Миновала почти, что неделя, прежде чем воин, чародей, мертвый скелет, мертвая колдунья и молодая девушка, подошли к границам Южного моря. Их путь пролегал мимо, лазурной бухты. Вдали виднелась граница, рыболовецкой деревни, именуемой «Южная Пристань». Компания застала море во время отлива, и без того лазурные берега южного моря, сейчас казались ещё более изукрашенными яркими морскими красками. На чистом берегу, лежали радужные ошлифованные приливными волнами камни. Разноцветные водоросли, и зеркальные мидии, придавали пескам, и прибрежным скалам, беспечный и умиротворенный вид.
К позднему вечеру, к огням небольшой деревни, где едва ли дахгарцев набралось бы две сотни, вышли пять загадочных путников. Обиталища живых, привольно раскинулись, на землях идиллического архипелага, что изрезанными и пустынными заводями прилегали в берегу Южной пристани.
Сонные стражники поприветствовали гостей, внимательно посмотрев, на добродушного чародея, и рядом с ним милую улыбающуюся девушку, которые стояли впереди всей компании, за их спинами хмуро зевая и смотря по сторонам, восседал на пегом жеребце, высокий мужчина, вооруженный и облаченный в походный доспех. Лица остальных были спрятаны под капюшонам, но судя по спокойным лошадям, вряд ли это они могут быть враждебными тварями мертвого королевства. Так рассуждал усталый стражник, сухо поприветствовав и пропустив на первый взгляд мирный отряд.
Рыболовецкая деревушка, имела весьма крупную торговую пристань. К обычным рыболовецким судам, к порту были пришвартованы и военные баркасы.
На стенах низких деревянных лачуг горели факелы. У каждого дома, прислонены заточенные вилы, косы и топоры. В центре главной дороги зажжены костры, у которых хмуро сидели ополченцы, рассказывая друг другу военные байки или какой-то пошловатый анекдот. Татда усмехалась. Видать воеводы посчитали, что мертвецы с Басюрхюрна всегда нападают шумно быстро, как снежная лавина. Видать им не пришлось сталкиваться с десятком личей. Каждый лич выбирая свою полосу. Медленно следуя намеченной цели, постепенно убивал, пока деревня не вымрет, захлебываясь в своей же крови и потонув в своих же стонах.
Как бы то не было, Татда не была настроена к экзекуции. Докучливые дахгарцы сейчас её интересовали меньше, чем поиск второго носящего руну. Они шли вдоль улиц, её шаткое положение выдавали лишь тявкающие собаки, которые шипя кидались под ноги скелета-воина, и мертвой чародейки. Но и этот столь вопиющий знак дахгарцы пропускали мимо ушей и глаз.
Компания дошла до центра площади, где на высоком столбе развивалась хоругвь, характеризующую «Южную пристань». А именно темно-синий фон, на котором изображены два сцепившихся морских гада.
- Где же носитель знака? - спросил Ремдон.
- Он в деревне, - ответил из-под капюшона Кзоржан.
- И чего ты предлагаешь? Стучаться в каждый дом, и заглядывать в лица жителей, надеясь отыскать нужного? - энергично взмахивая руками, зашипел чародей.
- Я предлагаю, подождать. Он объявится, - также спокойно ответил мертвец.
Сахша повернула коня, в сторону от площади, направляясь на звук веселых песен, и запаха еды. Компания зашла в харчевню: грязную, не опрятную, сильно задымленную и душную. В центре помещения, стояло пять музыкантов отбивающие ритм на литаврах. Рубашки их были мокры от пота. Мужчины улыбались, все сильнее наращивая темп, под гомон пьяных слушателей, которые подзадоривая топали ногами в такт, расплескивая пиво из кружек.
Компания села ближе к входу, чтобы при случае быстро ретироваться. Ремдон отправился за тремя кружками пива. Остальные сидели молча, осматривая стены и лица завсегдатаев харчевни и прибывающих гостей.
