СИБИРСКАЯ РАПСОДИЯ (продолжение-1)
(пьеса-легенда)
Павел и хозяин не торопясь поднимаются на второй этаж. В дом обратно заходят конвоиры, заносят рундуки, ставят их на полу возле двери.
ПЕРВЫЙ КАЗАК (видит, что в зале один Абдул остался, показывая рукой). А догадайсь-ка, Фрол, что в рундуке у бубнового может быть, а? Ведь не всякий арестант следоват в ссылку с вещами-то!
ФРОЛ. Конечно, без вещей, да пешедралом, сколько раз видел, каторжников гонют, однакось. А энтого, вишь ли, (изображает) как барина, в санях доставить велели. Сколько мороки с имя, да казенны расходы?!.. В жись не угадаю, что там в рундуке может быть у арестанта, наверно, хорунжий знат, ключи-то у него…
АГАФОН. Вот и я не знаю. А теперь и подавно не надо, главное, до места доставили, и без приключений на задницу…
Вниз быстро спускается НАФИС. Прикрыв лицо краем платка, поздоровалась: «Здрассти!», и юркнула за дверь второй комнаты.
АБДУЛ. (Резко встает, кивком головы, вслед ей, отдает поклон) Салом алейкум, туташ!
АГАФОН (провожая взглядом). Здравствуйте, ба…арышня! Ух, кака шустрая! Молодка, видать… Неужели хозяйска жена? И все это время она наверху чуралась нас?
АБДУЛ (Не спеша садится). Лицо скрывают незамужние.
АГАФОН. Незамужние, говоришь? Я извиняюсь, значит, это дочь хозяина? Красавица, видать, глаза-то сияют как, й-йэх!.. Ну-ка, проведаю, чего это она там (встает, поправляется, идет к двери, но спотыкается о подставленную ногу Черкеса, падает, вызывает смех у коллеги. Встав, хочет наброситься на Абдула, да тот упреждает, валит его снова на пол, сам же поднимает, трясет за грудки. Фрол растерян, не знает, что предпринять)?
АБДУЛ (тихо, чтобы не слышала Нафис). Знай свое место, казак! Тебе приказано меня стеречь…
ФРОЛ. А и правда, Агафон. Что это с тобой вдруг? Затмение нашло? Ты не у себя, чтоб за девками…
АГАФОН (успокоившись). Чья бы корова не мычала… А тебя, сосланец, я еще достану, узнаешь. Ишь, гад какой, еще приемы знат. Будет тебе от меня приемчик с патрончиком в задницу…
Заходит Сабир. Озирается, ищет кого-нибудь из хозяев, мнется, не зная, что сказать, снимает шапку.
САБИР. Опеть драстути, урус люди!.. М-М… Э-ий, Багман акя!.. Нафи-ис! Я все сделал, лошадям кушать дал. Сейчас за водой собираюсь. Еще зайду.
ФРОЛ. Здравствуй «опеть», мил человек… Как зовут-то тебя?
САБИР (В шутку, будто не понимая, показывает рукой в сторону шкафа, плиты). Савыт?.. Какуй савыт?.. А, савыт-мискэ, савыт-тарелька, чугунка? Такуй савыт - это Нафис, я ни трогай савыт…
АБДУЛ. Исемен эйт, дустым.
САБИР. Вай! Ты по-нашему можешь, да?.. Ай-яй-яй, дурной башкам! Моя имя надо, да? Имя у мине Сабир, аульский гаварит Са-бир-кэ. А как жинюс, жина мине скажит: Са-бир-жан, дарагуй, давай мине пацилу-уй!... Усек, урус людям!?..
(ФРОЛ и АГАФОН хохочут, Сабир уходит).
АГАФОН. Смешно балаболит твой «мил человек», Фрол. А ты-то хоть понял, Абдул, что он сказал?
АБДУЛ. Лошадям корм дал, поехал за водой. Хозяину сказал, не вам.
ФРОЛ. А ты, что, и татарский знашь?.. Агафон, откуль могуть быть таки знания у арестантов, а? В пересыльных тюрьмах учат? Без году неделя в Сибири, а кавказец их язык уже понимат. Я – закоренелый здеся, а ни слова ни бельмеса по их. Или у вас языки схожи, а?
АБДУЛ. Четыре дня ехали, много рассказал командиру…
ФРОЛ. …Да-а-с… поговорили, называтси… Ты чё-нить понял, Фоня?
АГАФОН. Да с энтимя басурманами будто и поболташь, да никогда ничего не понимашь.
ФРОЛ. Вот и я говорю... А зря тебя не расстреляли, чертяка с Казбека. По-людски поговорить, и то не хошь… Не мы же виноваты, что в Сибирь тебя погнали поганой метлой.
Спускаются БАГМАН и ПАВЕЛ. Из соседней комнаты возвращается НАФИС с миской в руках. АБДУЛ вскакивает с места, садится по жесту ПАВЛА. Нафис высыпает пельмени в чугунок.
ПАВЕЛ. Прошу любить и жаловать, казаки, это наша хозяйка Нафис. Мы с нею, считай, росли вместе, каждое лето то я у них, то Нафис у нас. И не заметили, как научились языкам друг у друга. Как сестренка она мне, так что никаких экивоков в ее сторону. Вера у них строга на этот счет. Усвоили?
АГАФОН и ФРОЛ (в один голос). Так точно, вашбродь!
БАГМАН. Ну, эта, вы раздивайси, пожалста, за столу садись, кушать будьти.
ПАВЕЛ. Так, казаки, вы тут трапезничайте, но не шибко-то засиживайтесь, понятно? У нас дела есть с хозяином, как знаете (накидывает на плечи шинель, портупею кладет меж казаков, выходит)…
БАГМАН (дочери). Кызым, син эйдэ, лампы зажги, пожалсты, темнеет уже (выходит). А про дойку сама помнишь…
Абдул из газырницы вытащил патрон, откуда извлек два куска ниток – белой и черной – пропустив вокруг указательных пальцев, посмотрел через них на улицу, вернул все на свои места, приблизил ладони к лицу и стал молиться про себя. Нафис же молча делает свои дела. Помешала в чугуне пельмени. С комода подняла поднос с самоваром, установила на скамейке у печи, наполнила самовар водой, накрыла крышкой. Взяла совок, открыв дверку из плиты, извлекла угли, ссыпала их в самовар, пристроила сверху самовара гнутую трубу и, открыв на печи круглое отверстие, короткий конец трубы вставила в него. Присев, осмотрела низ самовара, помахала в ту сторону нижней частью фартука. Все это время за ней неотрывно следят три пары глаз. Когда Нафис работала к ним спиной, Агафон толкнул соседа локтем, руками в воздухе очертил фигуру девушки, поднял вверх большой палец, и оба вздохнули «Да-а-а!..». Теперь Нафис оставалось зажечь керосиновую лампу и повесить над столом…
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2018/06/12/704