Пролог.
- Айл, пожалуйста, сбавь скорость!
В голосе Марты, помимо решительной твердости, проскользнул ледяной ужас. Она старалась не смотреть на экран бортового компьютера, где цифры вращались быстрее секундной стрелки на наручных часах. Сто восемьдесят было несколько минут назад. В такой ситуации единственное спасение – отвернуться в сторону, лишь бы не видеть, как скорость стремительно несёт их прямиком в свежий выпуск местных новостей в раздел «Хроники автомобильных аварий». Одного взгляда в окно, где пейзаж давно стал сплошной размытой картинкой, хватило для того, чтобы в горле заворочался колючий полупереваренный комок из дыни и клубники, съеденных на ужин после работы.
- Айл! – повысила голос Марта, обращаясь к подруге, но та не слышала никого, кроме себя, продолжая эмоционально вещать, какой же Эрик придурок и как давно ей нужно было выбросить его шмотки из квартиры и сменить замки.
- Дорогуля, ты не забыла, что это его квартира? Скорее, он тебя оттуда вышвырнет за скверный характер и самомнение! – напомнила ей подруга с пассажирского сиденья.
Айлин бросила на неё яростный взгляд и недовольно поджала губы. Бесполезно. На Марту это не возымело никакого действия. После многих лет дружбы она осталась единственным человеком в её жизни, кто не ловил каждое слово роскошной брюнетки с откровенным восторгом и нескрываемым трепетом. Возможно, именно поэтому Айлин испытывала к ней почти родственную сестринскую любовь.
Марта судорожно дернула ремень безопасности, проверяя, крепко ли она пристегнута, и испуганно вжалась в сиденье, пытаясь подавить тошноту и головокружение. На такой скорости безопасности не существует. В случае аварии её тело не вылетит через лобовое стекло, благодаря ремню, зато кровавые ошметки будут разбросаны по всему салону. Оба варианта категорически не устроили. Она предприняла еще одну попытку докричаться до Айлин.
- Высади меня! Я не хочу умереть из-за того, что ты шестой раз за неделю поругалась с мужем!
Красотка Айлин могла сколько угодно считать Эрика нищим негодяем, но в одиночку. Без подруги на соседнем сиденье, которая хотела жить больше, чем разбиться за компанию с этой стервозной дурой. Прошлая их семейная ссора произошла из – за того, что Эрик оставил чашку с недопитым чаем на столе у ноутбука, а Айлин её не заметила и опрокинула на клавиатуру. Муж ожидаемо разозлился и стал ругать её за такое безалаберное отношение к вещам, а она оскорбилась и ушла из дома жить в хостел. С золотой картой Эрика. И продолжала строить из себя глубоко оскорбленную и обиженную мужем несчастную девушку, пока он не заблокировал счета.
Марта любила свою подругу, потому что они были неразлучны, как парочка попугайчиков, с самого детства. Но её прихоти уже порядком поднадоели.
- Королева Айлин возжелала ехать веселиться, а он отказался! Понимаешь, Мар, бедолага на работе у нас устал! Уработался весь день в экран планшета пальцем своим тыкать! Бестолочь! – кричала она, взмахивая рукой с обручальным кольцом, стоимость которого равнялась примерно половине стоимости квартиры Марты.
Ссоры отличались разнообразием. Айлин почти никогда не повторялась. И у её подруги было несколько мыслей по этому поводу. Либо она не видела смысла ругаться дважды по одной и той же причине. Либо Эрик менялся в лучшую сторону ради неё ежечасно. Либо… ссоры были надуманными, а под ними скрывалось нечто более глубокое, чем обычно не делятся даже с самыми близкими подругами.
- Айл, ты не королева. Ты обыкновенная скандальная баба, которой просто повезло родиться красивой. Кто тебе сказал, что Эрик обязан выполнять все твои прихоти? Выбрось в мусорное ведро эти журналы, где мальчики пишут своими отманикюренными пальчиками, что любая женщина – Королева, купи поваренную книгу и будет тебе счастье.
Глаза Марты разболелись и покраснели. В последнее время она закатывала их так часто, слушая бесконечные жалобы своей роскошной девочки, что посещение офтальмолога уже маячило на горизонте.
- Я вообще-то ждала от тебя слов поддержки! Если ты не прекратишь нести чушь, я высажу тебя прямо здесь! – воскликнула Айлин, указав рукой, увенчанной массивным золотым браслетом со сверкающими камнями, на обочину.
- Отлично, я вызову себе такси и спокойно доеду до дома, - нарочито устало вздохнула Марта и демонстративно потянулась за сумкой, лежащей на заднем сиденье.
Такого наплевательского отношения к своей персоне Айлин стерпеть не могла, тем более от единственной подруги. Легким движением откинув свои блестящие темные волосы на левое плечо, она ухватила подругу за руку и с надеждой в глазах заглянула ей в лицо.
- Мар, я очень виновата перед тобой. Прости меня за всё, что было между нами.
- А что между нами было? Мы с тобой и не ссорились никогда, - удивлённо пожала она плечами.
- Это не имеет значения. Прости, милая. Я была для тебя не самым лучшим другом. Но я всегда старалась. Ведь я люблю тебя, ты же знаешь.
Её подкачанные губки сложились бантиком, а идеально ровные брови поползли вверх. Марта с детства знала эту мимику. Подруга готовилась расплакаться, что случалось с ней чуть реже, чем никогда. Похоже, что в этот раз ссора между ребятами была самая настоящая, и Айлин действительно находилась в растерянности.
- Знаю, сестрёныш. Ты тоже самый дорогой человек в моей жизни. Будь ты мужиком, я бы вышла за тебя замуж.
Марта рассмеялась, пытаясь разрядить обстановку и…нервно вздрогнула от внезапного громкого звука.
Оглушительный сигнал груженой фуры, несущейся с горы, заставил её непроизвольно повернуть голову в сторону источника шума. Последнее, что она запомнила – это слепящий свет двух огромных ярких фар, и бешеный крик любимой подруги, крепко вцепившейся в руль.
«Телефон запаролен. Как же они сообщат маме, что меня больше нет?».
Это была последняя мысль Марты перед тем, как отправиться в темноту от обжигающей боли, пронзившей всё тело вдоль позвоночника.
1 глава.
Там, где сейчас находилась Марта, было уютно, как дома в любимой кроватке под лоскутным одеялом и с кружкой ароматного какао в руке. А еще тепло и очень светло, как в операционной. Только яркий свет совершенно не ослеплял и не заставлял слезиться уставшие глаза. Под её босыми ногами и вдаль до самого горизонта расстилался бескрайний луг с дивными светящимися, будто в ультрафиолете, цветами. В лучах дневного солнца они переливались всей палитрой красок, издавая прекрасный сладковатый аромат с дурманящим эффектом. Казалось, что каждая, даже самая незначительная, деталь этого мира создана для того, чтобы приводить проходящих мимо в чувство эйфории. Марта неловко шагнула вперед, едва касаясь шелковистой травы, и почувствовала, как потоки ветра возносят её вверх, к небесам. Здесь она не имела никакого веса, как нить паутинки, как лепесток розы, как шапочка одуванчика, как всё, что было так мимолётно в её собственном мире. Она была невесома и прекрасна. Она была воздушна и готова взлететь.
Здесь, в этом мире, все проблемы отступили в сторону, оставив только приятные воспоминания о прошлом, и твердую уверенность в солнечном завтрашнем дне. Здесь происходило наполнение души всеобъемлющей любовью до предела. Любовью, за которой не страшно уйти туда, откуда не возвращаются. Всё материальное остановилось и замерло в ожидании за чертой. В этом мире Марта осталась наедине с собой настоящей. С той внутренней составляющей, которую она успела накопить в себе за жизнь в оболочке. И сейчас, когда пришло время сводить счеты, оказалось, что дурных поступков не так много, как она думала при жизни и, возможно, билет в лучшее место она получит в ближайшее время.
А потом внезапно всё закончилось так быстро, что она едва успела осознать своё возвращение.
Шумно втянув в себя порцию холодного кислорода, Марта открыла глаза и судорожно попыталась сглотнуть тот колючий ком, что застрял у неё в глотке. Горло саднило и першило. Единственное, чего сейчас хотелось так сильно – это сделать один – единственный глоток воды, чтобы вернуть баланс в высохший, будто раскалённая пустыня посреди солнечного дня, организм. Жажда была такой пронзительной, что поначалу она не ощутила боли, сковавшей тело. Это потом доктор скажет ей, что болеть должно терпимо, потому что она на сильных обезболивающих средствах. А сейчас она была уверена, что кошмар абсолютно реален. Впрочем, так оно и было. Переломанные ребра, плечо и раздробленное бедро вспыхнули обжигающим пламенем, если бы медсестра вдруг забыла сделать хоть один из уколов.
Пересилив саму себя, девушка обвела палату взглядом.
В углу стояло старое кресло, застеленное клетчатым покрывалом. Там спал человек, свернувшись в совершенно неудобной позе и накрывшись тонким больничным одеялом с головой.
Марта попыталась пошевелиться, чтобы обратить на себя его внимание. Но тело наотрез отказалось подчиняться, посылая болевые сигналы, похожие на секундные вспышки, в затуманенный сильнодействующими анестетиками мозг. Она разозлилась на собственную беспомощность и нервно вскинула брови. Нужно было во что бы то ни стало докричаться до человека. Девушка предприняла еще одну попытку разбудить его, позвав на помощь. Но и эти усилия оказались тщетными. Пересохшее горло издавало лишь едва различимые хрипы, от которых воздух колебался практически неощутимо. Человек крепко спал. Человек… Марта предполагала, что там, под пледом, спит мама, о которой она успела подумать в последний момент перед тем, как грузовик размазал их с Айлин по салону её новенького внедорожника. Айлин! Боль и жажда внезапно стали такими далёкими и нереальными по сравнению с тем горем, которое обрушилось на неё при воспоминании о любимой подруге. Кричать было бесполезно, это Марта уже поняла. Но дернуть здоровой ногой так, чтобы уронить капельницу, вплотную приставленную к кровати, и снова постараться обратить на себя внимание – уже не настолько нереально, как напрягать бесполезное высохшее горло. В одно мгновение собственные болезненные ощущения отступили на второй план, давая волю душевным страданиям, которые стали гораздо невыносимее боли физической. Физическую боль ей сейчас облегчали капельницы и уколы. Воспоминания об Айлин не могло заглушить ничто, кроме возвращения в тот мир, из которого она только что вернулась.
Спустя пару минут слабых толчков, капельница, наконец, упала, утянув за собой все иголки, торчащие из вен Марты. Девушка сморщилась от неприятного ощущения и от раскатистого в тишине вип-палаты гулкого грохота падающей капельницы.
Вип-палата. Почему она решила, что палата платная? Из бесконечного сериала про врачей, что крутили по вечерам, когда всё население страны устраивалось у плит, обложившись сковородками. Марта не была исключением. Она хоть и жила с мамой, но чаще готовила сама, не желая обременять любимую родительницу своими потребностями. На холодильнике у неё уютно расположился старенький черно – белый телевизор, памятный пылесборник из советского детства. Столько раз она собиралась купить новенькую плазму, но так и не добралась до магазина техники. Возможно, жизнь специально предоставила ей шанс остановиться и выдохнуть.
Так вот, судя по тому, что других коек она здесь не наблюдала, а человека сюда пустили - это не реанимация. Значит, платная палата. На чьи деньги она организована, Марта понятия не имела. В этом месяце зарплату она еще не получала. А от аванса оставалось несколько тысяч, как раз на хлеб с маслом. Ради такой палаты маме пришлось бы влезать в долги. А этого она допустить никак не могла.
После шума падающей капельницы, человек под пледом зашевелился и приподнялся, внимательно оглядывая девушку, опутанную трубками и повязками. Марта попыталась оторвать голову от подушки, но слабость в теле была такой силы, что её едва хватало на беспрерывное дыхание, не говоря уже о каких-либо движениях.
- Ты очнулась? – раздался мужской голос со стороны кресла, и Марта испуганно зажмурилась.
Мужчина? Только если доктор, больше некому. Она бы сейчас попыталась вспомнить, когда у неё последний раз был мужчина, если бы не так сильно гудела голова. Нет, она не была ханжой, но считала себя настолько самодостаточной, чтобы держать противоположный пол на расстоянии вытянутой руки. Временами она ходила в кино и на ужин в ресторан у озера. Чаще всего на этом всё и останавливалось. Именно поэтому она готова была увидеть в этом кресле маму. В крайнем случае Айлин, если с ней всё в порядке. Но никак не мужчину. А доктора обычно не спят в палатах у своих пациентов. Марта растерялась настолько, что решилась открыть глаза и посмотреть на обладателя чудесного баритона.
- Воды, - прошептала она одними губами и обомлела, узнав в мужчине мужа Айлин.
Быть может, находясь в лучшем состоянии, она задала бы целую кучу вопросов, но сейчас ей было абсолютно безразлично, кто принесет стакан воды и приложит трубочку к её губам. Даже если это муж Айлин. Подруга её простит, когда придет в себя, тем более, это она отчасти виновата в случившемся. Хоть и неприлично так думать и обвинять её в чём-либо. Такое могло случиться с кем угодно и где угодно.
Эрик был рядом уже через мгновение.
- Я позвал медсестру, - сказал он тихо. – Сейчас она сделает тебе расслабляющий укольчик, и ты уснешь сном младенца. Тебе сейчас нужно побольше спать, ведь во сне организм восстанавливается лучше всего.
Марта попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка вышла кривая. В голосе Эрика не прозвучало ни капли нежности и заботы. Исключительно ровный тон с нотками жалости. Всё встало на свои места. Он почти наверняка чувствует себя виноватым за страшную аварию, ведь это он подарил жене внедорожник. Марта прекрасно помнила рассказы Айлин, преисполненной радости и гордости за свой низкий поступок. За бокалом розового игристого вина в баре она рассказывала Марте, как выпросила у мужа машину. Начиналось всё весьма безобидно, с обещаний рулить аккуратно и не сбивать бабушек на пешеходных переходах. Несколько месяцев Эрик был непробиваем. Просьбы Айлин становились всё настойчивее, а условия - ультимативнее. Так продолжалось до тех пор, пока она в итоге не поставила его перед выбором: либо машина, либо развод. Она привела доводы, которые показались ей самой стопроцентными, вроде тех, что она для него готовит – стирает – гладит – убирает – в постели ублажает, а он не может ей за это подарить маленькую машинку. Марта не понимала, зачем Эрик терпит все истерики взбалмошной жены, но уже через неделю она нажимала ножкой, обутой в бархатные туфельки с высоченной шпилькой, на педаль в дорогом авто.
- Дальше что? Вилла с видом на Средиземное море? – спросила Марта в тот день у подруги.
- Средиземное? – рассмеялась та, откинув за спину шикарные черные волосы. – Бери выше! Персидский залив, всё остальное низко и дешево для Королевы Айлин!
- Не страшно потерять мужика? Он у тебя не миллиардер. В какой-то момент твои прихоти превысят его годовой доход, и он найдет себе девушку подешевле и поспокойнее, ты же это понимаешь?
- Милая, я вращаюсь в таких кругах, где найти себе богатого любовника не составит труда. Тем более с такой попой, как у меня. Я год из зала не вылезаю не для того, чтобы ездить на отечественном автопроме и пить дешевое шампанское.
Это было последнее осознанное воспоминание Марты перед тем, как погрузиться в сон. Укол медсестры подействовал через мгновение после того, как она вытащила тонкую иглу из вены. Эрик стоял чуть в стороне и по-прежнему не проявлял к ней никакого интереса, что окончательно успокоило и расслабило Марту. Верхом глупости было бы отбить мужа у подруги. У любимой подруги. У единственной подруги, с которой пройден длинный путь рука об руку.
Айлин.
Марта так и не нашла в себе сил и смелости спросить, всё ли в порядке с ней. Больше всего она боялась услышать, что её роскошной девочки больше нет и никогда не будет. Плавно проваливаясь в черную вязкую темноту, она непроизвольно вздрогнула, услышав её звонкий голос.
- Мар!
Айлин звала её по имени. И ей хотелось кричать изо всех сил, чтобы подруга услышала и пришла к ней сюда. В платную палату, где ей сейчас так одиноко в обществе своей невыносимой боли, одноногой капельницы и чужого человека.
- Мар!
В голосе Айлин звучал надрыв. Так она кричала однажды в далёком детстве, когда Марта согласилась пойти в гости к дядечке из соседнего двора, который собирался показать ей пушистого смешного щенка, родившегося на прошлой неделе.
- Мар! Пожалуйста, не ходи с ним! Мар! – кричала тогда маленькая Айлин, надрываясь от слёз, душивших её, и страха, сковавшего всё тело от пяток до кончиков светлых волос, заплетенных в две тонкие косички.
Тогда перед Мартой стоял серьезный выбор: новорожденный щенок у дядечки дома или любимая подруга, устроившая очередную истерику. И Марта выбрала подругу. Тогда. И каждый раз после, она всегда делала выбор в пользу неё.
Сознание девушки уже полностью отключилось, единственное, что не давало ей провалиться в сон – звонкий голос. Такой реальный, словно Айли стояла в изголовье кровати. Словно стоит только обернуться и протянуть ей руку.