Осадив пинту пива, щеки Ольма покрылись румянцем. Глаза заблестели, а в животе он чувствовал приятно разливающееся тепло. Внимая такту музыки, Ольм прикрыв глаза барабанил пальцами по столу. Татда усмехнулась мысленно наблюдая за белокурым паладином. Ремдон же нервозно ерзал, то и дело стирая пот со лба, манжетами рубашки. Он неустанно задавал один и тот же вопрос Кзоржану, и лич чувствовала раздражение скелета:
- Это он? - в очередной раз спросил чародей, указывая на прибывшего постояльца харчевни. - А этот? - на следующего. - А вон среди тех, кто сидит за дальним столиком, может быть знаконосец? Кзоржан, а может быть ты нам опишешь детальнее, внешность юноши? А то высокий, молодой, со светло-русыми волосами по плечи, могут походить половина молодцов «Южной пристани». Есть какая-то индивидуальная черта? - неугомонно допытывался чародей.
- Есть, - раздраженно зашипел Кзоржан. - Огромный прыщ на заднице, который не дает ему усидеть ровно.
Ремдон надолго уперся взглядом в мертвеца, словно не понимая шутит тот или нет:
- Ты серьезно? - наконец выдавил из себя чародей.
- Конечно нет! Не знаю, может таковой и есть! - повысив раздраженный голос ответил скелет. - Чародей, замолчи! Когда он появится я сообщу.
Звуки ударов барабанов, били в такт давно истлевшего сердца Татды. Приятная вибрация музыки шла по костям, разливаясь по всему телу. Лич слушала очень внимательно, позабыв обо всем. Удары разносившиеся высоко над головами, словно бились в небесах, превращаясь в сладкую мелодию. Все погрузилось в безмолвие, кроме боя литавры.
Татда не сразу почувствовала, как её настойчиво треплет за рукав Сахша. Наконец, когда назойливость девушки стала явна, лич посмотрела на дахгарку. Та спешно кивнула, на молодого юношу, который в данный момент разговаривал с хозяином харчевни. Когда он закончил беседу и уже был готов уйти из задымленного помещения, ему путь преградили пять странных гостей. Молодой человек остановился, немного попятился, переводя взгляд, то на высоченного белокурого воина, то на тонкого брюнета с лукавыми черными глазами, то на совершенно странную девушку со светлыми, спутанными волосами, одетую в серое короткое платье. За спинами странной троицы словно тени, стояли два ещё более странных типа, чьи лица были спрятаны под глубокими капюшонами.
У парня заметно застучали зубы. Белокурый воин услышав стук и увидев резко побледневшее лицо добродушно улыбнулся:
- Приветствую! - парень промолчал на внешне приветливое выражение лица высокого воина, на чьем поясе висел широкий меч, с дорогой и качественно сделанной гардой, а также инкрустированной рубином рукоятью. - Мы можем с вами переговорить с глазу на глаз?
- Зачем? - неуверенно ответил паренек.
- Мы не желаем тебе зла, юноша! - добродушно подхватил Ремдон. - Я чародей! И нам стало известно, что ты обладаешь определенным навыком, который мы чародеи с удовольствием помогли бы тебе развить.
- С чего мне верить пятью отморозкам? - взвыл паренек отходя от компании.
Татда следила за окружающими дахгарцами. Трезвые уже вовсю прислушивались к диалогу. А пьяные учуяв запах страха, уже почесывали кулаки, определяя на какую сторону лучше примкнуть.
- Всю жизнь ты боишься своей отметины, под ключицей, - прошептала тихим голосом доселе хранившая молчание Сахша. - Твоя прабабка, верно вторила об опасности и проклятье. Но не ты проклятье! - девушка сделала шаг вперед к юноше. - Ты лишь путеводная нить. Ты свет, который поможет нам пройти темный путь. Помоги нам, прошу тебя, Ивиб, помоги!
- Как ты узнала, мое имя? - прошептал парень, слушавший девушку раскрыв рот. Он понимал, о чем она шепчет.
Татда стоявшая рядом с Кзоржаном, ощущала волны ненависти исходившие от мертвеца. «Ревность?» - изумленно подумала лич. Невольно она ухмыльнулась, благоразумно заглушая в себе всплески эмоций.
Внезапный рев военного рога, раздался по ту сторону стен харчевни. Пьяные мужики мгновенно протрезвели и повскакивали с мест. В звенящей тишине, нарушаемой воем рога, раздался панический крик:
- Мертвецы!
