- Явилась, гулёна! Ребёнка на мать кинула и шляется от зари до темна! – накинулась Прасковья на дочь, как только она переступила порог дома.
Люська стыдливо шмыгнула за загородку, зная, что при Павле Васильевиче мать особо ругаться не будет. А к тому времени, как он уйдёт, остынет и успокоится. Ну, ежели только поворчит немного, но больше для порядку, чем от злости.
Обрадованная приходом матери, Зойка прильнула к ней всем своим худеньким тельцем, обвив, как всегда, ручонками за ноги.
-Соскучала, солнышко моё? – одновременно целуя и гладя девчушку по курчавой головке, склонилась над ней Люська.
Девочка подняла кверху своё бледное, даже несмотря на смуглую кожу, личико и быстро-быстро закивала.
– Сейчас мама переоденется, и пойдём капусту поливать, а потом за Зорькой сходим.
- В магазин надо, масла постного в доме второй день нет! – подала голос Прасковья.
Люська безропотно натянула уже снятый было сарафан. В магазин - так в магазин. После хромовского сватовства Прасковья перестала ходить за продуктами, поручив это дело дочери. Первое время побаивалась давать ей деньги, но видя, что сдача приносится копейка в копейку, успокоилась.
В магазине под вечер народу, как всегда, не протолкнуться. И рабочий день к концу подошёл, да и хлеб свежий ближе к вечеру подвозят. Мало кто в деревне нынче выпекает свой хлеб, пропала необходимость, да и скотина у каждого во дворе много времени отнимает, до выпечки ли. Последней стояла бабка Панихида, злой язык которой знали все - от мала до велика, старались даже дом её обходить стороной. Прозвище своё она получила неспроста: если в деревне кто-то умирал, она стойко высиживала возле покойника все дни и ночи, голося молитвы или похрапывая до самого выноса. Имя её никто и не помнил – Панихида да Панихида: высоченная, прямая что палка, с острым хищным, похожим на клюв носом, она всегда была в чёрном, с натянутым на самый лоб платком, что монахиня.
Зоюшка, держась за Люськину руку, с восторгом смотрела на витрину с игрушками.
- Сейчас за нами займут очередь, и мы с тобой подойдём поближе, - пообещала ей Люська, кивнув в сторону витрины.
Обрадованная малышка стала пританцовывать на месте и нечаянно наступила на ногу Панихиде.
- Держи своего ублюдка! – прошипела та, сморщив лицо.
Мгновенно гул в магазине затих, и все обернулись.
-Чаво уставились?! Чай не икона!
- Совести у тебя нет, Панихида! Ребёнок ведь! – попыталась заступиться недавно приехавшая к ним в совхоз зоотехником Ольга Анатольевна, немолодая, но красивая и уверенная в себе женщина.
Старуха метнула в неё злой, пронзительный взгляд, и только после этого натянуто расщепила в подобие улыбки свои тонкие бескровные губы.
- Мужика у тебя нет, поэтому и вступляешься! А был бы – молчала. Девка-то чуть ли не от всей деревни рожена!
- Вот ведь змеюка! – услышала за своей спиной Люська голос деревенской ведьмачки, - так ядом и брызжет во все стороны!
Панихида резво, что козлёнок, повернулась, сплюнула три раза через плечо и, несмотря на свой возраст, мгновенно выскочила из магазина, крестясь на ходу:
- Принесло же нечистую, Господи, спаси мя!
Бабы в очереди оживились, задвигались, переглянулись между собой, но рты не раскрыли, с Захаровной и подавно связываться никто не хотел, а вдруг ещё порчу какую наведёт.
Люська двумя руками обхватила девочку, как бы закрывая её от всех, и беспрерывно поглаживала.
- Мы сейчас с тобой карандаши купим цветные, рисовать будешь, а ещё альбом. Хочешь, Заюшка?
Зойка утвердительно закивала головой. Она больше не прыгала, стояла смирно, тесно прижавшись к материным ногам.
- Дитё-то напугали до смерти! - Захаровна сунула руку в карман кофты и вытащила оттуда мятую конфетину. – На вот тебе, возьми.
Зоюшка нерешительно потянулась за гостинцем, посматривая на мать.
- Возьми, доченька, спасибо не забудь бабушке сказать.
Люське хотелось выскочить из магазина следом за Панихидой и бежать без оглядки домой, но как объяснить матери, почему вернулась без масла? Не расскажешь, да ей сейчас своих проблем хватает, сама глаз на людей не поднимает, осуда страшится.
Купив масло, карандаши и альбом, как было обещано, Люська кивнула на прощанье Захаровне в знак благодарности и поспешила домой. Счастливая Зоюшка с карандашами в одной руке, конфетой - другой и тоненьким альбомом под мышкой, вприпрыжку бежала рядом.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/07/02/118
Фото из Интернета. Спасибо Автору.