- Айл, я здесь. Я рядом. Я обещала, что не уйду никогда.
2 глава.
Эрик собирал свои вещи в дорожную сумку. Следом за парой свободных джинсовых штанов туда же полетел пакет с мыльно – рыльными принадлежностями и стопка свежевыглаженных футболок. Айли была хорошей женой в плане ведения домашнего хозяйства. Он никогда не жаловался на отсутствие котлет в холодильнике или количество чистых носков в третьем сверху ящике комода. Её единственным незначительным недостатком была уборка. Вернее, её отсутствие. Айли не очень любила убираться в их небольшой, но хорошо обставленной квартирке со свежим ремонтом. Ремонт, кстати, тоже был в духе Айли. Эрик никогда бы не сделал кухню в красно – черном стиле. Для него дом всегда был в первую очередь уютным местом. Местом, где можно расслабиться и не глядя закинуть ноги на подлокотник кресла, зная, что там не стоит поднос с печеньем. Где всё находится на своих местах.
Но не для его жены. Она мечтала о кукольном домике, которого никогда не было в её собственности в детстве, в отличие от Марты. Айлин приходила к ней играть, ведь подруги были неразлучны с самого рождения. Но это было не то. Одно дело приходить поиграть, когда вздумается, и совсем другое дело самой иметь такой домик. Взрослая Айли воплотила мечту маленькой девочки Айлин. Поначалу Эрик был категорически против её сумасшедших идей. Даже пытался привозить из строительных супермаркетов обои, плинтуса и ламинат исключительно нейтральных оттенков, вроде бежевого и светло – коричневого. Но его капризная жена кропотливо собирала все чеки, грузила ненужные рулоны в багажник своего дорогого авто и увозила сдавать всё обратно в магазин, отделывая стены в нежно - розовый кукольный цвет. Устав ссориться, Эрик уступил, дав Айли полную свободу действий. И она превзошла сама себя в потолках с лепниной и во встроенных позади комодов малиновых светодиодах.
Эрик же предпочёл как можно меньше появляться дома, где обилие разноцветных мерцающих огней после тяжелого рабочего дня действовало на него раздражающе настолько, что порой нервное напряжение доходило до предела.
Так было во всём.
Айлин не умела и не хотела учиться уступать. Эрик её любил. Очень любил. Любил так, что надышаться не мог на свою взбалмошную красавицу. Но жить так, как жил он, становилось невыносимо. Нет, он не нашел себе замену Айли. И не исключал возможности, что замену ей он не сможет найти никогда. Но и уступать ей вечно он не сможет. Это убивает в нём мужчину. Он чувствовал, что еще немного, и он превратится в подкаблучника, чего он допустить не мог никак. Даже от большой любви к умнице – красавице своей жене.
Да, возможно, он готов был терпеть и дальше капризы любимой женщины ради мнимой семьи и призрачного пресловутого тыла. Но вчерашняя истерика разбила в пух и прах все его воздушные замки. Глядя в её заплаканное лицо, он вдруг четко осознал, что она его не любит. И никогда не любила. И вряд ли когда-то у этой динамики случатся изменения в положительную сторону. За эти годы он сделал всё, чтобы расшевелить чувства своей блистательной половины. Но нельзя расшевелить то, чего нет. Только вчера, зажимая ей рот ладонью, чтобы она, наконец, заткнулась, он вдруг очнулся от многолетнего сна. По его ладони катились её мутные слезы, смывая с него иллюзию будущего семьи, которая еще сможет быть счастливой. Не сможет. С него хватит.
Поговорив со своим другом, он решился на самый отчаянный поступок, о котором готовился пожалеть еще не раз и не два. Эрик заранее знал, что будет очень сложно. Но иного выхода нет. Сколько было разговоров с Айли, которые она предпочла пропустить мимо ушей, сколько было просьб хотя бы попытаться его услышать, но она лишь качала головой с легкой улыбкой на лице. Он запутался в своей семье и уже не мог быть уверен на все сто процентов, что она любит его. Что, вообще, любила его когда – то.
Методично швыряя вещи в сумку, он старался не думать о том, что уходит от жены. Что за его уходом последует развод. Что он еще не раз увидит Айли и снова непроизвольно задумается о том, что, возможно, ему нужно было дать ей еще один шанс исправиться. Здравый смысл кричал о том, что Айлин никогда не увидит в нём мужчину, если не увидела с первой встречи. Глухой шепот перекрывал вопль здравого смысла всего одной фразой: «Она нужна тебе. Ты хочешь, чтобы она была рядом».
Друг был холост и жил в небольшой двушке. Он предложил Эрику какое – то время перекантоваться у него, пока не улягутся эмоции.
- Всё равно спальня у меня пустует. Я живу в зале, там телик с приставкой, ты же знаешь, - сказал он, предлагая свою помощь.
Эрик раздумывал ровно полминуты.
Марк ждал его внизу. Музыку, грохочущую из его машины, было слышно даже здесь, через двойной стеклопакет, который Айлин установила, чтобы летом не просыпаться от рёва железных коней, которых мотоциклисты выгоняли на ночную прогулку.
В машине Марка два рэп – исполнителя под мелодичную музыку читали свой текст о том, что их дама сердца еще пожалеет о своём предательстве.
«А вот Айлин никогда не пожалеет о том, что меня больше нет в её жизни. Она даже не поймет, почему я ушёл» – скользнула в голове одна из тех мыслей, что он так усердно гнал от себя.
Уже на пороге, зашнуровывая кеды, он бросил последний взгляд на квартиру, которую решил пока оставить ей. Потом, в процессе, он посмотрит на её поведение и подумает, оставлять недвижимость бывшей жене или же отсудить половину себе. А пока он глубоко вздохнул, чтобы собраться с силами и не остаться. В этот последний момент, как в сопливой мелодраме, на телефон поступил звонок. Эрик был уверен, что это Марк набрал друга, чтобы поторопить его со сборами и напомнить, что не следует оставаться там, где унижают человеческое достоинство. Но на экране отобразился незнакомый номер. Еще и со стационарного телефона. Это могли звонить диспетчера с работы, чтобы просить Эрика отправить бригаду на сверхсрочный вызов, поэтому он, не раздумывая ни секунды, ответил, ожидая услышать в трубке женский голос. Но телефон отозвался мужским голосом. Сначала мужчина по ту сторону задавал стандартные вопросы, знакома ли ему Айлин, принадлежит ли ей машина за госномером таким-то… А потом он сказал, что Айлин попала в аварию. Что она в реанимации. И что её ввели в искусственную кому.
Эрик выслушал внимательно, не задавая никаких вопросов, кроме номера больницы, куда отвезли его жену. Неловко спрятав телефон в карман куртки, он одним движением отшвырнул сумку в угол и побежал вниз по ступеням. Марк, как настоящий друг, не задавал лишних вопросов. Молча выключив музыку, он вдавил педаль газа в пол так резко, что колеса завизжали, а машина дернулась. Но сейчас всё это было не важно. Ничто не было важно. Кроме того, что Айли на грани и, возможно, именно сейчас ей требуется переливание той редкой группы крови, которую не повезло иметь Эрику и которая есть у Марка.
Больше всего на свете Эрик боялся потерять любимых людей. Его собственный отец развёлся с матерью много лет назад, но это не значило, что Эрик стал его любить меньше из-за этого. Отец перестал мужем своей жены, но от этого не перестал быть его родителем. Они по – прежнему виделись так часто, как могли, дарили друг другу подарки на 23 февраля и поддерживали в трудных ситуациях. Сейчас в его собственной семье произошёл разлад. Он больше не мог быть мужем для Айли, но это не означало, что он перестал её любить и стал желать ей зла. Он хотел, чтобы она жила и была счастлива. Он хотел, чтобы у неё всё наладилось. И сейчас она нуждалась в его поддержке, несмотря на то, что развод уже неизбежен и предотвратить его невозможно, можно только немного отсрочить.
Хирург в больнице рассказал, что для Айли он сделал всё возможное и от него уже ничего не зависит. Только от самой девушки, от того, насколько крепок её молодой организм и, как это ни странно, от желания жить. Эрик очень просил пустить его к ней хоть на пару минут, предлагал деньги и помощь. Но доктор вежливо и очень твёрдо отказался, сославшись на внутренний устав, согласно которому он действует. Откланявшись, он ушел ординаторскую, оставив Эрика у входа в реанимационную палату.
У окна, выходящего во двор, где расположились люди разных возрастов в сопровождении своих родных и близких, наслаждаясь ранней весной, стояли небольшие мягкие диванчики, куда и отправился Эрик, укутавшись в больничный халат. Через минуту подошел Марк с двумя стаканами кофе из машины, что стояла в холле рядом с автоматом, выдающим бахилы. На его плечи тоже был небрежно наброшен белый халат. Марк выглядел по-настоящему обеспокоенным, словно это не он пару часов назад настаивал на разводе друга с его взбалмошной женой. Теперь положение вещей кардинально изменилось.
- Эрик, что врачи говорят? – спросил он, протягивая стакан с дымящимся напитком другу.
- Что сделали всё возможное со своей стороны.
- Какой прогноз?
- Он не сказал. Наверное, исходя из того, что её ввели в искусственную кому – не утешительный. Вроде, в неё не вводят всех подряд, насколько я знаю.
- Мы с тобой можем чем – то помочь?
- По поводу крови доктор ничего не сказал. Видимо, запасы пока есть. От денег и лекарств наотрез отказался. Я не знаю, что мне сделать для того, чтобы она осталась. Чтобы она захотела это сделать.
Марк обнял друга за плечи и слегка хлопнул ладонью по спине.
- Если что-то будет нужно. Деньги, помощь… Эрик, всё, что угодно. Ты только позвони. Обещаешь?
Он кивнул.
На какое-то время они оба замолчали. Марк шумно прихлёбывал кофе, уткнувшись в телефон и читая последние новости об аварийной обстановке в городе. Эрик смотрел в одну точку. В его голове сейчас, словно диафильм, щелкали картинки. Первая встреча в коробке с торца дома. Её семейные трудности, пережитые им, как собственные. Затравленный взгляд Айлин и обжигающая ненависть к бедности своей семьи. Он вытащил её. Забросив всё, что когда-то имело для него значение, он взял её за руку и вывел из удручающего состояния тошноты к самой себе. Связка глянцевых воздушных шаров, отпущенная в небо. Прогулка босиком у озера. Пикник на стеклянной площадке над пропастью. Полёты над городом. Первая теплая улыбка Айлин. Его руки на её тонкой талии. Поцелуи в подсобке университета. Совместная подготовка к семинарам. Сотни прогулов. Постельные марафоны вместо пар. Тысячи разноцветных гербер. Гигабайты фотографий в телефонах. Годы мечтаний. Миллион пройденных километров. Сотни литров дождя. И предложение, на которое Айли ответила: «Ну, наконец-то, я уж думала, что никогда его не дождусь». Она не знала, как сильно он боялся услышать её твердое «Нет» и ощутить на себе такой жалостливый взгляд, как смотрят на бездомного щенка, забрать которого домой нет никакой возможности. Не знала, сколько раз он падал на колени перед зеркалом, чтобы всё выглядело красиво. Так, как любит она. Не знала, сколько слов было заготовлено на любой вариант её ответа... А потом отгремела свадьба, где он был так счастлив, что на всех фотографиях выглядел пьянее друзей, хотя на самом деле выпил не более двух бокалов шампанского. Тогда он впервые ощутил, насколько может опьянить счастье. Марта и Марк были свидетелями.
- Эр, тут пишут, что в машине находились две девушки. И одну из них пришлось вырезать по частям из авто. Это Марта, да? Больше некому.
Эрик кивнул.
Если в машине, где за рулём сидела Айли, кто-то находился на пассажирском сиденье, то это могла быть только Марта.
- Удар пришелся на сторону пассажира. Эрик, не вини себя. Марту просто размазало по салону. Её невозможно было спасти.
- Возможно, - не согласился Эрик. – Я ведь мог не дарить Айлин машину.
- Вообще, странная авария, - добавил Марк. – Она ведь могла повернуть не под грузовик, а в кювет. Они бы улетели с трассы и получили небольшие повреждения. Тем более, они обе были пристегнуты. Отделались бы легким испугом, а у машины максимум капот бы помяли.
- Ты серьезно? Ты думаешь, что сейчас самое время обсудить уровень вождения Айли? Марк, всё, что могло случиться, уже случилось. Давай просто закроем эту тему.
Эрик откинулся на спинку скрипучего дивана и закрыл глаза.
Слушать рассуждения друга на тему: «А что, если бы», просто не было сил.
3 глава.
В этот раз Марта сразу сориентировалась, где же она находится, как только открыла глаза. Те же самые больничные стены, правая нога, закатанная в гипс от пятки до бедра, и постоянный серый шум в голове. Она в оплаченной Эриком (скорее всего, именно им, больше некому платить за её удобства) больничной палате. Там, куда её направили после того, как Айлин снова не смотрела на дорогу, надеясь на мастерство встречных водителей, маленькая дурилка. Марта определённо злилась на неё. Как можно было попасть в такую глупую аварию, зная, что в машине сидит еще один человек, чья безопасность на совести водителя? Марта лежала с закрытыми глазами и мысленно репетировала речь, которую она выскажет Айлин в лицо после того, как сможет самостоятельно добираться до туалетной комнаты, а не вызывать медсестру с поста красной кнопкой на подлокотнике кровати.
В платной палате, несомненно, были свои плюсы. Одиночество, которое так ценила Марта. В детстве она часто лежала в инфекционных отделениях, умудряясь подхватывать кишечную палочку буквально из приоткрытой форточки. Тогда, раньше, она не так сильно ненавидела холодную перловую кашу на ужин и подъем в шесть утра в процедурную комнату на уколы, как ненавидела огромное количество народу. Каждый из них общался друг с другом исключительно на больничные темы. Десятилетняя Марта в такие моменты всегда чувствовала себя женщиной глубоко пенсионного возраста в очереди к терапевту. Так и хотелось спросить: «Девочки, вам, вообще, нормально делиться степенью жидкости своего стула? Больше тем для разговоров не нашлось?».
Удобная койка была несомненным следующим плюсом платной палаты. Одна из тех, которые обычно показывали по вечерам в её любимом сериале про врачей. Тогда Марта с удивлением про себя отмечала очевидный промах реквизиторов, которые, по всей видимости, никогда не лежали в настоящих провинциальных больницах, где плетеная проволока с металлическим скрежетом провисает до самого пола, останавливаясь на расстоянии в пяти сантиметрах от него. Но сейчас она сделала новый вывод, что сериальные реквизиторы, похоже, лежали только в платных палатах, где койки были исключительно ровными. С жесткими ортопедическими матрасами, которые оказывают благотворное влияние на позвоночник и корректируют осанку. С кнопкой вызова на уровне запястья. И с вращающимися рычажками по краям, регулирующими высоту положения тела.
А еще здесь расторопные медсестры, не брезгующие выносить даже переполненное судно. Марта вспоминала, как однажды лежала в травматологии, где соседи по палате ухаживали друг за другом, несмотря на то, что каждому из них было не больше пятнадцати лет. Такой взаимопомощи и взаимовыручки, как тогда, в «травме», Марта больше не встречала нигде за всю свою жизнь. Никто ни разу так не сморщил нос, вынося судно за лежачими соседями. Всё делалось весело, с шутками и компанией. Во взрослых отделениях всё было иначе. Медсестер обычно сложно было дождаться. Санитаров не было вообще. Здесь Марта ожидала увидеть то же самое. Но, с удивлением, раз за разом отмечала, что находится в палате повышенной комфортности.
И, конечно же, еда. По сравнению с той ледяной застывшей перловой кашей из детства, сейчас Марта питалась как в лучших ресторанах Европы. Её кормили понемногу и очень аккуратно, соблюдая рекомендации лечащего врача. Как ни странно, кормил её сам Эрик с ложечки. Он делал это молча. Вообще, он ухаживал за ней молча. Без эмоций. Без лишних слов. Без каких бы то ни было выражений на лице. Поначалу Марта пыталась задавать ему вопросы, но он ответил, что доктор запретил ей разговаривать, поскольку нужно восстанавливать силы и ни в коем случае не волноваться.
Он был всё время рядом, не считая работы. Те две недели, что он брал в счет отпуска, чтобы ухаживать за больной женой, давно закончились. Сейчас Эрик отсутствовал каждый день строго с восьми до шести. Потом приходил в неизменном белом халате, небрежно наброшенном на плечи, и улыбался так тепло, словно просил прощения за свою бестолковую вторую половину.
- Привет. Как ты?
- Спасибо, уже намного лучше, - вежливо отвечала Марта, стараясь сглотнуть колючий ком в горле, из-за которого голос становился хриплым, будто от крепких сигарет.
- Ты сегодня кушала?
- Да. Эр, почему ты навещаешь меня?
- Потому что эта авария произошла по моей вине. Не купи я машину, всё было бы совсем иначе.
