Потомки атамана Часть 4-2 Австрия 1944 год

                *  *  *  *  *
                НАСТУПИЛ ГОВЫЙ 1944 ГОД
         
                По григорианскому календарю 1944 год был високосный год,
                начинающийся в субботу.

                По восточному календарю это был год «Черной овцы»
             
                Для моих героев прошедший год был более благополучным чем
                1941 и 1942-ой. Ну и они конечно стали старше на год. 
                Новый 1944 год они встречали уже в другом качестве, хотя
                неизвестность присутствовала во всем – и в обстановке, в быту,
                в мыслях. Е свет в конце «этого тунеля» начал вырисовываься.   
                Но что их ожидало там. они еще не знали и знать не могли.
                Была только надежда на что-то хорошее. На что? 
               
                *  *  *  *  *
                ХРОНИКА СОБЫТИЙ НАЧАЛА 1944 ГОДА

                1 января 1944 года была суббота – 924 день войны.
        –  Созванная по инициативе польских коммунистов 31 декабря 1943 года на
          территории, освобождённой РККА, Крайова рада народова приняла
          временные конституционные документы и декларацию с призывом
          бороться против Германии в союзе с СССР.

            В Сирии все вопросы управления были переданы Францией в компетенцию
              сирийского правительства. Страна фактически стала независимой.

                *   *   *   
                11 января 1944 года был вторник – 934 день войны.
              –  правительство СССР заявило о готовности положить в основу
                послевоенной границы с Польшей линию Керзона.

                *   *   *   
                13 января 1944 года был четверг – 936 день войны.
              –  ряду центральных улиц Ленинграда (Невский проспект, Дворцовая
                и Исаакиевская площади, Садовая улица, Дворцовая набережная)
                возвращены исторические названия.

                *   *   *   
                18 января 1944 года был вторник – 941 день войны.
              – Ушел из жизни Самокиш Николай Семёнович, российский советский
                художник-баталист и педагог, Заслуженный деятель искусств РСФСР,
                лауреат Сталинской премии (род. в 1860).

                *   *   *   
             В тот же день 18 января 1944 года – были открыты три новые станции
                Арбатско-Покровской линии Московского метрополитена:
                «Бауманская»
                «Сталинская»
                «Измайловская»

                *  *  *  *  *
    Напомню, что доктор Хаген выделил Михаилу Ивановичу в своем доме просторное
                помещение под мастерскую и своё внимание и заботу.

    Михаил Иванович утром, после завтрака, отправлялся из Аурольцмюнстера, по
  прекрасной дороге с чистенькими пейзажами по бокам, в Рид на работу в свою 
  новую студию, уже натопленную к его приходу. Там он проводил за работой целый
  день. Прямо в студию на второй этаж ему приносили отличный обед со стопкой 
  шнапса. Иногда к нему поднимался и сам доктор, когда бывал свободным, смотрел,
  как художник писал свои картины. А вечером Михаил Иванович возвращался в
  лагерь. Десятикилометровая (в два конца) прогулка была не обременительной и
  проходила в полной уверенности, что никаких проблем по дороге не будет Все
  встречные, приветствовали его внимательным и неизменным «Грюс Гот». Жители в
                округе уже знали кто он. 

                *  *  *  *  *
                ВЕНСКАЯ АКАДЕМИЯ ИСКУССТВ 
   
                Пошел второй месяц их пребывания  в Австрии.
                Кое-кто из беженцев стал устраи-ваться.

    Инженер-лесовод с Украины переехал с семьей в лесное хозяйство, получил для
  жилья отдельный домик сре¬ди лесной природы, стал работать не просто рабочим,               
  а в руководстве лесоразработками и зажил, по мнению Михаила Ивановича, 
  безбедно.

    Доктор бывший среди беженцев, зная немецкий язык, прошел специальную
  «врачебную камеру» и получил право практики, а его жена стала давать уроки   
  музыки. Другие стали устраиваться на разные работы в торговых и промышленных
  предприятиях.

    Отец Киры, как инженер строитель получил направление на запад Германии.
  Туда они с женой, матерью Киры и отправились. Ему было в некоторых вопросах
  проще – помогало его дворянское происхождение. Старая эмиграция относилась к
  таким как он более благожелательно, чем к ругим беженцам из СССР. Да и немцы
  тоже.   

                *   *   * 
    Константин затеял разговор о поездке в Вену, и попытке поступления в 
  Академию искусств. Его такое желание было вполне естественным. Он немного
  говорил по-немецки, а Вена была всего в 300 километрах, и знакомство с еще
  одной художественной школой была для него заманчивой.

    Москвичи узнали, что, несмотря на войну, Венская Академия продолжает свою
  деятельность. Поделились этими мыслями с доктором Хагером. Тот одобрил, и
  поговорил об этом с лагерфюрером, последний не возражал.

    Михаил Иванович решил ехать вместе с Константином. В подкрепление к своим
  «фремденпасс» получили удостоверение от лагеря и отправились в Вену под
  вздохи Антонины Григорьевны и надежды Киры сменить жизнь, хотя и не голодную,
  но скучную в глухой провинции, на столичную в Вене..

    Выл январь снежной, холодной зимы 1944 года. В Линце, который был большим   
  городом и железнодорожным узлом, пересели на экспресс Париж – Вена и покатили 
  в мягких, теплых, с большими окнами вагонах. Публика, по мнению москвичей была,
  шикарная : все прекрасно одеты, меха, дорогие духи и разговоры на нескольких
  языках. В пути вошел военный контроль из трех человек для проверки документов.
  Художники показали свои. Старший взглянул на них, не задал ни одного вопроса и
              передал другому, который сразу поставил штамп.

    В Вену приехали уже в сумерки... В столице абсолютно ни одного знакомого.
                Куда идти? К ночи мороз усиливался.

  Константин, зная немного немецкий язык, обратился к какому-то господину, прося
 сказать, как добраться до Академии Искусств. Старичок, с исключительным
 вниманием, вышел с художниками из вокзала, достал на холоде блокнот и, нарисовав
                план, сказал:

  — Это совсем близко, всего несколько кварталов, — вы дойдете пешком, повернете
 направо и увидите на площади дворец со множеством скульптурных украшений и статуй.

  Дошли, нашли дворец — величественный, покрытый глубоким инеем. В этот вечер
  Вена, убранная инеем, была какой-то особой, чарующей сказкой: прекрасная
  архитектура, множество парков с деревьями в серебристых одеяниях, великолепно
  освещенные кафе, множество хорошо одетой публики, красивые, нарядные женщины,
                военные, быстро идущие по тротуарам...

   Все окна Академии темные... Решили идти через главный вход. Поднялись по 
  широкой большой лестнице, по бокам украшенной классическими статуями и
  античными вазами.

    Позвонили... В вестибюле зажегся свет, открылась дверь и перед москвичами
  предстал важный, в мундире шитом золотом, швейцар, спросил, что надо и жестом
  пригласил войти внутрь. У художников был маленький багаж: Михаил Иванович
  держал небольшой чемоданчик, подаренный доктором Хагером, а Константин, под
  мышкой — рулон скатанных холстов — свои работы.

    Даже «знание языка» Константином не помогло делу. Художники не смогли
  объяснить швейцару, что им надо. Сообразив, что перед ним иностранные
  художники он пошел в свой стеклянный кабинет в вестибюле, позвонил куда-то
  и стал что-то объяснять.

   Через несколько минут сверху по широкой лестнице медленно спустился красивый,
  лет пятидесяти, плотный мужчина в хорошем зимнем пальто с меховым воротником и
  в фетровой шляпе. Он подо-шел ближе к нашим художникам, по дороге как бы изучая
       их, остановился, улыбнулся и на сильно ломаном русском языке сказал:

  — Вы русские? — взглянул еще раз на Костин характерный сверток: —
     Вы художник?

   Костя и Михаил Иванович уже по-русски кратко объяснили ему в чем дело, 
  показали документы, описали свою «эпопею» и сказали, что Константин хочет
  учиться в Академии.

    Этим представительным мужчиной был Диммель, один из ведущих профессоров
  Академии.
                Выслушав их рассказ, он спросил:

  —  А где вы будете ночевать? Имеются ли у вас знакомые в Вене? Ни в одной
     гостинице вы не получите номера, все занято, много беженцев и военных ...

  Затем он вошел в швейцарскую будку и стал звонить кому-то. Через три—четыре   
                минуты вернулся к москвичам.

  —  Ну вот, все улажено. Вы будете ночевать у нас в Академии. Швейцар покажет
     комнату и все сделает для вас. —

  И, обращаясь к Константину: — А завтра, в девять утра поднимитесь по этой 
  лестнице и приходите в мою мастерскую. Швейцар покажет. Посмотрим ваши работы
  и поговорим. А пока отдыхайте. У вас есть деньги? Погуляйте по Вене, не
  заблудитесь. Зайдите в кафе ...
  Спокойной ночи!

           На прощание подает руку, а Михаил Иванович спрашивает:
   — Извините, профессор, скажите, откуда вы знаете русский язык?

                Профессор улыбнулся, задумался, сказал:
   — Я в войну 1914—1917 гг. пять лет прожил в Сибири в плену. Многое видел,
     многое понял... Хороший русский народ... Вот там, в деревне,и научился
      немного говорить по-русски.

                *   *   * 
    Внизу, в подвальчике, была дежурная комната, большая, чистая, с двумя
   постелями, печкой и всеми удобствами. Швейцар вызвал служанку, а наши друзья
   решили, пока она будет растапливать печь, стелить постели и наводить порядок,
   посмотреть ночную Вену. Возвратились в теплую, светлую комнату с белоснежными
  постелями.

  Михаил Иванович лег, нервы были напряжены..., тело устало, а спать не хотелось
                Мысли не давали уснуть ...

  В самом деле - попали в огромный чужой город, без знания языка и без единой
         знакомой души в нем,, чтобы им помочь... Целью была Академия.
  И что же? — они попали как раз на нужное время. Провидение свело их с тем
  единственным человеком, кто был им нужен, и кто мог им помочь и при этом он
  еще и говорил по-русски. Такое стечение обстоятельств казалось Михаилу
                Ивановичу настоящим чудом.

                *   *   * 
   "Наутро, отдохнув, встали рано. Военная Вена начинала жизнь тоже рано — кафе 
  с семи утра уже были открыты. Подышали бодрящим морозцем, зашли в маленькое
  кафе на углу какой-то площади. Великолепные, незамерзшие окна во всю стену.   
  Небольшой, уютный зал. Стены, потолок, столики, мягкие кресла, обтянуты кожей,
  и вся мебель выдержаны в темных тонах мореного дерева. Хрустальные люстры.
  Изящные женщины в серебристых длинных платьях с кружевными передниками и
  наколками подают кофе и разносят на подносах свежие, еще теплые, круглые
  булочки и нарезанные кусочки масла, отрезая талоны с продовольственных карточек
  посетителей. На столиках утренние газеты... Кругом идеальная чистота. Публика
  чистая, хорошо одетая, мужчины выбриты, в крахмальных воротничках, но...
  недостатки войны уже сильно чувствуются в столице. Большинство лиц бледные, —
  значит недоедают. Но высокая культура быта вошла в кровь и поддерживается:
  пусть завтрак мал и скуден, но его надо принять тоже культурно. И
  действительно, посидеть в такой успокаивающей, красивой обстановке, выпить
  чашечку горячего кофе с малюсенькой румяной булочкой и микроскопическим
  кусочком масла, в тепле и тишине, где все, и публика и служащие, разговаривают
  совсем тихо, неслышно, в уютной обстановке, на удобном кресле, а в окна на вас
  глядит чудесная штраусовская зимняя сказка, все это вместе взятое дает вам
  настроение и силу."

  По крайней мере именно так увидел и почувствовал зимнюю Вену Михаил Иванович.
   
                *   *   * 
   Ровно в девять утра Константин был у двери мастерской профессора Диммеля,
               постучал. Принял его профессор доброжелательно.

   Развернув свой сверток, Константин стал выкладывать, холсты по одному, на
   большой наклонный пюпитр, а Диммель, без единого слова, смотрел и смотрел
                Наконец, он сказал решительно:

  — Я принимаю вас в свою мастерскую. По рангу — это последние два семестра
    Академии. Сегодня в двенадцать дня у нас совет профессуры.
    Я проведу вас, вероятно ...

                Затем, задумавшись, добавил:

  — Есть еще одно обстоятельство, но я надеюсь, что и это препятствие будет   
    преодолено. Сегодня в четыре вечера зайдите с отцом ко мне. Я приглашу сюда
    одну русскую художницу, которая давно живет в Вене, бывшую мою ученицу.
    Вы познакомитесь, и она поможет вам решить жилищные и бытовые проблемы.

   Москвичи к четырем часам опять были у дверей мастерской, откуда слышен
                был оживленный разговор.

  Диммель представил русскую художницу, Лизу Чернявскую. Знакомство было
  радостным для обеих сторон. Диммель, улыбаясь, вслушивался в быстрые, короткие
  вопросы Лизы о том, как ее собеседники попали за границу и в Вену. Наконец, он
  деликатно прервал разговор, угрожавший превратиться в нескончаемый, и сказал:

  — Ну, Костя! Вы — студент нашей Академии. Пусть папа с Лизой посидят здесь,
     а мы пойдем в канцелярию, где я представлю вас президенту (ректору), 
     оформим вас и снабдим необходимыми документами и письмом к лагерфюреру
     Аурольцмюнстера.

   Через час Диммель и Константин вернулись. Оба были в хорошем настроении.

