ЧАСТЬ 5. ШКВАЛ НА АМУРЕ
Российская держава имеет больше прав и средств,
чем всякая другая держава,
господствовать на азиатской стороне Океана.
Н.Н. Муравьев-Амурский.
В августе 1914 года по губернии разнеслась весть о войне с Германией, вызвав в Благовещенске всплеск патриотического энтузиазма. По городу прокатилась волна восторженных демонстраций. Как-то приелась населению благодушная мирная обстановка, отчего бы не потешить себя победными сводками с большой войны? Но очень скоро война обернулась народу уродливыми гримасами. Взлетели цены на основные продукты. Части регулярной армии, стоявшие на Дальнем Востоке, перебрасывались на германский фронт. С берегов Приамурья и Приморья мобилизованы сто тысяч призывников, тут уж хозяйствам стало не до жиру, быть бы живу. Из Благовещенска ушла воевать Десятая Сибирская стрелковая дивизия.
В очередной поездке на Мясной базар Николай остановился у Степана на ночевку. Повозку поставили во дворе. К дому была пригорожена добротная территория с пристройками, имелась зона отдыха. Место расположения очень выгодное, по Зейской улице выход к широкому Зейскому лиману, а до Амура, через Чуринскую площадь, совсем близко. За ужином разговор, конечно, о войне:
- Не пойму я, Степан, с чего бы народ возрадовался новости?
- От сытой жизни. Нашли забаву, только Германия не игрушка, чтобы с ней повеселиться. Сам посмотри, Никола, какая техника в компании «Кунст и Альбертс».
- А Россия-то что потеряла в Европе? - недоумевал Николай.
- Россия ищет иголку в стоге сена, сферы влияния ей, видишь ли, понадобились, а найдет занозу пострашнее прошлой революции.
В наступившем 1917 году Амурская губерния достойно смотрелась в хозяйственном отношении. Преуспевали винокуренные заводы, золотые прииски, мельничное производство, транспортные компании. Торговый дом иркутского купца «Чурин и компания», с главной конторой в Москве и отделениями в Иркутске, Одессе, Владивостоке, Харбине и Нью-Йорке, был крупнейшим предприятием Дальнего Востока со штатной численностью пять тысяч человек. Тем суматошным годом Степан, проживавший в центре города, оказался в эпицентре горячих событий. Революционная перетряска собственности была вовсе ни к чему, но удача благоволила Степану, надоумив ранее, в мирные царские времена, открыть бизнес в Китае и создать в нем запасной плацдарм. Да и в далекой Америке у него уже завелись делишки.
***
Как и предсказывал Степан, революция не заставила себя долго ждать. В русской армии наблюдалась усталость и нежелание воевать за иноземные «сферы влияния», в стране нарастал кризис. Весть о падении монархии переполошила губернию. Снова в Благовещенске бурное ликование. Свобода! В марте семнадцатого года в городе был образован Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, опиравшийся на демобилизованных солдат и не отражавший интересы купеческого Благовещенска, но фактическая власть еще принадлежала областному земству, избранному на основе всеобщего избирательного права. Крестьянские Советы оставались совещательным органом.
Накануне Октябрьской революции крестьяне владели долей в восемьдесят процентов пахотной земли, в помещичьем владении оставалась лишь пятая часть, а в Сибири помещики и не заводились. Таким образом, лозунг большевиков «Земля - крестьянам» был всего лишь революционным приемом и не имел экономического значения. Хуже того, в 1929 году, в году «великого перелома», начнется насильственная передача земли в колхозную, по сути, в ту же общинную собственность, что и до реформы Столыпина, только ее владельцем окажется не помещик, а «народ в целом». Земледельцы опять лишатся земли и гражданства, удостоверявшегося паспортной системой. Трудовому крестьянству революция обернется контрреволюцией, но то будет позже, а пока людям светили радужные перспективы.
