Первый день октября совпал с робким, неизвестно откуда взявшимся снегом. Юрка с друзьями быстро покидали вещи и снасти в машину.
- Домой! Домой!- пели они во весь голос пробуксовывая на ухабистой лесной дороге. Заряженные позитивными впечатлениями от рыбалки на омуля, ребята беспрестанно перебивали друг друга, вспоминая, будоражащие каждого рыбака, подробности и потрясающие моменты ловли. Ещё в Москве Юрка решил: «После защиты диплома, рвану на север, побаловаться экзотической рыбалкой».
К его изумлению, всё получилось. Покинув, почти с отличием, стены медуниверситета имени Сеченова и став дипломированным педиатром, Юрка осознал, что заслужил недолгий, но
продуктивный отдых. Спешно собираясь и предвкушая незабываемую одиссею странствий, был неприятно огорошен просьбой матери, навестить её мачеху Матрёну, жившую в Башкирии.
- Юрочка, ведь вам по дороге, - уговаривала она сына. - Тем более, я ей уже позвонила и предупредила, что ты заедешь.
Всю дорогу Юрка чувствовал себя не очень-то комфортно, не представлял, что ему делать у незнакомого человека. Но больше всего, по приезду, не хотелось выслушивать обидные выговоры матери.
«Проехать…- думал он, на третьи сутки пути домой.- Если не вспомнят, напоминать не буду, - поглядывая на друзей, решил Юра».
- Сворачиваем! - неожиданно выкрикнул балагур Витька и резко вывернул руль направо, у продрогшего от первого морозца указателя «Хастар». - Замутим с башкирочками? - сменил окончательно тему рыбалки Витёк, чем несколько смутил Юрку. - Бедная старушка! Тридцать лет от родственников ни духу, вдруг, как снег на голову, внучок покойного мужа, да ещё с друзьями!
-Отстань! - отмахнулся от него Юрка. - Самому ехать не хочется.
- Да ладно, - безучастно пробурчал спавший на заднем сиденье Артём. - Хоть нормально поедим.
Сквозь усилившийся снег показались первые дома. Тишина вздрагивала от глухого звука топора. У кирпичного, двухэтажного дома здоровый, рыжий мужик в рубахе рубил дрова.
Юрка высунулся в окно:
- Извините, не подскажите, где баба Матрёна живёт?
Мужик поднял залитое потом красное лицо, слегка утёрся ладонью и, растянув в улыбке толстые губы поинтересовался:
- Какую Матрёну спрашиваете? У нас их три.
Юрка на секунду задумался, наморщил лоб:
- Авакумову Матрёну Васильевну.
- Сюда, - мотнул мужик огненной шевелюрой в неопределённом направлении. - Пятый дом справа.- И вглядываясь в их лица, поинтересовался, - Кто ж вы ей будите?
- Внуки! - засмеялся Витёк и рванул машину с места.
Видимо такой ответ смутил мужика. Он так и остался стоять растерянно улыбаясь.
Остановились у небольшой, аккуратной избушки. Юрка первым вышел из машины, хотя ему, очень хотелось сейчас же уехать, но одновременно, в нём проснулся необыкновенный интерес. Эти чувства ещё больше усилились, когда дверь приоткрылась прямо перед его носом, навстречу вышла сухенькая, чисто одетая старушка. На скуластом лице ещё можно было заметить увядшие следы красоты. Зелёные, чуть раскосые глаза смотрели с любопытством.
- Здравствуй, Юра. Спасибо что заехал, - сдержано проговорила Матрёна.
Юрка несколько оробел, а шедший из сзади Витёк прошмыгнул вперёд:
- С чего вы взяли, что он Юра?
- Я чай ещё не слепая. Пойдёмте, покажу с чего, - баба Матрёна слабо улыбнулась и, посторонившись, пропустила москвичей в дом.