  Это было в четверг 20 января. Тепло попрощавшись с Диммелем, москвичи уходили
  с Лизой, которая забирала их к себе до ночного экспресса. На прощанье Диммель
                взял Константина за плечи:

   — Жду вас в понедельник-вторник уже здесь. Первое время вы можете жить в той
     же комнате, где ночевали.

                И, обращаясь к Михаилу Ивановичу:
   — Я убежден, что через некоторое время вы опять будете в Вене, вот тогда 
     поговорим много и долго. Будете ехать сюда, захватите несколько ваших
     небольших холстов. Я хочу взглянуть, а затем у меня есть кое-какие
     соображения ...

  Несколько часов, проведенных с Лизой в ее небольшой, чудесной квартирке в
  центре Вены, были сплошным «говорильным каскадом» о Москве, жизни и работе
  художников «там». Она расспрашивала об одном из учеников М. В. Нестерова,
  теперь работающим художнике - портретисте. Она, с какой-то оказией, в
  тридцатых годах выбралась из Москвы за границу, попала в Вену, кончила
  Академию и теперь продолжает писать понемногу, но хлеб зарабатывает каким-то
  прикладным искусством. Очень скучает по Москве...

  Подошло время отъезда.Лиза вызвала такси, усадила москвичей в экспресс, уже
  обратный: Вена—Париж, и теперь они были совершенно в другом настроении, чем
  вчера. Возвращались они в тихий Аурольцмюнстер с большой победой.
                Иначе это и не назовешь.

                *  *  *  *  *   
                20 января 1944 года был четверг – 943 день войны.
     – Аргентина разорвала дипломатические отношения с Германией и Японией.

                *   *   * 
                СОВИНФОРМБЮРО
                Оперативная сводка за 20 января 1944 года

  В течение 20 января войска Ленинградского фронта продолжали развивать успешное
  наступление и овладели городом и железнодорожным узлом Урицк (Лигово), а также
  с боями заняли населённые пункты Тималово, Большой и Малый Симоногонт, Сашино,
  Беззаботный, Стрельна, посёлок Володарского, Сосновая Поляна, посёлок Ленина,
  Рюмки, Иннолово, Ниукази, Малое и Большое Никкарово, Куттузи, Капорская,
  Алакюля, Коцелово, Михайловка, Расколово, Нижняя. Войска, наступающие из района
  Пулково, соединились с войсками, наступающими из района южнее Ораниенбаума.
  Отдельные разрозненные группы разгромленных немецко-фашистских частей окружены
                нашими войсками и уничтожаются.

   Войска Ленинградского фронта с 14 по 20 января захватили следующие трофеи: 
       -  орудий разных калибров – 265, в том числе 85 тяжёлых орудий из
        артиллерийской группы, обстреливавшей Ленинград,
       - танков – 30,
       - миномётов – 159,
       - пулемётов – 274,
       - складов с боеприпасами и вооружением – 18.
   Количество убитых немецких солдат и офицеров увеличилось до 25.000.

  Войска Волховского фронта в результате умелого обходного манёвра 20 января
  штурмом овладели городом Новгородом. Продолжая развивать наступление, войска
  фронта овладели населёнными пунктами Долгово, Старая Мельница, Большое  Ляпино,
  Горычево, железнодорожной станцией Нащи и вели успешные бои по ликвидации
        окружённых частей противника в лесах западнее Новгорода.

          В ходе наступления войска Волховского фронта захватили трофеи:

      - орудий разных калибров – 182, в том числе – 16 самоходных,
      - миномётов – 120, в том числе 16 шестиствольных,
      - пулемётов – 635,
      - автомашин – 263,
      - тягачей – 21,
      - складов с военным имуществом – 28.

                Уничтожено:
      - орудий разных калибров – 178 и,
        кроме того, самоходных орудий – 20,
      - танков – 16,
      - миномётов – 110,
      - пулеметов – 365,
      - автомашин – 350.

         Захвачено в плен более 3.000 немецких солдат и офицеров.
     Противник оставил на поле боя до 15.000 трупов солдат и офицеров.
   Севернее Христиновка наши войска успешно отбили контратаки пехоты
                и танков противника.
  На других участках фронта ; разведка, артиллерийско-миномётная перестрелка, в
                ряде пунктов бои местного значения.
  В течение 19 января нашими войсками на всех фронтах подбито и уничтожено
  94 немецких танка. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии сбито 17
                самолётов противника.
  Но об этом, конечно, в самой Германии, а тем более в Австрии никого не информировали. 

               Как  говориться – «МЕНЬШЕ ЗНАЕШЬ –КРЕПЧЕ СПИШЬ »
 
                *   *   *
                ПРОФЕССОР ДИММЕЛЬ

     Когда Диммель, просмотрев работы Константина, "решительно сказал:

  «Я вас принимаю в Академию», он упустил из виду, что ему в первую очередь надо
  договориться и получить разрешение на это от Венского обще-столичного 
  нацистского студенческого профсоюза, в прерогативу которого входило
  укомплектование высших школ кадрами учащихся. Дело же оформления в Совете
  профессоров Академии — было маленьким, тем более, что вопрос о приемке 
  Констанина ставил старший профессор, забирая его в свою мастерскую.
  Поэтому, когда Диммлер позвонил в профсоюз и поставил вопрос о нашем
                художнике, там встали на дыбы:

   — Как!? нашего врага — в нашу Академию и сразу на последние семестры?
     Нет, никогда!

  Профессор Диммель, очевидно чувствуя за собой силу в «кунсткамере»   
  (государственный орган регулирования искусством), которая выше студенческого
  профсоюза, а, возможно, у Диммеля были и другие причины защиты, дал решительный
                отпор профсоюзу, заявив категорически:

   — Чистое искусство должно быть вне политики, а посему я провожу своего
     кандидата через Совет профессоров, а союз может на меня жаловаться ...

  Константин был принят. Профсоюз покричал, погрозил, и сдался, выторговав право
  направить нового студента Академии и его жену на обязательные работы в
                свободные от академических занятий часы.

                *  *  *  *  * 
                21 января 1944 года была пятница  – 944 день войны.
       – В Москве состоялось торжественное траурное заседание посвященное
                20-ой годовщине со дня смерти В.И. Ленина.

                *  *  *  *  * 
    Возвращение в монастырь для Константина было триумфом. Когда лагерфюрер 
 прочитал письмо ректора Венской Академии о том, чтобы художнику и его жене было
 оказано содействие при выезде на постоянное место пребывание в Вену для
        продолжения образования, он стал неузнаваемо любезен.

  «Ауслендеры» встретили Константина шумно, а вечером вся комната сидела в
  пивной допоздна и художники делились своими впечатлениями о Вене. Для всех
  было совершенно невероятным, как удалось, без знания языка, в чужом городе в
  военное время, за сутки «решить» такое важное дело и приобрести двух
  многообещающих друзей: профессора Диммеля и русскую художницу Лизу.

  На следующий день в субботу состоялось прощание Константина с Ридом и с семьей
  доктора Хагера. Доктор и его жена, сами учившиеся в Вене, прекрасно оценили
  значение этого события. Константин был в центре внимания, а семья Хагер
  искренне жалела, что расстается с ним. А тут как раз наметился для него ряд
  заказов на портреты для городской интеллигенции. Доктор Хагер, когда все
  сидели за прощальным столом и немного выпили, разгорячившись, воскликнул:

                Константин, я пью за вас, за ваши успехи.

                *  *  *  *  *   
         
                23 января 1944 года было воскресенье – 946 день войны.


                СОВИНФОРМБЮРО
                Оперативная сводка Совинформбюро за 23 января 1944 года

   В течение 23 января юго-западнее и южнее Красное Село наши войска продолжали
  вести наступательные бои, в ходе которых заняли несколько населённых пунктов и
  среди них Малое Жабино, Большое Жабино, Вяйзелево, Большие Туганицы, Малые
  Туганицы, Муттолово, Акколово. Севернее и северо-восточнее Тосно наши войска с
  боями продвигались вперёд и овладели населёнными пунктами Никольское, Новая
  Деревня, Поселок 2-й Ульяновский, Гертово, Иваново, Кирсино, Старостово,
  Кантули, Ничеперть, Нурма и железнодорожной станцией Пустынька.

    Западнее и юго-западнее Кириши наши войска вели наступательные бои, в ходе 
  которых заняли населённые пункты Белово, Костово, Ивановское, Васькины  Нивы,
  Смердыня, Басино, Дубовик, Липовик, Березовик, Мелехово, Меневша, Курников
  Остров, Зеленцы, Лезно, Водосье, Пехово и железнодорожную станцию Тигода. В
  результате решительной атаки наших войск ликвидирован плацдарм немцев на
           восточном берегу реки Волхов в районе Грузино.

   Северо-западнее и западнее Новгорода наши войска овладели несколькими
                населёнными пунктами.

   Западнее Мозыря наши войска с боями овладели районным центром Полесской
  области Лельчицы, а также заняли населённые пункты Передрейка, Осовец,
  Сколодина, Острожанка, Убортская Рудня, Зарубаны, Буйновичи, Свиднов, Манчицы,
  Злодин, Ветвица, Симоновичи.

   На других участках фронта; разведка, артиллерийско-миномётная перестрелка и в
                ряде пунктов бои местного значения.

      В течение 22 января наши войска на всех фронтах подбили и уничтожили
                21 немецкий танк.
    В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии сбито 12 самолётов противника.

                *  *  *  *  *

        А в этот же день  Константин и Кира со своими вещами выехали в Вену,
        отколовшись от  Зинаиды Григорьевны и Михаила Ивановича, чтобы   
       начать самостоятельную жизнь в столице австрийского «Остеррайха». 


               Комната «ауслендеров» и многие «фольксдойчи» провожали их с
                напутствиями и пожеланиями.

                *  *  *  *  *               
                ХОНИКА СОБЫТИЙ

                24 января 1944 года был понедельник – 947 день войны.
           –  начало Корсунь-Шевченковской операции, завершившейся 
                окружением около 20 000 немецких солдат.

                *   *   *   
                27 января 1944 года был четверг – 950 день войны.
          Советские войска полностью сняли блокадное кольцо вокруг Ленинграда.
          В тот же день в городе дан артиллерийский салют в честь снятия блокады.

                *   *   *   
  В январе в связи с приближающимся полным освобождением Ленинграда от вражеской
     блокады институт живописи, скульптуры и архитектуры вместе со Средней 
    художественной школой возвращается из Самарканда в Загорск под Москвой.

  Юбилейная выставка старейшего ленинградского художника В. В. Кузнецова в залах ЛССХ.
    Весенняя выставка ленинградских художников в залах ЛССХ. Среди участников – 
      П. П. Белоусов, Е. Д. Белуха, Л. И. Гагарина, А. А. Казанцев,
      Н. И. Дормидонтов, В. И. Малагис,  В. В. Пакулин, В. А. Серов,
      И. А. Серебряный, А. И. Русаков, Я. С. Николаев, Н. Е. Тимков,
      М. А. Федоричева,  Л. Ф. Фролова-Багреева и другие.


                *   *   *   
                17 февраля 1944 года был четверг – 971 день войны.
             –  В СССР ушел из жизни пионер, партизан-разведчик
               Валя Котик – Герой Советского Союза (посмертно) (род. 1930).


                *   *   *   
        18 февраля 1944 года была пятница — 972 день войны
      На оккупированной территории под Полоцком началась операция партизан      
     отряда им. Щорса по освобождению группы детей (около трехсот)детского
     дома №1 Полоцка.

     Как это произошло, подробности той операции, мои герои узнают через
     несколько лет, случайно, от одного из её участников. Но это ещё впереди,
     не будем торопиться.

                *   *   *   
                20 февраля 1944 года было воскресенье – 974 день войны
                –  начинаются американские бомбардировки германских
                самолётостроительных заводов, продолжающиеся целую неделю.

                *   *   *   
                22 февраля 1944 года был вторник – 976 день войны
               –  Советская армия освободила от немцев Кривой Рог.

                *   *   *   
                23 февраля 1944 года была среда – 977 день войны
                –  В СССР началась депортация чеченцев и ингушей.

                *   *   *   
   В тот же день 23 февраля 1944 года – в Москве открылась Выставка работ 
 военных художников студии имени М. Грекова, посвященная 26-й годовщине Красной
 Армии и Военно-Морского флота, в Центральном Доме Красной Армии им.
             М.В. Фрунзе. Экспонировались работы 36 художников.

                *  *  *  *  *
                БЕРЛИНСКАЯ «КУНСТКАМЕРА» В ВЕНЕ

               
   Прошел еще месяц. Михаил Иванович аккуратно совершал утренние прогулки в Рид,
  в «свою» студию. Тем для работы было много. Российские и украинские мотивы,
  мягкие и теплые, сменились европейскими, более яркими по колориту, с
  разнообразнейшими горными панорамами.
   Жизнь в комнате иностранцев в Аурольцмюнстере протекала по-прежнему, без
  особых перемен. Несколько человек, подучив язык, устроились на работы и
  выехали. Комната опустела...

   Пришло от Константина очередное письмо. Он писал, что занятия в Академии идут
  хорошо, — пишет маслом обнаженную натуру.  Отношение к нему Диммеля  теплое и
  внимательное. Студенческий союз направил его и Киру
  на обязательную работу в одну берлинскую киностудию, перекочевавшую от бомбежек
  в Вену, и они работают там с несколькими пленными художниками-французами над
  рисунками на просвет для мультипликационных фильмов.