Дахгарцы толпой повалили в распахнутую дверь, на ходу выуживая из ножен мечи, или хватая подвернувшиеся топоры и вилы, прислоненные к каждой лачуги южной пристани. Ольм резко рванул к юноше, схватив того за локоть и волохом потянул к выходу. Холодная ночь встретила компанию, высоко полыхающими кострами. Зарево огня освещал горизонт и заводь моря. Волны бились о берег шурша и накрывая баркасы, а со стороны гор тянулись армады мертвецов. Они двигались быстро и словно самая темная ночь надвигались на деревню. Южная пристань погруженная в стенания женщин и боевые кличи мужчин, захлебывалась от сноп искр вырывающиеся с пламеней костров, и редких пущенных зажженных болтов. Пламя стрел гасло в мертвецкой пучине, словно в смоле. Спустя минуты, первая волна скелетов коснулась деревянных ворот. Яростные удары сотрясли заслон. Дахгарцы бросились в атаку.
- В атаку! Холера всех вас побери! - Прокричал широкоплечий всадник, ведший за собой конную рать.
Всадник держал в одной руке штандарт, с символом южной пристани, двух сцепившихся гадов. Во второй руке был изогнутый клинок. Глаза воина пылали, и вверяли уверенность в ведомых им дахгарцам.
- За матерей! За жен! За сестер! Подыхать будем, когда сокрушите падаль!
Вслед за всадниками, двинулись ополченцы, вооруженные пиками, вилами и самострелами. У ворот уже развернулось сражение, яростное и беспощадное. Мертвецы напирали. Стена уже разбитая лежала на земле мешая дахгарцам и мертвецам. Песок и дерн смешались с первыми порциями крови. Из неровного строя живых вырвался отряд отверженных мужиков, огибая ворота, они обошли ровный клин мертвецов, ответив слаженным, но самоубийственным ударом. Молоты и топоры разбивались словно ветер о скалы. Каменное крошево, сминалось об металлические доспехи и оружия. Отовсюду слышались стоны и вопли раненных. Женщины уже волокли по дорогам изувеченных мужей, братьев, раненных и убитых. В стороне от бойни уже развернулось подобие лазарета. Воздух запах, гноем, кровью, мочой и калом.
- Уходим! - взревел Ольм, видя, как толпа мертвецов разрушив стену, ввалилась в поселение.
На смену павшим вставали живые, на смену вновь умершим наплывом текли мертвецы. Ольм выхватил меч, ведя под руку испуганного паренька. Кзоржан, встал плечом к плечу к белокурому воину, сильнее сжимая древко багра.
- Встать строем, мужики! - ревел какой-то воевода дахгарец в стороне. - Если сдохните, не возвращайтесь! Умрете снова! И снова! Халера побери ваши души!
Дахгарцы слаженной волной двинулись на мертвецов. Страшным ударом, обрушилась живая плоть на мощь оживших трупов. Боевой рев, и вскрики страшной резни, лились отовсюду. Деревня зашлась огнем, в котором уже тонули живые и мертвые. Звон и лязг железа. Резня направо и налево. Рядом с Татдой, один из мертвецов пригвоздил к земле совсем молодого дахгарца. Живой отхаркнул изо рта сгусток вязкой крови, и дернувшись в конвульсиях затих. Ольм ревя бросился к мертвецу. Взмах тяжелого меча. Голова скелета полетела в пылающий дом. Скелеты зашуршали, гремя костями, Ольм и Кзоржан, чуть присев, одновременно пошли в атаку. Слаженной работой они вели бойню с группой мертвецов превышающих в трое их компанию. Около двадцати мертвецом окружили их у границы дальних стен. Ремдон дрожа от ужаса, читал заклинания. Несмотря на страх, с его ладоней, срывались огненные шары, и вздымалась земля. Травы сплетаясь в тяжи оплетали ноги мертвецов. После чего Ольм и Кзоржан беспрепятственно могли рубить позвоночник. Татда закрутилась волчком, принимая на себя четверых. Взмах острым основанием. Удачно. Скелет рухнул располовиненный. Бросок к мертвецу. Тот зазевался, Татда сбила его с ног, пригвоздив посохом сквозь глазницу и раскрошив затылочную кость черепа. Внезапный удар мечом плашмя по ребрам сзади. Татда рыча, упала на землю, шипя и впадая в магическую слепоту. Удар сильный. Но не смертельный.
