Я не пыталась открыть глаза, не силилась подняться. Мой дух ходил по дому без меня, собирал посуду по всему дому, сортировал мамины письма, снимал турку с огня. Поклявшись себе, что налажу режим, я все-таки вновь проиграла. Дух всегда смеялся надо мной, когда-то по-доброму, любя, теперь же обидно и с упреком.
Я даже не заметила, как научилась пить кофе без сахара; того и гляди, как орешки, буду грызть целые зерна. Я отодвинула стул, мешавший протиснуться в коридор, и, позволяя стенам бить меня по плечам, доползла до кухни. Локоть согнулся, скрипнул шарнир, и кофе опрокинулся мне в рот. Он уже был холодный, я слишком долго одевалась, а если быть честной сама с собой, просто сидела на ковре, облокотившись о диван, который я не раздвигала уже третий месяц. Неприятное бурление в животе вынудило меня встать и сложиться пополам, как я делала когда-то на занятиях хатха-йогой. Надо же, мне все еще отлично удавалась уттанасана. Будем считать, что кофе+минутка спорта=0% пользы, что уже неплохо. При мне осталось все подростковое, по правде, совершенно ненужное, а желанное и абсолютно необходимое все еще только виднелось за горизонтом. Выкусите, плоскоземельцы: был бы путь до горизонта прямым, я бы добежала, но так-то дорога явно идет куда-то в гору. Я где-то на полпути, дыхание сбилось, и теперь мне хочется кубарем катиться вниз. Вкус кофе во рту вызвал повторный спазм, я согнулась и закинула в себя обезболивающее. В коробке не осталось таблеток, я ударилась затылком о дверцу буфета и не стала закрывать, топнула ногой, издала недовольный рев и села на стул, поджав под себя ноги и руками обняв спинку, и все вокруг замолчало. Только холодильник жужжал и урчало в животе…но нет, ошибка! Неприятное ржавое бульканье раздавалось вне моего тела. Я провела взглядом параллель по всем стенам, соединила меридианом пол, потолок, стены. Урчание усилилось, перешло в кряхтение, затем в настоящую китовую арию. «Бомбу подложили, паскуды!» - подумала я (почему-то я всегда допускала именно такое развитие событий, только то, что бомбы не закладывают в стены домов на четырнадцатом этаже, и что бомбы даже в нашу эпоху не урчат средь бела дня, меня не смущало). Пока я рассуждала, бульканье прервалось и медным тоном из-под раковины кто-то простонал: «Простите, я сейчас…» Я хотела завизжать, но, во-первых, у меня, походу, ларингит, а во-вторых, второй шок внахлест лег поверх первого, и мой живот скрутило ледяным жгутом. Панель вытяжки треснула и кухню заполнило дымом. За ним следом напором воды из сифона распахнулся шкаф, и струя ударила мне в лицо. Глаза прямо-таки зашкворчали от жжения, я раскашлялась, тем временем дым рассеялся и мутная картина перед моими залитыми ржавой водой глазами кардинально переменилась. В образовавшемся озере, за столом сидел высокий, тощий мужчина, по всей видимости, клерк (хотя, боже мой, после гипотезы об урчащей домовой бомбе, нереально глупо доверять себе проверку фактов на очевидность), с будто бы отполированными щеками, пылающими нехарактерными горожанам румянцем и с уложенными гелем, зачесанными назад волосами. Словно ничего не произошло, он ослабил галстук, раскатал рукава рубашки и, сложив руки домиком, спросил: «Намочились? АХ, риторический вопрос, могу предложить вам салфетку». Он сдернул скатерть с моего стола, и обернул меня, как тогой, причем халат мой сам собой исчез, а скатерть сидела, как дорогое платье в ателье. Это были последние секунды относительной тишины, с этого момента молчание надолго покинуло мой дом.
- Одна живете?
-….
- Совершеннолетняя? Работаете? Учитесь? – он увидел миску, плавающую в воде - Питомцы есть?
- Да…кошка, в смысле…что происходит…у меня в голове не уклад…
- Вы не подумайте – он перебил меня совершенно бесцеремонно – просто читать документы мне запрещено по законодательству, их заполняю не я, поэтому у меня мало информации о вас, кроме того, что вы коренной житель и любите мороженое (у нас будет пара баклажек – он скосил взгляд и вдохнул, не разжимая зубов – но у вас вряд ли хватит сил вообще что-либо потреблять, а вот котик точно захочет есть, поэтому важно уточнить, оформлять ли на него договор о фуражировке. Дорога предстоит длинная).
- Постойте – он, как знал, позволил мне перебить его сейчас. Я понимала, что все под контролем клерка и что сопротивляться бесполезно – Какая дорога? Куда мы едем?
- Н-да, а вы, получается, не в курсе?