   Работа очень тяжелая для глаз. Французы к ним относятся очень хорошо, — они
  живут где-то в лагере и свободы не имеют. Профессор Диммель передал привет
  Михаилу Ивановичу и Антонине Григорьевне и ждет отца в Вену с несколькими его
  работами. Лиза Чернявская передавала, что Диммель как-то беседовал с ней и
  сказал, что надо что-нибудь сделать для отца Константина, чтобы создать
  формальные условия для его свободной и независимой работы.

   Михаил Иванович с Антониной решили ехать вместе, посмотреть на Вену. Придется
  ли в будущем побывать в штраусовском городе-сказке - неизвестно.

   Теперь Вена не так уж страшна, москвичи «приуспели» в изучении языка и едут по
  определенному адресу.

   Михаил Иванович у Диммеля в мастерской. Встреча — хорошая, дружеская. Диммель
  сказал, что Борис приобрел в Академии большой авторитет и студенты других
  мастерских бегают смотреть на его работы.
  Михаил Иванович развернул свои холсты — украинские пейзажи. Диммелю они очень
  понравились и он сказал, что в них есть много общего с французом Коро.
  Большой холст «Тикич» (Звенигородка) Михаил Иванович поднес Диммелю на память.
  Тот был растроган.

    На следующий день снова встретились у Диммеля уже с Лизой Чернявской. 
   Диммель сказал, что он договорился с берлинской «кунсткамерой», которая
  находилась в Вене, что к ним придет московский художник представиться и
  показать работы, и что он хотел бы получить формальный документ на право работы
  и частной жизни. Лиза должна была сопровождать Михаила Ивановича и быть
  переводчицей.  Диммель отобрал пять небольших холстов, и  московский художник с
  венской художницей, с благословением Диммеля, отправились в Общегерманский
  комитет по искусству.

    Их принял секретарь комитета, очевидно уже знавший об этом визите,
  внимательно осмотрел холстики Михаила Ивановича, сказав, что он впервые
  знакомится с пейзажами Украины, сделал у себя какие-то пометки и просил прийти
  на следующий день, когда будут члены комитета. По мнению Лизы, разговор был
  теплым и она почувствовала, что провала не будет.
  На следующий день, когда наши визитеры снова появились в комитете, секретарь
  представил их двум солидным немцам, причем один из них внешне был очень похож
  на дореволюционного российского купчину: плотный, широколицый, с прической «а
  ля под горшок» и с большой, окладистой, «лопатой», бородой. Холстики Михаила
  Ивановича лежали развернутыми на столе. Немцы поздоровались, подав руки.
  Бородатый немец взял один холстик

  — этюд «Тикича» (картину с которого Михаил Иванович подарил Диммелю) — и сказал
    Лизе:

  — Переведите вашему другу, что если бы он принес только один этот этюд, то мы
    все равно исполнили бы его желание.

  А еще через двадцать минут Михаил Иванович получил два письма: первое —
  «кунсткамере» в Линце, для оформления художника, как члена, и второе — в
  «Ландрат» города Рида, чтобы «академише кунстмалер» такому-то, члену
  «кунсткамеры» города Линца, было дано право проживать на частной квартире,
  работать по искусству и свободно продавать свои произведения.
  Вежливое прощание с пожеланием творческого успеха, и наши друзья, потеряв, как
  говорится, память, очутились на улице. Лиза потом говорила, что она, прекрасно
  изучившая во всем немецкие порядки и нравы, считает, что успех превзошел
  ожидания.

   Этюд «Тикич» Михаил Иванович не продал и он много лет  сопровождал его всюду,
  как память о профессоре-бородаче из берлинской «кунсткамеры», как своеобразный
  талисман..

                *   *   *   
                ХРОНИКА СОБЫТИЙ

                3 марта 1944 года была пятница – 986 день войны
                –  в СССР учреждены Орден Ушакова двух степеней и
                Орден Нахимова двух степеней.

                *   *   *   
                13 марта 1944 года был понедельник – 996 день войны
                – Красная армия освободила от немцев Херсон.

                *   *   *   
                14 марта 1944 года был вторник – 997 день войны
              —  ушел из жизни Павел Григорьевич Чесноков, русский композитор,
                дирижёр, церковный регент, профессор московской консерватории.
   
                *   *   *   
                18 марта 1944 года была суббота – 1001 день войны
                – германские войска вошли в Венгрию.

                *   *   *   
                20 марта 1944 года был понедельник – 1003 день войны
                – Красная армия освободила Винницу.

                *   *   *   
     В этот же день 20 марта 1944 года – части Второго Украинского фронта
                достигли советско-румынской границы.


                *   *   *   
     И в этот же день 20 марта 1944 года – ушел из жизни  Машков Илья Иванович, 
                русский советский живописец круга «Бубнового валета»,
                Заслуженный деятель искусств РСФСР (род. в 1881).
               
    Хорошо, что Михаил Иванович и Костя не знали об этом. Для них бы это 
 известие было очень печальным. Кроме того, что Константин был учеником Машкова,
    Михаил Ивановича связывали с ним очень теплые отношения, основанные на
                человеческой симпатии друг к другу. 

                *  *  *  *  *

     Через несколько месяцев по приезде в Австрию, в Аурольцмюнстере появилась
  специальная комиссия из военных и врачей для освидетельствования всей группы
  фольксдойчей. Осмотр был тщательный, с раздеванием «догола», анализами крови и
  прочими осмотрами. Мать с сыновьями тоже проходили эту комиссию. В эти дни от
  наблюдательного глаза не ускользнуло самочувствие названной семьи, особенно
  матери — озабоченность, острая нервозность... Она как бы не находила себе места...

  Освидетельствование прошло благополучно для всей партии фольксдейчей. Все были
  признаны «арийцами». После осмотра молодые братья пошли на работу. Старший
  устроился на учебу в Линц, в консерваторию (как пианист), а младший нанялся на
  склады купца Куна (в Риде), где неплохо устроился.

      Группа русских «иностранцев» отлично знала, что семья эта — евреи...

  Никогда, ни при каких разговорах русских между собой или с чужими, с каким-то
  особым чувством благородства, остро переживая боязнь за жизнь целой семьи, 
           никто не обмолвился на эту «больную» тему ни одним словом.
                Мужественная мать спасла своих сыновей и себя. 
 
       Известно, что эта семья уцелела до самого краха «Третьего Райха», 
    А потом, как и многие беженцы, поселилась в одном из дипийском лагерей в
    Баварии. Впоследствии благополучно переехала на постоянное жительство      
                в одну из Латиноамериканских  стран.

                *  *  *  *  *
                ХРОНИКА СОБЫТИЙ

 
                26 марта 1944 года было воскресенье – 1009 день войны
               –  войска 2-го Украинского фронта под командованием маршала
               И. С. Конева вышли на государственную границу СССР с Румынией.

                *   *   *   
                29 марта 1944 года была среда – 1012 день войны
              – Государственный комитет обороны СССР принял решение о 
            первоочередных мерах помощи Ленинграду, освобождённому от блокады.

                *  *  *  *  * 
                КУПЕЦ  КУН 
               
   Среди интеллигенции Рида, кроме доктора Хагера, особенно выделялся своим
  расположением к Антонине Григорьевне и Михаилу Ивановичу купец-оптовик,
  господин Кун, и его жена. У этой четы был единственный сын, служивший в армии
  и с полгода назад убитый на фронте в Донбассе.

   Казалось бы, что родители единственного любимого сына, погибшего в стране,
  представителями которой являлись москвичи, должны были испытывать чувство
  неприязни, или даже ненависти к этой стране и ее народу. Чета Кун очень сильно
  переживала свое горе, но, тем не менее, когда Михаил Иванович привез из Вены
  письмо в ландрат Рида по вопросу своей судьбы, то г. Кун первый взялся за это дело:

 — Предоставьте мне все сделать. Письмо я предъявлю в ландрат и через несколько
   дней найду для художника и жены лучшее место для жизни и работы в моем районе,
   который я снабжаю всеми товарами и продуктами. Меня все знают и я знаю всех.

  И действительно, не прошло и нескольких дней, как купец явился в Аурольцмюнстер
  с сообщением, что в десяти километрах от Рида, в долине, среди живописных гор,
  есть небольшая, тихая деревня Ленсбург, а в ней солидный «гастхауз»,
  принадлежащий богатому австрийцу и его прелестной молодой жене Марии — венгерке
  с университетским образованием. Хозяевам «гастхауза» господин Кун описал семью 
  московского художника, те охотно согласились взять их к себе, предложив
  большую,
        отлично меблированную комнату в том же доме, где они сами жили.

   — Надо только вам посмотреть, — сказал господин Кун, — познакомиться с ними,
       поговорить, а там ... я вас сам перевезу и буду часто навещать.

   Ну, а Кун  благоволил к москвичам из-за своей любви к искусству. С ним была
  солидарна и его жена. Михаил Иванович продал ему одну работу, а потом вторую
  подарил. Это были метровые холсты: «Лунная ночь на море» и «Золотая осень в
  горах». Купец заказал у хорошего мастера две черные полированные рамы. Делались
  они два месяца, и когда в них вставили холсты и  повесили их в его гостиной,
  стены которой были обтянуты кремовым атласом, а рояль и мебель были тоже
  черного полированного дерева, а стулья с белыми парчовыми сиденьями,  то
  гостиная сразу преобразилась.  Антонина Григорьевна, когда увидела это,  была
  поражена: она никак не могла представить себе, что будут так красиво смотреться
  картины в гостиной. 

  На другой день купец, в своем фаэтоне, на паре отличных лошадей, вез москвичей
  по живописнейшей дороге среди плоскогорий и гор, со спусками и подъемами, как
  важных господ, а не врагов, в прелестнейший уголок, о котором можно было только
  мечтать.

    Знакомство произвело наилучшее впечатление на обе стороны. Комната —
  прекрасная, большая, с мягкой мебелью, зеркальными шкафами, белоснежными
  постелями (перинами — тоже), с кафельной печкой и прочими удобствами. Через
  коридор — «гастхауз», хорошо обставленный, идеально чистый, а рядом — белая,
        светлая кухня, где красавица Мария с помощницами готовит еду.

                *   *   *   
                8 апреля 1944 года была суббота – 1022 день войны
                Австрия открыто троллейбусное движение в городе Инсбрук.

                *   *   * 
                10 апреля 1944 года был понедельник – 1024 день войны
      –  в ходе Одесской операции полностью освобождён город-герой Одесса.

                *   *   *   
                11 апреля 1944 года был вторник – 1025 день войны
               –  советские войска освобождают город-герой Керчь.

                *   *   *   
                15 апреля 1944 года была суббота – 1029 день войны
              –  Красная армия освободила город Тернополь, и в Крыму:
                Гурзуф, Алупку, Ливадию, Симеиз.

      И в этот день 15 апреля 1944 года - после тяжелого ранения скончался
          командующий 1-м украинским фронтом генерал –армии Н.Ф. Ватутин.
                Похоронен в Киеве на Печерске.

                *   *   *   
               30 апреля 1944 года было воскресенье – 1044 день войны
    –   в Ленинграде по решению Военного совета Ленинградского фронта
        в Соляном переулке открылась Выставка "Героическая оборона Ленинграда"
        В её подготовке приняли участие десятки  художников. Экспонировалось в
        общей сложности около 10 тысяч экспонатов, в том числе
        60 художественных произведений 53 авторов, среди них работы:

   А. Блинков, Николая Бабасюка, Андрея Бантикова, Владимира Малагиса,
   Матвея Манизера, Юрия Непринцева, Ярослава Николаева, Генриха Павловского,
   Вячеслава Пакулина, Алексея Пахомова, Виктора Прошкина, Варвары Раевской,
   Глеба Савинова, Василия Соколова, Николая Тимкова, а так же  Г. А. Савинов, 
   Т. И. Ксенофонтов, Н. Х. Рутковский, И. А. Серебряный, и другие.

                *   *   *   
                9 мая 1944 года был вторник – 1053 день войны 
                – Красная армия  освободила от немцев  Севастополь.

                *   *   *   
                15 мая 1944 года был понедельник – 1059 день войны
               –  на действующем перегоне «Бауманская» — «Сталинская» открыта
                29-я станция Московского метрополитена «Электрозаводская».
       
   А в Австри в городе Линц в этот день 15 мая 1944 года открыто троллейбусное движение.
 
                *   *   *
                18 мая 1944 года был четверг – 1062 день войны
            – депортация крымских татар из Крыма по приказу Сталина.
           За «массовое предательство» и «пособничество врагу», все крымские 
           татары были в течение суток высланы из Крыма, в основном в Узбекистан.

                *  *  *  *  * 
                ГАСТХАУЗ ГОСПОЖИ МАРИИ В ЛЕНСБУРГЕ

    Купец был прав, когда сказал, что найдет для них лучшее место и людей.
  Хозяева гастхауза прекрасно понимали, что квартирантов привез «сам купец-
  оптовик Кун»! Мария и ее муж не зависели от «милостей» купца, так как сами были
             богаты, но все же им льстило, что Кун избрал их.

   Хозяева «гастхауза» оказались молодоженами, — поженились полгода назад, как
  только Мария окончила Венкий университет. Ей было двадцать пять, мужу —
  тридцать семь.

    Мария — высокая, статная, темная шатенка, с большими искрящимися глазами;
  веселая, с очаровательной улыбкой, красивыми сочными губами и сверкающим
                за ними "жемчугом".