- Орсьтот!
Взревела лич. Разбитые кости мертвеца, поднялись над землей. Взмах посоха. Груда безжизненных костей отбросила назад живого скелета. И в следующую секунду, меч Ольма настиг своей цели, перерубив шейные позвонки мертвеца.
- Инхада Чари Омр! - выкрикнула Татда, ударив основанием посоха о землю.
По левое плечо от неё резко встал Ремдон, вытянув руку вперед:
- Омон!
Пламя и лёд, схлестнулись. Шипение эхом разлилось над Южной пристанью. Оставшиеся живые услышали рев. Чародей выкрикнул, что есть силы:
- Ложись!
Десятки дахгарцев внимая крику чародея, рухнули на живот, и вслед за последней шипящей каплей ледяного вихря покрытого пламенем, икрясь взорвалась магическая вода, окатив мертвецов, в радиусе двадцати метров, прожигающей силой двух стихий. Дахгарцы повскакивали с мест, с новыми силами устремляясь, в бойню, восторженно радуясь присутствую чародеев, в их рядах. Ольм же снова, ухватил плечо паренька, спеша к дальней стене.
- Стой Ольм! Давай поможем, живым! Мы не можем их оставить! - выкрикнул взбудораженный чародей.
- Пустое, Ремдон! - прокричал в ответ Ольм. - У них нет шансов! Они спасутся, если только спрячутся на редких пустынных островах архипелага! Взгляни! Кто смог уже отплыл баркасами в море. Там у них есть шанс. Там они будут вырезать лично каждого мертвеца, показавшегося из воды!
- Нет смысла… Оставшиеся не спасутся! - громко прозвенел металлический голос Татды, взгляд которой был устремлен вдаль. С горы двигались армады мертвецов.
- Личи! - взревели, где-то в толпе. - Бегите! Бегите!
Со стороны пологой горы, сидя на костяных конях, медленно ехали десять личей. Глаза их светились красным огнем, а черные плащи скрывали и одновременно говорили о способностях всадников.
- Тут нет спасения! - Ольм, Сахша и Ремдон вздрогнули от старческого голоса за спиной.
Татда и Кзоржан одновременно присев возвели перед собой посох и багор. За их спиной одетый в старые латы, стоял бородатый сухой старец. В пальцах скованных артритом он держал средних размеров меч. Рукоять и сталь были начищены до блеска.
- Чего смотрите на меня, как на статую? - нарочито раздраженно проговорил старец. - Бегите молодежь. Бегите! А мы уж, как-нибудь задержим их.
- Спасибо отец, - низко поклонился незнакомому старцу Ольм, утягивая за собой брыкающегося от страха парня.
Вслед за белокурым воином побежали и все остальные. Татда задержалась. Она протянула руку к сухой кисти старика. Приблизила его пальцы к своей щеке. Дрожащие пальцы, коснулись кости. Старик усмехнулся и потянул кисть лича к своей груди, где билось старое, но сильное сердце.
- Чего уж, там, - прошептал старец.
- Спасибо! - проговорила в ответ Татда, преклонив колени перед дахгарцем.
- Беги отсюда, девочка! Беги! - старик сделал несколько шагов к гуще страшной резни. Татда не могла идти, провожая старца взглядом. Она знала, он обречен. Все обречены. Старик обернулся, взглянув на мертвую чародейку улыбаясь. - Береги живого, девочка. Хороший парень. Такого жалко потерять.
Волна мертвецов приблизилась быстро. Татда отвернулась и побежала к компании, вскоре их нагнав. Она не знала, что в этот страшной роковой день, у дальней стены Южной пристани, погиб старец, чьи суставы иссушены артритом, чьи кости ломки от старости, но чьё сердце билось за жизнь. Он умер утянув за собой семь воинов-скелетов. Умер гордо, стоя на одном колене, смотря в лицо приблизившемуся личу, весь утыканный мечами, и изрезанный до костей. Он умер гордо, не моля, и не взывая к пощаде, лишь сплюнул кровь на землю, под ноги мертвого лича.