В нос резко ударил запах сушеных трав. Все стены были увешаны пучками засушенных растений и холщовыми мешочками разных размеров. В углу стояли плетёные корзины, доверху заполненные корой, сухими трутовиками и мелко поломанным хворостом.
- Вот чего! - указала Матрёна на висевшие на стене две тарелочки с портретами глазастой, смеющийся девушки и … парня, абсолютно схожего внешне с Юркой, но более мужественного здоровяка. - Это твои родные, баба Настя и дед Степан. Царство им Небесное! - спешно перекрестилась старушка.
- А ваш то портрет где? - поинтересовался Витёк озираясь по стенам.
- А пашто он мне? - удивилась Матрёна. - Кому этот портрет надобен? - отстранённо сказала она и, махнув рукой, принялась спешно накрывать стол.
За окно потемнело, снег сыпанул рыхлыми кусками ваты, покрыв землю основательными сугробами.
- Пресвятая Богородица, Помилуй! Убереги! - беспрестанно шептала и крестилась, чем-то испуганная Матрёна, поглядывая в окно.- Увидела-таки окаянная!
Друзья перемигивались, дескать, ненормальная бабка. На столе уже дымился сочный гусь с шоколадной корочкой, самодельная лапша, щедро посыпанная молотыми, душистыми травами, солёные помидоры и нарезанное кубиками, что-то похожее на сыр.
- Не обессудьте, выпить нечего, - будто извиняясь, проговорила Матрёна.
-Бабушка Матрёна, у вас даже самогонки нет? - недоверчиво спросил Витёк.
- Мы пьём брагу, а не самогон. - рассеяла Матрёна его подозрения. - Вы такое пить не будите.
- Несите! - одобрил напиток до этого молчавший Артём, отбросив с лица смолистую чёлку.
Тут же, на столе, возникла бутылка с мутной, цвета кофе с молоком, жидкости. Матрёна разлила её в стаканы.
- С приездом! - не чокаясь, Матрёна выпила свой стакан.
Москвичи, явно не спешили последовать её примеру, осушить свою посуду. Витёк рискнул первым. Сморщился.
- Если не видишь, что пьёшь… то пить можно. Смелее! В жизни всё надо попробовать. - и
обращаясь к Матрёне полюбопытствовал, -Баба Матрёна, какую «окаянную» вы боитесь?
Старушка вмиг переменилась в лице, немного помедлила:
- Боюсь, Дубравушка опять пожаловала. Оттого и зимушка рано разгулялась.
- Кто это за барышня такая? - не унимался Витёк.
- Тебе какая разница! - многозначительно усмехнулся Юрка. Мол, не лезь, если не хочешь весь день выслушивать старческий бред.
Баба Матрёна стала очень серьёзной и не глядя ни на кого предостерегающе произнесла:
- С давних времён повадилась она забирать местных мужиков. - Старушка помолчала, задумалась и видимо решив, что её рассказ будет полезен молодым ребятам, продолжила: - Это ещё моя бабушка сказывала. Жила, в позапрошлые века, на чёртовой пустоши, где самые плодородные земли, за нашей деревней, одна семья. Дубы, то ли фамилия их была такая, то ли прозвище. Одиннадцать детей, десять ребят и одна девчонка. Корень видать их крепкий был, все статные, лицом красивые, сообразно своей фамилии. Да беда приключилась. Поехали мать с отцом на ярмарку, а как возвращались, попали на волчью свадьбу. Их бедняжек волки и загрызли. Только лошадь, с обглоданными ногами, домой пустую телегу прикатила. С той поры, стала сестрица за братьями смотреть. Дружно жили, помогали друг дружке. Кое, какое богатство стали наживать. Земли плодородные, урожаи большие, и себе, и на продажу хватало. Но как в жизни бывает! Позарились злые люди на их земли, когда все спали, подожгли ночью дом. Так они, горемышные, вместе с домом и сгорели. Случилось это, как раз такой порой, в самый раз перед первым снегом.