Айлин. Следующий вопрос должен был звучать о ней. Но каждый раз всё внутри замирало, когда Марта пыталась задать его. Слова застывали прямо позади колючего кома, застрявшего в горле. Вопрос оставался не заданным снова и снова. В данном случае неведение гораздо лучше знания, считала Марта. Она не хотела плакать об Айлин сейчас, в платной палате городской больницы. Тяжесть этого горя не для больничных стен. Это горе должно быть осознано в одиночестве, в темноте домашней обстановки. А если она жива, то Марта еще выскажет ей всё, что думает. Потом двинет её подушкой изо всех сил, чтобы у Айлин остался синяк, как напоминание о запредельной злости подруги. А затем они пойдут в бар и напьются. Марта обнимет её так крепко, как не обнимала еще никогда, и будет рыдать в плечо, не стесняясь собственных слез и эмоций.
- Ты овца тупая! – скажет она ей. – Ты понимаешь, что я чуть не потеряла тебя?! Как ты могла быть такой беспечной? Обещай, что вернешь ключи от авто Эрику и будешь передвигаться исключительно на такси!
И не отпустит её до тех пор, пока она не пообещает, звонко смеясь.
Ей хотелось думать, что там рядом, за стенкой, такими же короткими, но уверенными шагами к выздоровлению движется Айлин.
- Спорим, что мне гипс снимут быстрее, чем тебе, старая развалина? – хотелось Марте заглянуть в палату к Айлин, чтобы поднять той настроение и подтолкнуть к ускоренному выздоровлению.
- Купишь мне месяц массажа, если я заживу быстрее тебя, - ответит ей Айлин.
- А ты мне мультиварку, чтобы я не стояла у плиты на полусросшихся ногах, - подтвердит ставки Марта.
И тогда они закрепят свой спор чашкой чая с малиновым вареньем и обменяются порциями таблеток, которые разносят медсестры по вечерам в пластиковых контейнерах, подписанных фамилиями пациентов.
На такие темы больше всего любила фантазировать Марта, глядя на свою подвешенную на вытяжку ногу, закатанную в несколько слоев гипса.
- Ты собираешься спать?
Этот вопрос вытаскивал Марту из мира мечтаний почти каждый день.
Эрик выглядывал из-за своего планшета, в котором доделывал чертежи, не оконченные во время рабочего дня. Айлин рассказывала, что он очень много работает, чтобы обеспечить ей безбедную жизнь. Обычно Марта не воспринимала эти рассказы всерьёз. Но сейчас она наблюдала каждый день, что мужчина любимой подруги действительно с головой находится в работе, ни на минуту не отвлекаясь на посторонние дела.
- Почему ты всегда работаешь? У тебя больше нет никаких интересов?
Эрик удивленно приподнял брови, выглянув из-за своего планшета.
- К чему вопрос?
- Ни к чему. Просто ты или на работе, или работаешь после работы. Ты ничем не увлекаешься?
- А должен?
Девушка своими вопросами заинтересовала его настолько, что он отправил планшет в спящий режим и отложил его в сторону.
- Не думаю, что должен. Просто странно. Почему бы после работы не заниматься тем, что тебе интересно по – настоящему?
- Например?
- Футбол. Или зал. Или, быть может, какие-то тренировки.
- Ты же знаешь, что нам всегда не хватало денег.
Не хватало. Он произнес это в прошедшем времени. Марта уцепилась за это слово так, что кончики пальцев похолодели от ужаса. Не хватало. Им не хватало денег. А теперь хватает? Почему он сказал «не хватаЛО»? Потому что теперь он остался один?
По спине пробежали обжигающе ледяные мурашки. Марта больше не могла держать этот вопрос в себе. Она очень хотела. Но он вырвался у неё помимо воли.
- Эрик, скажи, Айл жива? Что с ней?
Сжав руки в кулаки, Марта наблюдала за реакцией супруга подруги. И она испугала так сильно, что аппарат, к которому подключено её переломанное тело, неистово запищал, напоминая, что такой уровень пульса для Марты является критическим.
Эрик медленно приподнялся со своего кресла и подошел к ней вплотную, как в те моменты, когда кормил с ложечки. Приложив руку к её лбу, он обеспокоенно заглянул в глаза девушки.
- Айли? С тобой всё хорошо? Мне позвать доктора?
Марта рефлекторно отпрянула, несмотря на то, что движения причиняли ей практически невыносимую боль.
- Почему ты называешь меня Айли?
- Ты не помнишь? Айлин – это твоё имя.
4 глава.
Эрик шел чуть впереди, принимая от лечащего врача последние рекомендации по выздоровлению и режиму своей жены. В руках он держал непрозрачный пакет с вещами и документами. Это было всё, что осталось Марте от Айлин. Её телефон, украшенный стразами, её ежедневник в кожаном переплёте и некоторые вещи, которые были на ней в день аварии. Ах, да. Ещё её роскошное тело. Всё остальное Эрик велел санитарке выбросить, не пожелав видеть ничего, что могло лишний раз напомнить ему об ужасной трагедии. Марта очень разозлилась, когда узнала, как он поступил с вещами своей жены, и даже пыталась вернуть их обратно. Тщетно. Всё уже было сожжено на заднем дворе больницы и лежало серой кучей пепла в железной бочке вперемешку с прочим хламом, снимаемым с беспризорных покойников. От обиды она на повышенных тонах высказала ему, что нельзя быть таким черствым и безразличным к памятным предметам. Но он не видел Марту. Он видел Айлин, которая чудом осталась жива и теперь прячется за стеной из талисманов аварии, пытаясь превратить в семейный культ воспоминания о погибшей подруге.
- Айли, мы купим тебе новое шмотьё. Не будь такой мелочной. Это всего лишь безделушки. Главное, что с тобой всё в порядке, - сказал он, когда Марта попыталась выказать ему негодование.
Он не понимал.
Он совершенно ничего не понимал.
Эти вещи ничего не значили для Айл и для него, потому что у неё шкаф дома закрывался с трудом от переизбытка платьев и рваных джинсов. Для Марты же они были последним напоминанием о подруге. Это было всё, что осталось после неё для Марты. И именно их она хотела трогать, оплакивая подругу. Или себя?
Внутри Марты творился полнейший раздрай из-за последних событий. Как такое могло случиться, что её сознание оказалось в теле Айл? Как сценарий фантастического фильма мог воплотиться в реальной жизни? Быть может, умерли они обе, и сейчас Марта переживает свой собственный ад за то, что была человеком с не самыми лучшими характеристиками на том, земном, свете?
В тот день, когда Эрик впервые назвал её именем Айлин, она устроила такую истерику, что медсестра была вынуждена вкатать ей целый куб успокоительно – снотворного коктейля, чтобы пульс и давление опустились ниже границы невозврата. Она не верила до последнего, считая, что всё, происходящее вокруг, глупая шутка мужа подруги, никогда не отличавшегося хорошим чувством юмора. Этакое, своего рода, возмездие за то, что она не смогла заставить Айлин сбросить скорость хоть немного. За то, что, быть может, он считает, что это она, Марта, виновата в гибели его обожаемой жены. Она тряслась в истерике до тех пор, пока Эрик не включил фронтальную камеру на своём планшете, где до этого так старательно корпел над рабочими чертежами.
- Ты видишь, Айли? Это ты.
Эта фраза повергла Марту в шок не хуже картинки – отражения с камеры на экране. На неё смотрела не самая лучшая версия подруги. Всё те же прекрасные синие глаза в обрамлении длинных наращенных ресниц. Всё те же аккуратно очерченные скулы. Миловидное, очень женственное личико. Пухлые подкачанные губки. И длинные, почти до пояса, волосы, сейчас забранные в пучок под медицинским чепчиком.
Конечно, лицо имело землистый оттенок, изможденное и исхудалое. Под глазами залегли вместительные мешки насыщенного сиренево – синего цвета. На щеке красовался уродливый затянувшийся шрам, покрытый засохшей кровавой коркой. Но это была, вне сомнений, Айлин.
- Теперь мне понятно, почему ты сидишь здесь всё время, - пробормотала Марта, аккуратно дотрагиваясь до лица подруги, которое теперь принадлежало ей.
Марта с трудом оторвалась от экрана и оглядела больничные стены. Странно, но глазами Айлин мир выглядел точно также, как и глазами Марты. Его окраска не поблекла и не стала ярче. Вокруг не появилось никакого королевского шика, окружить которым себя всегда стремилась Айл. Золотого свечения не возникло. Райские птицы не запели. Водопады не зажурчали. Ароматы хвойного леса в воздухе не витали. Для Айлин мир был точно таким, каким он представал перед Мартой.
Убрав от лица тоненькие пальчики, Марта посмотрела на свои руки. И как она раньше не замечала, что на безымянном красуется обручальное колечко в паре с роскошным кольцом, украшенным прозрачным камнем в несколько карат, которое сама Марта никогда бы не рискнула вынести за пределы квартиры? Тело Айлин, видимо, привыкло к нему настолько, что не подавало никаких сигналов о наличии посторонних предметов на пальчике с маникюром, который сильно подпортило время.
Время. Судя по длине отросших ногтей Айлин, времени прошло немало.
- Эрик, сколько я здесь лежу?
- Почти месяц, - ответил он.
Тяжело вздохнув, Марта нажала на рычаг для понижения уровня кровати и закрыла глаза.
Эрик без капли удивления наблюдал за странным поведением жены. Странным оно показалось бы кому угодно, но не ему. Упиваться собой и собственной красотой было в духе Айлин. Вздыхать, глядя на отражение в экране от фронтальной камеры, касаться скул в поиске недочётов, понятных только ей одной, быть недовольной своими ногтями… В этом заключалась вся Айлин. Иногда его удивляло, что же хорошего смог он найти в этом женском прототипе того самого Нарцисса и где отдыхала его рассудительность, когда он делал этой даме с замашками Королевы предложение руки и сердца. Уровень её самолюбования выходил за грани разумного. Почти все его заработанные таким трудом деньги уходили на содержание жены. Если бы он знал раньше, на ком женится, прожил бы всю жизнь холостым. Как Марк, который насмотрелся на семейную жизнь лучшего друга и решил довольствоваться случайными связями на стороне.
- Ты был на моих похоронах? – спросила она очень тихо тоном, балансирующим на грани истерики.
- Вернее, похоронах Марты, - исправилась, увидев удивление на его лице.
Он кивнул.
- Когда это произошло? Как это пережила мама? С ней всё хорошо? Кто сейчас ухаживает за ней?
- Она очень плакала, но, я думаю, она переживет.
- Ты думаешь? – взорвалась Марта. – Ты думаешь?! Не надо думать! Надо срочно найти ей сиделку! У меня, вернее, у Марты, должна быть зарплата на карте. Что я тут тебе объясняю? Дай мне мой телефон!
Растерянно наклонившись к прикроватной тумбочке, Эрик выдвинул нижний ящик и достал оттуда телефон Айлин.
Увидев белый яблочный гаджет у него в руках, Марта стукнула кулачком о матрас от злости, пытаясь поторопить нерасторопного мужа подруги.
- Да не телефон Айл! Дай мне мой смартфон!
- Айли, - повысил голос Эрик. – Ты понимаешь, что твоё поведение не нормально?
- Потому что дело касается моей старенькой мамы, которая порой не может себя обслужить сама! Мне нужно ей помочь.
- Милая, твоей маме нет пятидесяти. Она молода и прекрасна. Ты помнишь, что у неё маленькие дети от нового мужа? Помнишь, что у тебя разница с братьями больше двадцати лет? С каких пор она стала старенькой и не способной себя обслужить?
Марта отчетливо слышала, как он пытается сдержать себя, помня о том, что авария может дать любые последствия. В том числе и на психику. Но сдерживаться очень сложно. Безумие жены откровенно пугало его. Несдержанная в плане быта, она становилась страшна в сегодняшней неадекватности.
- Потому что моей маме семьдесят! И еще иногда она забывает поесть! Она не проживет одна!
От таких криков у Эрика пробежал ощутимый ледяной ток по спине. Айлин никогда не вела себя так, как сейчас. Она могла быть взрывной, импульсивной и эмоциональной. Иногда она себя не контролировала. Но откровенным сумасшествием она никогда не болела. Приняв единственно верное решение, он нажал на красную кнопку на подлокотнике кровати.
В двух словах шепотом объяснившись с прибежавшей на вызов медсестрой, он подошел к Марте и, крепко взяв её за руку, закатал рукав шёлковой пижамы, которую он принес для неё из дома.
Марта кричала и сопротивлялась, требуя дать ей телефон, чтобы найти сиделку для мамы. Пытаясь вырвать руку из цепкого захвата Эрика, она едва не разбила загипсованную ногу о выступающие борта кровати.
- Давай, - коротко велел он медсестре, крепко прижав жену к постели и та молниеносно вколола новую порцию успокоительного коктейля.
Мир почти моментально подернулся дымкой и плавно погрузился в темноту.
На следующий день Эрик пришел после работы не один, а в сопровождении высокого мужчины в аккуратных очках в золотистой оправе. Он выглядел очень благородно и представительно. Высокий и статный, в темно – синем строгом костюме и белоснежной рубашке с золотыми запонками. С легкой полуулыбкой вежливо выпроводил Эрика за дверь, сказав, что хочет поговорить с его женой наедине. Марта не готова была к разговорам, но увидев, как беспрекословно подчинился Эрик просьбе седовласого мужчины с аристократической внешностью, она заинтересованно посмотрела в его светло – карие, немного выцветшие от времени, глаза.
С Мартой он очень вежливо поздоровался и представился Анатолием Николаевичем, практикующим доктором психологических наук. В его голосе было столько доброты и мудрости, столько глубины, что ей захотелось открыться ему с первой фразы. Его внимательные глаза видели насквозь, самую человеческую душу, примечая малейшую фальшь или недоговорку. Спокойный тон и выраженная твердая осанка делали его похожим на представителя знатного дворянского рода, пришедшего на помощь Марте прямиком из позапрошлого века.
Он задавал вопросы, на которые хотелось ответить честно, не пытаясь юлить и утаивать факты. Ему она доверилась и без опаски рассказала всё, начиная с просьбы к Айлин сбавить скорость и до вчерашнего отражения в планшете лица подруги.
Доктор слушал очень внимательно. После чего кивнул, поблагодарил её за интереснейший рассказ и вышел за дверь. Он не озвучил ей своего суждения. Он не поставил диагноз. Он не дал наставлений, как ей жить дальше в теле другого человека. Он просто выслушал и кивнул, но уже этого Марте было достаточно для того, чтобы пустота внутри начала заполняться.
Она не знала, что рассказал доктор Эрику. Ни о диагнозе замещения. Ни о его расшифровке. Марта осталась в неведении, какие мысли обо всей этой ситуации появились теперь в голове мужа её погибшей подруги. А ему стало легче дышать после совета доктора как действовать дальше. По его мнению, Айлин спроецировала на себя сознание Марты. Она чувствует себя виновной в том, что произошло. И для того, чтобы хоть немного снять напряжение с сознания, Айлин считает себя Мартой. Доктор успокоил Эрика, посоветовав ему не давать ей повода для стресса и вести себя с ней как обычно, и тогда, спустя немного времени, сознание Айлин примет своё тело и смирится с потерей Марты. И она вспомнит себя и всё, что было до аварии.
Эти дни в больнице были для Марты самыми страшными. В попытке осознать новое положение, она частенько смотрела на своё отражение. Пыталась представить, каково это, быть Айл. Не просто копировать её поведение и мимику, а думать и поступать как она. Вспомнить, каким был её мир. Впрочем, это было не трудно. Айлин частенько повторяла, что весь мир у её ног, стоит только правильно выразить свои мысли. Она чувствовала себя Королевой и жила с королевским размахом и королевскими замашками. Она была высокомерна и надменна. Капризна и сильна, как никто из знакомых Марты. Она никогда не стеснялась низких поступков и предательства, в отличие от той же Марты, которая часто пребывала в ужасе от того, что вытворяла Айлин. Но, тем не менее, она была номер один, если дело касалось помощи нуждающимся. Посидеть с чужими детьми, возить ежедневно пожилую соседку в поликлинику к восьми утра на процедуры или таскаться со сбитой автомобилем собакой – это было так в духе Айлин. Некоторые считали, что этим она зарабатывает плюсы в свою безнадежную карму. Марта знала её с рождения. И только она единственная готова была отдать руку на отсечение, что такая добрая и вежливая Айлин – это настоящая Айлин.
Марта легко вспоминала тот момент, когда подруга стала такой, какой её видели сейчас окружающие. В пятнадцать. Когда отец бросил семью ради очкастой студентки с факультета режиссуры, которая была всего на четыре года старше самой Айли. Он забрал с собой всё, что было не приколочено, оставив жену и дочь в квартире с пустыми стенами. Её мама была рада уже тому, что он не выставил их на улицу, ведь она сама за всю жизнь не заработала ни копейки, всю себя посвящая воспитанию дочери. Ей пришлось срочно искать работу. Марта прекрасно помнила, как в пятнадцать лет Айлин утром перед школой бегала к маме на работу, помогая таскать тяжеленные ведра с водой, чтобы успеть вымыть полы в трехэтажном офисе до начала рабочего дня. Именно тогда, старательно работая полуавтоматической шваброй, она пообещала себе, что никогда в жизни не будет зависеть от мужчин и в обязательном порядке добьется всего сама.