   Её муж был чуть-чуть ниже ростом, плотный, приятный, спокойный, с теплым
  взглядом, отличный охотник. Частенько, с дорогим ружьем и особым к нему
  прицелом, уходил он с ночевкой в горы и каждый раз приносил на плечах убитую
  горную козу, которая сейчас же поступала на кухню.

    Постоянными клиентами гастхауза была интеллигенция Ленсбурга: пастор, две
  молодые учительницы, бюргермайстер, нотариус и другие. Они обедали здесь,
  отдавая Марии часть своих карточек.

   Через деревню проходило главное шоссе на Зальцбург (50 километров), поэтому
  изредка заходили проезжие гости. Мария и муж ели тоже в этом помещении, с
  гостями.

   Зинаида Григорьевна и Михаил Иванович поступили на полный пансион к Марии.
  За все решительно: полное питание, комнату, белье, стирку, — только сто
  пятьдесят марок в месяц. Что это значило?  У Михаила Ивановича уже появились
  постоянные клиенты. Он мог после двух — трех дней работы, оплатить целый
  месяц этого пансиона. Но и этого мало. Когда пришел срок вручить Марии
  продовольственные карточки, она сказала:

   - Карточек я брать у вас не буду. Они нам не нужны, — вы видите наше
      хозяйство.

   Кроме этого, появилось еще одно предложение. Второй этаж дома был специально
  оборудован в громадный зал, в котором в мирное время справлялись свадебные пиры
  и проводились всякие торжественные собрания деревни. Прекраснейшее, светлое
  помещение было полностью предоставлено Михаилу Ивановичу для его студии.
          Прислуга топила печь, убирала, мыла, наводила порядок.

  Отношение хозяев было исключительным... Мария закармливала прекрасно
      приготовленной ею едой. Прислуга ухаживала и наводила порядок.

  Кругом — природа редкостной красоты. Население деревни необыкновенно вежливое,
                а бюргермайстер всегда говорил:

  — Не стесняйтесь прийти ко мне и сказать, что вам надо. Многие звали
                москвичей к себе в гости...

   Это был не первоклассный санаторий в Крыму или в Сочи, куда редко кто из
  смертных попадал, а нечто большее, — в чужой стране, в воюющей маленькой
  Австрии... Стыдно было рассказывать правду своим «иностранцам», задержавшимся
  в Аурольцмюнстере.

     И этот подлинный рай у заботливой Марии продолжался семнадцать месяцев...
            А тут, когда подошло лето, и другие знаки внимания.

                *   *   *   
                ХРОНИКА СОБЫТИЙ

                2 июня 1944 года была пятница – 1077 день войны
        – в Ленинграде открылась Вторая выставка художников Ленинградского
  фронта в залах Государственного Русского музея. Экспонировалось около 750
 произведений живописи, графики, скульптуры 70 авторов, среди них работы Николая
 Бабасюка, Андрея Бантикова, Михаила Железнова, Петра Луганского, Юрия
 Непринцева, Льва Орехова, Бориса Петрова, Глеба Савинова, Николая Тимкова,
              Александра Харшака, Анатолия Яр-Кравченко и других.

                *   *   *   
                5 июня 1944 года был понедельник – 1080 день войны
         – Более тысячи британских бомбардировщиков сбросили 5000 тонн  бомб  на
        германские артиллерийские батареи на побережье  Нормандии  во время 
                подготовки высадки десанта союзников.

                *   *   *   
                6 июня 1944 года был вторник – 1081 день войны
        – Нормандская десантная операция началась на побережье Нормандии  (
         Франция) высадкой союзнического десанта численностью 155 000 человек
          (День Д). Это крупнейшая десантная операция в истории человечества.
    Войска прорвали укрепления Атлантического вала и двинулись вглубь территории.

                *   *   *   
                17 июня 1944 года была суббота – 1092 день войны
      –  С восстановленного большого конвейера Сталинградского тракторного
                завода сошёл первый трактор СТЗ-НАТИ.

                *   *   *   
                18 июня 1944 года была пятница – 1093 день войны
    – в Кенигсберге актер и режиссер Блюмненталь-Тамарин закончил диктовать
                своей дочери письмо Михаилу Ивановичу Черкашенинову:

      “ Милый, милый Михаил Иванович! У Апухтина есть стихотворение, которое
      начинается словами: 'Увидя почерк мой, вы верно удивитесь'. Вы очевидно
      считали в силу моего молчания, что я вашего письма на 'Новое Слово' не
      получил, но, как видите, письмо мною получено и я отвечаю Вам, правда,
      спустя два с половиной месяца, но вины моей в этом нет, а почему, судите
      сами. На следующий день по получении Вашего письма (числа точно не помню)
      я собрался немедленно ответить, но утром не мог найти Вашего письма .
                Перерыл все, но оно, как в воду кануло.

       Очень я огорчился и поручил своей дочери Тамаре найти письмо во что бы
      то ни стало, но все было безрезультатно - поиски не увенчались успехом.
      Потекли дни, слагались в недели, в месяца и вот сегодня, лежа больным в
      постели, я попросил дать мне книжку "Русской истории", раскрыл ее и в ней
      Ваше письмо. Немедленно я посадил за машинку мою дочь и диктую ей мой
      ответ Вам. "Письмо Ваше необычайно меня согрело и искренностью своей и
      стоическим мудрым спокойствием. Мы - песчинки, атомы в безмерности
      создания. Что можем мы сделать? Ничего, только покориться и нести свой
      тяжелый крест. Есть ли в этом какой- либо смысл? - часто спрашиваю я себя.
      Очевидно, есть. Мы - слагаемые того целого, огромного, чего не в силах
      охватить ни взором нашим, ни мышлением. Мы, как осенние листья, сорванные
      порывом ветра - неслись и несемся, и где-то ляжем, чтобы совершить свое
      предназначение: послужить перегноем для будущих, иных всходов. В этом вся
      философия нашей жизни, ее путей, ее страданий. Думали ли мы с Вами три года
      тому назад, что мы очутимся где-то далеко-далеко от нашей несчастной,
      теперь окровавленной Родины? Нет, не думали, но пришел ветер из пустыни и
      погнал нас. И Вы, мой дорогой земляк и я - мы оба художники, с той только
      разницей, что Ваше искусство понятно везде, мое же, увы, только там,
      откуда судьба изгнала меня.
      Но у меня есть и огромное преимущество: мой дар дает мне право - бесценное
      право - бичевать великого убийцу Сталина и его подручных палачей.
      Три раза в неделю я подхожу к аппарату и, трепеща от ненависти, бросаю в
      эфир все свое негодование, весь мой гнев - дьяволу, уничтожившему все
      лучшее земли нашей. И это держит меня в жизни, это спасает меня от
      отчаяния. В этом весь смысл моего существования. Я часто плачу горькими
      безутешными слезами о моих погибших друзьях, и эти слезы мои - есть
      выражение - сумма слез миллионов обездоленных, последние вздохи погибших,
      обреченных лечь во имя торжества зла, во имя чудовищной власти безумного
      грузина. И я бросаю эти мои слезы в устье маленького металлического
      аппарата и они, как 'Мене, Текел, Перес' звучат в безграничном пространстве
      и не пропадают бесследно. В этом моя жизнь.

        Все остальное меня мало интересует: театром я не живу, и мне порою
      кажется, что я никогда не был актером, что все это был какой-то странный, 
      не совсем понятный сон... Да и кому нужен сейчас театр? Какие трагедии
      могут быть страшнее той трагедии человечества, которая теперь разыгрывается
      на всей земле? Сейчас не время театру — он так незначителен, так мал и так
      слабы его выразительные средства. Ну, не хочу удручать вас своей
      философией. Расскажу кое-что о себе. Жена моя Инна Александровна, как и
      дочь моя Тамара, слава Богу, относительно здоровы и живы, и мы трое
      работаем, как можем и стараемся всемерно принести пользу приютившим нас.

        Одно плохо: я часто болею, старое сердце протестует против перенесенного,
      а ужасов было достаточно для большого, дешевого, бульварного романа, но об
      этом можно рассказать только при встрече, если бы таковая волей судьбы
      произошла.
         Был я на фронте, подле самых боев, зачастую, в очень тяжелых условиях, ,
      но мой покровитель и патрон Святой Николай Чудотворец, охранил нас. Стало
      быть мы для чего-то еще нужны. В Берлин я попал в январе сорок второго
      года, где и прожил до августа месяца сорок третьего, а оттуда переведен в
      Кенигсберг, в Восточную Пруссию, где и обретаюсь доныне. Пишите мне сюда,
      буду подробно отвечать вам. Передайте мой привет вашей семье. Мои дамы от
      всего сердца желают вам всякого благополучия. Искренно уважающий Вас,
      Всеволод Блюменталь-Тамарин.

        Это письмо опять застряло. Это замечательно. Опять был потерян Ваш адрес
     на месяц с лишним. И опять обретен. Я сейчас в ужасном волнении : тяжело
     ранен мой родной племянник Игорь - доброволец. Ранен в боях с американцами.
     Чудесный юноша. Мучаюсь я неизвестностью страшно. Жду вестей. Ну, да хранит
                Вас Бог. В.Б.Т. Кенигсберг, 18-6-44".

                *   *   *   
                21 июня 1944 года была среда – 1096 день войны
      –  постановлением СНК СССР утверждена Золотая медаль «За отличные успехи в
         учении, труде и за примерное поведение», которая присуждалась
          отличившимся выпускникам средней общеобразовательной школы.

                *   *   *   
                22 июня 1944 года был четверг – 1097 день войны
         – начало Белорусской операции  (Багратион)  советских  войск против
          немецких, приведшее к разгрому немецкой группы армий «Центр» и краху
          всего немецкого восточного фронта, устойчивость которого нацистским
             войскам удалось восстановить ценой больших усилий и значительно
                западнее исходной позиции.

                *   *   *   
                26 июня 1944 года был понедельник – 1101 день войны
      –  в ходе переговоров президента Финляндии Ристо Рюти  с министром
       иностранных дел Германии Иоахимом фон Риббентропом  подписано германо-
       финское соглашение, по которому Финляндия обязалась не заключать мира
                с СССР.

                *   *   *   
                28 июня 1944 года была среда –1103  день войны
       –  Советские войска Карельского фронта при поддержке десанта Онежской
          военной флотилии в ходе Выборгско-Петрозаводской операции освободили
          столицу Карелии Петрозаводск.
   
   В концлагере Освенцим за один день убито рекордное число людей за всю историю
    существования лагеря — 24 тысячи человек, в основном венгерских евреев.

                *   *   *   
                29 июня 1944 года был четверг – 1104 день войны
      –  Урхо Кекконен от коалиции партий «мирной оппозиции» вручил резиденту   
          Финляндии Ристо Рюти меморандум с требованием заключить перемирие
             с СССР и передать власть Карлу Маннергейму и Юхо Паасикиве.

                *   *   *   
                1 июля 1944 года была суббота – 1106 день войны
      –  В  Австрии  в городе Капфенберг  открыто троллейбусное движение

                *   *   *   
                3 июля 1944 года был понедельник – 1108 день войны
             – Войска 3-го и 1-го Белорусских фронтов в результате Минской 
                операции освободили Минск.

                *   *   *   
                6 июля 1944 года был четверг – 1111 день войны
         – Таня Савичева, ленинградская школьница, автор «Блокадного дневника».

                *   *   *   
                8 июля 1944 года была суббота – 1113 день войны
                –  В СССР учреждены Орден «Мать-героиня» и
                Орден «Материнская слава» трёх степеней.

             С конвейера Уральского Автомобильного Завода (УралЗИС) сошел
                первый автомобиль — «ЗИС-5В».

                *   *   *   
                10 июля 1944 года был понедельник – 1115 день войны
       –  в Москве открылась Выставка произведений художников союзных   
       республик, автономных республик и областей РСФСР в Государственном
       музее восточных культур. Экспонировалось свыше 650 произведений
       живописи, скульптуры, графики, театрально-декорационного и декоративно-
        прикладного искусства 252 авторов.

             Выставка пейзажа, организованная Дирекцией выставок и панорам,      
        открылась в Ленинграде в залах Ленинградского Союза советских художников.
 
                *   *   *   
           Выставка портрета, организованная Дирекцией выставок и панорам, 
   открылась в Ленинграде в помещении Ленинградского Союза советских художников.

                *   *   *   
                13 июля 1944 года был четверг – 1118 день войны
                –  войска 3-го Белорусского фронта освободили Вильнюс.

                *   *   *
      В этот же день 13 июля 1944 года – Начало Львовско-Сандомирской операции.

                *   *   *   
                14 Июля 1944 года была пятница – 1119 день войны
            –  Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление
            «Об ознаменовании столетия со дня рождения  И. Е. Репина». 
  Ленинградскому институту живописи, скульптуры и архитектуры присвоено имя И. Е. Репина.

   В залах ГРМ открылась «Вторая выставка работ художников Ленинградского    
   фронта», представлено свыше 700 произведений. Среди участников – художники
   Н. Е. Тимков, А. А. Трошичев, Ю. М. Непринцев, Л. Н. Орехов, В. А. Петров,
   И. К. Скоробогатов, А. А. Соколов, Б. В. Котик, А. С. Бантиков, Г. А. Савинов,
                Н. Л. Бабасюк, М. П. Железнов и другие.

                *   *   *   
                18 Июля 1944 года был вторник – 1123 день войны
      –  Всероссийская Академия художеств и Институт живописи, скульптуры и
         архитектуры вместе со Средней художественной школой возвращается
                из Загорска в Ленинград.