- Знаете, как бы, черт возьми, нет – бранное слово пришлось тут очень кстати. Мужчина не обратил внимания. Что ему до брани, когда я и без того сказала, по-видимому, самую смешную вещь на Земле? Сеточка морщин у внешних уголков глаз образовалась на его на первый взгляд молодом и красивом лице, и все 32 зуба, белые, как шерсть собаки в рекламе стирального порошка Lenor, предстали передо мной, как на тарелочке. Он засмеялся.
- Чудо вы, однако, ну чем уж тут помочь? Вы уже миллиардная в моей практике, кто на момент встречи ничего не вспомнил. Юношеский склероз, он не лечится. Вы говорите, что не в курсе о нашем договоре? – я даже не кивала, просто хлопала ресницами и трясла тапком под столом – Тогда как вы объясните, что ваша подпись красуется во всех договорах? Вот! Вот! И это еще! – он, будто семилетняя девочка, гордо показывающая пятерки маме, закидывал меня листами с моей подписью…неумелой, словно сделанной впопыхах, но явно узнаваемой – Договор о рационе, лист техники безопасности на корабле, мед. справка, справка о высшем образовании, и вот, и вот, и вот…ладно, давайте обратно, аккуратно, не помните, столько лет лежало, глупо в одночасье все помять.
Я уже давно прогнала идею заплакать, я просто, ошалело пялясь на красивое лицо клерка и изредка жмурясь в надежде, что мне это снится, передавала через стол по одному листочку, он с любовью складывал все в одну мультифору. Он озабоченно кашлянул и продолжил сводить меня с ума.
- Ну-с, давайте-ка, соберем все необходимое, и поедем. Пилот уже припарковался на крыше. Напоминаю, что можно брать все, кроме одежды, инфоносителей и еды. Лишний груз, сами понимаете.
- Нет, не понимаю! Вы кто, простите уж за мою недалекость?
- А вы попробуйте угадать – клерк хихикнул – а я скажу, когда будет правильно.
«Чертов садист, сумасшедший!» - подумала я.
- Нет, я и не то, и не другое. – по моей спине пробежал холодок – не стесняйтесь, говорите вслух, пожалуйста. Мне нравится ход ваших мыслей, он меня забавляет.
-…ну, хорошо, тогда вы…спиритист, экстрасенс, пришелец…бог..
- Бинго, вы совершенно правы! Вот видите, как быстро вы нашли ответ на свой вопрос. Зачем же тревожить меня, если вы такая умница?
- Так вы…бог?
- Ну конечно! Ты разве не заметила, как я занятно попал в твою квартиру, а затем и в твое сознание? – как тут не заметить - …правда, бог – это слишком громко, слишком обобщенно. Я, скорее, доверенное лицо всего человечества.
- Вот как? Вы президент мира?
- Да-да – он словно смаковал произнесенные мной слова – да-да-да, дорогая моя, и попасть ко мне, между прочим, довольно сложно, ты в очереди четыреста миллиардов тридцать тысяч сто сорок седьмая стояла, после тебя еще столько же, так что у нас с тобой только один день.
- Зачем вы пришли?
- Чтобы переправить тебя в другое тело, ай, не так выразился, НА другое тело…небесное.
- Но..зачем?
- Ах, какая несмышленая, ты понимаешь, как долго туда лететь? Не испытывай мое терпение, а то кота не разрешу с собой брать.
- Нет, нет, я хочу взять кота – нам обоим стало смешно, и я испугалась, увидев в этом сходство с теми вечерами, которые я проводила за просмотром старых комедий со старшим братом, который умер год назад.
- Хи-хи, ну ладно, спокойно, зачем сразу о покойниках – меня уже раздражал тот факт, что этот мужчина в наглую читал мои мысли -смотри, один раз объясняю: при рождении ты подписала договор, сколько тебе прожить, прошел срок жизни, и теперь я лично отвезу тебя на твою персональную звезду, холодную и одинокую, где ты будешь вечно пребывать, но при этом ты можешь взять с собой некоторые вещи, которые ты очень любишь. Я уже взял мороженое и грейпфруты, сухие завтраки, немного кофе, плед, диван и кота. Больше на тебя не рассчитано, но тебе и не надо, ибо там будет большооой такой экранчик, где будет вся информация о том, что происходит на Земле, книжки электронные, кино, все, как полагается…не будет только телефона…и людей. Общение запрещено, поэтому можно взять только кота.
- Стойте, то есть, общение с котом не считается?
- Агрх, мы же договорились, что не будем задавать вопросов...конечно же, коты не в счет. Они ничегошеньки не понимают.
- То есть, все животные бездушны?
- Ну, я бы так не сказал, просто им плевать на все ваши проблемы, все ваши разговоры, у них в головах своя библиотека…но давай не будем об этом.
- Значит, все люди попадают на звезды? Как мило, словно мир писал Экзюпери.