Перед глазами Марты стояла вся жизнь Айлин. Маленькая добрая девчонка с двумя светлыми косичками, живущая в соседнем с ней подъезде, на четвертом этаже. Озлобленный подросток, повторяющий себе ежеутреннюю мантру о бесконечных возможностях женской силы. И потрясающая молодая женщина, сделавшая себя сама в тренировочных залах и косметологических кабинетах.
Как? Как суметь Марте быть такой, какой была великолепная Айлин?
И вот сейчас, наблюдая спины Эрика и своего лечащего врача, она потихоньку плелась вслед за ними на костылях. Муж подруги предлагал ей свою помощь, но она наотрез отказалась, попросив его не дотрагиваться до неё. Он, не выражая никаких эмоций, пожал плечами и, прихватив пакет Айли, ушел вперед.
За дверью травматологии маячила выписка в тандеме с новой жизнью. И новым домом, где раньше жила Айлин в счастливом супружеском браке. К маме Марта не могла отправиться в чужом теле. Идти было некуда. И это удручало сильнее, чем она ожидала.
5 глава.
- Эрик, ты будешь ужинать?
Марта осторожно постучала в дверь, за которой прятался от самого себя муж её лучшей подруги.
Сразу после выписки, едва переступив порог квартиры, Эрик обозначил границы, закрыв за собой дверь в зал. Марта не поняла, что значит такой его поступок, но не стала задавать лишних вопросов. Прошли уже почти сутки с того момента, как он там закрылся, и Марта начала понемногу волноваться.
- Я захожу, - в последний раз предупредила она его и широко распахнула дверь.
Он лежал на диване в той же одежде, в которой вчера забирал её из больницы. Рядом на полу в беспорядке разбросаны пустые упаковки из – под сигарет, обертки от шоколада и пара стаканов с недопитым виски. В комнате завис тяжелый запах вчерашнего алкоголя, сигаретного дыма и застарелого мужского пота. Шторы закрыты так плотно, ни малейший свет с улицы не проникал сквозь них, хотя прямо под окнами располагался яркий фонарь. Из открытой форточки донесся единственный живой звук в этой мертвой атмосфере – веселый смех детворы, задержавшейся во дворе допоздна, как это раньше делали Айлин и Марта. А также, их многочисленные дворовые друзья. И Эрик с Марком в их числе.
- Эр, нельзя доводить себя до такого состояния, - произнесла она, нагнувшись, чтобы собрать мусор с пола.
- Эр?
Он натужно рассмеялся и отложил в сторону планшет, на котором смотрел сериал про взрослую жизнь друзей – студентов.
- Почему Эр? Меня так никто никогда не называл, кроме Марты. Или это ты удачно вошла в роль, что теперь даже говоришь так, как говорила она?
Он грустно усмехнулся и отвернулся от неё лицом к стене.
- А как Айл тебя называла? В разговоре со мной она употребляла слово «мужик». Мне тоже тебя так называть?
- Ты так говорила только когда злилась. А злилась ты всегда. Эра я прощал только Мар. Ты меня так не называй. Только Эрик. Хватит всяких заев и коть. Я хотел прояснить кое-что в наших отношениях, Айли.
Он продолжал говорить в стену, отчего его голос звучал глухо и не совсем разборчиво. Чтобы разобрать его слова, Марта подсела к нему на краешек раскладного дивана.
- Я тебя слушаю.
- Айлин, я хотел уйти от тебя в тот день, когда ты решила убить подругу и машину. И моё решение до сих пор со мной. Я устал от такой «никакой» семьи. Я готов оставить тебе квартиру и готов быть с тобой, пока ты еще будешь нуждаться во мне. Но твоё выздоровление уже явно виднеется на горизонте и для меня оно означает развод и свободу ото всех обязательств. Мне очень нужно, чтобы ты меня поняла и не держала.
- Хорошо, - кивнула Марта, не раздумывая ни минуты. – А теперь ты пойдешь со мной ужинать?
Эрик медленно обернулся, отчего под ним зашуршали фольгированные обертки из-под шоколада. Приподнявшись на локте, он удивленно посмотрел в глаза своей жене. Они были всё такие же ярко – синие, как тогда, в детстве, когда он впервые увидел её во дворе. Он был новеньким в их компании. Его семья, состоявшая из него и мамы, переехала в этот дом, когда Эрику было одиннадцать.
Он прекрасно помнил тот день, когда впервые вышел во двор и увидел ребят, гонявших мяч в коробке с торца дома. Вся компания была примерно одного возраста и состояла вперемешку из мальчишек и девчонок. Никто не стеснялся играть вместе. Команды были сборные, а не девочки против мальчиков. Все играли на равных, поблажки не делались никому. Эрик прислонился к борту коробки и долго наблюдал за игрой. Она была такой горячей, что его никто не заметил, кроме неё одной. Светлые жиденькие волосики этой девчонки были заплетены в две косички. Она носилась по периметру коробки, словно ветер, крича мальчишкам обидные прозвища за пропущенные мячи. Они не отставали. Ругательства неслись со всех сторон, при этом игра не прекращалась ни на минуту. На девчонке были короткие красные шорты, и Эрик видел, что её разбитые колени покрыты потрескавшейся коркой, из трещин которых сочилась кровь. Девчонка была азартна и выделялась из всех остальных.
- Айлик, ты идешь на скамейку запасных за ругательства! - закричал кудрявый мальчишка и кивнул той самой, в красных шортах.
- Потому что вы играть не умеете! Тоху больше в свою команду не возьму, он деревянный! Лёлик спит на поле! Мы с Анваром за всех должны вдвоем рубиться?! – прокричала в ответ девчонка, но послушно отошла в сторону.
- Сколько мне стоять? – спросила она у темненького вратаря.
- Три минуты, - ответил парнишка.
- Это вечность! – попыталась возмутиться девчонка, эмоционально жестикулируя. – Вы всухую продуете без меня!
Но её уже никто не слушал. Игра продолжалась, пока самая шумная стояла в стороне, обиженно считая до ста восьмидесяти.
- Привет.
Эрик сам не понял, как решился заговорить с ней.
- Привет. Ты меня со счета сбиваешь вообще-то, - недовольно проворчала она, продолжая считать себе под нос. – Тридцать шесть. Тридцать семь.
- Меня Эрик зовут. Возьмешь в свою команду?
- Айлин. Можно Айли. Или Айлик. Правила знаешь?
- Загнать мяч не в свои ворота, - кивнул Эрик.
- Годишься, - одобрила Айлин.
- Пацаны, у нас новенький! Эрик! – это уже было адресовано её команде.
Никто не обратил на него никакого внимания, а Айлин стала выборочно указывать пальцем на ребят из своей команды. Она тараторила так быстро, что на тот момент он не запомнил толком никого, кроме Марка.
- Лысого зовут Тоха. В зеленых шортах – Марик. Кудрявый – Кит. Толстый – это Лёлик. В розовых кроссовках Марта. В белой майке с «Титаником» Лилёк. Тот, кто сейчас ведёт – Геша. На воротах Анвар. Кстати, лучший из лучших. Ему никто пробить не может, он в футбольной секции занимается.
- Айл, погнали, - позвал вратарь, и девчонка молнией сорвалась с места.
Эрик едва поспевал за ней.
Уже тогда, в детстве, энергия внутри неё кипела через край. Пронести эту горячую жажду новизны Айли умудрилась через всю свою жизнь. И сегодня она с не меньшим энтузиазмом хваталась за всё неизведанное. Она будто не могла насытиться этим миром, пытаясь урвать кусок отовсюду, куда только могла дотянуться. Красивая, спортивная, с хорошей фигурой, отличная хозяйка, прекрасная жена… Эрик вздохнул. Нельзя расслабляться. Стоит только немного дать ей почувствовать слабину, и она снова жадно вопьется в него, вытягивая из него саму жизнь.
- Ты долго будешь на меня смотреть? Ужин остывает. Мне на костылях не очень удобно было его готовить, но я справилась. Будь добр хотя бы попробовать, - Марта перекинула тёмные волосы, заплетенные в тугую широкую косу, на левое плечо и слегка склонила голову, ожидая ответ, как это обычно делала Айл.
- Ты фальшивая какая-то, - сказал вдруг Эрик. – Вроде выглядишь как Айли. Но как будто ты – это её грубая копия. Как китайский телефон. Вроде всё в нем есть, а лучше переплатить и взять втридорога американский оригинал. Понимаешь, о чем я?
- Понимаю. Я дешёвка, - кивнула Марта с сарказмом в голосе.
- Пошли пробовать, что ты там наготовила.
Его слова ударили не хуже ножа прямиком в сердце. Марта не ожидала, что Эрик так быстро распознает подмену. Она, конечно, не скрывала, что является не той, за кого он её принимает. Но ведь он здравомыслящий человек, не допускающий ко вниманию никакую чертовщину с перемещениями во времени, в телах и в пространстве. Эрик, человек с высшим образованием, инженер технической профессии, он верил в науку и в то, что можно потрогать, разобрать и изучить. Всего остального, нематериального, для него не существовало. Как такой ярый технарь мог так быстро почувствовать подлог? Неужели Марта настолько хуже своей возвышенной прекрасной подруги?
- Печёночные котлеты с тушёными бобами?
Удивлению Эрика не было предела. Он брезгливо проткнул пальцем серую котлету.
- Ты уверена, что это, вообще, съедобно? Ладно, печёночные котлеты, хотя я подобные извращения последний раз в детском лагере ел, но, Айли, тушеные бобы? Блин, дорогая, ты серьезно? Это не шутка? Ты же сейчас откроешь духовой шкаф и вытащишь оттуда мясо по-французски? Или приподнимешь крышку с вока, в котором лежит карбонара?
Его нескрываемое отвращение очень обидело Марту. За попыткой оправдаться она надеялась скрыть испорченное настроение и слёзы, готовые вот-вот покатиться по щекам.
- Печень очищает кровь. А в тушеных в томатном соусе бобах много клетчатки. Это очень полезно. И вкусно. Ты ведь даже не попробовал, а уже кричишь.
- Айли, я разве три копейки в месяц на содержание даю? У тебя в кошельке лежит карта, на которой всегда приличная сумма. Каждый живет по своим возможностям. Я могу себе позволить на ужин стейк с кровью. Почему же жена меня кормит субпродуктами?
Марта была ошарашена. Подобным образом они питались с мамой практически ежедневно. Скромно и без изысков, зато хватало на то, чтобы отложить лишнюю копейку на счёт, с которого потом в любой момент можно взять денег на море. Или на шубу маме. Она не знала, что едят на ужин другие, поэтому приготовила то, что умела. И то, что не отняло много времени. Но Эрик так откровенно рассмеялся над её непритязательностью, что Марта застыдилась своей скромности.
- Вы с Айлин оказывается достойны друг друга, - прошептала она сквозь зубы.
На её беду, он всё услышал.
- Окей, если ты возомнила себя Мартой, давай поговорим с тобой как с Мартой. Дорогая, я делаю всё для того, чтобы обеспечить свою семью. Я сам купил эту квартиру. Я сам купил машины и себе и, черт бы её побрал, ей. Я сам вывожу нас на моря, сам одеваю нас и сам выполняю все пожелания жены. У меня не было богатых родителей, как у Анвара. У меня не было связей, как у Кита, который уже сейчас дослужился до майора. Я студентом днём учился, а ночью работал. Успевал учиться, между прочим, за себя и за тебя, Айли. Успевал получать повышенную стипендию и зарплату, которые уходили на твои платья, кафешки и подарки. Я спал по три часа в сутки. Всё, что у меня есть, нажито непосильным трудом. Ты, Айли, всегда восхищалась Анваром. Но не задумывалась, что у него всё есть от рождения, по факту, и ему не надо вставать рано утром и пересчитывать деньги в заначке. А я делал это постоянно. Я жил, рос и стремился вперед ради тебя, пока ты меня только подначивала Анваром. Я считаю, что имею право гордиться всем тем, чего достиг. И имею полное право есть то, что мне хочется. Одеваться так, как мне хочется. И делать то, что мне хочется. А чего добилась ты, Айли? Завтра ты уберешь в угол костыли, и мы подпишем документы о разводе. Я останусь со всем, что у меня есть. А с чем останешься ты? Что есть у тебя? Ничего, кроме красивых глаз и накачанных губ. Я заслужил такую жизнь, которой живу сегодня. Ты можешь играть в Марту сколько тебе влезет. Но, будь добра, напряги свои мозги и вспомни, что мне нравится на ужин и сколько пар чистых носков должно лежать в ящике комода.
Эрик замолчал и, мимолетом оглядев свою жену, вышел из кухни, хлопнув за собой дверью. Она осталась наедине с собой и с кастрюлей очень полезных бобов тушёных в томатном соусе.
Подобное поведение мужчины было для Марты открытием. Конечно, Айл рассказывала ей о том, что у Эрика тоже не настолько замечательный характер, как кажется со стороны. Что он очень взрывной и придирчивый. Он прощал все проступки только ей, Айлин. Только она умела смотреть особенным сияющим взглядом, от которого у него подкашивались колени. Только она умела пробежаться пальчиками по его спине так возбуждающе, что он готов был наброситься на неё в следующую минуту. Она вила из него веревки движением бедер, поворотом головы, взмахом волос. Он был опьянен ей. И Марта, пусть даже в теле Айлин, вполовину не обладала той харизмой и грацией, как у её восхитительной подруги. Он видел свою жену, но не чувствовал её. Не ощущал влечения к ней. Не хотел впиться в неё и насытиться до предела. Не хотел обладать ею. Без того природного обаяния, что было у Айл, Марта перестала быть одной – единственной, превратившись в копию одной из пустых девчонок с кукольной внешностью.
Она лежала в гордом одиночестве в постели, где раньше спала её подруга в обнимку с любимым мужчиной. За стенкой звенели стаканы. К Эрику пришел Марк. Вдвоем они пили виски и общались о чем-то вполголоса. Она не хотела подслушивать, но Марик иногда говорил чуть громче, чем требовала того ситуация, и тогда Марта понимала, что речь идет о ней и Айли.
И Марк. И Эрик. И еще многие другие, в детстве они были одной компанией. Они вместе играли в ненавистный Марте футбол, который так сильно любила Айл. В догонялки, когда команда мальчишек должна была засалить каждую из команды девчонок. Эрик всегда твердил о том, что ненавидит выскочку Айли, которой во дворе слишком много. Ей же было всегда относительно параллельно его мнение о ней. У неё была лучшая подруга и обожаемый Анвар, который не обращал на неё никакого внимания. Эрик сегодня, похоже, высказал наболевшую историю. Айлин, действительно, всегда восхищалась этим высоким темноволосым парнем с ярко – зелёными глазами. Марта помнила, что влюблённость с Айл случилась в тот день, когда она увидела Анвара в первый раз. Он возвращался со школы, с рюкзаком, висящим на одном плече. Три верхние пуговицы на белоснежной рубашке расстегнулись, обнажив оливковую кожу. Волосы всклокочены, а дыхание тяжелое и прерывистое. Он бежал за девчонкой – одноклассницей, которая стащила у него пенал со школьными принадлежностями. Повалив её в траву, они стали верещать и в шутку драться.
- Мар, ты его знаешь? – Айли сжала ладонь подруги, замерев от восхищения высоким мальчишкой.
Они ходили в третий класс. Анвар был пятиклассником. В тот день Айл помешалась на нём. Она напрашивалась к нему в гости, умоляя помочь с домашним заданием. Она вытаскивала его на улицу и ставила в ворота. Таскала ему домашние пирожки и брала послушать ту музыку, которая нравилась ему. Её увлечение Анваром могло перейти все границы, ведь однажды она призналась Марте, что сама поцеловала его. Но потом случилась трагедия, когда отец Айл ушел из семьи, и ей пришлось помогать маме заработать деньги хотя бы на первое время. Подружка так уставала, что забыла обо всём и обо всех на свете. В те бешеные полгода она сбросила десяток килограммов, пытаясь успеть и тщательно вымывать пыльные углы в офисном центре, и учиться хотя бы на «четыре».
Марта отчасти даже радовалась, что подруга успокоилась, оставив больную первую любовь в прошлом, и заняла свои мысли насущными проблемами.
К слову, Анвар не пришел её проведать ни разу. Зато Эрик был рядом каждый день, не уставая повторять, как сильно он ненавидит выскочку Айли. Уже тогда он взял на себя часть её учебы, пытаясь помочь и поддержать. Решая задачки по физике за двоих днём, он убирался у них дома по вечерам, говоря о том, что Айли слишком устает на работе, чтобы мыть полы еще и у себя дома. Он помогал им деньгами, которые зарабатывал сам, продавая газеты. От денег её мама отказывалась наотрез, тогда он начал носить им целыми пакетами фрукты и овощи, чтобы их холодильник всегда был полон. Массажируя Айли ступни перед сном, он целовал каждый её пальчик, сходя с ума по своей ненавистной выскочке. Когда она заболела, он отходил от её кровати только на ночь или на время короткого забега до аптеки за очередной порцией жаропонижающего. Он варил ей морс на кухне, когда Айлин шепотом жаловалась своей подруге на свою «тяжелую жизнь».