                *   *   *   
                В этот же день 18 июля 1944 года
                – Начато проведение Люблинско-Брестской операции.

                *   *   *   
                19 июля 1944 года была среда — 1124 день войны
       – В Кенигсберге ночью было совершено покушение на актера Блюменталь
            -Тамарина. Получив тяжелые ранения в голову он остался живой.


                *  *  *  *  * 
                ПРИЕЗД ДИММЕЛЯ

     Летом 1944 года, воспользовавшись летними каникулами, профессор Академии
  Диммель приехал в Рид навестить свою мать, а заодно и отдать визит нашим
  москвичам. Он явился в Ленсбург на велосипеде, нагрянув, как снег на голову.
  Мария сразу, по-своему, оценила этот визит: — главный профессор Академии да с
  визитом из Вены к ее «нахлебникам»!
  До сего дня она в обращении была проста и мила, называя друзей «Михаил» и
  «Зинон», а с этого дня к Михаилу Ивановичу стала обращаться не иначе, как
  именуя его «господин профессор», полагая, очевидно, что если к нему приехал в
  гости главный профессор их Венской Академии, то это что-нибудь да значит...
  Зинаида Григорьевна тоже попала» в «мадам господина профессора».

  Антонина Григорьевна и Мария немедленно и дружно взялись за приготовление
  русских блюд для угощения Диммеля. Прежде всего надо было нажарить русских
  пирожков с мясом и приготовить пельмени, которые венский профессор, вероятно,
  помнил еще по Сибири. Хозяин принес живую форель, спустился в погребок и
  извлек оттуда особое двенадцатипроцентное пиво, вина и сливовый шнапс.. .
  Пока Михаил Иванович и Диммель совершали прогулку по чудесным окрестностям,
  отличный обед был готов. Пир был долгий, с большими разговорами на немецком,
  русском и даже английском языках. На последнем говорили Диммель и Мария, —
  профессор проверял ее: не забыла ли она этот язык после университета.
  Диммель ночевал в гастхаузе. Следующая половина дня тоже была праздничной, к
  обеду сервировалось козье жаркое, а после обеда хозяин запряг своего кровного
  рысака, пристроили профессорский велосипед, все вместе проводили гостя пешком
  два километра, исключительно тепло простились, и Диммель на рысаке покатил в
  Рид.
    Это была последняя встреча Черкашениновых с дорым, хорошим человеком, так
  много сделавшим для них.

                *  *  *  *  *   
                20 июля 1944 года был четверг – 1125 день войны
    –  Совершено неудачное покушение на жизнь Адольфа Гитлера (Заговор 20 июля).
   Полковник вермахта граф Клаус Шенк фон Штауффенберг подложил бомбу в
                ставке фюрера «Волчье логово».

                Символично, что в этот же день 20 июля 1944 года
                произошло кольцеобразное солнечное затмение.

                *   *   *   
                22 июля 1944 года была суббота – 1127 день войны
           – Польский комитет национального освобождения опубликовал в городе   
       Хелм Июльский манифест, отменивший польскую конституцию 1935 года и все
       законы, изданные германской администрацией. Провозглашён союз с СССР и
       строительство новой Польши.

     Получившая независимость Сирия установила дипломатические отношения с СССР.

                *   *   *   
                23 июля 1944 года было воскресенье – 1128 день войны      
                –  советские войска освободили Псков.

                *   *   *   
                27 июля 1944 года был четверг – 1132 день войны
                –  от немецких войск был освобожден Львов (СССР).

                *   *   *   
                28 июля 1944 года была пятница – 1133 день войны
                –  от немецких войск был освобожден Брест (СССР).

                *   *   *   
                31 июля 1944 года был понедельник – 1136 день войны
                –  от немецких войск полностью очищена территория РСФСР.

                *   *   *   
   В этот же день 31 июля 1944 года погиб в своём самолете над Средиземным морем
         Антуан де Сент-Экзюпери, французский писатель (родился в 1900).
 
            Для всех поклонников его творчества это была настоящая утрата.
         Даже немецкий пилот, сбивший его, узнав, кто был за штурвалом сбитого
         самолета, жалел о сделанном. Война всегда была, есть и будет жестоким делом.
   
                « Кто пережил трагедию – тот не был её героем »
                - скажет позже Ежи. Станислав Лец

                *   *   *   
                1 августа 1944 года был вторник – 1137 день войны
               –  В Польше начало  Варшавского восстания — самого большого
                восстания против немецких войск в Европе.

    Польское правительство в Лондоне очень не хотело, чтобы Варшаву освободила
    Красная Армия, понимая, что вслед за этим их шансы вернутся в Польшу и
    сделать её такой, какой была до 1939 года, равны будут нулю. Подчиненной
    им подпольной  Армии Крайовой было дано указание начать восстание. Войска
    Красной Армии в это время стояли на противоположном берегу реки в
    предместьях Варшавы Праге. Узнав о начале восстания в Варшаве, Сталин
    запретил советским войскам начинать наступление на Варшаву, не имея резервов
    и подготовки... Плохо организованное, не подготовленное и бессмысленное 
    восстание немцы подавили.  В результате восстания многие здания в городе
    были разрушены.      

              Войска 3-го Белорусского фронта освободили город Каунас.

                *   *   *   
                В этот же день 1 августа 1944 года
       – в Москве открылась Выставка пейзажа в Выставочном зале Московского 
   товарищества художников. Экспонировалось свыше 200 произведений живописи и
   графики 98 авторов, в том числе работы Самуила Адливанкина, Василия Бакшеева,
   Павла Соколова-Скаля, Евгения Кибрика, Порфирия Крылова, Павела Кузнецова,
   Александра Куприна, Михаила Куприянова, Евгения Лансере, Дмитрия Налбандяна,
   Георгия Нисского, Александра Осмеркина, Павла Радимова, Федора Решетникова,
                Ираклия Тоидзе, Константина Юона и других.

                *   *   *   
                2 августа 1944 года была среда – 1138 день войны
          –  директива Ставки Верховного Главнокомандования командующим
   войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов о подготовке и проведении операции с
    целью разгрома вражеской группировки в районе Яссы - Кишинев - Бендеры.

                *   *   *   
                5 августа 1944 года была суббота – 1141 день войны
                – Войска 4-го Украинского фронта освободили город Стрый.

                *   *   *   
                В этот же день  5 августа 1944 года 
         – В Кенигсберге актер-режиссер Всеволод Блюменьаль-Тамарин 
       продиктовал дочери письмо в Австрию Михаилу Ивановтичу  Черкаенинову:.

      "Ваше письмо, дорогой мой Михаил Иванович, лежит на постели моей, которую 
      я уже 16 дней не покидаю, так как слаб и беспомощен, как ребенок. Я смотрю
      на строки Ваши и в душе моей встают воспоминания... Летний, радостный,
      звенящий полдень. Наша долина, прорезанная быстрой Мокрушей, несущей свои
      прозрачные, сверкающие на солнце, серебряные струи, среди ив и лозняка,
      разомлела под летним палящим угревом. Легкокрылые, то, как сапфир, то, как
      изумруд, стрекозы, как бы замирая от восторга, парят почти над самыми,
      буйно несущимися водами, по желтому песочку дна, по которому стрелами
      проносятся радующиеся бытию малюсенькие рыбешки.

        Струи бормочут свою извечную, непонятную нам, но полную великого скрытого
      смысла, песню. На 'Нильских' холмах, древнейших свидетелях ледникового
      периода, сгрудились, как бы в мечтаниях о великом прошлом, и грезят
      столетние дубы и липы, контрастируя со сверкающей яркой зеленью речной
      долины, а впереди, как видение града Китежа, из-за окаймленных соснами,
      белых стен и вонзившихся в небо легких стройных башен, глядится чудо
      Растрелли — монастырь Нового Иерусалима. Как сказочная индийская пагода, со
      своими ярусами стремящихся в высь куполов, несказанной красотой своей
      приковывает она отвыкшее от чудес человеческое око и нет сил оторваться от
      этого могучего сочетания бездонной выси, торжествующего солнца, уходящих
      вдаль синеющих лесов и величия человеческого гения, рассказавшего
      немыслимую сказку жалким, грязным, жестоким полузверям, полулюдям.

      И нет уже больше этого чуда Растрелли... Проклятые жерла выплюнули
      раскаленную сталь в божественное лицо грезы и пошли дальше творить свое
      страшное дело, служа смерти и позору, бесчестя в тысячелетиях обезумевшее
      человечество Была Атлантида. Искусство ее по немногим выбрасываемым
      кусочкам мрамора, остаткам портиков, этаблементов и колонн, было прекрасно,
      но его разрушили гневные воды мстительного Океана. Разрушила стихия. Мы же
      с Вами свидетели того, как те же, кто с Бедекерами в руках беспрерывной
      толпой испуская звуки стереотипного восторга, заполняли собой музеи Европы,
      громят сейчас Монте-Кассино, галлерею Уффици во Флоренции, бессмертные
      фрески Буанаротти и Рафаэля. Тысячелетия бессонного, вдохновенного,
      гениального труда бесценной кисти и резца взлетают в бушующих тучах
      раздробленного мрамора, смешанного с гарью и кровью человеческих размолотых
      тел. Это ли не трагифарс, самый похабный, который только мог породить
      исступленный мозг безумца из лупанария, зловонного дна — предела падения
      Духа и Чести? Нет, не могу спокойно диктовать... Бешенство охватывает меня,
      бессилие бешенства, не видящего исхода растущему безумию.

       Сообщаю Вам, прекрасный мой и далекий Друг, причину нахождения моего в
      постели: 19-го июля на меня было произведено покушение. Ночью, когда я
      выходил после банкета с добровольцами, устроенного 'богоугодным
      заведением', где я работаю, на меня напали двое: один из них советский
      летчик - агент большевиков, как выясняется, Владимир Унишевский, другой —
      его помощник в деле покушения на убийство еще неизвестен.

        Ударом чем-то тупым (может быть кастетом) сзади, по голове, около сонной
      артерии, они сразу же лишили меня сознания, а затем стали бить по виску,
      проломив мне надбровье и нижнюю челюсть.
      Пролежал я без сознания 6 часов, а самое главное, потерял массу крови,
      больше двух литров. Унишевский заявил, что он еще в Берлине хотел это
      сделать, так как ему 'надоело мое кликушество по радио'. Но... я еще живу
      на страх врагам. Сейчас мне уже лучше, хотя есть частичное сотрясение
      мозга. Не беда... я жду этого каждый день и уже не боюсь смерти. Я им
      кричу: 'Не убьете, мерзавцы, идеи, хотя можете убить меня! Придут другие
      честные на смену мне!' Ну, Бог с ними. Жаль, что убийца скрылся под формой
      добровольца, которым я отдаю сейчас всю мою жизнь: пишу для них стихи,
      доклады и выступаю с моими политическими поэмами, главным образом, моей
      'Москвой', поэмой, над которой я работал тайно 15 лет (теперь уже 18).

        Судьба продолжает искушать меня: на днях был тяжело, почти смертельно
      ранен, наша последняя надежда, наш приемный сын (родной племянник моей
      жены, сын её брата Льва Лащилина) Игорь. Он чудом бежал из штрафного
      батальона. Он был сержант красной армии и ударил на Тверской, в пивной
      'Бар', лейтенанта-партийца, который в пьяном виде ударил его. Игорь
      (боксер, взявший первый приз в Ленинграде, на красноармейской спартакиаде)
      ударом сломал лейтенанту челюсть и... получил 'штрафной батальон', откуда,
      зная, что я в Германии, бежал к немцам и чудом спасся.  Здесь он по
      собственному почину пошел в добровольческую армию, принимал участие в боях
      за Карантен в Нормандии и тяжко, почти смертельно ранен, но, кажется,
      выживет. Плачу я о нем ежесекундно - я построил на нем нашу, как мне
      казалось, будущую жизнь. Но если и выживет, то... калека а ему 25 лет.

     Моя жизнь тоже на волоске... Я, Михаил Иванович, нелепый, старый Дон Кихот,
     всю жизнь дрался с мельницами и был предельно честен в своих убеждениях,
     которые пронес неизменными на протяжении всей моей романтической жизни, как
     дешевый, бульварный, французский роман.                нужен
     сейчас? Разве убийцам?.. Я пел мои честные песни для глухих, пел, как мог,
     но всегда - всем сердцем моим.

       Я мог у большевиков (если бы был чуть-чуть немного подл) быть на щите,   
     быть 'трибуном', их 'знаменем'. Но я не Качалов, пяток убийц  лизать не
     хотел. Я бросил все, как и Вы, мой дорогой, что имел ценного: мое имя, труд,
     имущество и ушел по мерзлым дорогам в Смерть, в неизвестность, с двумя
     слабыми, любящими меня, женщинами. Я стал бороться здесь открыто, под полным
     своим именем, не прячась под псевдонимами.
     За всю эту мою работу, при риске головой, я получил от немцев за три года
     моего пребывания здесь (почти три года) одну зеленую дневную рубашку по
     'бецугшайну' - это факт, чистейшая правда и эта правда - моя огромная
     гордость. Я не торгую своими убеждениями и работаю с немцами, пока они
     бьются против большевиков. В зтом я с ними связан неразрывно. Их ошибки
     печальны, но в основном, то-есть, в борьбе с большевиками — они безупречно
     правы и я иду с ними, как один из верных солдат, потому что большевики убили
     мою Родину, растлили ее душу и я, пока живу, буду биться с ними. Мое оружие
     - мое слово и перо мое. К сожалению, то, в чем я более всего силен - мое
     непосредственное призвание, мой актерский дар, лежит втуне и здесь не нужен.
     Я, несмотря на присутствие во мне трех четвертей германской крови (мой дед
     Эдуард, художник-миниатюрист, чистокровный немец, да и я до тридцати пяти
     лет своей жизни был... германским подданным), как это ни странно, не говорю
     по -немецки, при чем не знал по-немецки ни одного слова и в детстве, и к
     тому же -православный.