Никто их не хоронил, за ночь, пепелище снегом засыпало. А весной, как только растаяло, потянулись к солнышку одиннадцать стройных, молоденьких дубочков. Народ старался
обойти пепелище стороной. И земли эти никто не взял. Понапрасну душегубы детей сгубили.
Так вот, когда подросли дубочки, деревцами стали, грянула в окрестных деревнях страшная пора. Зимой, начали молодые мужики пропадать. Находили их весной, когда сходил снег, у самой дубовой рощицы. Этой же весной, загадочным образом, на том месте, где покойника находили новый дубок прорастал. Принялись поговаривать, что девица погоревшая, обиду затаила, замужем не побывала и теперь мстит, подбирает себе самых статных, да красивых женихов.
Прозвали девицу Дубравушкой и с почтением, в молитвах просили, изъявить жалость, не трогать мужа иль сына. Но глуха к чужим просьбам её холодная, мёртвая душа. Вот и крещусь, боюсь, увидев вас недоброе могла замыслить. Вон, как не вовремя, снегом сыпанула.
-Баба Матрёна, - перебил её повествование Юрка. - Деда тоже весной нашли?
Матрёна печально кивнула:
- Там его родненького нашли. На проклятом месте теперь дуб вырос! В три обхвата не обхватить. Хожу к нему. Часто навещаю. Почти каждый дубок в рощице имя носит: кто Паша, кто Лёша, а мой Стёпушка.
На улице послышалось топанье, дверь со скрипом отлетела в сторону. На пороге, выпучив испуганно глаза, стоял давешний рыжий мужик.
- Бабка Матрёна! Егорка прихворнул. С ночи тошнит. Собери полезной травки, пока я коня запрягу. - мычал он встревожено.
- Извините, - Юрка смотрел с некоторым раздражением на мужика, - не безопаснее вызвать скорую?
- Ты, друг, выйди на двор. Какая машина по таким сугробам проедет? - отрезал мужик, не глядя в его сторону.- Баба Матрёна у нас и знахарь, и доктор. Не одну жизнь спасла.
В Юрке взыграл или профессионализм, или обида за медицину. Он поднялся со стула и категорично объявил:
- Если нет других врачей, то я еду с вами. Я врач. Мой долг помогать больным. Сколько лет вашему Егорке?
- Летом годки отметили, - мужик переключил внимание с Матрёны на Юрку.
- Не пущу! - Матрёна рванулась к двери и закрыла собой проход. - Я так и знала! Опять она, окаянная! Не к добру этот снег! Изворачивается нечистая сила, хочет тебя из дому выманить.
Юрка, не верящий в Матрёнины страсти и явно встревоженный, поторопил мужика:
- Ступайте, запрягайте лошадь. Я возьму лекарства и подойду. Поспешите! Ребёнок маленький, могут быть необратимые осложнения.
Мужик исчез так же быстро, как и появился.
Одеваясь, Юрка попробовал успокоить Матрёну:
- Не переживайте вы так. Посмотрю, что с ребёнком и к обеду вернусь.
Старушка осознала, что не удержать парня, и лишь неистово, обречённо шептала:
- Что ты знаешь о нашей жизни? Вам молодым, всё кажется сказками. Сгинешь понапрасну...
Вытащив из машины небольшой чемоданчик с медикаментами, которые предусмотрительно брал в дорогу, Юрка махнул друзьям, стоящим на пороге и пошёл в направлении двухэтажного, кирпичного дома. Матрёна, прижимая к груди ватное, стеганое одеяло семенила следом.
Как только он сел в сани, Матрёна накинула ему на ноги одеяло. Юрка, было, хотел снять, но мужик предварил его желание словами:
- Пущай! Не мешает ведь. У нас погода в секунды может поменяться, - и щёлкнув поводьями, пустил лошадь в лёгкий галоп по невидимой дороге.
По приезду, Юрка внимательно осмотрел больного малыша, нашёл его состояние удовлетворительным и не вызывающим опасения. Посоветовал давать больше жидкости и
оставил энтеросорбенты и сухие солевые раствори с подробной инструкцией их применения.