- Мар, он достал уже меня. Я не знаю, как еще намекнуть ему, что хочу отдохнуть от него. Ни книжку почитать, ни телевизор посмотреть. Живу, как привязанная к нему. Я устаю от постоянного присутствия чужого человека рядом. Я Анвара уже сто лет не видела, а Эрик глух к моим просьбам оставить меня хоть на один день. Бубнит своё, что Анвару на меня наплевать, и что он занят подготовкой к экзаменам. Мне нужно сходить к нему, поддержать морально, у него ведь такая неустойчивая психика! Я ужасно переживаю, что ему сложно без меня. Но Эрик не хочет меня понимать.
- Ставлю свой переносной магнитофон на то, что в итоге Эрик тебя добьется, - ответила Марта тогда ей.
- Ставлю своё серебряное кольцо с дельфинчиками на то, что этого не случится никогда, - громким шепотом поддержала пари подруга и протянула мизинец.
Марта ухватилась за него, одновременно другой рукой разбив их уговор. Сейчас кольцо Айлин, которое та торжественно презентовала ей на девичнике, лежало у неё дома среди других нехитрых украшений с полудрагоценными камнями. Она никогда не надевала его, но была несказанно довольна тем, что спор был выигран.
- Такие парни всегда берут самых неприступных, - сказала Марта как-то подруге.
- Мы просто друзья! – возмутилась Айл, эмоционально качая головой.
- Ты путаешь. Друзья вы с Тохой и Мариком. Эрик на тебя смотрит совсем иначе. Ты ему не нужна как друг.
- А он не нравится мне как парень. Какой-то он несуразный. Огромный. Мощный. Страшный. Я его, вообще, побаиваюсь. Вот другое дело Анвар. Высокий, стройный, подтянутый. А какие прекрасные у него зеленые глаза!
Айлин мечтательно вздохнула, вспомнив о предмете своего воздыхания с детских лет.
- Он дрищеватый, - добавила Марта. – А Эрик станет настоящим красавцем, когда сформируется окончательно. И характер у него железный.
- Он мне не нравится, - повторила Айлин.
- Айл, не будь такой дурой. Эрик уже имеет доступ к твоему телу, целуя твои пальчики на ногах. Дело времени, когда он поднимется выше. А он поднимется. Он не из тех, кто позволит с собой дружить девушке, сводящей его с ума. Он не будет спрашивать твоего согласия, а просто возьмет тебя. Сначала лаской и добротой, а потом нежно, но силой. И, поверь, ты будешь с ним счастлива. Эрик добьется если не твоей любви, то твоего расположения.
Перед глазами Марты до сих пор стояла ухмылка Айлин, которую она тогда увидела на её лице. Подруга была самоуверенна уже тогда, в пятнадцать. А в шестнадцать она пропала из жизни Марты. Она пыталась дозвониться до неё, вытащить на улицу или просто пообщаться вдвоем. Но Айлин была недоступна. Мама как раз тогда встретила её будущего отчима и потихоньку перевозила свои вещи к нему. Поэтому в распоряжении Айлин и Эрика находилась целая свободная квартира. По мнению Марты этого было слишком много. Им бы хватило и односпальной кровати, ведь всё свое время они проводили, в основном, друг на дружке.
- Односпальной? Милая, мы поместились бы и на табуретке, - хохотала Айлин в ответ, пряча абсолютно счастливые глаза от подруги.
- Ты не поспешила? – спросила она у неё тогда.
- Я едва не опоздала! Мар, я жалею только о том, что мы потеряли столько времени, которое можно было провести в удовольствии. Он такой ласковый и уступчивый в жизни, но в постели совершенно другой. Он не спрашивает, чего я хочу, но делает всё так, как мне нужно. Мы не можем остановиться. Я не успеваю принять душ или выпить чаю. Он хочет меня постоянно.
- Стоп.
Марта сделала предупреждающий жест ладонью.
- Айл, я не уверена, что хочу это знать. Просто скажи, ты еще не беременна? Вы хоть школу закончите с ним или мне готовить платье на вашу свадьбу?
- Вообще-то, мы всё делаем с умом, - Айлин надула губки, обидевшись на прямоту подруги, которой было сложно понять, что может испытывать девушка, восторгаясь мужчиной. В свои шестнадцать Марта и мысли не допускала о том, чтобы раздеться перед человеком противоположного пола. Умница и отличница, всё свое свободное время она посвящала самообразованию. Чтению книг и развивающим курсам.
Перевернувшись в кровати на другой бок, Марта подумала о том, что теперь они вместе – идеальная девушка. Красота и грация Айл в паре с образованностью и грамотностью Марты в одном человеке. Только кому это нужно, если за стенкой сейчас спивается мужчина, для которого любимая жена является смыслом жизни. Ему не нужна идеальная Айлин. Он бы отдал всё, чтобы вернуть ту, которой больше нет и не будет. Взбалмошную, капризную и избалованную девчонку, которая умеет завести его одной улыбкой.
6 глава.
Эрик давно ушел на работу. Марта слышала, как он тихо собирался утром. Если бы её нервы не были на пределе, она бы даже не проснулась, так бесшумно передвигался по квартире высоченный мужчина весом не менее девяноста килограммов. В голову снова пришла мысль о том, насколько сильно нужно любить свою женщину, чтобы прикладывать все усилия для сохранения тишины ради её спокойного утреннего сна.
Она лежала на спине, вытянувшись по стойке “смирно”, и смотрела в потолок, ожидая, когда он уйдет, чтобы отправиться приводить в порядок своё новое лицо и готовить низкокалорийный завтрак. Ей очень хотелось сладкого, но тогда бы все многолетние усилия подруги по приведению своего тела в форму пошли прахом уже через две недели употребления обычного рациона Марты. Хотела она того или нет, теперь нужно было жить, как жила Айлин.
На сегодня было запланировано несколько дел. Первое. Она хотела поднять записи Айл и узнать, чем еще жила подруга, помимо того, что не укрывалось от Марты. Номера телефонов, пароли, история переписки в социальных сетях, записи рецептов, в конце концов, чтобы понять, чем же она кормила своего вздорного мужика. Второе. Навестить свою маму. От имени Айлин предложить любую помощь. Третье. Разузнать у мамы, где похоронено её тело и съездить на кладбище. Но третий пункт был под большим вопросом. Марта еще сомневалась, хочет ли она видеть свою фотографию на деревянном кресте.
Решено было начать с поездки к маме. Разозлившись на себя за кривые руки, не умеющие рисовать ровные стрелки на глазах, Марта слегка подкрасила их тушью и надела большие солнечные очки, одни из тех, что так любила Айлин.
- Смотри, какая красота! Взяла со скидкой 50%. Обошлись мне всего в триста долларов, - радостно хвасталась она подруге на вечерних совместных покатушках.
- Айл, это расточительство, ты так не считаешь? – спросила тогда её Марта.
Но та была с ней категорически не согласна, спуская огромные деньги на абсолютно бесполезные вещи.
Теперь перед Мартой стоял вопрос: если Айл могла позволить себе спустить треть её собственной зарплаты на солнцезащитные очки… Откуда деньги? Эрик зарабатывал весьма неплохо, но даже для его кармана такие траты жены - это перебор.
Вызвав такси прямо в подъезду, Марта подхватила костыли и попыталась спуститься вниз. Проклиная всех тех, кто имел отношение к обустройству удобной городской среды для инвалидов и ничего для этого не делал, она едва не скатилась по узким ступеням, рискуя переломать едва сросшиеся ребра еще раз. Из-за того, что дышать было всё еще трудновато, она старалась не подвергать тренированное тело подруги каким бы то ни было физическим нагрузкам.
Уже сидя у себя дома на мягких табуретах в уютной кухоньке, вместе с мамой, она смотрела на собственные детские черно – белые фотографии. Марта не знала, в каком свете представили эту аварию маме Эрик с Марком, навещавшие её несколько раз, но она не держала зла на Айлин, обвиняя во всём случившемся водителя грузовика. Марта знала правду. Знала, что тот мужчина не виноват. Айл в очередной раз не следила за дорогой, считая, что её королевскому величеству должны уступать беспрекословно по одному лишь мысленному велению. Но она была благодарна Марику и мужу лучшей подруги за то, что они так талантливо солгали её маме. За то, что сейчас, благодаря их лжи, Марта в теле Айлин спокойно может навещать её, давать деньги на лекарства и даже нанять сиделку. Иначе, а Марта в этом ни минуты не сомневалась, мама спустила бы с порога Айли за то, что та убила её единственную дочь и не приняла бы никакой помощи.
- Мамочка, ты, пожалуйста, не плачь. Она была чудесным человеком и сейчас она в лучшем мире. И все мы когда-то с ней увидимся. Я тоже очень по ней скучаю. Она была моей любимой родной девочкой.
- Знаешь, Айлин, я ведь рожала и воспитывала её не для того, чтобы потом самой же и похоронить. Я хотела, чтобы она стала лучше меня, успешней меня, умней меня. Я столько сил вложила в её образование. В то, чтобы помочь найти ей хорошую работу. Она ведь неплохо зарабатывала. Работала с документами, не напрягалась. Шеф хороший попался, даже личный автомобиль ей выделил. Дочка была на хорошем счету в своей фирме. Я так ждала, что теперь, когда с работой всё устроилось, она сможет заняться личной жизнью.
От таких речей у Марты на глаза наворачивались слёзы. Она была поздним ребёнком у своей мамы и знала, каких титанических усилий той стоило вырастить её. Сколько трудов она вложила в обеспечение дочери действительно достойной жизни. Пускай, без изысков. Но по-настоящему Марта не нуждалась ни в чем. Она всегда была накормлена, одета и обута. Всегда обласкана, зацелована и облюблена. Мама души в ней не чаяла, вкладывая всю себя в ребёнка.
Самым тёплым воспоминанием из детства для Марты остался неизменный семейный ритуал по вечерам. Мама возвращалась с работы в начале шестого и неизменно готовила свежий ужин. Никаких разогретых котлет и, ни в коем случае, покупных полуфабрикатов. Всё исключительно свежее и полезное для её растущего организма. Потом они с мамой ужинали вдвоем под теплое журчание телевизора на фоне потрескивающего старенького холодильника. Мама рассказывала, как прошел её рабочий день, а Марта делилась своими школьными успехами. У них не было секретов друг от друга. Марта могла обрисовать ей любую свою проблему и получить отличный действенный совет. Мама могла выслушать и обнять, если это нужно. Потом она становилась к раковине мыть посуду, а Марта готовила тетради к проверке. Дочь должна была отчитаться по каждому уроку и рассказать устные задания вслух. Нет, мама не принуждала её к этому никогда. Так было проще запоминать и проверять саму себя девочке, которая привыкла именно к такой подготовке заданий и уже не умела по-другому. А после подготовки к урокам они могли с мамой вместе заниматься всем, чем им хотелось. Они пели песни под гитару. Вязали мягкие игрушки крючком. Читали книги о приключениях. Играли в шахматы. Выбирались на улицу, покататься на велосипедах или просто пройтись перед сном, чтобы выгулять собаку. Иногда они просто укладывались на кровать и болтали обо всём на свете. Мама гладила её по светлым русым волосам, а Марта с придыханием слушала её рассказы.
- Мамочка, хочешь, я буду жить с тобой? – спросила Марта, неожиданно для самой себя. – Вместо Мар?
- Нет, - покачала мама головой. – Айлин, у тебя есть своя семья. Не разрушай её только потому, что тебе жаль старушку, у которой погибла дочь.
- Эрик собирается подавать на развод, как только заживут мои ноги. Я всё равно буду одна. Могу составить компанию.
- Значит, у тебя еще есть время для того, чтобы сохранить семью. Марточка не смогла построить личную жизнь из-за того, что слишком сильно любила меня. Я рада, что у тебя всё хорошо. Вспомни, сколько всего вы пережили с Эриком. Он всегда был рядом. Я ведь всё прекрасно помню. Ваша дворовая компания всегда была на виду у нашего дома. Вы росли и взрослели буквально у нас на глазах.
- И разбежались все по разным углам, - тяжело вздохнула Марта.
- Айлин, - рассмеялась мама. – Не выдумывай! Это Марточка у меня была затворницей и ни с кем не общалась. А тебя я буквально недавно видела в компании Анвара. Вы, наверное, очень сблизились с ним после того, что произошло?
Играть роль Айлин становилось всё сложнее. После чего? Что произошло? В голове Марты проносились картины из детства. Вроде, ничего сверхъестественного, что могло сблизить их с Анваром, не происходило.
- Я бы так не сказала, - сказала Марта. – Мы практически не общаемся.
- Очень странно, ведь твоя мама мне говорила, что вы вместе посещали психолога. Только после реабилитационного курса вы смогли вернуться к нормальной жизни.
Каждый день своей жизни в одном дворе девочки проводили вместе. Не было такого, чтобы одна из них не забежала к другой в гости хоть на пару минут. А летние каникулы они и вовсе всегда проводили вместе с утра и до позднего вечера, когда мамы высовывались из окон и звали их расходиться по домам.
Хотя, нечто подобное случилось однажды. Айлин пропала из жизни Марты на несколько месяцев, а вернулась какая-то подавленная, словно не в себе. На все вопросы она отмалчивалась, а потом, когда из семьи ушел отец, она резко вернулась к нормальной жизни. И спрашивать её о чем-либо уже не имело смысла. Этот период проскользнул мимо Марты, даже толком не затронув её. Именно поэтому она никогда не придавала значения тому, что Айлин и Анвар сторонились друг друга одно время. Словно, между ними что-то произошло. Но всё это было так быстро и незначительно, что не оставило никакого следа в воспоминаниях Марты.
- Ах, вы говорите мне сейчас о том случае, - натужно хихикнула она, пытаясь скрыть своё полное незнание ситуации. – Это дело прошлых лет. Мы давно забыли об этом.
- Ну, забыли и забыли. Вы крепкие ребята. Я, правда, боялась, что Анвар так и не сможет восстановиться полностью. Он был таким ранимым мальчиком. Но в тебе я не сомневалась. Ты, Айлин, кремень. Я помню, как Марта мне рассказывала, что перед школой ты ходишь с мамой мыть полы в офисе. Уже тогда я поняла, что в жизни ты не пропадешь. Марточка моя тобой восхищалась.
Это была чистая правда. Айл всегда была образцом. Образцом всего. Сила, женственность, наглость, беспринципность, работоспособность, выживаемость, красота, безумная харизма, чувство юмора и, конечно, бешеная энергетика. В детстве Марта смотрела на подругу глазами полными доброй зависти, мечтая хоть на один день стать Айлин. Чтобы все её слушали, восторженно кивали и глядели вслед. Детская мечта сбылась абсолютно случайно, спустя почти два десятка лет. Но такой судьбы для подруги Марта точно не хотела. Она действительно любила свою Айлин, как близкого родственника. Любила чисто и искренне, всем сердцем. Иногда хотелось так крепко – крепко её обнять и бесконечно благодарить за то, что она есть в её жизни.
- А Марта знала о том случае?
- Нет, - ответила мама. – Мы все скрыли от своих детей правду. Взрослый мир бывает часто беспощаден по отношению в детской психике. С Китом все вы были знакомы практически с рождения. Вы были очень дружны, и знать о том, что его кто-то убил так хладнокровно, словно разделывал свиную тушу… Марте, да и остальным, было проще думать, что теперь его семья живет в домике у моря. Я не смогла солгать дочке. Я сказала ей, что Кит теперь в лучшем месте. Мы с ней как раз тогда только вернулись из поездки к побережью.
- Кит в лучшем месте. Лучшим местом в понимании Марты на тот момент было море. Получается, что Кит теперь живет в домике у моря, - договорила она за маму.
Тот разговор сохранился у неё в памяти в основном потому, что Кит ей нравился. Кудрявый мальчишка с умными глазами. Он не был лидером в дворовой команде, но его спокойствие и открытость всегда были для Марты показательными. Такие мужчины нравились ей сейчас, благодаря тому, что в детстве у неё был интеллигентный друг. За ним всегда оставалось последнее слово, если мнение двух лидеров, Айлин и Анвара, разделялось в каком-то вопросе. Ему доверяли. С ним делились. Иногда Марте казалось, что мудрость этого парнишки родилась мгновением раньше него самого. Он всегда четко взвешивал все «за» и «против». Он жил только своим умом и очень любил учиться всему новому, чтобы однажды стать лучшим. Всё, что помнила о нем сейчас Марта – он любил читать биографии ученых. Мечтал, что его биография тоже когда-то окажется одной из историй в толстой книге с глянцевыми страницами. Но конец наступил раньше, чем он успел сделать хоть одно открытие.
Новость о его гибели шокировала её даже сейчас, во взрослом возрасте. Мама очень правильно поступила, солгав ей тогда.
- Что же с ним случилось?
- Айлин? – мама удивленно приподняла брови. – Вы же с Анваром были единственными свидетелями происшествия. Неужели, ты забыла?
- Да, конечно, - рассеянно кивнула Марта в ответ. – Видимо, после аварии я еще не совсем пришла в себя. Простите. Я, наверное, пойду.
Потянувшись за костылями, она мельком взглянула на маму. Её милая старушка держалась бодро для человека, лишившегося единственной дочери чуть больше месяца назад. Это порадовало Марту. Ей хотелось верить в то, что надежда есть. Мама выкарабкается. Она сильная женщина. Она сможет.
7 глава.
- Эрик?