       Мать моя, урожденная Климова, дочь крепостного крестьянина, и она передала
     мне и русскую душу, и безграничную любовь к России, которую я впитал в себе
     безраздельно и которой живу и страдаю до сих пор.
     Сейчас я не принимаю германского подданства только потому, что, приняв его я
     потеряю силу моей пропаганды против большевиков, чтобы не дать им
     возможности говорить: 'Ну, конечно, немец, германский подданный, поэтому так
     и бьется за немцев'

       Ну, довольно обо мне. Я очень порадовался бодрости Вашего письма, его
     необычайной сердечности. На меня так и пахнуло Родиной, ее полями и лесами,
     которые я вижу в моих снах. Да сохранит Вас, милый друг и земляк, Господь
     Бог и
     да поможет Он Вам во всех начинаниях Ваших. Никогда вера в Бога не была так
     сильна во мне, как сейчас. Ваш дядя, Архиепископ Тихон, пусть-будет примером
     для вас.

       С какой бы радостью я посетил бы его в монастыре и пробыл бы там столько,
     сколько это разрешается по уставу. Россия погибла, растоптав веру свою, тот
     нравственный кодекс, который сдерживал наследие народа русского его
     татарщину, неистребимую жажду уничтожения номадом-кочевником всего, на чем
     лежала печать какой- либо культуры, хотя бы такой, какую принесла Византия в
     православии, в его канонах, обрядах, архитектуре церквей, иконографии.

       Не случайно воинствующий коммунизм ударил сразу по религии: он знал, что
     бьет в сердце народа. Вот почему (простите меня за смелость совета):       
     оставьте Альпы, пишите Русь, ее пейзажи, ее церквушки, монастыри и скиты...
     Сейчас это необходимо, как дыхание. Пробуждайте в русском народе забытые
     картины его великой истории. Добровольцам это необходимо — они ничего не
     знают и плохо помнят. Вот задача такого художника, как Вы, такой кисти, как
     Ваша. Вы художник - гражданин, ушедший в добровольное изгнание, чтобы биться
     за правое дело.

       Я написал за это время поэму 'Святитель', посвященную легенде о Святом
     Николае из Мир Ликийских и Святом Касьяне. Если меня не убьют, на этих днях,
     постараюсь прислать Вам несколько глав, а Вы перешлите, прочитав, дядюшке
     Вашему с моим земным поклоном.

       Простите меня за непрошенный совет, но это говорило сердце моё и хочу 
     верить, что не обиделись на меня.
     Если можно, пришлите мне эскиз 'НИЛА', Вашей работы - обрадуете меня
     несказанно. Возьмите с меня по-дружески недорого, ибо насчет 'презренного
     металла' у меня пока не густо. Но предупреждаю: даром не приму и пошлю
     обратно... обливаясь слезами. Умоляю Вас, дорогой Михаил Иванович, не
     поставьте меня в необходимость - послать эскиз обратно, повторяю, скромная
     сумма нас не разорит, но у меня будет сознание, что я не эксплоатировал
     дружбы большого мастера и рыцаря, да еще на чужбине, где его картины,
     буквально, хлеб насущный.

       Поклонитесь от меня супруге Вашей. Театр Корепанова помню, как и буйную
    молодость мою. Привет Вашим сожителям, дорогим сердцу мученикам харьковчанам.
    Пишите мне почаще. Привет сыну Вашему и просьба к нему помнить в его работах
    о несчастном народе нашем и его духовном оскудении. Ваш Всеволод Блюменталь-
    Тамарин.
         Мои шлют Вам и жене Вашей свои лучшие пожелания.               
                Кенигсберг 5-7-44."


                *   *   *   
              6 августа 1944 года было воскресенье – 1142 день войны
           — войска 4-го Украинского фронта освободили город Дрогобыч.

                *   *   *   
              7 августа 1944 года был понедельник – 1143 день войны
       –  Войска 1-го Украинского фронта освободили город Самбор.
          Войска 4-го Украинского фронта освободили город Борислав.

                *   *   *   
             11 августа 1944 года была пятница – 1147 день войны
       –  жители польской деревни Герасимовиче навечно занесли в список
          почетных граждан имя Героя Советского Союза Г. П. Кунавина,
                погибшего в боях за освобождение деревни.

                *  *  *  *  *
                ЗОРГЕНШВЕЙСТЕР  МАРТА

    У москвичей был еще один редкий друг в Риде, замечательная женщина-медичка,
  «зоргеншвестер» Марта. Она познакомилась с москвичами в первые дни после их
  приезда в Аурольцмюнстер и на протяжении всего пребывания их в Австрии была
  верным и жертвенным другом. Она делала для них все: следила за здоровьем,
  снабжала лекарствами, «выцарапывала» ордера на обувь и прочее. Каждые три—
  четыре дня Марта катила на велосипеде в Ленсбург и проводила там несколько
  часов. При отъезде Зинаида Григорьевна и Михаил Иванович провожали ее пешком
  чуть ли не на полдороги, — путь-то ведь был замечательный и спокойный, — потом
  садились где-нибудь на опушке леса и болтали, болтали... С нею всегда был
  фотоаппарат и она делала снимки сотнями.

   Разговаривали они с ней конечно по-немецки! Но Марта специально говорила
      медленно и строила фразы так примитивно, что «нашим» было понятно.

        Марта рассказала, как ее коллеги по работе говорили ей:

   — Дорогая, вы так много времени проводите с русскими, что сами стали
     забывать немецкий. Иногда вас просто не поймешь...

  Марта всячески выкраивала для себя время, чтобы иметь возможность делать с
  москвичами поездки по живописным  местам Австрии, ибо без нее наши друзья
  едва ли рискнули бы поехать куда-нибудь.

  Из многих поездок хочется рассказать о двух: на Траум-Зее (озеро «Мечта»)
                и в Зальцбург.

  На середине пути между Линцем и Зальцбургом есть живописная, большая группа
  высоких гор, а между ними расположилось огромнейшее, глубокое, прекрасное но и
  изменчивое «Траум-Зее», начинающееся у красивого, подковообразного городка
  Гмунден, как бы обнимающего озеро с трех сторон.

                Михаил Иванович вспоминал:

   — Выехали из Рида еще затемно. На рассвете сделали где-то пересадку и рано
     утром попали в Гмунден. От станции железной дороги прошли пешком километра
     полтора по долине, между горами, и сразу перед нами открылась незабываемая
     панорама. Гмунден лежал внизу. Из-за высоких гор, окружавших озеро со всех
     сторон, поднималось солнце. Вершины гор — в снегах. Водное пространство
     было еще в темных, холодно-синеватых переливах, окутанное утренними
             туманами. Выло еще по-утреннему прохладно.

  После кофе в красивом ресторане, с широкими окнами на озеро, вышли на бульвар,
  который опоясывал озеро. Повсюду — идеальная чистота. Бульвар обсажен могучими
  лиственными породами, а под ними тянется сплошная лента белых, удобных скамеек.
  Солнце уже поднялось выше гор, стало согревать воздух и разгонять туман.
                Озеро заискрилось миллионами радужных блесток.

   На бульваре, кроме нас и нескольких экскурсантов, приехавших с тем же 
                поездом, никого не было.

   Это было утро воскресенья. Как потом узнали, все население городка находилось
в храмах.

Затем, как бы по сигналу, затрезвонили на нескольких колокольнях, как-то по-особому, не по-русски, и все кругом затрепетало чудесной гармонией.
Горы, ущелья, водное пространство создавали изумительный многоголосый резонанс, — сердце забилось от этой нигде, никогда не слышанной музыки... Более величественного, божественного пейзажа, горного, снежного, окутанного музыкальными мелодиями, брызжущего солнцем, чудеснейшим праздником красок на воде, невозможно себе представить. Если забыть, что за твоей спиной расположен Гмунден, — кажется, что вместе с этим торжествующим колокольным звоном ты поднимаешься ввысь, за облака... Такая панорама и так звонить могут только «там». Ну, просто — рай, да и только!

                Взволнованные, мы сидели молчаливо ...

  И сейчас же, как только раздался трезвон колоколов, откуда-то, из невидимых
  «спальных домиков», стали по одному выплывать на озеро белоснежные,
  величественные, гордые лебеди, соединяясь в цепочку, и растянулись по дуге
  бульвара. Их было множество, крупных, с гордо поднятыми головками в «коронах»
  Королевские лебеди.

Через несколько минут берег бульвара был уже запружен народом в праздничных платьях, и в воду полетели сотни кусочков белого хлеба. Лебеди, красиво изгибая шеи, ловили их. Это был их завтрак.
Марта рассказала, что лебеди никогда не выплывают из своих спален — красивых будочек на воде в затоне — до колокольного звона. Прекрасно знают, что на бульваре пусто и белого, свежего хлеба еще нет... Во время завтрака они не дерутся на воде и не клюют друг друга, а более крупные, старшие, очевидно — мамаши, уступают кусочки хлеба более молодым.
Прошло пятнадцать минут. Лебеди насытились первым блюдом и уплывают в открытое озеро полакомиться вторым, рыбным...
Мы взяли лодку и направились к старинному монастырю, расположенному на воде, на сваях, у подножия гор. Монастырю уже семьсот лет, но старик — крепкий, сделан из толстых бревен, разрушении — никаких, поддерживается вовремя. Везде порядок. Большой причал для подходящих пароходов и лодок.
Не удалось совершить пароходного путешествия по всему озеру, на пятнадцать—двадцать километров: война, — пароходные поездки были отменены. Марта говорила, что красоты там изумительные. Над озером стоит сохранившийся замок императора Франца-Иосифа. «Траум-Зее» было его любимым курортом.
Катались на лодке долго. Вдруг из Гмундена тревожно зазвонил колокол. Марта сказала:

    — Ну, дорогие! Надо быстрее обратно к берегу.
      Через пятнадцать—двадцать минут будет шторм.

  Я налег на весла. На озере было много катающихся, и все они, как по приказу,
  спешно направились к берегу. Первыми уплывают с озера лебеди. Плывут быстро,
  но без паники. Более крупные, старшие — сзади, оглядываясь по сторонам, — не
  затерялся ли где-либо молодой?

  И действительно, через полчаса солнце стало заволакиваться, подул с озера и гор свежий ветер. Краски потемнели, стали черно-сизыми, холодными, на озере уже появилась порядочная волна со злыми гребешками...

  Шторм, как быстро приходит, так же быстро и уходит. Через час, полтора уже
  снова светило солнце, выплыли лебеди и все вошло в прелестную гармонию.
  В Гмундене есть специальная метеорологическая станция, которая следит за
  погодой в этом лабиринте гор, с быстро меняющимися воздушными течениями, и
                дает сигнал тревоги колоколом.

  Городок Гмунден в то время был забит ранеными и военными и ими был усеян весь бульвар у озера.
Довелось нашим друзьям побывать в Зальцбурге — городе великого Моцарта.
Этот стариннейший город — особый, исключительный, не похожий ни на какой другой в мире. Старина, старина везде, во всем. Несмотря на разрухи войны, в нем виден порядок, чистота и опрятность. Набережная (гранит) Инна — хороша и притягательна. Одна сторона ее поднимается в гряду гор, с тесно расположенными архитектурными зданиями, небольшими домиками и множеством открытых террас, прорезанных пятнами зелени садов.

   В тот 1944 год, попав в Зальцбург, вы не останетесь голодным, даже без
 продовольственных карточек. На этом горном массиве набережной, с великолепными
 панорамами, бойко работают столовые-кафе, где вы всегда получите какой - нибудь
 суп и неизбежный, классический «штамгерихт» (овощное блюдо), отдохнете от
 долгих хождений по крутым уличкам и понаблюдаете бурливое, многочисленное
                общество, говорящее на разных языках.

 Каменный дом с двориком, небольшая квартирка с низкими потолками, узкими
 окнами, сводами, на втором этаже, в которой сохранилось кое-что из обстановки
 великого классика: маленькое фортепьяно, глубокие вольтеровские кресла, на
 стенах несколько гравюр.

 Мысли, думы быстро, быстро бегут, опережая друг друга... Вот в этом скромном 
 (по-немецки) и мало удобном каменном жилье жил и создал неповторимые жемчужины
 Моцарт. В этом, тоже каменном, дворике протекали его детские годы с забавами, а
 тихими вечерами из открытых окон квартирки Моцарта очаровывали все окружающее
 многочисленное соседство его новые музыкальные вариации...

 Никак не может спокойно ужиться параллель с современным джазом, одуряющим мир. Ваше существо охватывает особая нервная дрожь, когда божественные звуки забиваются уродливо-крикливыми композициями нашего духовно бедного, больного века.

  В Зальцбурге много старинных монументов, памятников, фонтанов, ютящихся на
 маленьких площадях, вымощенных каменными плитами. В этом городе, на каждом
 шагу, с каждым поворотом из одной улички или маленькой площади — в другую, —
 везде, всюду чудесные памятники старины и зодчества. Впечатление такое, что вы
 находитесь в музее, и около каждого объекта необходимо задержаться хотя бы на
 мгновение и запечатлеть его.