Оставшиеся дахгарцы сворачивали фланги. Мужчины отходили, закрывая собой женщин и детей. Живые бежали врассыпную. Кто к морю, кто в леса. Кому-нибудь да повезет, кто-нибудь да выживет. Личи наступали. За ними оставались трупы. Некоторые из трупов оживали, те у кого воля была поглощена, шли словно марионетки. А те, кто осознал свою горечь, заламывая руки, и плача бежали прочь, в единственное место где они могут лелеять свою боль - в Басюрхюрн.
- Ворваться в строй! - прогремел воинствующим басом всадник, рядом с Татдой.
Мимо пронеслась вереница пятерых наездников. Живые дахгарцы врезались в ряд мертвецов. Кони ржали, стуча копытами, и подминая под себя мертвецов. Земля дрожала, и вибрировала. Два отчаянных живых всадника, прорвались сквозь полосу скелетов-воинов, оказавшись перед личем. Одного из живых, лич заживо сжег огнем. Второй дахгарец набравшись страха и вкусив горечь поражения, вертя в руках два клинка ринулся в свой последний бой. Разорванная линия мертвецов сомкнула храброго воина, не решаясь прервать битву колдуна и живого дахгарца. Лязг металла. Скрежет. Чудовищный вой. Изо рта воина стекает кровь. На лбу выступила испарина. Оторванная по плечо скользкая, окровавленная рука валялась рядом в грязи, продолжая словно уж дергаться ещё пару секунд. Лич поднял воина за наплечник. Напрасно. Последнее желание живого храбреца. Удар клинком в область сердца мертвеца. Пальцы окруживших скелетов ворвались под ребра живому воину. Стон. Хрип. Инстинктивное движение живого. Храбрец дернул клинок в сторону. Лич замертво рухнул рядом с телом павшего храбреца.
Татда замыкала отряд, то и дело выкрикивая и накладывая ультрамариновый щит. Рядом бежали прочь дахгарцы и наступали мертвецы.
- Стоять стеной! Держи строй! Защитить своих детей! - выкрикивали редкие живые, продолжающие своими телами сдерживать натиск мертвецов.
Отовсюду слышался скрежет ломающихся костей. Всюду валялись раскуроченные листы стальных доспехов. Над городом стоял непроглядный дым пожаров, и ещё более витал мертвый смрад. В клубящейся повсюду пыли продолжали стойко сверкать мечи. Звенели сабли, летели редкие, но уверенные стрелы, которые словно барабанная дробь выбивала скудные, но звучащие удары.
Шипящий звук ударил сзади. Татда машинально поставила ультрамариновый щит. Белая молния прошла насквозь, ударив мертвую чародейку в спину. Она упала на живот, но быстро поднялась на колени, высматривая врага. Кзоржан знал, что личу нужно время на то, чтобы вновь почувствовать скрепляющую её кости магию. Он пружинисто прыгнул вперед, встал перед колдуньей, прокрутив в руке багор. Он пустился в пляс, на атакующих их скелетов. Его руки не дрогнули, когда зазубренный край багра разорвал ребра первого скелета. Двух мертвецов встретил шквал мощных ударов. Кзоржан нанизал одного, за лонное сочленение, разорвав тазовые кости. Другого хлестнул по черепу, раскрошив височную кость. Очередной мертвец. Встречный прыжок. Кзоржан инертно ударил ногой, мертвец отлетел к стене, ударившись черепушкой о камень. Мертв, снова мертв. Воин прокрутился на месте, ввязавшись в бой со следующими тремя скелетами. Цепкой зуб багра проехался по остистым отросткам, разорвав связки позвоночника. Едва слышный скрежет металла, предупредил мертвеца об опасности ссади. Он ударил в слепую, приложив титаническое усилие. Обернулся кругом, и наступил на противника перекрестным ударом. Разбив сразу же двоих мертвецов.