Другой лозунг большевиков, «Мир - народам», на деле означал ведение пораженческой политики и разлагающей агитации в армии. Слоняющиеся вооруженные солдаты, покинувшие фронт, безработица, разруха и митинги - все условия для революционных преобразований, которые захлестнули страну. В марте 1918 года Советская Россия заключила унизительный Брестский мир и вышла из войны, лишившись контрибуций, выплачиваемых Германией до 2010 года. Снова украденная победа, а ведь Россия в войне понесла тяжелейшие людские и материальные потери.
Октябрьская революция не внесла заметных изменений в жизнь Благовещенска, такую же будничную и размеренную. Городом управляла Дума, избранная на демократических выборах; в ней состояло два большевика. Степан Карпенко всегда активничал в земских выборах, а его племянник по старшему брату Ивану, Семен Карпенко, тяготел к революционным преобразованиям.
Амурская организация большевиков припозднилась с образованием и была создана только в конце семнадцатого года. Ее председатель Яков Шафир вскоре погибнет от рук японских интервентов. Еще до получения известия об октябрьском восстании городской митинг Благовещенска принял решение о передаче власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Бунтарский дух витал над Амуром. Хотелось перемен.
С декабря семнадцатого года в Благовещенске прошли многочисленные демонстрации и собрания, не имевшие решающего значения в наступившей зиме. С наступлением весны вместе с природой проснулась общественность. В начале марта 1918 года сформирован мелкобуржуазный исполком Народного совета Амурской области, в котором военное руководство поручили Ивану Гамову, атаману казачьего войска. В исполком пригласили большевиков, но они отказались от сотрудничества и в Астрахановке создали свой штаб. Сложилось двоевластие. Судьбу губернии решил Четвертый крестьянский съезд, который упразднил земства и образовал Областной исполком во главе с большевиком Ф. Мухиным. Крестьянское слово оказалось решающим. Ленину и Троцкому были отправлены телеграммы об установлении в Приамурье Советской власти.
Начались стычки, переросшие в военное столкновение. Отряды атамана Гамова восстановили выборную власть и арестовали руководство Советских органов, но гамовское наступление встретило ожесточенное сопротивление. На помощь Советам прибыли красногвардейские части из соседних губерний, матросы с канонерской лодки «Орочанин», рабочие отряды, крестьяне из Среднебелой, Троицка, Успеновки и других деревень. Буйную активность проявляли рабочие золотых приисков, которые в мирное время приезжали в город промотать заработки, а в дни революции им подвернулось достойное занятие. В марте красные отряды взяли Благовещенск штурмом. В городе разразилась кровавая вакханалия, длившаяся несколько дней, прокатились массовые погромы и грабежи.
Революция сдвинула набекрень мозги сторонников и противников, от «общественного благочиния», о котором в девятнадцатом веке пеклись суды Приамурья, не осталось и следа. Широко известный поэт и сатирик Федор Чудаков, насмотревшись на бойню, убил жену, дочь и себя, оставив записку о том, что разочарован в русском народе. Крайняя мера протеста. Возможно, поэт ошибался, приняв уличные отряды за народ. Не зря психоаналитики утверждают, что в возбужденной толпе человек становится варваром. Белые ушли за Амур, в китайский Сахалян, сейчас - Хэйхэ.
В апреле Пятый крестьянский съезд провозгласил Амурскую трудовую социалистическую республику. Были созданы комиссариаты, Совнарком и Революционный трибунал; проведена национализация, установлена хлебная монополия. Введено уравнительное землепользование, при котором средний душевой надел составил семь-девять десятин, что устраивало крестьян, и на его основе началось наступление на крупное кулачество. Летом восемнадцатого года в области было создано сорок коллективных хозяйств, церковно-приходские школы заменены народными. Амурская республика стала прочной цитаделью Советской власти по Сибири и Дальнему Востоку. Степан Карпенко лишился всего имущества, гостиницы, ресторана, магазинов и домов.
В Успеновку, к Ивану Васильевичу, примчался Степан:
- Иван, собирай наших, попрощаться надо. Не жить мне на Амуре.