Марта тихо постучала в запертую дверь комнаты, где муж её подруги проводил вечера в полном одиночестве, редактируя чертежи в планшете или просто пересматривая любимые сериалы перед сном.
- Открой, если ты не спишь, - попросила она.
Он вернулся домой поздно, почти за полночь. Через несколько часов ему нужно снова подниматься, чтобы успеть к началу рабочего дня. Для Марты это не стало удивлением. Айлин иногда рассказывала ей, что вынуждена вечера проводить в зале на тренажерах.
- Знаешь, Мар, - делилась она с подругой в баре под бокал коктейля с несколькими градусами внутри. – Если бы мой мужик не проводил столько времени на работе, возможно, моя попа никогда не стала бы такой упругой. Раньше я сидела дома у телевизора, ожидая, когда же он вернется с очередного проекта с горящими сроками. А потом устала. Сколько можно? Я едва не превратилась в квашню! Мне не хватало спиц и кресла – качалки для полноты картины. Теперь я провожу максимум времени с пользой. Пока мужик работает над проектом, я работаю над собой. В нашей семье просто нет недовольных!
Теперь Марта могла оценить упругое тренированное тело подруги по своим ощущениям, а не только внешне. Действительно, даже на костылях, в теле Айл передвигаться было легче и быстрее, чем в собственном. Сама Марта никогда не была толстой, но и со спортом дружбы не водила. А быть стройной или тренированной – это совершенно разные вещи.
Наконец, за дверью раздались тяжелые шаркающие шаги.
На глазах Марты Эрик затухал. Она наблюдала это каждый день. В его движениях, взгляде и походке не осталось ничего из его той, прежней, жизни, где рядом с ним находилась роскошная Айлин, а не её копия. Он чувствовал подмену, и это убивало его.
- Чего тебе?
Он выглянул в щель так, как обычно выглядывают к незнакомцам. Не хватало цепочки на двери с его стороны, чтобы Марта полностью ощутила его пренебрежительное отношение к ней.
- Можно войти? – спросила она, машинально почесав лоб от нервного напряжения, преследовавшего её в этой квартире, где каждая мелочь содержала в себе отпечаток Айл.
- Зачем?
Зачем? Что ему ответить? Марта растерялась.
- Потому что я пока еще твоя жена, идиот, и имею полное право передвигаться в собственной квартире по твоей территории, в том числе.
- Ты просто какая-то жалкая пародия на мою жену, Айли, - вздохнул он, но дверь распахнул.
Неловко держась за стену, Марта вошла и проследовала вслед за Эриком к дивану. Он спал прямо на мягком покрывале с длинным ворсом, не застилая постель простынями. Айл бы не стерпела этого, но Марте, по-большому счету, было безразлично, на чем спит муж подруги. Он взрослый мужчина. Разберется сам. А плед она принесла ему еще вчера, пытаясь хоть немного походить на его заботливую жену. Марта всегда обращала внимание на то, как подруга ведет себя со своим мужчиной. Она умела быть настоящей Королевой. Айлин умела не только принимать любовь, но и дарить всю себя взамен. Рядом с ней Эрик был счастлив по-настоящему. Она всегда строго следила, чтобы он был накормлен, одет в свежевыглаженную рубашку и поцелован на прощание. Ей часто казалось, что семью подруги можно смело назвать идеальной. Марта так не умела. И не хотела научиться. Во-первых, муж подруги не вызывал у неё ровным счетом никаких чувств и эмоций. Во-вторых, она просто не хотела никому отдавать собственное тепло.
Но она не знала, что это всего лишь одна сторона. Та, которой любезная Айлин поворачивалась ко всему миру, пытаясь казаться еще лучше, чем наблюдали все вокруг.
Опустившись на край дивана, она попыталась выпрямиться, как это всегда делала Айли, но заживающие ребра отозвались колючей болью. Облокотившись на подушки, Марта приняла наиболее удобное положение и постаралась не смотреть на мужа подруги, не желая наблюдать его тоскливый взгляд. Внутри неё тоже было пусто. Но она хотя бы делала вид, что всё хорошо, в отличие от него. Такого прямого и честного с окружающими.
- Эр, - обратилась она к нему по привычке, но тут же исправилась, увидев его хмурый взгляд исподлобья. – Эрик, помнишь, как мы с тобой познакомились?
- Если ты думаешь, что теплые воспоминания помогут тебе сохранить семью, то ты снова ошиблась, милая.
Милая. Это прозвучало совсем не ласково. В этом слове содержалась скрытая угроза, как у зверя, готового броситься на свою жертву в любой момент.
- Я пришла не ссориться, а поговорить.
- В два часа ночи?
- Эр, тебя никогда нет дома! Два часа ночи – это единственное время, когда я могу спросить тебя о том, что меня интересует.
- Ты хочешь поговорить о нас?
Он был настроен очень и очень серьезно. В его голосе не скользило ни намека на любовь и нежность, с которыми он всегда обращался к настоящей Айли, а не к её кривой копии.
- Нет. Я хочу поговорить о Ките.
- А что с ним? – удивленно спросил Эрик.
- Что я тебе о нём рассказывала? – спросила Марта у него, надеясь в глубине души, что Айли и с ним сплетничала так же откровенно, как с ней.
- Что он нравился Мар, пока не уехал.
- Куда уехал?
- На юг. Там поступил в кадетское училище. Сейчас он служит по контракту в горах.
Кит. Который, по словам её мамы, погиб в тринадцать. Маленький кудрявый мальчишка с добрыми и очень умными глазами. Смешно выговаривающий букву «Р» и мечтающий попасть в книгу о жизни ученых с собственной биографией.
Кит. Отучившийся в кадетском корпусе и уехавший служить по контракту.
В голове Марты кудрявый чубчик начитанного парнишки никак не вязался с образом контрактника. Такие, как Кит, не уходят продолжать службу по собственной воле. Они служат год, складывают военный билет на верхнюю полку шкафа с документами и вспоминают об армии лишь в страшных снах.
- Не припоминаю, чтобы я тебе всё это рассказывала, - произнесла Марта, пытаясь использовать самые нейтральные фразы для того, чтобы вытащить из Эрика максимум информации.
- Марик недавно нашел его страничку в соцсети и кинул мне ссылку. Сам Кит мне это всё рассказал. Мы с ним общались до поздней ночи. Люди меняются с возрастом, Айли, ты сама это прекрасно знаешь. Мы бы с тобой и подумать не смели, что ты сможешь убить Марту, да, дорогая?
- Угу, - рассеянно кивнула она и, опираясь на руки всем телом, приподнялась с дивана. Разговаривать с этим человеком больше не о чем. История Эрика полярно различна с историей, рассказанной мамой сегодня днем.
Мысли Марты сейчас ушли далеко от реальности и колючие слова мужа подруги не могли задеть её никоим образом. Она не испытывала к нему никаких эмоций, чтобы он смог её ранить. А его задевало то, что его жена так холодна и безразлична по отношению к нему. Он старался изо всех сил сделать ей больно. Но у него ничего бы не вышло, даже если бы он приложил к этому все свои силы. Марта не чувствовала ничего. Кроме жалости к нему во время тщетных попыток ударить её едкой фразой.
Текущая ситуация с Китом, так положительно выделявшегося из разномастной дворовой компании в детстве, вызывала у неё больше эмоций, чем колкости мужа подруги. Что же случилось на самом деле, если у двоих человек, никак не связанных между собой, совершенно разные версии истории прошлого? Мама бы никогда не солгала. Но и Эрик не выглядел так, будто он лжет. В ситуации, где он старался быть максимально ядовитым, ему приятнее было бы сказать правду, если бы его жена была в чём-то виновата, чтобы, наконец, увидеть хоть какие-то чувства своей второй половины, помимо ледяного равнодушия и вынужденной заботы.
Собравшись с мыслями, Марта осознала, что уже давно находится в ванной у белоснежной мраморной раковины, которую они с подругой выбирали вместе когда-то в прошлой жизни. Из крана текла ледяная вода, унося с собой черные разводы с лица Айлин, неловко накрашенного утром Мартой. Она сама уже начинала путаться, кто есть кто, глядя на собственное отражение.
- Что ты скрывала от меня? Чего я не знала о тебе? Почему ты так яростно просила меня остаться?
Лицо в зеркале подернулось дымкой так, как бывает на подвисшем видео, и за породистым лицом подруги Марта на миг разглядела темное отражение собственного лица со следами разложения. Кожа уже покрылась пятнами. А веки ходили ходуном, словно под ними копошились целые полчища червей. Вскрикнув от неожиданности, она крепко зажмурилась, ожидая, когда видение пропадет. Но оно и не собиралось отступать. Она видела себя, будто со стороны.
Шум воды отошел на второй план, выдвинув вместо себя тихий шорох личинок, поедающих гниющую плоть. Там, над ней, на высоте нескольких метров, стояла живая роскошная девушка с костылями в одной руке и с букетом алых роз – в другой.
- Айл, - прошептала Марта, осознав, что в зеркале перед ней снова отражается нежное личико подруги. – Давай поменяемся обратно… Возвращайся… Пожалуйста. Ты так сильно нужна мне.
8 глава.
- Привет!
Марта улыбнулась настолько широко, насколько ей позволяли филлеры в скулах Айлин, но по лицу Лилит быстро поняла, как неестественно выглядит эта гримаса. Спрятав её под подкачанными губками своей подруги, Марта быстренько попыталась воспроизвести одну из вспомнившихся эмоций Айлин, но девушка в дверях лишь покачала головой.
- Айлик, ты долго будешь мне рожи корчить? Проходи уже!
Это, конечно, был полный провал, но реакция Лилит оказалась весьма противоречивой. Марта так и не разобралась, рада ли она видеть атаманшу своего детства, или же между ними тоже могло произойти что-то, о чем она сейчас не захочет вспоминать.
В детстве Лилёк, как называли её всегда в дворовой компании, носила длинные темные волосы, которые бабушка ей заплетала в «корзиночку», красиво обрамлявшую её круглое личико, и украшала большим разноцветным бантом. Сегодня же волосы Лилит были выкрашены в блонд, беспощадно уходящий в дешевую желтизну, с которой приходится бороться всем темноволосым девушкам, решившимся кардинально сменить свой имидж. В паре с её темно-карими глазами этот цвет смотрелся и вовсе отвратительно, но, как ни странно, в целом она выглядела весьма прилично. Чистая кожа без макияжа, ни полсантиметра отросших корней и аккуратно подпиленные ногти. Молодая мама Лилит выглядела очень полноценной женщиной, пышущей здоровьем и энергией.
Но так её оценила Марта.
Еще одним минусом из бесконечного числа минусов нахождения в чужом теле являлся запрет на собственное мировосприятие. Она не позволяла себе думать как Марта, пребывая в обществе тех, кто хорошо знал Айлин. Перед ней стояла девушка, которая выросла вместе с ними обеими в одном дворе. Конечно, случившаяся в момент аварии замена подруг не может даже просто скользнуть шальной мыслью в голове Лилит, но, тем не менее, Айли должна быть Айли, а не просто её оболочкой. Нельзя позволять себе думать собственные мысли, когда напротив стоит друг не Марты.
Так вот, Айлин сжала бы в приступе недовольства свои пухлые губки, осмотрев Лилит с головы до ног. Она не угодила бы ей всем. Начиная от противоречивого внешнего вида и заканчивая бездарным прозябанием на шее супруга.
- Да, мамашка, я не думала, что ты станешь первой из нас, - сказала бы она вслух.
- Двоих детей, между прочим, - отозвалась та. – А ты всё такая же язва, как и раньше. И за что мы все тебя обожали?
Лилит рассмеялась и бросилась обнимать свою роскошную гостью.
- Я так обрадовалась, когда ты мне написала, ты просто себе представить не можешь! – говорила она, не выпуская Марту из объятий. – Я постоянно слежу за твоей жизнью в соцсети! Такое ощущение, что я не прекращала с тобой общаться. Ты прости меня, пожалуйста, за всё, что было раньше. Это было настолько давно, что я и сама не раз собиралась написать тебе, но боялась, что ты или проигнорируешь сообщение, или пошлешь меня куда подальше.
- За что я должна послать тебя куда подальше, разве мы ссорились? – спросила Марта.
- Ты забыла? Айли, серьезно? Я столько лет хотела возобновить отношения, но боялась, что ты до сих пор зла на меня, а ты всё уже давно забыла? Мне жаль, что я потеряла столько лет из-за своей трусости.
Первым побуждением Марты было обнять эту искреннюю и чистую девчонку и ответить ей, что всё теперь в прошлом. Что теперь можно общаться как раньше. А потом поцеловать её в щеку. Но… Айлин никогда бы не сделала так. Ведь она Королева. Она всегда принимает извинения с высоко поднятой головой, как что-то само собой разумеющееся. Как нечто неизбежно прекрасное. Словно она и так знает, что, естественно, она всегда в итоге права, а все вокруг так низки, что вынуждены сейчас приносить извинения за собственную глупость.
- Если бы я помнила, за что я была на тебя зла, возможно, я бы тебе не написала.
- Тогда я очень рада, что у тебя пробел в памяти именно на этом не самом удачном периоде нашей дружбы.
- Как раз об этом я и хотела поговорить. Но, может быть, ты сначала предложишь мне кофе?
За стенкой раздался громкий детский плач.
- Кухня там, - указала рукой Лилит вправо, а сама скрылась за дверью комнаты.
Детский крик тут же затих, а Марта отправилась на кухню, по пути оглядывая стены, увешанные десятками фотографий в одинаковых ярко-красных пластиковых рамках. Одно из двух. Либо Лилит выиграла в лотерею три ящика дешевых рамок для фото, либо она тронулась умом перед тем, как превратила стены квартиры в картинную галерею имени своей семьи. Здесь было всё, чем она могла похвастать. Свадебные фотографии вместе с путешествием в Турцию, судя по названию отеля. Черный внедорожник её мужа. Коттедж его родителей где-то за городом. Ремонт в квартире. Фотографии с работы, где, судя по всему, Лилит трудилась дизайнером. Потом беременность и бесконечные ряды с голыми попами её малышей. Зачем? Для чего вывешивать эту детскую обнаженку на всеобщее обозрение? Неужели в этой квартире не бывает сантехников, доставщиков воды или замерщиков окон? Зачем чужим людям смотреть на всё это? Таких поступков искренне не понимала Марта и никогда не поняла бы Айлин. Здесь их эмоции были солидарны друг с другом.
- Они совсем еще дети, - услышала Марта голос Лилит за своей спиной.
- Вывеси твоя мама твои детские фотографии с голой попой в центре зала, ты бы изрезала их в клочья в её отсутствие. И не говори, что это не так, - ответила она ей.
- Ты так говоришь, потому что своих детей у тебя еще нет, Айли. Не нужно делать трагедию из невинных фотографий.
Марта бы кивнула, ответив, что это личное дело каждого, чтобы закрыть тему, где каждая в итоге всё равно останется при своем мнении.
Но не Айлин.
- Никто и не делает трагедию, Лилёк. Я считаю, что глупо нарушать личное пространство других людей, даже если они еще совсем крохи. Через двадцать лет они тебе припомнят. Выпьем кофе?
- Да, конечно, - кивнула Лилит. – Проходи, пожалуйста, на кухню. Мне муж недавно подарил кофе – машину. Сейчас я тебе приготовлю вкуснейший капучино. Уверена, что тебе понравится!
Для неизбалованной вниманием Марты, желание Лилит угодить ей всеми правдами и неправдами бросалось в глаза так, что хотелось остановить её и попросить присесть напротив, чтобы просто поговорить. Без коленопреклонения, от которого у неё уже сводило скулы. Но Айлин никогда бы этого не сделала. Для неё такое поведение окружающих было абсолютно типичным. Отчего-то идеей фикс у каждого, кому улыбалась синеглазая красавица, становилось вот это отталкивающее для Марты желание угодить. Она всегда была единственной, кто не пытался стать полезной своей ослепительной подруге, и даже частенько собственные интересы ставила выше её королевских замашек. Возможно, именно поэтому Айлин так сильно любила её. Потому что не сумела склонить к услужливости.
- Я видела фотографии в соцсети, Айл. Ты вышла замуж за Эрика? – спросила Лилит.
- Мы столько лет уже вместе, что это не стало неожиданностью ни для кого в нашей компании, - ответила Марта, покачивая ножкой, обутой в нелепые растоптанные тапки, выданные ей хозяйкой квартиры.
- Для меня стало. Я думала, что Анвар тебе гораздо дороже этого недотёпы Эрика.
- Дорогая, ты сейчас говоришь о моём мужчине! – воскликнула Марта недовольно. – Давай-ка будем немного соблюдать правила приличия. Я из-за этого не общалась с тобой? Ты сказала что-то Эрику обо мне?
Она покачала головой и грустно улыбнулась.
- Меня всегда удивляло, как и из чего возникают такие чувства, как у него к тебе. Помнишь, как ты первый раз привела его к нам?
-Да ладно, - скептически вздохнула Марта, закинув голову назад и закатив глаза. – Не говори, что ты влюблена в него до сих пор.
Лилит снова улыбнулась своей печальной улыбкой и отвернулась к столу, чтобы разлить кофе по маленьким фарфоровым чашечкам.