Полыхнула молния. Ремдон успел поставить блок, заслонив Кзоржана и Татду. Но мертвая магия была столь разрушительная, что белый свет коснувшись магии живого чародея, изрыгая снопы белых искр, отбросила вибрацией Ремдона. Чародей запрокинулся назад, проехав по земле на спине, и оставив за собой внушительную грязную борозду. Ремдон особо не пострадал, судя по болезненным стонам. Но он казался оглушенным.
Ольм защищал Кзоржана со спины. Закрыв собой Сахшу и Ивиба, он видел, дело дрянь. Выпустив второго носителя руны, он с боевым кличем ворвался в ряды мертвецов. Первые мгновения резни, он не чувствовал препятствия. Озадаченные разящими ударами дахгарца, мертвецы, чуть отхлынули назад. Ольм нырнул вбок, удар наотмашь слева направо. Смертельный удар. Ольм качнулся корпусом, принимая на меч, сразу два вражеских клинка. Его сапоги глубоко ушли в дерн. Но дахгарец выдержал, рыча в истлевшие лица врагов. Он толкнул скелетов, и подскочил вперед. Удар. Два черепа летят в лужу крови.
Просвистела очередная молния, Татда снова кинула ультрамариновый щит. Молния прошла насквозь лишь чуть ослабнув. Очередной разряд. Татда прокрутилась на месте выкрикнув:
- Инхада Чари Омр…
Ледяной вихрь, взлетел к облакам. Три ближайших вражеских скелета, обледенели, и развалились на осколки, под яростными перекрестными ударами Ольма и Кзоржана. Полыхнула вторая молния, чуть в стороне. Татда оглянулась. К ним шел, лич. Татда успела дернуть к себя Кзоржана, прежде чем луч ударил в землю, там где стояли ноги мертвеца. Но третий луч, тихий не имеющий следа, разлился чайной розой, лишь перед роковым ударом. Ударом со спины.
Ольм рухнул на колено, тяжело дыша и хватая воздух ртом. Он прижал левую руку к правому боку, обхватив живот, но продолжил сражаться с мертвецами. Ремдон воскликнул, видя капли крови, падающие на землю, и разливающиеся лужицей там, где стоял четвертый сын Гиржерпа. Татда увидела слишком поздно, третьего лича, в руках он держал посох-гвизарму, с трехгранными шипами, сделанными из черненного металла. Сияние смертоносного копья переливалось, будто дрожало, внимая ветру и царящей вокруг ауры смерти. Татда знала этого лича. Его рука не дрогнет, и не поколеблется. Он решительный и ожесточенный. Ему нет дела до живых. Он умер в огне, под радостные крики своих же родственников. И он убил родню, в таком же огне, заживо, как убили его. А ожившую мать, пригвоздил к пылающим доскам, и наблюдал, как живые растащат её кости. Татда знала этого лича. Она бросилась к Ольму. Оттолкнула в сторону Ремдона, когда гвизарма мертвого колдуна заалела. Невидимая молния, сорвалась, пролетела над головой упавшего живого колдуна, и расцвела граненой чайной розой. Магический цветок, разорвался, обдав живых и мертвых, волной горячего воздуха, сконцентрированного в шаровую молнию. Молния прошла сквозь шею Ивиба. Молодой парень, с безумным взглядом, плашмя рухнул на спину. Хрипя, и плюясь пенящимися сгустками крови. Он схватился за горло. Сахша прижала пальцы к его шеи. Кзоржан, подхватил Сахшу закинув её на плечо, а парня взяв подмышку, бросился наутек к дальней стене. Кзоржан, слышал мысленный крик Татды, он понял её слова, и действовал: «Уноси живых».
- Уходи Ремдон! - прошипела Татда, закрывая собой живого чародея. - Бери Ольма, и иди за Кзоржаном.
Ремдон стуча зубами от страха и усталости, с трудом поддерживая раненного Ольма, поволок его в сторону дальней стены Южной Пристани, следом за быстро убегающим воином-скелетом. Татда слышала яростные, но быстро слебеющие вопли белокурого паладина. Слышала, как он просил остаться с чародейкой, и взывал, что бы она шла с ним. Но из-за быстрой потери крови голос Ольм дрожал.