Собрались братья на семейный совет, как в Полтавке тридцать три года назад, повзрослевшие и умудренные жизнью, но без родителей, Василия Трофимовича и Татьяны Ивановны, и без сестриц Харитины и Марийки.
- Что скажешь, Степан? – объявил повестку сбора Иван Васильевич.
- Долго говорить не буду, сами видите, какая смута сгущается. Новая власть цепкая, за ней большинство, но и против нее пойдет сила, будет интервенция, будет в стране кровавая баня. Видел я, что творилось днями на вокзале и в городе, народ остервенел. У меня выбора нет, кроме как унести ноги подобру-поздорову. Еду с семьей в Китай, в Харбин, там много русских.
- А как у тебя с состоянием? – спросил Дмитрий, сам владевший немалым крестьянским хозяйством.
- Как началась вся эта неразбериха, так и вывел активы за Амур. Подальше положишь, поближе возьмешь.
Расстались братья, крепко обнявшись, как расстаются навсегда. Так и случилось, затерялись следы Степана и его семьи, затерялись навсегда. Если искать, то за океаном.
На том могла бы завершиться гражданская война, не вмешайся в нее объединенная Антанта. Почуяв слабость и раздрай в Российской империи, японские, американские, английские и прочие войска двинулись на захват ее окраин, и прежде всего, в Сибирь, где общее число интервентов составляло многие десятки тысяч штыков. Антанта оказала помощь внутренней контрреволюции финансами, оружием, и по России заполыхала гражданская война. В Забайкалье хозяйничал атаман Семенов. В Сибири вспыхнул мятеж белочехов. Япония ввела на Дальний Восток двенадцать дивизий, при их поддержке во Владивостоке совершен переворот.
***
Амурская республика, где Советская власть держалась дольше, чем в других регионах, превратилась в единый боевой лагерь, на ее защиту двинулись отряды из городов и сел, но силы были неравны. На амурский театр военных действий Страна восходящего солнца перебросила две-три дивизии, несколько бронепоездов и восемь аэропланов. Наравне с японскими частями в борьбе против партизан действовали белогвардейцы и Амурский казачий полк. Казачество расслоилось. Основная часть, исполняя присягу царских служивых людей, поддерживала буржуазный Комитет общественного спасения, а трудовые казаки объединились с Крестьянским съездом. Как и по всей стране, было много колеблющихся казаков, переходивших на одну и другую сторону в зависимости от обстоятельств. В гражданской войне нелегко найти правду, которую и сегодня не просто установить.
Весной 1918 года проведена национализация, после которой зажиточные крестьяне, лишившиеся годами нажитого имущества, подались в ряды белогвардейских частей. Советская власть сама себе наготовила врагов. Под шумок гражданской войны, когда началось яростное самоуничтожение российского народа, Япония приступила к захвату сибирских территорий, включая Забайкалье. В ее давних планах было овладение северной Азией вплоть до Байкала, а то и дальше.
Кольцо интервентов сжималось, и республиканцами было принято решение о переводе опорных баз в таежные укрытия по верховьям рек Зеи и Селемджи. Была подготовлена флотилия из двенадцати судов, на которые погрузили золотые запасы в количестве пятидесяти шести пудов, тайно переправленные отрядом большевика М. Трилиссера из Владивостока, оккупированного японцами, в «красный» Благовещенск, но экспедицию постигла неудача. Японцы устроили засаду и разгромили красную флотилию, перехватив ее на подходе к Селемдже, хотя в ночном бою пять судов прорвались и ушли по Зее в таежные районы.