- Что, вообще, происходило между нами? Один большой любовный многогранник, а не дворовая толпа, - Марта перекинула длинные волосы на левое плечо и картинно оперлась лбом о ладонь.
- Так и было. В нём вращались все, кроме Геши и Марты. Он был тем еще неприятным типом, а она чрезмерно неприступна и крайне разборчива, чтобы позволить себе полюбить кого-то из дворовых.
- Мар всегда нравился Кит, - ответила она, не поднимая головы.
- Я сейчас говорю про парней из нашей компании. Мы же с ней не общались после того, как я переехала от родителей сюда и не знаю, в какого Кита она там сейчас была влюблена.
- Лилёк, я тебе говорю про нашего Кита. Помнишь лохматого мальчишку? У него еще были крупные кудряшки, и мы, девчонки, очень завидовали его шевелюре.
Марта посмотрела в глаза Лилит, пытаясь понять, не шутит ли она. Но она была абсолютно серьезна.
- Айли, у нас в компании не было никакого Кита. Ты что-то путаешь.
- Ты не можешь его забыть, мы уже все были большие ребята! Какая у нас с тобой разница в возрасте?
- Четыре, - ответила Лилит, отпивая горячий кофе из чашечки маленькими глотками.
- Значит, тебе было почти семь, когда это случилось. Ты не можешь не помнить Кита.
- Айли, я помню всех. И Лёлика. И Тоху. И Анвара с Эриком. И Марика. Даже мерзкого Гешу. Но Кита среди нас не было. Послушай, у меня отец был фотографом. У меня очень много детских карточек. И ни на одной из них нет мальчишки с кудрями. Ни на одной, Айл.
- То, что ты его не помнишь, не значит, что он не существовал. Я не могу понять, что со мной происходит в последнее время. Иногда кажется, что у меня было не то детство, каким я его запомнила. Вокруг столько лжи, я не знаю, чему мне верить. Тому, что мне говорят или тому, что я помню. Лильк, скажи, почему я не общалась с тобой столько лет? Между нами случилась ссора?
Марта замолчала, выжидающе глядя на дворовую подругу детства, которая всегда была самой младшей в их компании. Каждый чувствовал ответственность за неё, как за собственную младшую сестру. Она и была общей дворовой сестрёнкой. При ней долгое время не употребляли нецензурную речь, а домой отводили за ручки ровно в девять вечера. Лилёк злилась, ворчала, но против мнения большинства идти опасалась. Это опекунство длилось все годы. Даже когда они выросли, Лилит для них продолжала оставаться подопечной малышкой. С каждым из них она мечтала дружить. Но как можно дружить с сестрёнкой?
- Я тебе наговорила много нехорошего. Прости, Айли.
- Ты? – удивилась Марта. – Я не верю, малыш. Этого не может быть.
- Вы с Эриком уже были парой, когда я застала тебя целующейся за гаражами с Анваром. Я высказала всё тебе в лицо. Там было столько грязи, - в тоне Лилит проскользнули нотки горькой вины. – Я бы хотела забыть всё то, что наговорила тебе тогда. Мне жаль, что это невозможно.
- И всё? Я так сильно разозлилась на тебя за это? – уточнила Марта, чувствуя, что Лилит еще не рассказала всё, что хотела.
- А потом я сообщила об этом Эрику. Приукрасив.
Она сильно зажмурилась и замолчала, пытаясь собраться с силами, чтобы сказать всё то, что собиралась.
- Айли, я сказала ему, что видела вас с Анваром за гаражами не просто целующимися. Мне было тринадцать, и я еще не знала точного определения слова «секс». Но я думала, что это нечто гадкое. Поэтому я ему и сказала, что вы им там занимались в темноте за гаражами. Наверное, ты этого не помнишь, но он ударил тебя тогда по лицу. Я помню это. Я была полтора метра ростом, и вы не всегда могли уследить за мной. А я всегда следила за вами. Прости мне мою детскую глупость, Айл.
Марта оглядела девушку с головы до ног.
Сейчас она не казалась ей такой безобидной и простой, как раньше.
Острые черты лица и хищный взгляд темных глаз из-под грязно – желтых прядей, ниспадающих на лицо. Айли бы не сдержала эмоций и высказала ей всё, что думает по поводу её гнусного поступка. Она могла простить всё. И даже предательство. Но было то, что Айлин убивало морально и напрочь отвращало от людей, даже самых близких. Лицемерие. Она никогда не понимала, как можно улыбаться и непринужденно общаться с человеком, а потом получить исподтишка удар в спину. «Если ты хочешь в меня плюнуть, то, пожалуйста, сделай это сейчас и в лицо» - просила она, рыдая на плече у Марты после очередной подлости со стороны тех людей, которых считала близкими. «Вот почему у меня нет друзей, кроме тебя, Мар. Только близкий человек может убить словом. Чем больше людей в твоём сердце, тем ты слабее и незащищеннее» - жаловалась она, искренне не понимая, для чего общаться с теми, кто неприятен.
Айлин бы сказала сейчас очень много.
И нецензурно.
А завершила бы свой монолог с ругательствами фразой про ужасный цвет волос.
- Желтизну можно убрать профессиональным шампунем, - произнесла Марта неожиданно для самой себя, в прошлой жизни носящая короткую стрижку пепельного цвета.
- Что, прости? – приподняла брови Лилит от удивления.
- Что слышала. Твои волосы просто отвратительного цвета. Спасибо за кофе.
С грохотом отодвинув стул на металлических ножках, Марта резко поднялась и направилась к выходу.
- Мне жаль Марту. Я видела твои фото в соцсети. Она была твоей лучшей подругой, знаю. Она была чудесной. Айл, она бы меня простила.
- Она бы втащила тебе, если бы знала, какая ты дрянь, - прошипела Марта ей в лицо.
Вечер был безнадежно испорчен.
Дворовая компания лучших друзей.
На левой ладони каждого из них есть длинный шрам от ножа, который однажды стащила дома из кухни Айлин. Вечером в беседке все они порезали себе руки и на крови поклялись в вечной преданности их дружбе. Даже малютка Лилёк резала себе тогда пальчик, чтобы примкнуть к старшим.
И каждый из них в тот вечер готов был жизнь отдать за любого из их компании. И если бы в тот момент это понадобилось по-настоящему, Марта ни на секунду не сомневалась, что все они погибли бы друг за друга. У них не было секретов. У них не было тайн. Не было интриг. Они все были максимально открыты перед своей компанией. А перед кем еще открываться, если эти ребята – всё, что есть в жизни? Любая проблема решалась всем двором. Дрались всегда на равных, отстаивая свои интересы перед соседним двором. И всегда побеждали, потому что каждый из них всегда четко знал, что его спина под надежной защитой Настоящего Друга. Неважно кто стоял рядом. Даже в трусливого Лёлика всегда вселялся зверь, если он видел, что обижают кого-то из их дворовой банды. Вместе они были непобедимы.
И не только физически. Моральная поддержка своих ребят была действеннее любой квалифицированной помощи. Любая боль, разделенная на десятерых, переживалась в десять раз легче. А вот с радостью была обратная зависимость.
Праздновать дни рождения три дня до праздника и три дня после, ввели после первого десятилетнего юбилея Марты. День рождения должен был состояться в понедельник, когда первые поздравители пришли к ней еще в пятницу. Целую неделю Марта получала маленькие приятные подарки в виде резиночек, заколочек и жвачек, помимо основного большого подарка в праздничный день. Следующим на очереди был Кит. Его поздравили точно так же. А потом вдруг оказалось, что почти четверть года теперь состоит из праздников. Это определенно пришлось по вкусу их компании. Всё чаще появлялся повод пировать в беседке мороженым и шоколадом.
Посиделки до поздней ночи под звездным небом. Зимние вечера в подъезде у батареи. Снежные бои в крепостях. Новогодние колядки всей дружной толпой. Прыжки по крышам гаражей. Полночь на чердаках девятиэтажек. Прятки на стройке. И искренняя дружба навсегда.
Куда всё это делось?
Особенно неприятен не тот факт, что детство уходит в забвение безвозвратно, а тот, что оно прихватывает с собой в путь настоящих друзей, иначе как еще объяснить это взрослое одиночество? Марта всегда думала, что Айл – лучший человек в её жизни. Она любила свою милую девочку всем сердцем так сильно, как любила, наверное, только собственную маму. Задай кто-нибудь вопрос, отдала бы она свою жизнь за неё, Марта ни на миг не задумалась бы над ответом. Конечно, да. Вне сомнений.
Айлин знала о ней всё. Любой её жест. Взгляд. Время сделало для нее Марту открытой книгой. И тем пронзительнее была боль от того, что для Айл дружеские отношения сложились абсолютно иначе. Для неё друг – это просто слово. Без вложения души. Без отдачи. Пустой звук, не означающий ровным счетом ничего. Она рассказывала ей только то, что хотела рассказать.
Оказывается, что Марта её совершенно не знала.
«Неужели в нашей дружбе дружила только я?»
Этот вопрос в последнее время звучал в голове постоянно.
9 глава.
Ночью Марта так и не смогла уснуть. Она ворочалась в постели почти до четырех утра, ожидая, когда же придет долгожданный сон. Но, когда одеяло свернулось в огромный ком, а нагревшаяся шелковая простыня стала прилипать к взмокшему телу, она села, опершись на подушки, и одним щелчком кнопки в изголовье кровати зажгла торшер, привезенный Айлин из отпуска в Индии.
- Мой мужик вопил, как сумасшедший, когда увидел, какую громадину я притащила из местной лавки! – весело смеясь рассказывала она Марте прошлой осенью.
- Айли, ты хоть подумала, как мы повезем его домой? – передразнила она Эрика, сделав свой грудной голос максимально грубым.
- Я его хотела взять в ручную кладь, но на досмотре меня развернули. Я им там такой скандал устроила, меня чуть с рейса не сняли! Мой мужик отвалил кучу денег, чтобы замять это дело и, наконец, депортировать свою скандальную Королеву Айлин на Родину. В итоге, торшер летел в багажном отделении, и я так переживала, что с ним может что-то случиться. Но, вроде, всё в порядке. И глазки у черепахи на месте, и хобот у слона не откололся. Мар, я его сначала хотела подарить тебе, но так перенервничала в аэропорту, что теперь он нужен мне как трофей. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Марта её прекрасно понимала. Этого криво вылепленного монстра она невзлюбила с первого взгляда. Зато пуфик, который Айлин вручила ей в подарок вместо торшера, оказался очень даже к месту в коридоре маминой квартиры. Маме очень удобно зашнуровывать на нем свои полуботиночки перед выходом на улицу. Не то, что этот бесполезный громоздкий мусор, который занял бы четверть пространства однокомнатной квартиры. Но в спальне Айлин он был, как ни странно, очень к месту.
Сейчас этот нелепый муляж слона, стоящего на черепахе, освещал всю комнату своим мягким светом с бликами розового, превращая интерьер в кукольный, как того и хотела её любимая взбалмошная подружка. Оглядевшись, Марта поняла, чего она хочет прямо сейчас. Узнать об Айлин что-то, о чем она сама не рассказала бы другим. Например, что связывало её с Анваром. Может, конечно, они встретились случайно и выпили по чашечке кофе за воспоминаниями о совместно проведённом детстве. Но это даже звучало глуповато. Если бы они и увиделись, вряд ли они бы пошли куда-то вместе. Может, постояли бы пару минут у перекрестка, задав несколько дежурных вопросов для приличия. Тогда мама бы не обратила на них никакого внимания. Подозрительно было то, что она их заметила и даже запомнила эту случайную встречу. Значит, они выглядели странно. Значит, Айлин рассказывала ей не всё, что происходило в её жизни на самом деле.
Выдвинув ящик комода, стоявшего под большим плазменным телевизором, Марта достала оттуда большой белоснежный ноутбук, сверкающий глянцевыми гранями. Это, кстати, был еще один большой бзик Айлин. Она признавала исключительно белоснежную технику. Любая вещь из окружавших её, должна выглядеть так, будто вывезена прямиком из операционной. Стерильно белая. Чистая. Блестящая.
Марта провела пальцем по крышке ноутбука, оставляя за собой жирный след от крема для рук.
- Мар, нельзя быть такой грязнулей! Возьми салфетки на полочке у прикроватной тумбочки!
Голос подруги прозвучал в её голове так явственно, будто она сидела рядом, поджав под себя одну ногу, как всегда.
- Лучше бы ты сказала, какой у тебя пароль, - прошептала Марта в темноту с такой злобой в голосе, будто подруга действительно находилась в сантиметрах от неё.
Естественно, ответа не последовало.
В окошечке для ввода пароля должна отразиться подсказка. Айлин, конечно, замечательная девушка, но далеко не идеальный человек. Рассеянность и забывчивость были одними из её многочисленных недостатков. Марта не считала их критическими, но подруга со своими отрицательными чертами характера отчаянно боролась. И училась жить с ними, оставляя себе повсюду подсказки.
Подумав минуту, Марта написала «Анвар». Пароль оказался не верным. Она сама не понимала, что ожидала увидеть. У Айлин был муж. И он мог попросить воспользоваться её компьютером. Обычным скандалом дело бы не окончилось, узнай вдруг Эрик, что у его обожаемой половины пароль на ноутбуке – имя её первой любви.
«Уилкис». Это был любимый актер её подруги, сыгравший в последнем нашумевшем сериале. Айлин любила его нежно и преданно лет с тринадцати. С тех самых пор, как он только – только начал появляться на больших экранах и его не знал никто. Уже тогда в комнате Айлин висел огромный плакат с лицом кумира на добрую половину стены. Марта бы нисколько не удивилась, увидев, что пароль подошел. Но он снова не подошел.
«Майлс». Хомяк Айлин, которого она любила так нежно в своём детстве. Не верно.
«Джес». Кукла, которую Айлин выменяла у Лильки на дохлую мышь. Не верно.
«Убери свои грязные руки». Такие пароли тоже были в стиле подруги, которая иногда отчаивалась придумать что-то достаточно сложное и писала фразу, которая первой приходила ей в голову. Снова мимо.
«Мой любимый пароль в Казаках» - пять промахов и в соседнем окошке, наконец, высветилась подсказка. Это длилось несколько секунд, но в голове Марты моментально всплыло одно из ярчайших детских воспоминаний.
Девочки выстраивались в шеренгу напротив мальчиков. В сформировавшихся командах выбирался капитан и выдумывался пароль. Капитаны были всегда неизменны. Айлин и Анвар. На счет «три» обе команды бросались врассыпную. Фора была ровно десять секунд. После нужно было догнать друг друга и выведать пароль. По-большому счету, эта игра предназначалась для того, чтобы девочки с мальчиками могли дотрагиваться друг до друга, не боясь быть обсмеянными. Айлин всегда неслась за Анваром, пока за ней гнался Эрик. Марта с Китом пытались схватить друг друга. Марик догонял Лильку. А пароль их девчачьей команды был чаще всего простым: «Не скажу». Эта игра могла длиться очень долго. Тем более, что пароль был очень удобен в применении.
«Не скажу», набрала Марта буквы в окошке. Снова мимо.
«Пароль я тебе не скажу».
Из динамиков полилась приветственная музыка, а экран озарился розоватым светом. Теперь у Марты был ключ ко всему, что скрывала Айлин даже от самых близких. По-настоящему волнительными были несколько вопросов. Первый – это, конечно же, что связывало Айлин с Анваром, помимо детских воспоминаний? Во вторую очередь, тема с Китом оставалась открытой. И, наконец, откуда деньги, Айл?
Марта задумчиво водила пальцем по тачпаду, наводя курсор на папки на рабочем столе. Музыка. Фотографии. Статьи на продажу.
- Ого, неужели Айлин подрабатывала фрилансером? Неплохо, - пробормотала Марта полушепотом, комментируя свои движения, чтобы не чувствовать себя взломщицей.
Снова папки с музыкой.
Подруга была меломаном. Среди папок с громкими барабанными проигрышами и гитарным соло, находились вполне современные топовые хиты, которые обычно звучали в наушниках Марты, для которой рок казался чересчур шумным.
Фотографии. Лето. Бассейн. Доминиканская республика. Скриншоты тортов с процессом приготовления. Авто. Гигабайты селфи. Горнолыжный курорт. Видео с тренировок.
Похоже, что если в своем ноутбуке Айлин и хранила нечто секретное, то вся информация спрятана либо в переписке в соцсетях, либо где-то глубоко. В одной из папок с самым что ни на есть безобидным названием. Айлин не настолько глупа, чтобы не подчищать за собой историю переписки, а искать где бы то ни было глубже у Марты не было времени. С минуты на минуту должен подняться Эрик по звонку будильника, и ни в коем случае нельзя позволить ему застать свою жену в момент стука по клавишам. Он не должен знать, что у его обожаемой Айлин есть от него секреты. Всё, на что хватало фантазии Марты сейчас – это зайти в настройки браузера и посмотреть сохранённые пароли подруги.
Щелкнув пару раз кнопками на тачпаде, она быстро переместилась на искомую страницу и замерла от удивления. Это было то, о чем Марта и подумать не могла. Еще пара щелчков, чтобы удостовериться в отсутствии ошибки. Но её тут быть не могло. На экране развернулась страница Кита. Его фотографии. Его посты. Его мысли. Его чувства. Вся его жизнь промчалась перед глазами Марты на ноутбуке Айлин. Подумав пару секунд, в ожидании, что видение пропадет само собой, она всё же решила открыть личную переписку.
