебе не ведомых делать такие исключения, хоть и весьма неохотно!
На лице ангела большими печатными буквами засветилась надпись: «МОЯ ТВОЯ НЕ ПОНИМАЙ!»
— Ну, конечно, что тебе до моих забот! — пошёл в контрнаступление Господь. — А если благодаря одному этому паршивцу я имею образцовый компьютерный класс для амуров, да ещё не просто с компьютерами, а с этими, как их... — божественные брови сдвинулись, — ну, с яблоками надкушенными… а, вспомнил — с... ай-падлами!.. Иди, сын мой, иди с миром, — вспомнил он про ангела. — Не гневаюсь я на тебя, любы мне речи твои. Благословляю тебя!..
И после уж, когда протоптанные ангельские следы на облаке затянуло новым сгустком тумана, промолвил Всевышний, будто споря с кем-то невидимым:
— Растёт, растёт смена! А вы говорите молодые никчемные, пустые! Дудки!
Потом оглянулся Господь по сторонам, не видит ли кто, сложил увесистый кукиш из божественных перстов, и молвил:
— А вот, накося тебе, чертяка поганый! Мой парень, как есть мой!
Что же до... не хочу выражаться, то вычистим, непременно вычистим из своих рядов поганым пылесосом! — сказал он, и задумался над тем, что завхоз давно строчит реляции об остром дефиците современной техники для уборки помещений...
— Ну и как тут чистить ряды в таких условиях? — огорчился он и сладко зевнув, аккуратно расположил у облачного ложа домашние шлёпанцы там, где, как он полагал, окажутся божественные стопы завтра утром.
— Завтра непременно этот вопрос надо как-то решить… надо, но завтра. Утро вечера мудреней!
Взял боженька ключик с квадратной дырочкой, завёл не спеша, да с уютным стрекотанием трещотки на все 24 оборота любимую свою игрушку. А как вынул ключик, да спрятал на место, вроде даже звёзды дёрнулись и начали чуть быстрее ползти по небосводу...
- Как они там пишут? Ага, вспомнил: - И сказал он , что это хорошо! - А что, красиво излагают, шельмецы!
Господь потянулся, устроил уютненько голову на облачной подушке, и, подавая хороший пример людям, пробормотал авто - молитву "Отче наш", с чем и отбыл в завтрашний день...