 На горной гряде, над пленительным Инном, высится древнейший «Епископальный 
 замок», хранящий множество исторических эпизодов, совершившихся в нем.
 В самом городе найти ночлег было невозможно, но отойдя на полтора—два километра
 по асфальтированной дороге, вы легко получите белоснежные постели с перинами,
 утром холодную ключевую воду из ручного, стенного умывальника, крестьянский
                завтрак, и все это — за несколько марок.


                *  *  *  *  *
   
               12 августа 1944 года была суббота – 1148 день войны
         –  Заявление правительства СССР правительству Болгарии о необходимости
                разрыва отношений Болгарии с фашистской Германией.

                *   *   *   
               18 августа 1944 года была пятница – 1154 день войны
      –  В концлагере Бухенвальд убит лидер германских коммунистов Эрнст Тельман.
           Войска 1-го Украинского фронта освободили город Сандомир.

                *   *   *   
               20 августа 1944 года было воскресенье – 1156 день войны
           – начало Ясско-Кишинёвской операции, закончившейся 29 августа
             разгромом и окружением частей группы армий «Южная Украина».

                *   *   *   
               21 августа 1944 года был понедельник – 1157 день войны
      – Войска 2-го Украинского фронта освободили города Яссы и Тыргул-Фрумос.
       В Думбартон-Оксе открылась конференция представителей США, СССР и Англии
           по вопросу о создании международной организации безопасности.

                *   *   *   
               22 августа 1944 года был вторник – 1158 день войны
     – Войска 3-го Украинского фронта освободили город Белгород-Днестровский (Аккерман).

                *   *   *   
                23 августа 1944 года была среда – 1159день войны
              – Войска 1-го Украинского фронта освободили город Дембицу.

                *   *   *   
                24 августа 1944 года был четверг – 1160 день войны
              –  в ходе Ясско-Кишинёвской операции освобождён Кишинёв.

                *   *   *   
                25 августа 1944 года была пятница – 1161 день войны
        Ушел из жизни  Муса Джалиль, татарский советский поэт (родился в 1906).
 
       – В Париж вошли основные силы французской танковой дивизии генерала   
         Леклерка. Немецкий гарнизон, почти не сопротивляясь, капитулировал.

         Министр иностранных дел Финляндии Карл Энкель через посла СССР в
        Стокгольме А. М. Коллонтай обратился к СССР с просьбой принять финскую
                делегацию для переговоров о заключении перемирия.

                *   *   *   
                6 сентября была среда – 1173 день войны
       — Польский комитет национального освобождения издал декрет об аграрной
            реформе, отменяющий в Польше помещичье землевладение.

                *   *   *   
                7 сентября 1944 года был четверг – 1174день войны
       –  Германия начала обстрелы Англии баллистическими ракетами «Фау-2».

                *   *   *   
                8 сентября 1944 года была пятница – 1175 день войны
                – на острове Корсика началось антифашистское восстание.

                *   *   *   
                9 сентября 1944 года была суббота – 1176 день войны
        –  Советские войска объявляют войну и входят в Болгарское царство, где
           в  результате революции власть переходит к прокоммунистическому 
           Отечественному фронту: т/наз «Сентябрьская революция 1944 года».

                *   *   *   
                12 сентября 1944 года был вторник – 1179 день войны
          –  союзниками подписан «Протокол Соглашения между правительствами
           СССР, США и Соединённого Королевства о зонах оккупации Германии и об
                управлении „Большим Берлином“».

                *   *   *   
                14 сентября 1944 года был четверг – 1181 день войны
      –  переход в наступление Прибалтийских фронтов, начало Прибалтийской операции.

                *   *   *   
                22 сентября 1944 года была пятница – 1189 день войны
         Красная армия освободила Таллина в результате Таллиннской операции.
 
                *  *  *  *  *

Благополучие хозяев гастхауза заключалось не в ресторане, где они кормили интеллигенцию Ленсбурга и проезжих гостей, извлекая какую-то малую прибыль. Их гастхауз был небольшим придатком к прекрасно организованному хозяйству, которое состояло из ста пятидесяти гектаров пахотной земли и ста пятидесяти гектаров прекрасного строевого леса в предгорьях, стада упитанных овец в сто двадцать голов, тридцати девяти племенных молочных коров, свинарника, насчитывавшего несколько маток и до сотни поросят разного возраста, двенадцати откормленных рабочих битюгов, своего трактора. На птичьем дворе — множество гусей, уток, кур.
В лесу была пасека и там же — охотничий домик. Через владения протекал быстрый, большой ручей, обсаженный ракитами. В  нем, среди камней, сверкала быстрая форель.

Триста гектаров землевладения, по немецким законам, введенным и в Австрии, были максимальным пределом. Конечно, большая часть всей продукции с этого хозяйства сдавалась по низким, но твердым ценам государству, но и само хозяйство не хирело. В нем работало более двадцати человек, из них пять - шесть мужчин и женщин. Это были  нанятые австрийцы, а остальные - военнопленные французы, поляки и несколько русских парней с Волги и Украины. Пленные и «остарбайтеры» жили в отдельном домике рядом. Это были чистые помещения с опрятными кроватями. Эти работники уже «обросли»  некоторым имуществом : почти у каждого был велосипед,
 хороший костюм (и не один), пальто, фетровая шляпа с пером, ботинки, белье... Все это хранилось в шкафах и в  фибровых чемоданах. Пленные и «остарбайтеры» получали зарплату, но меньшую, чем нанятые австрийцы.

  Для формы в этом же домике ночью спал один старик-австриец со старым ружьем, охраняя «вражескую силу», чтобы не разбежалась, хотя никто из них и не собирался бежать.

Вся эта рабочая «армия» в двадцать пять человек имела в том же помещении гастхауза, где обедали гости и хозяева, свой длиннейший стол, и Мария кормила их отлично, вволю, подавая им те же самые блюда, что и гостям. Если пеклись или жарились в масле чудные, белые, пшеничные, круглые булочки, то на этот стол приносились буквально горы их, — уплетай с медом, сколько хочешь. Супы, вторые блюда ставились в больших кастрюлях и жаровнях и одна (старшая) работница-австрийка разливала и накладывала всем одинаково, без каких-то привилегий. А цельного молока подавалось столько, что на него и смотреть никто не хотел, Все запивали двухпроцентным пивом. Для работающих в поле или в лесу завтраки и обеды доставлялись на место в металлических больших бидонах, покрытых теплыми колпаками.
В субботу работы прекращались в двенадцать часов дня. Все шли в баню, затем обедали и отдыхали до вечера. А вечером разодетые парни  с аккордеоном, отправлялись гулять к своим парням и девчатам в соседние деревни, но должны были вернуться к одиннадцати часам. Отдыхали, гуляли и весь день воскресенья. В гастхауз они приходили в праздничных костюмах, хороших ботинках, побритые, розовощекие, а во время  обеда подавали уже крепкое пиво.
                *  *  *  *  *
 Отношения с землевладельцами - «бауэрами» строилось в то время следующим образом.

 К примеру, хозяин гастхауза в Ленсбурге года два назад был на французском фронте, а сельское хозяйство вел старик отец. Неожиданно старик умер. Сына немедленно вернули обратно в Ленсбург, освободили от военной службы и он должен был продолжать ведение хозяйства отца. С одной стороны, государство теряло одного солдата, а с другой — ставило под угрозу хозяйство, так как оно могло  развалиться и государство лишится определенного количества разной  продукции по определенной цене. Выбор был - лишиться одного солдата.


У мужа Марии было два старших брата, работающие где-то в городе по своим специальностям. По закону о наследстве, все хозяйство: земли, скот, орудия производства, строения и капитал переходят в собственность младшему сыну, который берет на себя обязательство содержать до смерти свою мать и материально помогать старшим братьям получить образование или специальность, а сестер содержать до их замужества. Поэтому государство, по смерти отца, возвратило к управлению хозяйством его законного наследника — младшего сына.

Наблюдая жизнь молодого хозяина и его жены Марии, москвичи  видели, как они много работали. С рассветом хозяин уже был на ногах, все указания делал сам и
трудится наравне с рабочими. Он мотается целый день: то он на пашне, то возится в коровниках и конюшнях, то едет в лес, где идут лесоразработки и заготовка топлива, то в саду окапывает деревья или сам, на тачке, вывозит навоз в специальное место. У рабочих рабочий день давно закончился, а он еще продолжает до темноты возиться во дворе.

Особое внимание Михаил Иванович  обращал на то, как  обходятся в хозяйстве с навозом.. Во многих деревнях Австрии и Баварии он наблюдал отношение крестьян к хранению навоза животных. В России он видел, « как крестьяне сваливали его где-либо за конюшней или коровником, прямо на землю. Вывалят телегу или сани навоза рядом с предыдущей кучей и едут обратно. За два — три месяца навозом занята уже большая площадь, а солома в нем высохнет и выветрится. Самое ценное в навозе — жижа — этот «нектар» полей, уходит в землю. Свежий навоз при свалке не собирается в одну плотную кучу, не утрамбовывается в плотную массу, а разбросан многими маленькими кучками.  Ценность такого навоза через короткий промежуток времени равна уже только двадцати пяти про¬центам.» 

                Эти мысли всегда занимали его.

« Австриец или немец прежде всего выбирает место для навоза: оно должно быть поблизости от коровников и удобно для вывозки. Площадка для навоза хорошо цементируется и имеет края, наподобие мелкой чаши или блюда, чтобы «нектар» полей не ушел в землю, а был сохранен. Вывозя навоз на тачках на площадку, его плотно укладывают в общую кучу вверх, а не в ширину, создавая условия для сохранения его влажности и перегнивания. Если погода сухая, куча навоза поливается водой. Когда куча выросла до значительных размеров, она покрывается тонким слоем глинистой земли или дерном. При этом условии навоз не выветривается, не высыхает, полностью сохраняет свои калории, прекрасно перегнивая в темную шоколадную массу.
Конечно, никакие минеральные удобрения не могут тягаться с навозом. Последний, помимо питания, разрыхляет и облегчает структуру почвы, создавая тем самым лучшие условия для корневой системы посевов.

Вспоминал он с каким уважением австрийцы или баварцы относились к готовому навозу: пара упитанных битюгов, в живописной кожаной сбруе, украшенной медными бляхами, спокойно тащит огромную арбу с горой навоза. На вершине арбы важно стоит женщина, опершись на железные вилы; чисто одета, в кожаных добротных сапогах или ботинках на толстой подошве, и только поверх одежды — белый халат или передник, а на руках перчатки. Голова ее с «перманентом», — навоз не мешает ее прическе. Вывозится навоз как раз вовремя, — в поле идет пахота, — и он сразу идет в землю. Он не выветривается и не высыхает на месте. Отсюда повышение урожайности ».

  Понимание этого вопроса у Михаила Ивановича было основано на его опыте в
                поселке «Сокол» и «НИЛе»
               
                *  *  *  *  * 
   С весны 1944 года усилились налеты союзников на территории Германии Бомбили и
  Баварию. В Ленсбурге это было слышно, так как Австрия отделена от Баварии
  только не очень высоким, лесистым горным кряжем, а Ленсбург примыкает к его отрогам

    Австрию американцы и англичане пока не трогали. Но к осени подошла и ее
  очередь. Михаил Иванович получил письмо от Константина, в котором он описывал
  первый налет на красавицу Вену. К письму был приложен газетный снимок
  разрушений, произведенных рядом с домом, где они жили.

                *  *  *  *  * 
                ВАСЯ ИЗ СЕЛЬХОЗКОММУНЫ 

  К Михаилу Ивановичу и Зинаиде Григорьевне приходили частенько русские и
  украинские хлопцы «побалакать» на родном языке, узнать военные новости и
  вспомнить родину.

    Велика любовь у человека к родной земле. Ее ничем выкорчевать невозможно.
  Белокурый, курносенький Вася с Волги, лет семнадцати, частенько заходил к
   Антонине Григорьевне в воскресенье и начинал вспоминать прошлое ...

 Где-то вблизи Волги была коммуна, не обычный рядовой колхоз, а именно настоящая
 коммуна, «экспериментальная», не то «Завет Ленина», не то «Путь Ильича».
 Обосновалась она в каком-то полуразрушенном небольшом хозяйстве прежнего
 помещика. Невдалеке от этого поместья несколько лет до того была деревушка, но
 однажды она выгорела больше чем наполовину. Сохранившиеся хаты были тоже
 старые, покосившиеся. Так вот, райком постановил остатки деревни уничтожить
 совсем, а из всего населения организовать коммуну. Отремонтировали усадьбу: 
 дом, коровники, конюшню, кузницу, курятник, и все население сгоревшей
 деревушки, со скарбом, собаками и кошками перебралось на новое место.

    Пахотной земли было около трехсот гектаров, из них третья часть «паровала»,
                а обрабатывалось двести.

 Огромный каменный барский дом кое-как починили, перегородили на три части: одну
 для семейных с малыми детьми, а две других, отдельные — для холостых мужиков и
 парней и для женщин и девушек. Первую часть внутри еще разделили на маленькие
 комнатки; в каждой помещалась простая, самодельная кровать, столик, одна или
 две табуретки и сундук для вещей. В холостяцких же отделениях перегородок не
 было и кровати стояли сплошными рядами, с проходом между ними.

                Вася, вспоминая, рассказывал:

   «Перед тем, как меня забрали в Неметчину, мне было пятнадцать лет, но я все хорошо помню.

