Будильник был заведен на три пятнадцать, однако проснулся я в полтретьего и понял, что уже не засну. Седьмое июня – ночь в это время настолько коротка, что пролетает за пару часов. Выйдя, не одеваясь, из дому я огляделся. Узкий серп стареющей луны неверным светом освещал окрестности. Тусклые звезды мерцали на юго-западе небосвода, а на северо-востоке уже возникла и медленно расползалась по горизонту светлая полоса рождающегося дня. Почувствовав озноб от ночного холода, я вернулся в дом, оделся потеплее и заварил кофе.
В плане на день у меня была рыбалка в низовье Усы. Неделей раньше я уже ловил в тех местах, но выбрался поздновато, и яркое солнце вскоре обрубило клев, оставив чувство неудовлетворенности. Поклевок щуки было много, но ловилась одна мелочь, подлежащая амнистии и домой я забрал всего два экземпляра, достигших совершеннолетия. Казалось, упустил я время, когда на рассвете клюют самые крупные щуки, что и подвигло меня выехать в этот раз пораньше.
Снасти и сапоги были загружены в машину еще с вечера, чтобы не терять на сборы драгоценные утренние минуты. Прикинул, что если выеду не мешкая, то, как раз, на рассвете буду на месте и смогу в сумерках начать ловлю.
Ночная дорога заслуживает отдельного описания. Нигде ни души, встречных машин нет. При выезде термометр показал плюс четыре, а по дороге температура за бортом упала до одного градуса тепла, что вызвало образование обильного тумана в низинах и вблизи водоемов. Трасса от Узды к Подъельникам идет параллельно долине Усы, которая была заполнена плотным молоком тумана, из которого выглядывали вершины наиболее рослых олешин, обозначая русло реки. В свете месяца эта картина выглядела сказочно, умиротворяющее, будто время остановилось, и нет на земле никаких людей с их цивилизацией, суетой и проблемами.
Еще не было четырех, когда я вылез из машины и в потемках стал собирать спиннинг. Птичий хор еще только пробовал брать первые ноты. Вдали слышалось многократное «ку-ку». Оказывается, кукушка кукует и в темноте. Робко перекликались дрозды, пробуя голоса, в ивняке возле реки щелкал соловей. Ветра не было, но светлую полосу зари с севера стало затягивать облачностью, значит, днем подует северный ветер, и будут облака на небе, что не так уж плохо при ловле хищника.
Не теряя времени, по темноте я направился к дальней точке маршрута вверх по течению, чтобы к рассвету быть на месте и начать ловить. Высокая прибрежная трава была мокрой от росы и, несмотря на то, что я был в высоких болотных сапогах, в момент промок до пояса, что было довольно неприятно. Прибыв на место, не дожидаясь светла, я снарядил спиннинг крупной кислотной резиной и стал бросать на глубоком прогоне с медленным течением. Буквально на втором забросе посередине русла последовал щучий «тук» и массивная рыбина завозилась на другом конце лесы. Сопротивление было настолько сильным, что я с трудом смог сделать несколько оборотов катушкой, спиннинг согнулся так, что я засомневался в его прочности. Рыбина вышла на поверхность, хотя я и опустил конец удилища к воде, забурлила водой и сорвалась, оставив на приманке глубокие порезы от зубов.
- Первая сошла. Плохая примета, - подумал я рассматривая в неверном свете приманку.
Крюк не разогнулся, выдержал, но я увидел то, на что раньше не обратил внимание. Зубец на жале крюка был очень маленький и в результате крюк легко выскочил из костистой пасти хищника во время борьбы. Покопавшись в сумке, я проверил все джигголовки этой фирмы. На всех зубец был очень мал. Сменив приманку на флюоресцирующую на нормальном крюке, я продолжил лов и вскоре выдернул щучку чуть меньше килограмма, но не за нею я ехал сюда в такую рань.
Рассвело, и я, оглядевшись, заметил, что весь заливной луг в пойме седой. Иней покрывал всю траву – роса на рассвете замерзла. Не часто такое бывает в июне.