По воспоминаниям свидетеля событий С.В. Высочина, ящики с золотыми слитками и монетами были погружены на канонерскую лодку «Орочанин», получившую в бою повреждения и севшую на мель у села Новоандреевка. В перестрелке погибли старшина Бражкин и три матроса, но экипаж перегрузил золото на берег, на полевое хранение. К окончанию гражданской войны золотой запас уменьшился, хотя контроль за ним, якобы, сохранялся всегда. По другим сведениям, золотой клад был утрачен. Приходится верить той версии, кому какая нравится, но в любом случае канонерская лодка, принявшая на борт драгоценный груз, исполняла в походе ключевую роль. Если на Неве званием корабля революции владел крейсер «Аврора», то на Амуре на него претендовала канонерка «Орочанин». Под залпами японских орудий два корабля красной флотилии затонули, остальные отступили вниз по Зее и разгрузились, где пришлось. Этим боем была дана отмашка гражданской войне в Амурской губернии. Итак, революция. Была ли она необходимостью и благом для России? Простой ответ тот, что, если она свершилась, то и была необходимой. Судить о событиях вековой давности современникам, обладающим абсолютно иным мировоззрением и далеким от обстановки прошлого, следует с осторожностью.
***
Весь 1919 год интервенты и их белые пособники хозяйничали на Амуре, устраивая массовые порки и расстрелы непокорных, грабили национальное достояние. Вывозили лес, угнали в Маньчжурию две тысячи вагонов и сотни судов. Восстановили земство и с дальним прицелом ввели в оборот японскую иену. Только иероглифов сибирякам и не хватало! Амурские золотопромышленники на борьбу с большевизмом выделили полтора миллиона золотых рублей. Население, принявшее Советскую власть, не мирилось с ее утратой, а тем более, с оккупацией родных земель. Внутри страны могло твориться всякое, но иноземному владычеству в России не бывать! Гражданские войны для прошлых времен – дело объяснимое, не научилось еще тогда общество принимать пути развития мирным образом, хотя бы через выборы. Но чтобы какая-то сторона брала в союзники оккупантов – это уже, извините, ни в какие ворота не лезет. Вот и приходилось бить своих вместе с чужими.
В селениях и в тайге создавались подпольные штабы, дружины рабочих и крестьян. Шла спешная подготовка к партизанской войне. В подпольной группе села Песчано-Озерское состоял Тимофей Барабаш, в группе зажиточного села Варваровка – Илья Барабаш. Так Барабаши оказались по разные стороны баррикад – Надя, с мужем, на белой стороне, Илья с Тимофеем - на красной. В Тынде центр сопротивления возглавлял Сергей Лазо, позже брошенный японцами в паровозную топку, в Благовещенске – председатель областного Ревкома М. Трилиссер, он же в тридцатых годах выдающийся организатор советской внешней разведки, расстрелянный в ходе сталинских репрессий перед Второй мировой войной. В марте японцы
расстреляли большевика Федора Мухина, председателя Амурского облисполкома. За время оккупации три большевистских подполья были выданы японцам, сотни их руководителей и участников замучены и расстреляны.
Но народ обуздать невозможно. В октябре 1918 года крестьянский отряд станции Среднебелая численностью в сто человек первым вступил в бой с белогвардейцами, прибывшими в поселок для изъятия у населения оружия. Тем оружием беляки и были уничтожены. Подошедшее подкрепление также разбито. В селе Ерковцы тяжелые потери понес карательный отряд японцев. В Воскресеновке уничтожен отряд в сто пятьдесят оккупантов. Только в январе девятнадцатого года по области прокатилась волна десятков восстаний. Занималась народная освободительная война.
В январе того года произошло стихийное Мазановское восстание, начавшееся со стычки подвыпивших мужиков с японским патрулем. Не сошлись стороны в толковании норм общественного порядка. Мелкий конфликт перерос в крупный, в котором решался вопрос, кто на Амуре хозяин? Мазановские мужики еще с прошлого века поднимали амурскую залежную землю, а тут явились какие-то мелкие заморские человечки и принялись устраивать собственные порядки! Не для того отцы и деды тащились через Сибирь, чтобы шапки ломать перед незваными гостями, которые, как известно, хуже татарина. Японцы тоже были готовы к заселению Сибири и не претендовали на исконно русские земли за Уралом. Жили там славяне веками и пусть живут, им места хватит, а Азия – для азиатов. Вопрос оказался принципиальным, и разборки затянулись на много лет.