  Нас всех в коммуне, с малыми детишками, было сто шестьдесят человек. Все мы
 были одинаковые, никаких денег за работу не получали, а коммуна нас должна была
 кормить и одевать. На еду мы ходили в столовку, в две партии, по сигналу (били
 в рельсу) и должны были уложиться в двадцать минут. Наша первая партия, вся
 молодежь, еще до сигнала стояла у столовки, а если мы задерживались, вторая
  партия, пожилые, уже кричали: «Эй, вы, пацаны, а ну вываливай поскорее...»

 На завтрак давали каждому небольшой кусок хлеба и миску «кондера», то есть супа
 с пшеном, перловкой или картошкой. На обед — кусок хлеба побольше, щи с кислой
 капустой и какая-нибудь каша или поджаренная картошка. На ужин то же — другой
                суп, опять кусок хлеба и чуть сладкий чай.

      Молоко давали только больным, беременным и детям до шести лет.

 На работу в поле или на огороды, в конюшни и коровник ходили бригадами и никто
 не должен был отказываться ни от какой работы по указу бригадира.

 Иногда, раза три—четыре в год, устраивались в коммуне гулянки. У нас было двое
 «головастых» мужиков. Они умели гнать хороший самогон. Договаривались  секретно
 с кладовщиком, тот отпускал им картошку и муку, а в котельной один из
 кипятильников они приспособили для гонки самогона. Хотя и делалось это
 «секретно» по названию только.

 Председатель коммуны и другие конечно знали, так как всем хотелось выпить, но
 только об этом раз-говаривать строго запрещалось. Ко дню назначенных гулянок
 бабы и девки белили столовку, скоблили и мыли столы, лавки, полы, чтобы все
 было чисто, аккуратно. В этот день все ходили в баню. Хоть она и была очень
 плохая, вся в щелях и с кирпичным полом, по¬крытым соломой, но помыться можно
 было, только времени много занимала: — на партию в двадцать человек было лишь пять шаек.

 Наступал вечер. Все, чистые, приодетые, шли в столовку и рассаживались на
 лавках. Дивчата начинали ставить на столы, в больших мисках, горячую чищеную
 картошку, кислую капусту, соленые огурцы и по куску граммов в пятьдесят колбасу
 или «камсу», если доставали в городе. Мужики вносили большие железные чайники и
 каждому, кому исполнилось четырнадцать лет, наливали кружку самогона, а для
 подростков помоложе и детям готовился сладкий квасок. Тем, кто поближе был к
 самогонному кипятильнику — ясно — перепадало больше. Но мы из своих кружек
        понемногу подливали в квасок и двенадцатилетним пацанам.

 Пили самогон все: мужики, старики, бабы, дивчата. И я несколько раз пил. Хотя
 мне не было еще четырнадцати, но я хорошо работал, так что бригадир меня поддерживал.

  Начинались под гармошку песни, сначала грустные, вроде:
         Стонет сизый голубочек,
         Стонет он и день и ночь,
         Его миленький дружочек
         Улетел далеко прочь ...

         но очень хорошие, брали за душу.

 А потом, если начальство было в настроении, подливали еще по полкружки самогона,
                тогда становилось совсем хорошо...

 Парни и девчата, как сговорившись, срывались на веселые песни и  частушки, вроде
таких:

        Я теперь уж не твоя,
        Я теперя Сенина.
        Вчера он водил меня
        Слушать речи Ленина ...

     Отодвигали столы и лавки. Гармонисты начинали плясовые.
     Подхватишь девчонку да с ней по кругу... Здорово было!

  А тут что? — песни петь нельзя, коровы и лошади пугаются, непривычные.

   Мария как-то сказала:

  «Вот видите, вчера у вас были в гостях девчата, вы очень громко пели, — коровы
            волновались и наутро удой молока был много хуже».

 Живут здесь чисто, богато. Харчи тоже отменные, мы так никогда не ели, но жизнь
 у них какая-то скучная ... Нет, у нас в коммуне было куда веселее!
 Вот только с одежой да обувью у нас было плохо, можно даже сказать, что совсем
 скверно. Было в нашей коммуне три сапожника, которые для всех починяли обувь,
 да наши башмаки так поистрепались и столько раз латались, что дальше с ними
                ничего нельзя было сделать.

 У сапожников не было кожи, резины, и с гвоздями было трудно.
 Как только весною потеплеет и земля станет подсыхать, больше половины людей, до
 самых морозов, ходили босиком. Сначала трудно было, ноги болели, на полевых
 работах и на огородах сбивали пальцы или ранили чем-нибудь, а потом привыкли.

  А летом сапожники переходили на лапти, заготавливали их к зиме. Новых кожаных
 сапог, — старики говорили, — много лет уже не видели и забыли про них, да и
 кожаные ботинки или туфли для дивчат попадались редко и грубой работы. А если
 коммуна доставала что из обуви, — только матерчатую на резине, — то давали тем,
 кто лучше работал и считался стахановцем.

  С одёжой тоже было трудно. Что было раньше, бабы да девки все латали, да и на
 латки не достанешь куска материи. В холодное время и зимой хорошо было тем, у
 кого была стеганка, ватные штаны и треуха, а если еще и старые валенки, то
 совсем хорошо. У кого одежда была похуже, — их назначали на работу в коровники,
 в конюшни, там теплее.

 А два—три раза в год привозил председатель из районной кооперации с десяток
 кусков материи на рубахи и платья. Всем, конечно, не хватало, так давали стахановцам.

 Только плохо было, что все куски материи были одного сорта, ну, к примеру, или
 все красные, или синие, или желтые с цветами и разрисованные. Председатель
                ругался в кооперации и говорил:

  «Что вы мне суете? Да от этих рубах да платьев лошади и коровы шарахаться
  будут», — а ему в ответ:  «Не нравится — не бери, а другой нет и неизвестно, когда будет».

            Ну, приходилось брать и делить, что получали.

 Были в коммуне две швейные машины, только часто не работали, — иголок не было,
 или ниток. Бабы и девки около них страшно ругались потому что, что же можно
 пошить на двух машинах? Но все-таки как-то шили, или машиной или на руках.
 Пошьют да в воскресенье нарядятся в одинаковые рубахи и платья! Оно ничего,
 здорово! Только вечером, в кустах, не сразу догадаешься, где парень, а где девка...»

         А уходя от Антонины Григорьевны, разговорчивый Вася добавлял:

  — Лишь бы поскорее война кончилась. У меня уже все есть немецкое.
    И когда приеду в коммуну «разодетым пижоном», — меня и не узнают сразу,
         а от дивчат отбоя не будет ...

                *  *  *  *  * 

                ХРОНИКА ОСЕНИ 1944 ГОДА

               Полное изгнание фашистских войск с территории СССР.
         Началось освобождение народов Европы от фашистской оккупации.

                *   *   *   
             13 октября 1944 года была пятница – 1202 день войны
             –  освобождение Риги в результате Рижской операции.

                *   *   *   
             20 октября 1944 года была пятница – 1217 день войны
           – Красная Армия и НОАЮ освободили столицу Югославии Белград.

                *   *   *   
              7 ноября 1944 года был вторник – 1235 день войны
         – Президентские выборы в США. Победу в четвёртый раз одержал
                президент Франклин Рузвельт.
      
       А в Москве на Красной площади состоялся парад в честь годовщины
             великой октябрьской социалистической революции.

       В Минске открыт Белорусский государственный музей истории Великой 
                Отечественной войны

                *   *   *   
               3 декабря 1944 года было воскресенье – 1261 день войны
         – вышло постановление ГКО СССР № 7069сс «О неотложных мерах по   
       обеспечению развертывания работ, проводимых Лабораторией № 2 АН СССР».
       Все работы по атомному проекту были сконцентрированы в Москве,
       где была выделена земля для строительства корпусов лаборатории.
              Всё руководство проекта было под контролем Л. П. Берии.

                *   *   *   
                В этот же день 3 декабря 1944 года
            – Ушел из жизни  Шемякин Михаил русский советский живописец
                и педагог (род. в 1875).

                *   *   *   
               13 декабря 1944 года была среда – 1271 день войны
                –  Ушел из жизни Кандинский, Василий Васильевич,
                русский художник - абстракционист (род. в 1866).
 
                *   *   *   
              15 декабря 1944 года была пятница – 1273 день войны
    –  Ушел из жизни Гленн Миллер, американский тромбонист, руководитель
                оркестра Гленна Миллера.

                *   *   *   
 Сергей Прокофьев написал музыку к опере «Война и мир» и  симфонию  № 5.

                *   *   *   
        Среди фильмов вышедших на экраны страны в 1944 году были:

    « Большая земля » , (реж. Сергей Герасимов)
    « В 6 часов вечера после войны » , (реж. Иван Пырьев)
    « Жила-была девочка » , (реж. Виктор Эйсымонт)
    « Зоя » , (реж. Лео Арнштам)
    « Иван Никулин — русский матрос » , (реж. Игорь Савченко)
    « Кащей Бессмертный » , (реж. Александр Роу)
    « Небо Москвы » , (реж. Юлий Райзман)
    « Сильва »  (реж. Александр Ивановский)
    « Черевички » , (реж. Михаил Шапиро и Надежда Кошеверова)
    « Иван Грозный »  (р/п. Сергей Эйзенштейн).
    « Человек № 217 »  (р/п. Михаил Ромм).

                Среди лидеров прокаты был фильм «Небо Москвы»,
                (реж. Юлий Райзман) — 15.57 млн зрителей

                *   *   *   
          Среди литературных произведений увидевших свет были:

       « Два капитана » — роман Вениамина Каверина.
       « На юге » — роман Анатолия Калинина.
       « Сверкающий цианид » — роман Агаты Кристи.
       « Смерть приходит в конце » — роман Агаты Кристи.
       « Час ноль » — роман Агаты Кристи.
       « Катти Сарк » — повесть Ивана Ефремова.
       « Батожок » — поэма Анатолия Софронова.
       « Весна на Днестре » — сборник стихов Емилиана Букова.
       « Ковыли » — сборник стихов Анатолия Софронова.
       « Россия » — поэма Александра Прокофьева.
       « Степные солдаты » — сборник стихов Анатолия Софронова.
       « Фронтовая тетрадь » — сборник стихов Алексея Суркова
 
                *   *   *   
                Нобелевская Премия мира за 1944 год была присуждена
                — Международному комитету Красного Креста

                *   *   *   

   В 1944 году произошло одно событие, которое осталось почти не замеченным
   многими,  но имело оно вполне определенное значение для очень многих среди
   войск союзников и для всех русских, вне зависимости в каком они качестве были
   во время войны. Это было американское издание карманного справочника для
   военнослужащих армии о том как вести себя и общаться при встрече с русскими.
   Американское руководство уже в 1944 году понимало, что в процессе военных
   действий в Европе армии придется соприкасаться и общаться с советскими
   военнослужащими и с населением.  В этой связи считалось необходимым помочь
   и  облегчить это общение, избегая всяких непредвиденных обстоятельств. 
               
    «Советские солдаты обучены стрелять, если вы не подчинитесь команде:
    «Стой! Кто идет?»); и не отпускать шуточки в адрес советских лидеров.
 
    В руководстве к справочнику было сказано, что он предназначен
                « «только для военнослужащих».   
   
     Судя по содержанию этого справочника, американцы не исключали
        нахождение их военных на самой советской территории.
      
    « В самой большой стране на Земле вы можете оказаться в разных
    климатических зонах — от субтропической до арктической. Люди здесь
                такие же разные, как и климат».

   В справочнике сказано, что разрушение и бедность в СССР вызваны войной:

     « Можно встретить людей в ветхой одежде, в течение уже почти трех
     лет у них не было возможности приобрести новую одежду… Русские
    обходятся без шелковых чулок, т.к. их фабрики перестроены на выпуск
                более важной продукции ».

     « Распределение продуктов питания в России гораздо более жесткое и
     строгое, чем в Америке: люди получают не более того, что считается
     достаточным для того вида работы, которую они выполняют ».

                В справочнике говорилось:
         «вы обнаружите, что русский народ очень гордится своей страной».

                Были в нем конкретные практические советы :
       «Берите с собой туалетную бумагу. У русских любая бумага в дефиците».
               
                «Щедро делитесь с русскими своими сигаретами».


  Очень важно было то, что справочник был ориентирован на помощь американским
  военным в общении с русскими. н И если практическое его применение в общении
  с советскими военнослужащими – солдатами было минимальным (армии союзников
  имели непродолжительный контакт всего несколько раз), то вот общение с
  гражданским русским населением (беженцами и другими) в американской зоне
  оккупации было длительным и существенным. Многое в поведении американцев в
  те последующие годы было основано на сведениях из этого сборника.

     « Русские мужчины могут обниматься и целоваться при встрече.
      Так заведено у них испокон веков. Не смейтесь и не таращите глаза,
                как бы странным вам это не казалось».

     « При встрече со знакомой русской женщиной, вы должны первым
      поздороваться и заговорить с ней, она ни за что не сделает
      этого первой. Окликать женщину. Свистом считается крайне невежливо».

   При всей своей поверхности, этот справочник давал возможность понимания
   американским военным особенности русских с которыми они сталкиваются,
   создавая при этом более или менее положительный образ советского человека.
   Остальное уже зависело от индивидуальных особенностей одних и других. Для
   многих беженцев, среди которых окажутся и мои герои это будет очень важным.

                *   *   *   

            31 декабря 1944 года было воскресенье – 1289 день войны
        – Войска 2-го и 3-го украинских фронтов успешно завершили ликвидацию
          окруженной группировки  противника северо- западнее Будапешта.

                *  *  *  *  *