- Да, мило, но одиноко…
- И мой брат там?
- Ага, кстати, если тебе интересно (а я вижу, что тебе интересно), то он будет с тобой в одной системе, рядом с созвездием Андромеды.
- Это, конечно, все здорово, но…но…- и я расплакалась
- Тихо, тихо, что ты? – Проводник с участием погладил меня по плечу. Слезы отступили, но ком в горле остался. - можешь не говорить, не люблю, когда говорят заплаканным голосом, я сам прочитал, ты хочешь знать, почему так рано я тебя забираю? Ах, этот вопрос мне задает каждый пятый, причем чаще всего мужчины. Знаешь, причины бывают разные, кто-то заболевает, кто-то просто плохо подумал при заключении договора (хоть дети и ближе к богу, чем взрослые, но, о чем речь, много ли понимают младенцы, хах), иногда опечатка в договоре – в общем, куча всего - но в твоем случае, все максимально просто: по идее, было прописано, что ты умная, добрая девушка, поэтому тебе был дан отрезок жизни длиною в 78 лет (не плохо для мегаполиса, не так ли), но при условии, что ты будешь любить жизнь, что ты переборешь лень и страх, что не разочаруешь близких и не сократишь им жизнь. Так вот, ты это условие нарушила, и поэтому я переоформил твои годы жизни на другого человека. Я слышу, что ты хочешь возразить, я вижу по глазам, что ты меня ненавидишь, но ты же понимаешь, что это твоя вина? Я всего лишь «клерк», как ты меня назвала, не более того, поэтому давай-ка будем честными. Да, мне жаль тебя, но, нет, ты не можешь вернуть все назад, потому что кому-то эти годы оказались нужнее. С другой стороны, твой кот всегда будет с тобой, а экран – вообще вещь веселая.
- Но экран не может заменить общение.
- Во-от, а если бы тебе в голову это пришло пораньше, то все было бы хорошо. Эти чертовы земные экраны, как жаль, что их создатель долго жил. Он буквально все испортил! – тут он по-детски обиженно и брюзгливо посмотрел на пол. Я боялась сбить его с мысли, а еще больше боялась остаться наедине со своими, мало ли о чем я подумаю, а он прочитает. Поэтому я рискнула…
- А кому…
Тут часы на моей стене пробили полдень. Проводник взял меня за руку, поправил тогу, норовившую съехать с плеча, и встал.
- На все остальные вопросы ты можешь найти ответы в настройках в экране. А нам пора.
Он подхватил меня, я почувствовала небывалую легкость и вместе с тем беспомощность, мой тапок слетел и плюхнулся в воду, но тут же на моих ногах появилась новая обувь, отдаленно напоминавшая вьетнамки, и мы поплыли вверх, будто обратившись кофейным дымом.
В моей голове крутилась мысль о том, что я хочу жить, что я хочу позвонить родным, друзьям, хочу, в конце концов, почистить зубы после этого ужасного быстрорастворимого кофе, но проводник прошептал: «Я оставил слезную записку от тебя на столе, поверь, родные будут тронуты, а зубы там почистишь, я все взял» - и я закрыла глаза и заснула.
Я всего пару раз просыпалась и успевала замечать лишь потолок корабля и фуражку Пилота, лицо я, к сожалению, не видела, зато хорошо чувствовала плед, накинутый на ноги и холодную ладонь проводника на моем горячем лбу. «Бедолага, у нее жар, все они плохо переносят полеты. А все почему? Потому что иммунитет слабый, земной».
Эпилог
Я сидела на холодной звезде, на погасшей, ведь мне не дано сиять, не заслужила. В животе уже давно не урчит, я немного похудела от местной еды, но зато здесь есть душ, полотенца и те самые жвачки, которые пропали из ларьков в 2010. Я сижу и смотрю старого доброго Тарковского. Кстати, здесь нету комедий, но есть мелодрамы и нарезки из американских вечерних шоу.
Как я узнала позже из информации, прописанной в экране (классная штука, скажу я вам), 58 лет моих достались двенадцатилетней девочке, которая болела лейкемией. Теперь она в безопасности. Я очень за нее рада, я знаю, что пожертвовала своей жизнью ради этого человека. Она станет ветеринаром, и у нее будет верный муж и кот, почти как у меня. Однако, осознавая, что, если бы я не теряла времени зря, на моем надгробье написали бы: «Е.П. Машкова, 20.01.2007-31.03.2085, кандидат гуманитарных наук, великая поэтесса, любящая мама и жена», а под ней небольшая эпитафия, мне становится досадно. Увы и ах: «Е.П.Якимова, 20.01.2007-03.06.2027, причина смерти – кофеин».
Ах, да, совсем забыла, Пилот - он тоже божество, но чуть пониже стажем. А то, что мой Проводник так странно вломился в мой дом – так это он шутки ради.