Владимир, его рыжий попутчик, решил остаться с внуком.
- Не боись,- наставлял он Юрку, - главное поводья крепко держи. Едь по следам полозьев. Тут ничего сложного. Коня жене передашь.
Юрка, не один год занимался конным спортом и лишь из уважения выслушивал бесполезные советы вождения.
Слабый морозец пощипывал щёки, солнышко играло на чистом снегу. Красоту природы Юрка ощущал всем телом и душой. Вдалеке замаячила небольшая рощица.
- Как это я не обратил на неё внимания? - удивился он вслух.
Конь резко дёрнулся, возбуждённо застриг ушами и испуганно фыркая раздутыми ноздрями,
сорвался в галоп. Юрка с силой натянул поводья, конь не сдавался. Внезапно легли сумерки,
взвыл ветер, вспенивая снежные сугробы. В считанные секунды, разыгралась буря. Юрка ничего не видел на расстоянии вытянутой руки. Куда ехать? Лошадь, некоторое время, неуправляемо неслась по сугробам, потом выбилась из сил и встала как вкопанная.
«Чертовщина, - думает Юрка. - Не уж-то права Матрёна? Замёрзну в этой глуши».
Ему хочется спать, нельзя, тогда точно замёрзнет. Чувствует, кто-то трясёт за плечо.
Сквозь колючий снег, смотрят в его лицо тёмно оливковые, бездонные глаза. Юрка силится отогнать сон. Красавица заливается звонким смехом.
- Аль спужался? Чего развалился в санях, замёрзнешь, - она берёт Матренина одеяло, ведёт Юрку к лошади. - Прислонись, она тебя согреет. - И накидывает одеяло поверх крупа лошади. От испарины, идущей от тела гнедого становится тепло и уютно. Юрка вглядывается в девушку. Хотя, московская жизнь не имеет недостатка в хорошеньких девчонках, но такой красоты, он точно, ни разу не встречал в своей жизни. Девушка смотрела на него не роняя взгляда.
- Экой ты, непутёха. Если бы я вовремя не подоспела, быть тебе по весне дубочком.
- Дубравушка? - спросил сам не зная с чего Юрка, оглядывая странный наряд спасительницы, одетой в цветастый сарафан, подпоясанный мужским кушаком. На ногах новые лапти, а с шеи падает, взлетая на резком ветру, длинная нить нанизанных желудей.
- Ты за мной пришла? - интересуется Юрка, и ловит себя на мысли, что пойдёт за ней не сожалея.
- Это ты Матрениных историй наслушался,- смеётся Дубравушка. - Не такая уж я коварная. Кто не хочет, силком не тяну.
Юрка чувствует, он точно хочет остаться с ней. Знает, такой красоты, ему, больше никогда не встретить.
- Если не прогонишь, я навек с тобой останусь.
- Ой, какой смелый! Мне Стёпушка не велел брать тебя, - смиренно проговорила девушка.
- Дед?
- Какой дед! Он моложе тебя! Разве не знаешь, сколько дубы живут? - лукаво звенит её голос.
- Так зачем ты пришла? - не отрывает Юрка взгляда от её бездонных глаз.
- Любопытно стало, Стёпушкину кровь увидеть. Не серчай. Жизнь у тебя длинная, много хорошего людям сделаешь. Может это лучше, чем дубом обрядиться. А меня поминай.
Дубравушка наклонилась и со страстью, крепко поцеловала Юрку.
- Это тебе за то, чтобы верен был, на других не заглядывался. - Она выпорхнула из-под одеяла и пошла, не оглядываясь, к дубовой роще унося за собой непроглядную снежную бурю.
Лишь её облик растворился в сумраке, как засияло радостно солнышко. Но с этой минуты, в Юркиной душе, навечно, застыла боль и тоска по любимой. Пытка, которая всю жизнь означена терзать его сердце.