Через три дня Советская власть в Мазаново была жестоко подавлена, что вызвало новый взрыв народного гнева. Отряд повстанцев в две тысячи бойцов по реке Белой вышел на Зею и по застывшему руслу направился на север. Крестьяне Успеновки, Троицкого и других сел помогали партизанам чем могли, продовольствием, одеждой и людским пополнением. В районе села Чудиновка армия Дрогошевского, находясь в окружении, вышла к Павловке, где в ходе затяжных боев партизанские потери составили
двести двадцать семь человек. Отступали в удрученном настроении, хотя потери японцев перевалили за тысячу. Совсем не всегда и не везде партизанская поступь была триумфальной, особенно на первых порах. Голодные и суровые зимовки, нехватка оружия и опыта, потери в боях и жестокие гонения семей карательными отрядами, которые бесчинствовали в селах, какие только испытания ни преследовали ополченцев в боях с регулярной армией оккупантов.
В боях под Красноярово, где повстанческая армия прорывалась из окружения, японцы потеряли восемьсот с лишком человек убитыми, если не много больше, среди них генерала и кучу офицеров. В авангарде армии под командой Артема Покатая действовал отряд «Украина», позже переформированный в кавалерийскую сотню. В нем воевали Иван и Тимофей Барабаши. После того сражения крестьяне два дня собирали и грузили в вагоны трупы
самураев для отправки в Хабаровск. Но и партизанские
потери составили сто восемнадцать человек. Историки до сих пор разбираются, кто там кого окружил?
По левобережью Зеи ополчение вышло в южные районы, где в феврале приняло бой под Андреевкой, основанной молоканами еще в середине семнадцатого века. Здесь, на Виноградовской заимке, расположенной в лощине речки Маньчжурка, партизаны устроили засаду большой колонне японцев. Зима стояла суровая, мороз под сорок градусов. Японцы, укутанные в тулупы и тряпье и застигнутые врасплох, рассыпались по снегу, представляя отличные мишени для поражения. Преждевременный выстрел провокатора, упредивший японцев о засаде, спас колонну от полного разгрома, но все же был уничтожен японский батальон, первым вошедший в лощину. Захвачено без малого четыреста винтовок, два пулемета.
Среди ночи в дом Ивана Васильевича прискакал Семен, партизанивший в армии Дрогошевского:
- Батя, баньку бы истопил. Изморозился весь.
- Откуль такой?
- С охоты. Тетеревов набили сотнями голов.
- Куда столь?
Оказалось, партизаны тетеревами в насмешку прозывали японских вояк, неповоротливых в одеждах и хорошо заметных на снежном поле. В марте состоялся поход с целью захвата станции Бочкарево, но при огневой поддержке бронепоезда атаки были отбиты, и стало ясно, что для крупных сражений народное ополчение не готово. И все же бои полыхали по Амурской области. Чудиновка и Черниговка, Ивановка и Андреевка, Екатеринославка и Воскресеновка, Желтоярово и Красноярово, Архара и Тарбагатай, - не перечислить поселения, сохранившие в памяти народной битвы за свободу от иноземного засилья. Сформировалась армия, которая железным потоком прошлась по десятку крупных приамурских сел, выжигая японские гарнизоны; партизанские обозы составляли вереницы длиной в семь-восемь километров. В Зейско-Бурейской равнине в нее влились сотни кивдинских шахтеров, но опыт показал нецелесообразность создания крупных и малоподвижных соединений.
Организация сопротивления совершенствовалась, был образован единый командный центр управления, область распределена на четыре партизанских района, создавались кавалерийские сотни. Стала широко применяться тактика засад и внезапных обстрелов передвигающихся вражеских колонн, после которых мелкие отряды народных мстителей покидали места нападения. Пока атакованные колонны разворачивались и открывали огонь по покинутым позициям, их уже поджидали на новом рубеже. «Каждый куст большевик», - жаловались оккупанты.