Татда ударила основанием посоха в землю — знак вызова. Мысленно она читала речь, которую передавала личу с трехгранной гвизармой:
«Чвюрс, ты пришел с Басюрхюрна, за мной! За дезертиром! Я повинна в своих намерениях и действиях! Я принесла раздор и разлад в сплоченных рядах нашего царства. И лишь мне, и только мне нести наказание. Чвюрс, я прошу чести! И вызываю тебя на бой!»
Татда была последовательна, она повторила знак вызова, ударила основанием посоха о землю. А вокруг бушевало пламя. Мужчины уже не смыкали ряды, не защищали женщин. Где-то чуть в стороне визжал либо поросенок, либо ребенок — не разобрать. Визг вскоре затих. От южной пристани оставались горы трупов и красное марево пылающих костров. В глубокое лазурное море уплывали торговые и военные баркасы.
«Татда», - после долгой паузы начал речь Чвюрс. - «Татда — загадочный чародей Басюрхюрна. Лич разорившая фундаментальные основы своего дома. Разорвавшая связь со своей магией. И взывающая к чести?»
«У меня были причины, поступить так, как я поступила. Так же как и у тебя были причины, Чварс, выйти походом, на Южную Пристать».
«Конечно».
«Взываю к чести» - повторила мысленно мертвая чародейка, ударив посохом в землю.
Чварс думал долго. Он знал, Татду. Убитую в полутора километрах не дойдя до башни чародеев. Убитая десятью мужчинами. Четверых она утянула с собой сразу. Оставшиеся шестеро были убиты ею, после её смерти. Он знал, Татду, не принятую дахгарцами. Он знал Татду, которая за семь сотен лет, так и не приняла мертвых.
Скелеты свирепо смотревшие на чародейку, ждали приказ лича. Внезапно, скелеты-воины разбежались по Южной Пристани, отыскивать живые души. Стоявшие в стороне от Чварса, двое других личей, также поехали своей полосой дальше. Чварс кивнул. И не слезая с коня, вскинул гвизарму, читая заклинание. Татда успела поставить заклинания преодоление огня и ультрамариновый щит. Она бросилась в ноги личу, ослепшая его магией, и оглушенная магическим фоном. Ей нельзя терять время, Ольму нужна помощь. Нужно действовать быстро. И пусть даже насмерть. Магический барьер она преодолела, почти безболезненно. А воткнутая гвизарма между реберной дугой и подвздошной костью, надрывным эхом разлилась по магически скрепленным суставам. Невидимые ткани рвались, жизнь угасала, таяла, как тает лед. Татда смогла вонзить основание посоха в землю, почти что под ноги враждебного лича, и из последних рвущихся магических сил, она сплела заклинание:
- Эялафибра Инээзд…
Татда впилась пальцами в гвизарму Чварса. А земля под её посохом уже заходилась огромной воронкой. Изрыгая комья грунта и остатки сопревшей травы, земля пошла волной, к южному морю. Земляная волна несла с собой мертвецов, и не убежавших живых. Волна подминала под себя дома, разрушала стрелковые башни, сделанные из прочных терракотовых плит. Земля захлебнулась, столкнувшись с морем. Чварсу не повезло. Магическая атака Татды, стоившая ей всех сил, вырвала его руки из суставов. Всё ещё тлеющая жизнь в сухих костях, прервалась энергетическим всплеском темно-зеленого авантюрина. Который сжег останки, и опалил гвизарму, рассыпавшуюся песком, под ноги Татде.
Скелеты-воины, заверещали. Поздно. Татда вскочила на мертвого коня, уцелевшего от воронкообразной волны. И пустилась галопом, разбивая основанием посоха, черепа.
Заклинания:
- Инхада Чари Омр — усиленное заклинание холодного дыхания. Данное заклинание меняет внешний облик лича, в ледяную спираль или вихрь, покрытый вспышками и всполохами разбивающихся ледяных кристалов. Вихрь замораживает всё, чего коснется. По окончанию колдовства вихрь разрывается холодным, обжигающим диском.
- Орсьтот — отбрасывание препятствия.
- Омон — заклинание первородного огня.
-Эялафибра Инээзд — посох в руках лича, создает равномерную, но кратковременную вибрацию. Вибрация создаётся на различные виды стихий, будь-то вода, огонь, земля и даже, возможно воздух.