Среди толпы цыганка улыбалась,
Ее глаза просили теплоты.
Она из всех нахальством выделялась,
Не замечая женской красоты.
Дешевый бархат юбки преломлялся
При каждом шаге молодых ступней.
Народ над ней "ущербной" издевался,
Не слушал девушки отчаянных речей.
Она одна и заступиться надо,
Да только кто цыганку пожалел?
"Иди гадай, проси покушать чаду!"
И только верить ей уже никто не смел.
"Нахалка эта грязная девица!
Все просит денег у толпы!
На сборы наши здесь всю ночь резвится!"...
А брат в кулечке умирает без еды...
Чужая в городе, чужая для своих...
Глотая слезы, улыбалась малышу.
Она была своя среди чужих,
Не покорившись ради чести никому.