А.С. Закалюк - Бой А.И. Покрышкина в районе г. Запорожья. 1941 г.
Начало войны - это не только бои с немецкими лётчиками, но ещё и противодействие начальства, не понимавшего новых тактических приёмов ведения воздушного боя. «Авторитет не на имени держится, а на делах», - говорил А.И. Покрышкин.
Эскадрилье предстояло действовать в отрыве от полка – наносить штурмовые удары по вражеским колоннам и совершать вылеты на перехват «по зрячему» самолётов врага. Передовая команда, возглавляемая комиссаром эскадрильи Барышевым, потрудилась на славу. В кратчайший срок были оборудованы укрытия для горючего и боеприпасов, окопчики для личного состава и небольшая землянка для КП. Аэродром имел и серьёзный недостаток – ограниченные размеры лётной полосы. Посадка самолёта должна быть исключительно точной, так как ошибка в расчёте грозила лётным происшествием. Поступило уточнение боевого задания – отрабатывать два разобщённых направления: район Унген, дороги от него на Кишинёв и район северо-западнее Бельц, где, преодолев Прут, немцы вели наступление. Покрышкин решил действовать на этих направлениях последовательно единой группой, в составе всей десятки машин. Два или три звена наносят штурмовой удар, а одно звено или пара подавляет зенитный огонь и прикрывает штурмующих от внезапных атак вражеских истребителей. При таких условиях удары будут более эффективными, а возможные потери минимальны. Следуя суворовскому правилу «каждый солдат должен знать свой маневр», Покрышкин обговорил задачу с лётчиками, которые с полным одобрением отнеслись к новшествам в предстоящей боевой работе. В течении дня, меняя направления, группа совершила несколько успешных вылетов. Потерь не имела, лишь один самолёт получил серьёзные повреждения от зенитного огня, но благополучно приземлился. В руках техников-умельцев машина к утру снова была в готовности к вылету. Стало известно, что командир 20-й сад ген. А.С. Осипенко был недоволен итогами, полагая, что лётчики совершили мало налётов. Он потребовал штурмовать звеньями беспрерывно на каждом направлении.
С трудом удалось убедить командира полка всё оставить как есть. Безусловно, было понятно стремление руководства бросить все силы, чтобы задержать наступление врага. Но возможности истребителей следовало использовать разумно. Конечно, все понимали, что днём бомбардировщики в это пекло посылать нельзя. На уже устаревших машинах СБ, бензобаки не были покрыты резиновым протектором, и даже от попадания одной пули или снаряда они горели, как факелы. Поэтому скоростные бомбардировщики наносили удары в основном ночью. Значит, придётся истребителям брать на себя штурмовки войск противника в дневных условиях. Удары эскадрильи Покрышкина по наступающим захватчиках оправдали себя. Три боевых дня прошли среди пулемётных и пушечных трасс, разрывов снарядов. В этой «пляске смерти» каждого поджидала гибель. Единственное, что изменили – щтурмующую группу составили из двух звеньев, а прикрывающую из одного звена, потому как пары «мигов» для подавления зениток было недостаточно. В один из вылетов зенитный снаряд разорвался в кабине пилота П.Я. Довбни. Ему с трудом удалось выброситься из горящей машины. Летчики эскадрильи видели, что он приземлился на парашюте там, куда сбросил бомбы. Впоследствии, после выхода Румынии из войны, мл. лейтенант Довбня вернулся из плена в авиаполк. Уже вечером, выполнив крайний вылет на штурмовку под Бельцы с аэродрома подскока Сынжерея, командир эскадрильи при перелёте на ночёвку в Маяки решил отправить 5 повреждённых машин в руки техников, а с оставшимися пятью «мигами» вылететь на «свободную охоту». Заходящее солнце, дым от горевших сёл, пыль и гарь мешали искать цели в воздухе и на земле. И всё же на просёлочной дороге обнаружили колонну автомашин, которая направлялась в сторону Бельц.
После подачи группе эволюциями самолёта, Покрышкин крутым снижением с 3 тыс. м пошёл на цель. Однако на высоте 600 м вдруг заметил на светлом фоне неба выше немецкого разведчика и корректировщика «Хейнкель-126». Сразу стало ясно, что он был ниже наших самолётов и они не заметили его раньше на тёмном фоне земли. Теперь он оказался выше и его экипаж не видит советские истребители. Цель, безусловно, важная, идёт с данными разведки о наших войсках и её нельзя упустить. А. Покрышкин, зная о высокой маневренности «хейнкеля», решает снизу подкрасться к нему, маскируясь фоном земли. Удаётся подойти незамеченным и метров с семидесяти открыть огонь. Сумеречное небо прочертили яркие огненные трассы и прошили снизу фюзеляж и мотор разведчика. Он свалился в крутую спираль и, оставляя за собой длинный шлейф чёрного дыма, стал падать к земле. На этот раз интуиция подсказала, что поскольку вражеских самолётов в воздухе больше нет, надо проследить всё же за падающим. И действительно у самой земли «хитрый хейнкель» вышел из спирали и с дымом за хвостом потянул на запад. Покрышкин бросил «миг» в пикирование и стал его догонять. С земли ударили зенитные пулемёты, понятно – пытаются помочь своему. Самолёт противника уже в прицеле и вдруг удар, обжигающий подбородок. Вихри воздушной струи разбрызгали по плексигласу фонаря кровь. Неужели атаковали «мессеры», нет, сзади прикрывает Лукашевич, значит – зенитка. «Хейнкель» далеко не ушёл, был прошит очередью из БС и «шкасов» и вскоре врезался в землю, перевернулся и взорвался. Пара уходит в набор высоты левым разворотом, а навстречу с юго-запада неожиданно, выше метров на сто подходит другой немецкий разведчик. Видимо идёт на смену тому, который уже сбит, причём летит спокойно, не замечая пары «мигов».