Спускаясь вниз по течению, я облавливал знакомые по прошлым рыбалкам места. Река жила своею жизнью: нередко показывалась голова бобра, занятого своими заботами, часто слышались всплески рыбы, от чего шли круги по воде, которые могли создать только солидные экземпляры. Плеск белой рыбы подвигнул меня заменить резину вертушкой. Однажды что-то хорошенько боднуло ее, но не засеклось. Но я приехал за щукой и после нескольких десятков забросов вновь сменил вертушку на резину. К сожалению, на самых «вкусных» местах, на которые у меня были большие надежды, поклевок не последовало, пока я не дошел до омута, из которого в прошлом году неоднократно доставал солидных щук.
Уровень воды в Усе в этом году в связи с весенней засухой низкий, обнажились все корчи и коряги, ранее прятавшиеся в глубине, и зацепов стало больше. Перед тем, как забросить спиннинг в омут, я сменил приманку на более легкую, памятуя, что берут здесь щуки при очень медленной проводке. На первом же забросе последовала поклевка. Экземпляр был неплохой, килограмма под два. Щука вышла на поверхность и я смог оценить ее размеры. Стараясь не дать слабины, я подтащил отчаянно сопротивляющуюся рыбину к берегу и уже собирался схватить ее за жабры и тут она сошла. Поматерившись всласть, огорченный неудачей, я продолжил облавливать реку, пока не дошел до нового моста в Подъельниках. Глянув на часы, и отметив, что еще только восемь утра, решил ловить ниже моста, чего я обычно не практикую, но возвращаться домой всего с одной щученкой не хотелось.
Река ниже моста меняет свой характер, течет по заливному лугу, становится шире, течение замедляется. Берега местами голые, обрывистые, довольно высокие, а кое-где поросли ивняком и ольхой. Есть ряд привлекательных для спиннингистов поворотных ям. На одном из поворотов после заброса последовал рывок, потом еще один и третий, когда я уже вынимал приманку из воды. Щучий подросток, как собака, кусал резину не засекаясь. Я отошел от берега, чтобы не пугать рыбу своим присутствием и вновь забросил по той же траектории. В конце проводки щука чуть меньше килограмма повисла на крюке и была благополучно доставлена на берег.
Постепенно я приближался к месту слияния Усы и Лоши. Там на берегу воздвигнут крест, обозначающий начало новой реки – нашего любимого Батьки-Нёмана. Вроде и небольшая река Лоша, но воды дает столько, что сразу видо, что дальше течет совсем другая река, степенная, с плавными изгибами и поворотами, плесами, поросшими высшими водными растениями: кубышкой, рдестом. Коряг значительно меньше, чем в Усе.
Бросая приманку в воды Нёмана, я гадал, подарит ли он мне щуку сегодня? Может невезуха кончится с окончанием Усы? Щука клюнула за нависающим над водой кустом лозы, достойно упиралась, но постепенно приближалась ко мне. И тут внезапно обрыв плети, причем свободный конец ее не утонул, а лег на прибрежные листы кубышки, периодически сдвигаясь на полметра – метр. Дотянуться рукой до него я не мог. Тогда я поробовал намотать плеть на кончик удилища и с третьего раза мне это удалось – плеть прочно завязалась за тюльпан, что позволило мне вытащить приманку, но щуки на крюке уже не оказалось. Не везет, так не везет! Надо завершать этот неудачный поход. Почему лопнула плеть? В этом я виноват. Незадолго перед этим на плети возник маленький узелок. Он не мешал забрасывать и я решил доловить до конца дня не перевязываясь, вот и поплатился.
Красивых мест на Нёмане много, некоторые местными рыбаками оборудованы стационарными скамеечками, стульями и ступенями. Пройдя вниз по течению почти до моста в Песочном, я повернул обратно, решив самые понравившиеся места, по ходу, обловить вертушкой. Окунь не заставил себя ждать. Первого стограммовика я отпустил обратно в Нёман, а второй посолиднее поехал со мной - люблю жареных окуней. Уже на Усе, по пути к машине, я забросил вертушку в обширную поворотную яму, где на резину не клюнуло. Сначала последовал один удар, сопротивление, борьба и сход, затем в другой части ямы поклевка, борьба и сход. После этого я в сердцах разобрал спиннинг, спрятал приманки в сумку и напрямую через луга пошел к машине.
Анализируя по дороге домой причины стольких сходов, пришел к выводу, что виновато удилище. В следующий раз приеду сюда с другой «палкой».