***
1919 год, боевой и кровопролитный, оказался самым тяжелым в истории Амурской трудовой социалистической республики. Японцы, уже видевшие благодатные амурские земли своими, с глубокой ненавистью относились к населению, вставшему неодолимой преградой на их пути. Даже не регулярная армия, а ихние будущие рабы посмели перечить завоевателям! Весной крестьяне взяли перерыв на полевые работы, оставив захватчиков в покое. И без того истребили семнадцать тысяч интервентов и беляков. Война войной, а хлеб хлебом. Нейтральные крестьяне, середняки и богачи, оставшиеся без наемников, наравне со всеми выезжали на заимки, готовились к посевной в надежде на лучшее развитие событий. От земледельцев не отставала дружная четверка братьев Карпенко, которым не было другой заботы.
В ответ захватчики учиняли массовые расправы над населением, считавшимся сплошь большевистским. Они приняли умопомрачительный размах и жестокость. В Амурской области взбешенные оккупанты выжгли до тридцати крупных сел и деревень. В селе Делоярово вывели на лед Зеи мужское население от младенцев до старцев и расстреляли их. В Ивановке, одном из центров сопротивления, убито и заживо сожжено двести пятьдесят семь мирных жителей. Гнев и ярость заставляли мужиков браться за оружие. Летом девятнадцатого года Красная Армия еще освобождала Урал, а на Амуре грозно полыхало пламя народной войны.
В августе в селе Албазинка партизанский съезд объединил все отряды в Народную армию, насчитывающую до шестидесяти тысяч человек, которая без промедлений провела на железной дороге беспримерную в мировой военной практике того времени операцию под кодовым названием «Капитальный ремонт на Амуре». В течение суток «ремонтники» вывели из строя десятки мостов и тоннелей, парализовав полторы тысячи километров путей сообщения. Ремонтные работы противоборствующими сторонами велись по обособленным графикам, не совпадающим по времени и месту. Пока японцы в дневное время суток восстанавливали разрушенные пути в одном месте, маневренные конные отряды партизан в ночное время готовили им новые участки работы в другом. Те и другие ремонтники работали не покладая рук, не создавая помех «товарищам по профессии».
В конце концов, японцы устали бороться с дорожными повреждениями. Колчаковцы и союзники обескуражены. Донесения Колчаку переполнены воплями о катастрофе: «На Амурской дороге 329 случаев сожжения мостов общей
длиной 3781 погонная сажень». Передислокация войск и их снабжение из Владивостока, и это в условиях решительного наступления Красной Армии, стала невозможной. Убедившись в тщетности усилий по восстановлению путей, японцы отказались от услуг Транссиба. Не для них строился.
Бои разгорались везде и всюду. По воспоминаниям активного участника партизанского движения Ивана Тимошенко, под Черноберезовкой, это в южной части области, два партизанских взвода за мельничной плотиной устроили засаду японскому обозу, направлявшемуся за продовольствием. Позиция была выбрана настолько удачной, что по японцам били как по мишеням в тире. Гарнизон ближайшего села кинулся на выручку обоза, но спасать было уже некого. Началась перестрелка с подкреплением, длившаяся шесть часов. Прибывший отряд вел артиллерийский огонь по мельнице, тогда как партизаны прицельно отстреливались из-за насыпи. Израсходовав боезапас, партизаны под прикрытием плотины без потерь отошли к берегу Илги. В наступившей тишине японцы бросились в решительную атаку и овладели пустующей мельницей. Победителям оставалось с досады сжечь злополучную мельницу и вместо продовольствия привезти на базу сто двадцать три трупа.
Трагично закончилось партизанское наступление на село Тарбагатай, где находились батальон японцев и белый отряд местных староверов. Обе стороны понесли большие потери, в бою погибли командир партизанского отряда «Черный ворон» Артем Покатай и командир отряда «Красный орел» Георгий Бондаренко. До полного изгнания интервентов оставались какие-то три месяца.