Александр Покрышкин решает повторить маневр и, подойдя к «хейнкелю» под «живот» открывает огонь из всего оружия. Самолёт свалился в штопор, но и сам Покрышкин, от огромной перегрузки, потерял сознание и чудом не врезался в землю. Очнулся буквально в 15 м от земли и успел вывести «миг» в горизонтальный полёт. Истребитель стал уходить правым боевым разворотом, обнаружил, что нет сдвижной части фонаря кабины, её сорвало на выходе из пикирования. Второй «Хейнкель-126» горел на земле. С учётом повреждений, надо было уходить на аэродром. Уже на земле выяснилось, что «добрая» пуля прошла мимо пилота в каких-то миллиметрах. Войдя в правый борт кабины и зацепив на спине плечевые лямки парашюта, ударила в ролик сдвижной части фонаря на левом борту, рикошетом ушла снова вправо, зацепив подбородок лётчика и повредив фонарь. Во второй атаке от гибели спасли уже не мм, а считанные метры. Вывод – прежде чем идти в атаку, надо хорошо оценить обстановку. Торопливость в бою ничего общего не имеет с энергичными и решительными действиями. На горьком опыте родилось ещё одно правило ведения боя. Таким образом, шаг за шагом нашими лётчиками познавались и осваивались особенности ведения боя, приходил опыт, формировались качества, необходимые настоящему воздушному бойцу. Утро следующего дня спутало все боевые планы. Аэродромы дивизии накрыл туман и пока он не поднялся вылетать было нельзя. Вскоре командир полка В.П. Иванов выслал И-16 на разведку погоды. Прошло два часа, а лётчика Дубинина всё не было. Только через несколько дней однополчане узнали, что с ним произошло. Над линией фронта туман рассеялся раньше и, пользуясь отсутствием русской авиации в воздухе, немцы летали безнаказанно.
Пара Ме-109 решила сбить одиночный И-16. Маневрируя у самой земли, он уходил из-под вражеских трасс и, тогда немецкие лётчики решили взять советский истребитель в клещи: один, выйдя вперёд, атаковал в лоб, а другой в хвост. Дубинин, засмотревшись на заднего, не заметил скирду сена и зацепил её. «Курносый» от удара отскочил вверх, а атакующий в лоб М-109 не успел увернуться и врезался в его киль. От второго сильного удара оборвало привязные ремни, и лётчика Дубинина выбросило из кабины. Немецкий же пилот сгорел в обломках своего самолёта. Всё это происходило на глазах местных жителей, которые затем доставили Дубинина в больницу. Там лётчик пролежал без памяти более недели. После выздоровления летать Дубинин уже не мог и перешёл на штабную работу. 15 июля часам к 11 туман всё же рассеялся и в эскадрилью Покрышкина, «сидевшую» в Сынжерее прибыл комполка Иванов, который разделил её и сам в составе одного из звеньев вылетел курсом на Бельцы. Такая методика действий соответствовала требованиям комдива А.С. Осипенко. Он являлся участником национально-революционной войны в Испании и на протяжении 8 месяцев провёл там свыше 30 воздушных боёв, Герой Советского Союза. Предчувствие подсказывало, что день не закончится благополучно. И действительно – погиб Семёнов, в результате не нужной, нелепой атаки. Будь на самолётах радиостанции, потерь можно было избежать. Чуть не погиб Дьяченко из-за того, что не смог покинуть самолёт. На нём в бою перебили тягу управления рулями глубины. Машина перешла в пикирование, надо прыгать, фонарь не открывается. Почти уже у самой земли лётчик вспомнил о триммере руля глубины, перевёл его на себя и «миг» стал выходить из пике...
Уже в темноте, «заблудилось» звено Фигичева и, село на вынужденную в районе Котовска. С курсов в полк вернулся комэск Соколов. Он принял доклад у Покрышкина о состоянии дел в эскадрилье, о боевой деятельности с начала войны, о причинах гибели лётного и технического состава. После случая с Леонидом Дьяченко решили испытать возможность открытия фонаря в полёте. На скорости более 400 км фонарь с большим трудом сдвигается за спинку сиденья и ставится на замки. При скорости около 500 км и более лётчик не в состоянии его сдвинуть с переднего положения. Соколов и Покрышкин доложили майору Иванову об испытании и в итоге решили сообщить о дефектах на завод, а пока снять со всех машин сдвижную часть фонаря. Это впоследствии спасло жизнь многим пилотам. В 55-й иап прибыл комдив Осипенко и у Покрышкина с ним состоялся открытый и весьма неприятный разговор, в результате которого лётчик, отвергая несправедливые обвинения в свой адрес, получил понижение в должности до командира звена. Спустя 40 лет автор книги «Память сердца» Ю.А. Марчук, посвятивший одну из глав деятельности ген. Осипенко А.С., писал с его слов о тяжёлых боях 1941 г.: «Задач перед дивизией стояло так много, что комдив Осипенко вынужден был посылать на задания поэскадрильно, а то и звеньями. Он прекрасно понимал, что таким образом высокой боевой эффективности не достигнешь, но иного выхода не было. Дивизия одна прикрывала воздушное пространство всей северной и центральной части Молдавии. Требовательность и строгость Осипенко не всегда понимали. Но всё это объяснялось реальной необходимостью, о которой рядовые лётчики зачастую не знали». Конечно, большие сложности в действиях авиации создавала ущербная структура наших ВВС.
Продолжение следует в части 4 http://proza.ru/2018/06/16/1183