2011 год
7 марта, в больнице № 6, умерла Вера. Последний месяц мы с Клавой, поочерёдно, дежурили – жили в больнице, в одной палате с Верой. Женщина-врач дала нам отдельную палату. 7 марта, в 5 часов вечера, врач при обходе, замерила давление и вызвала другого врача. Замерили снова давление и велели везти на рентген. Я и медсестра, уложили Веру на каталку и увезли вниз, в рентген-кабинет. Сделали снимки и, минут через 10, велели везти в реанимацию. Меня в реанимацию не пустили и сказали, что надо принести утром следующего дня. Я сказал врачу, что позвоню сыну, чтобы он отвёз меня домой. Врачиха ответила, чтобы я ночевал в больнице. Пошел спать, не спал уже две ночи. Вскоре, пришла медсестра и попросила позвонить сыну, чтобы он приехал. Я спросил, для чего, но она не ответила. Позвонил, Лёня приехал и нам сказали, что мама Вера умерла и выразили соболезнования. На похороны приехал Олег, Хаматнуровы из Нижнего Тагила. Пришли Лёня с Леной и Майей Александровной. Пришли все коллеги Веры из Медина и мои, из отделов и цехов. Похоронили на «Лесном» кладбище, участок 31. В столовой предприятия провели поминки.
На фотографии, Лёня, Асфар Шайхинурович, Наиля Рахмаевна, я, Олег.
С 1-го марта я уволился. Стал свободен и, после похорон, не знал чем заняться, никак не мог придти в себя. Но был сад и надо было готовить его к приезду Аси. Постепенно, стал смиряться с происшедшим. 25 мая Олег привёз Асю и задумываться стало некогда.
В конце июля приехал Егор, втроём съездили на золотой юбилей – 50 лет совместной жизни Асфара и Наили Хаматнуровых.
Егор с Асей пробыли в Нижнем Тагиле ещё 10 дней и вернулись в сад. В Москву уехали 28 августа.
Лёня решил увеличить крыльцо в саду. Убрали яблоню у крыльца, убрали старое крыльцо, залили фундаментные столбики под новое крыльцо - веранду. До декабря, веранда была, почти, готова – осталось зашкурить и покрасить. Купили вагонку и я обил стены на мансарде.
С Лёней убрали урожай: картошки – 32 ведра, моркови – 8, свёклы – 4 ведра.
Июль и август, за исключением 18.08, были жаркими. 18 августа заморозок уничтожил сливу, подмёрзла ботва у картошки.
Медведев и Мишарин поздравили с днём Победы.
Уволился я по специальному приказу. На предприятии, чтобы стимулировать добровольное увольнение пенсионеров, была введена специальная система. Тем, кто добровольно увольнялся, в течение 5 лет предприятие выплачивало от 10 до 3 тысяч рублей ежемесячно. По последнему приказу, по которому я уволился:
- единовременное пособие, 100 тысяч рублей;
- в первый год: 7800 рублей ежемесячно (у меня, до 1.03.2012 года);
- второй год: 2600 рублей ежемесячно (до 1.03.2013 года).
Хороший приказ, но, говорят, последний.
В декабре, снова стали одолевать мысли и я решил написать всё вышеизложенное, в основном, для внуков.
2012 год
Тяжелая работа – писать мемуары. Вспоминать прошедшие годы тяжело, всё время грызёт мысль – кому это надо? Отвечаю себе – внукам будет интересно, а может быть и полезно узнать, как мы жили, какое было время. Хотел написать послесловие с оценкой того и настоящего времени и опять мысль – бессмысленно и бесполезно, всё равно будут оценивать сами. Поэтому, сегодня – 4 февраля 2012 года, ставлю точку.
Напоследок, должен заметить - за 1000 лет, человек мало изменился, что подтверждают, на мой взгляд, рубайи Омара Хайяма, написавшего их в 11 веке:
Мы цель созданья, смысл его отменный,
Взор Божества и сущность зрящих глаз.
Окружность мира – перстень драгоценный,
А мы в том перстне – вправленный алмаз.
От безбожья до бога – мгновенье одно,
От нуля до итога – мгновенье одно,
Береги драгоценное это мгновенье:
Жизнь – ни мало ни много – мгновенье одно!
Некто мудрый внушал задремавшему мне:
«Просыпайся, счастливым не станешь во сне,
Брось ты это занятье, подобное смерти,
После смерти, Хайям, отоспишься вполне!»
То, что Бог нам однажды отмерил, друзья,
Увеличить нельзя и уменьшить нельзя,
Постараемся с толком истратить наличность,
На чужое не зарясь, взаймы не прося.
Если мельницу, баню, роскошный дворец,
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идёт в кабалу из-за хлеба,
Мне плевать на твою справедливость, Творец!
Если б мне всемогущество было дано –
Я бы небо такое низвергнул давно
Я воздвиг бы другое, разумное небо,
Чтобы только достойных любило оно!
Чем за общее счастье без толку страдать –
Лучше счастье кому-нибудь близкому дать,
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать.
Если труженик, в поте лица своего
Добывающий хлеб, не стяжал ничего, –
Почему он ничтожеству кланяться должен
Или даже тому, кто не хуже его?
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
Если есть у тебя для жилья закуток –
В наше подлое время – и хлеба кусок,
Если ты никому не слуга, не хозяин –
Счастлив ты и воистину духом высок.
Если вдруг на тебя снизошла благодать –
Можешь всё, что имеешь за правду отдать,
Но, святой человек, не обрушивай гнева
На того, кто за правду не хочет страдать!
Ты обойдён наградой? Позабудь,
Дни вереницей мчатся? Позабудь,
Небрежен Ветер: в вечной Книге Жизни,
Мог и не той страницей шевельнуть.
Не завидуй тому, кто силён и богат,
За рассветом всегда наступает закат,
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся как с данной тебе напрокат.
Тот, кто с юности верует в собственный ум,
Стал в погоне за истиной сух и угрюм,
Притязающий с детства на знание жизни,
Виноградом не став, превратился в изюм!
О мудрец! Если тот или этот дурак,
Называет рассветом полуночный мрак -
Притворись дураком и не спорь с дураками,
Каждый, кто не дурак, - вольнодумец и враг!
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно не мало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Мы источник веселья – и скорби родник,
Мы вместилище скверны – и чистый родник,
Человек, словно в зеркале мир, - многолик,
Он ничтожен – и он же безмерно велик!
А это – уже я об Омаре Хайяме:
Хайям – как соловей стихи слагал,
И вечность сам себе создал,
Простую жизнь всегда любил,
Её в стихах своих хвалил.
Он в жизни много испытал,
И нам, в рубайях, расска