В октябре командование Народной армии решило начать общее наступление на Благовещенск. Для начала партизанский отряд «Красный орел» разбил белоказачий гарнизон, стоявший в Успеновке. Захватив богатые трофеи, партизанская армия продвинулась к Ерковцам, где завязалось крупное сражение с японскими частями, почувствовавшими, что запахло жареным, но их постигла участь полного истребления.
Новое японское наступление на Ерковцы последовало с двух сторон – от Ивановки и Песчано-Озерской с целью замкнуть в клещи осмелевших партизан, но после суточного боя японский дракон опять обломал свои зубы. Партизаны села Тарбагатай успешно отражали атаки белогвардейской «Дикой дивизии». Староверы Тарбагатая воевали кто за красных, кто за белых. Вера одна, а политика разная. Известие о пленении Колчака в Иркутске вконец подорвало боевой дух белой гвардии и зарубежных союзников. Офицеры поумерили пыл, казаки выходили из японского подчинения.
Последнее, отчаянное наступление интервенты предприняли было с севера, от Бочкарево, но партизаны, показав, что тоже не лыком шиты, умело развернули фронт и в контрнаступлении решили исход кампании в свою пользу. Белогвардейская агентура опять била тревогу: «Гильчинцы отвезли красным сто валенок, шубы, шапки». Гильчин – богатое село молокан, в котором размещалась волость. Накануне ночью в окне сельского председателя раздался стук:
- Василий, партизаны одежду просят.
- Ладно, соберем по селу.
Одежду собрали и отправили, но по доносу в село прибыл карательный отряд. К офицерскому автомобилю сбежались любопытные ребятишки.
- Ты чей? – спросил офицер у ближнего подростка.
- Рюмин.
Раздался выстрел; мальчишка из семьи, участвующей в сборе одежды, упал мертвым.
***
Седьмой съезд трудящихся области, собравшийся в селе Ромны, потребовал немедленного вывода войск интервентов и восстановления Советской власти. Дошло до того, что Казачий ревком приступил к подготовке восстания против японцев. Наслышанные о ценности золота, партизаны первым делом захватили все прииски. Амурская земля, лакомый кусочек для заморского соседа, стала самураям большим кладбищем. Интервенты, оставшиеся в живых, стягивались в крупные города. Уже в декабре 1919 года власть в Приамурье фактически перешла в руки партизанского «Таежного исполкома». В начале двадцатого года Япония объявила военный нейтралитет, замаскировав деликатной дипломатической формулировкой полную капитуляцию, и приступила к повсеместной эвакуации недобитых частей. Партизаны не препятствовали самураям в очищении амурской земли. Пусть уносят ноги восвояси. В марте Народная партизанская армия триумфально вступила в Благовещенск. Власть переменилась. Самое время на посевную.
Была попытка нового «похода на Москву», но амурские полки остановили продвижение белых на подступах к Приамурью, под селом Казакевичево. В 1922 году приамурские части с триумфом прошли в освободительном походе по Приморью до Тихого океана. Не погрешил против исторической справедливости поэт П. Парфенов в известной песне о гражданской войне на Дальнем Востоке, посвященной Второй Приамурской дивизии:
Наливалися знамена
Кумачом последних ран,
Шли лихие эскадроны
Приамурских партизан.
Седьмого ноября 1922 года, в день пятой годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции, общегородской митинг в Благовещенске потребовал передачи власти Советам. Был образован Ревком Амурской области, а затем по цепочке начался переход к Советской власти по всему Дальнему Востоку, хотя ее время окончилось, едва начавшись. От Байкала до Океана была объявлена Дальневосточная буржуазно-демократическая республика, в которой, по настоянию Японии, органы Советской власти упразднялись, вместо них назначались военно-революционные комитеты. Молодая Советская республика не имела сил и возможностей вести военные действия одновременно на западном и восточном фронтах и вынуждена была принять условия неуступчивого соседа. Новая власть буферной республики, непонятная по сути, не препятствовала предпринимательству и крестьянскому делу, что было на руку трудовому народу. Ему другого и не надо. Жили – не тужили.