Так и есть.
Эрик.
«Братан, это ты?» - пишет Эрик.
«Здаров! Как ты меня нашел, вообще?» - это отвечает Кит.
«Я помню твою фамилию и примерно представляю, как ты выглядишь сейчас. Похоже, это реально ты! Как ты? Куда пропал столько лет назад? Как живешь?» - Эрик.
«Я рванул по контракту. Слушай, только не начинай. Мне все говорят, что дурак. Но мне это надо, понимаешь?» - Кит.
«И не собирался. Это твоя жизнь. Кто-то ведь должен страну охранять, мало ли что. Ты молодчина. А я женился на Айлике. Помнишь такую? Почти десять лет уже вместе» - Эрик.
«Конечно, помню! Атаманша! Дома по струнке ходишь и честь отдаешь? Шучу, братан. Я рад за вас. Маленькие Айлики уже есть?» - Кит.
«Пока нет. Я работаю над этим, но тут, сам понимаешь, желание с обеих сторон должно быть. Она детей не хочет» - Эрик.
«Значит, не время еще. Не переживай, захочет. Все девушки хотят детей» - Кит.
«Только не она. Жопа уже в двери не проходит, так её раскачала. Губы. Волосы. Мне её трогать иногда страшно. Вдруг прижму посильнее, она лопнет. А детей не хочет совсем. Она их не любит. Они сопливые, по её мнению. Короче, я не жаловаться тебе собирался. Рассказывай, как ты дошел до такой жизни?» - Эрик.
Марта пролистала переписку до самого конца. Кит очень интересно рассказывает о своей службе, о сослуживцах, о кадетском прошлом, об учебе… Этими историями можно было бы зачитаться. Если бы не одно но… Эта страница, судя по датам, уже много лет принадлежит Айлин. И всю историю Кита написала она. И вся его жизнь придумана ею. И каждый его пост – это её пост.
- Айлин?
Марта подняла голову. В зеркале гардеробной отразилось прекрасное лицо подруги. Отражение смотрело на неё усталым взглядом раскрасневшихся от бессонной ночи синих глаз.
- Я хоть что-то знала о тебе?
Губы Айлин шевелились в такт вопросу Марты. Но ответа не последовало.
10 глава.
Сегодня Эрик остался дома.
На табло электронных часов высветилось ровно шесть ноль – ноль. То самое время, когда муж подруги обычно поднимался с постели и отправлялся в душ. Истощенная нервная система девушки каждый раз отдавала волнительным ударом чуть ниже лопаток от шелестящих шагов тяжелого человека за дверью спальни, которая ей не принадлежала. Просыпалась от шагов мужчины, который ей не принадлежал. Вздрагивала телом, которое ей не принадлежало. И проживала жизнь, которая ей тоже не принадлежала. Марта легла лицом в подушку и задумалась о том, насколько реально всё то, что происходит сейчас вокруг неё. В ушах недовольно звенела Айл. Она была крайне возмущена отношением подруги к её внешности и на высокой ноте вопила, что нужно лечь лицом вверх, а не в подушку, иначе через два года её скулы покроются мелкими мимическими морщинками. Но Марта мысленно отправила Айлин к чертям и продолжила дышать её ароматом, которым до сих пор была пропитана вся постель. Нужно было сменить белье в тот же день, как она стала новой хозяйкой двухкомнатных апартаментов в центре города. Но она не могла. И не хотела.
- Теперь это моё лицо, дамочка, - проворчала вполголоса Марта. – И я буду делать с ним всё, что захочу. Если что-то не устраивает, вернись и отбери его у меня.
Уткнувшись носом в подушку, Марта пролежала так долго, что подсвеченная розовым цифра «шесть» на электронном табло сменилась на «семь». Она начала волноваться. Будильник звенел достаточно громко для того, чтобы разбудить даже соседей, а крадущихся шагов за своей дверью Марта так до сих пор и не услышала. Пускай в этой жизни её уже ничего не могло удивить больше, чем фантастическое последствие аварии, но страх потерять мужа подруги всё же был сильным. Марта лелеяла надежду, что им однажды снова предстоит поменяться телами. И тогда Айл никогда в жизни не простит ей развод с Эриком.
Закутавшись в теплый махровый халат, она потихоньку выбралась из спальни и поскреблась в дверь соседней комнаты, где ничто, кроме порядком надоевшей трели будильника, не нарушало тишину.
- Эр?
Марта неловко отворила дверь и заглянула в комнату.
- Эр, если ты умер во сне, то можешь ничего не отвечать.
Она сморозила откровенную глупость. Айлин никогда бы не сказала так. Роскошная подруга, вообще, могла сказать всё, что угодно, кроме подобного бреда.
- Прости, я не хотела этого говорить. Видимо, еще не проснулась толком. Ты в порядке? – перезадала вопрос Марта.
Она замерла на пороге и присмотрелась к молодому мужчине. Его тяжелое дыхание слышалось даже здесь, у двери, так далеко от раскладного дивана. В комнате стоял тяжелый запах больного человека.
- Эрик, что случилось?
Наплевав на условности, Марта решительно подошла к постели, где спал огромный мужчина, который, по сути, являлся ей совершенно чужим человеком. Наклонившись вперед всем телом, она осторожно дотронулась ладонью до его лба. Он оказался мокрым и очень горячим. Эрик прерывисто вздохнул, обдав её с головы до ног тяжелым запахом воспалённого горла.
- Эй, друг, судя по ароматам, у тебя ангина. Я не врач, но настойчиво советую тебе вызвать специалиста на дом.
- Отвали, - проворчал он грубо. – Я уже встаю.
- На работу собрался? – хмыкнула Марта. – В таком состоянии твой максимум, куда можно встать – это в уборную. Но, смотри, если ты упадешь, я не то, что поднять, я тебя пошевелить не смогу. Мои пятьдесят килограммов против твоих ста. Извини, но твоя жена не прокачала руки до такой степени, чтобы я сейчас смогла таскать тебя по квартире. Тем более, на диван.
- Айли, выйди из комнаты. Я не хочу тебя видеть, - попросил он хриплым шепотом.
- Нет проблем. Я пошла звонить в регистратуру. Лучше дождись врача. Если ты упадешь, я оставлю тебя лежать там, где ты упал. Выбор за тобой, упрямый мужик.
На губах Эрика мелькнуло подобие улыбки.
- Я что-то смешное сказала? – не поняла Марта.
- Неожиданно видеть в такой чужой Айлин мою прежнюю родную Айли, - проговорил он тяжело и, словно для самого себя, хрипло повторил. – Упрямый мужик.
Именно так всегда называла своего мужа роскошная красавица, когда он в очередной раз начинал настаивать исключительно на собственной точке зрения и не принимал никаких компромиссов. Это безгранично злило его прекрасную жену, которая легким взмахом руки отбрасывала волосы назад и в приступе злости начинала стучать кулачками по его непробиваемому торсу, восклицая, что упрямые мужики просто обязаны стареть в одиночестве. Что жены не должны терпеть такие издевательства. И что он самый вредный человек на свете. Она не злилась яростно. Она злилась карикатурно, как это делают маленькие капризные девочки, которым отказали в дополнительной порции шоколада. Она могла пронзительно верещать. Могла лупить его газетой. Или же просто возмущаться и закатывать глаза, что Королеве Айлин необходим памятник в центре города за долготерпение. Если бы Айли злилась по-настоящему, он бы не выдержал и дня в её обществе. Но вот эти карикатурные наигранные скандалы вытаскивали откуда-то из самых глубин его души до боли невыносимые приступы нежности к собственной жене, и в такие моменты он готов был ради неё шагнуть в огонь. Никогда и ни с кем он не ощущал больше того, что вытаскивала наружу из него она.
Сейчас всё было не то. Всё иначе. Кроме, взрывной, но полюбившейся ему фразы из такого далекого прошлого.
Упрямый мужик.
Айлин давно вышла за пределы комнаты, оставив его в одиночестве, а он всё еще улыбался, уткнувшись мутным взглядом в одну точку. Горло невыносимо саднило, будто накануне он пытался заглотить кактус целиком. От повышенной температуры тело сотрясал озноб. Мокрые простыни не доставляли никаких неудобств, ровно, как и насквозь сырая футболка, в которой он вчера лег в постель, поленившись раздеться после тяжелого рабочего дня. Еще и Айли пристала ночью с расспросами про Кита, который чудесным образом нашелся буквально несколько недель тому назад. Но сейчас Эрик не хотел думать ни о Ките, ни о его воскрешении из детства. Сейчас ему нужно подняться, чтобы выпить жаропонижающее из аптечки, спрятанной в шкафчике на кухне за коробкой с мятным чаем. И только одна мысль о выходе за пределы горячей постели вызывала у него ощутимую боль в костях, которые ломило еще со вчерашнего утра.
- Эр?
Айли снова заглянула в комнату. И почему она вдруг стала его называть так, как раньше называла только Марта?
- Что? – прохрипел он из-под пледа.
- Я принесла тебе сухую футболку и штаны. Ты пока переодевайся, а я застелю постель. Тут теплое одеяло и… - она неловко замолчала на секунду, пытаясь высмотреть, о чем он сейчас думает.
- Эрик? Врач скоро будет. Чайник закипает. Я принесу тебе сиропчик выпить, он собьет температуру и облегчит боль в горле.
Такое её волнение крайне удивляло. Для прежней Айли забота о мужчине была частью домашнего быта. Она готовила ему поесть, гладила рубашки и стирала носки. Но никогда бы не подумала спросить, поел ли её муж и не болит ли у него что-то. По-другому Эрик никогда не жил и другой жизни не знал. Он искренне полагал, что так происходит в любой семье. Только мужчина напоминает своей слабой половинке надеть шапку и ездит за таблетками от головной боли после полуночи, когда мигрень настигает любимую так внезапно. Айли же не уставала повторять своему мужчине: она его не рожала, чтобы напоминать ему очевидные вещи.
- Милый, в холодильнике стоит кастрюля борща и карбонара в воке. Иди и разогрей себе то, что хочется, - говорила она ему.
- Я буду борщ, если в холодильнике есть сметана, - отвечал он поначалу.
- Ты готовое блюдо налить в тарелку и поставить в микроволновку не можешь? – неизменно вскидывала свои идеальные брови Айлин, удивляясь тому, насколько безрукий ей достался мужик.
Нет, Эрик не был безруким. Просто ему так сильно хотелось, чтобы она однажды спросила, тепло ли он оделся и почему он проснулся в плохом настроении. Заботу от него жена принимала как данность. Заботиться о нём Айли не желала до слёз злости в глазах. Он просто не хотел ссориться. Поэтому сам делал те мелочи, которые были так отвратительны ей.
Марик, становясь не раз невольным наблюдателем этих сцен, говорил другу напрямую, что если у девушки нет желания лишний раз коснуться своего мужчины, значит у неё просто нет к нему ничего. Но Эрик старательно переводил тему, чтобы не слышать очевидные вещи, понятные ему и без подсказок друга. Тогда, в шестнадцать, Айлин не устояла перед его напором. Он взял неприступную красавицу нежностью, заботой и любовью. В тот день, когда он впервые закрыл ей рот поцелуем, она влепила ему звонкую пощечину. А он не смог сдержать себя, повалил её на кровать и взял силой. Он вложил всего себя в тот раз, ставший для неё первым. Не мог надышаться на роскошную девушку, касаясь шелковых волос и бархатного тела. Он целовал её с упоением, волнуясь, что эта близость может стать их единственной близостью. После такого акта насилия она могла больше никогда не подпустить его к себе. Эту сцену Эрик прокручивал в своей голове еще много раз в последующей жизни. И каждый раз его уверенность в том, что пощечина не была наигранной – только укреплялась. Не повали он тогда её на кровать, она бы ни за что не открыла ему дверь завтра. Он даже не был уверен в том, здоровалась бы она с ним сейчас.
Почему Айлин улыбалась, когда он гладил её по спинке уже после того, как она едва не охрипла от собственного крика, захлебываясь от удовольствия под ним? Он давно нашел ответ на этот вопрос. Ей было хорошо с ним. По-настоящему хорошо. А потом, когда она насытилась им до предела, стало поздно. Очнулась прекрасная Айлин уже будучи со штампом в паспорте. Сколько раз она пыталась уйти от него, не сосчитать. Сколько раз она ткнула Эрика в то, что Анвар в свои годы добился большего, чем её бестолковый муж. И пускай Эрик расшибиться был готов ради того, чтобы Айлин жила красиво и ни в чем не нуждалась… Но завоевать её сердце он так и не смог. Эрик не хотел знать, связана ли она сейчас с Анваром. Раньше дворовый мажорчик старательно не замечал её, увлекаясь девчонками на несколько лет старше себя. В их сегодняшнем возрасте грани плюс/минус пять лет давно стерлись. Возможно, сейчас её связывало с Анваром нечто большее, чем с ним. Но он запретил себе думать об этом.
- Я постелила тебе сухую постель. Выпьешь вкусняшку и уже завтра будешь здоров.
Айлин стояла напротив, замотанная в свой домашний махровый халатик, как в кокон. В руках она держала пол-литровую кружку с напитком, от которого струился ароматный пар. Закрученные в лохматый пучок темные волосы и огромные синие глаза. Для изголодавшегося по простой женской заботе мужчины сейчас не было никого на свете роднее и прекраснее этой не выспавшейся домашней девчонки, в которую он влюбился почти пятнадцать лет тому назад.
В коридоре зазвенел домофон.
- Наверное, пришёл врач! – воскликнула Айли и, всучив в руки Эрику кружку, торопливо поковыляла из комнаты, прихрамывая на правую ногу, еще не сросшуюся до конца.
Он смотрел ей вслед. Температура зашкаливала. Всё тело ломило от боли в костях. Кружилась голова, выдавая происходящее, будто в замедленной съемке. Но сейчас, именно в этот самый момент, полулежа на сухих простынях под пуховым одеялом с пол-литровой кружкой в руках, Эрик чувствовал себя таким счастливым, каким не был, наверное, с самой поездки в ЗАГС, где Айли сидела на резных ступенях в пышном платье и с платком в кулачке, чтобы своевременно вытирать накатывающие слезы и не подпортить дорогой макияж.
Уже ушел врач.
Эрик слышал, как жена закрыла за ним дверь в прихожей, получив напоследок стопку рецептов и рекомендации по скорейшему выздоровлению. Он удивился, как вежливо прощается Айлин, желая удачного дня доктору и пытаясь вручить ему плитку горького шоколада. Он не мог поверить в то, что всё происходящее – это не бред его больного организма. Что случилось с высокомерной девушкой после аварии? Куда подевалась надменная Айли, которой все и всегда обязаны? Никогда бы его половина не обронила вежливых слов и, уж тем более, ни за что в жизни не вручила ему плитку шоколада в знак благодарности за заботу о её мужчине.
- Ему за это платят! – воскликнула бы она, удивленно вскинув правую бровь.
- Он работает практически на благотворительных началах. Знаешь, какая у него маленькая зарплата? С тебя не убудет угостить человека сладким. А ему будет приятно. Айли, нужно быть хоть немного проще по отношению к остальным, - ответил бы он ей, как обычно.
И, как обычно, услышал бы её тон с оттенком заносчивости:
- Эрик, он, вообще-то, знал, на что идет, когда поступал в универ. На что выучился, то и получил. Милый, серьезно, ты сейчас хочешь об этом поговорить?
Вслед за этой фразой она бы медленно подошла к нему, плавно покачивая бедрами и, толкнув его одной рукой в грудь, уронила бы на плед.
- Эр, если тебе что-то понадобится, зови.
Айлин заглянула к нему в комнату и улыбнулась. От такой внезапной искренности он почувствовал, как ему вдруг стало очень тепло. Она так редко становилась человечной в последнее время, что он успел почти отвыкнуть от неё такой. А ведь когда-то он влюбился именно в такую Айлин. Впервые за всё время брака в нём колыхнулось подобие вины. Возможно, в том, что их семья находится на грани развала, виновата не только она одна.
Аккуратно закрыв за собой дверь, Марта прошла в комнату подруги. На электронном табло светились уже четыре цифры вместо трех. Одиннадцатый час. Всё это время она провела с мужем Айл. Оказывается, он не такой угрюмый тип, каким казался ей последние годы. Марта прекрасно помнила, каким он пришел в их компанию. Весёлым и открытым парнишкой, чьи шутки заставляли буквально валиться на землю от хохота. Таким он был, пока завоёвывал их местную дворовую атаманшу. Потом, когда они уже стали неразлучны, это всё пропало как-то одномоментно. Вроде, еще вчера Эрик был душой компании, а уже сегодня он сидит в самом углу беседки, не отрываясь от телефона. Еще тогда Марте показалось, что его “душит” энергичная Айлин. Почти десять лет назад они были еще совсем детьми, но уже тогда Марта понимала, что два лидера не уживутся вместе никогда. Одному из них придется уступить и отойти в тень. И…погаснуть. Того Эрика давно не стало. Он существовал от работы до работы, пытаясь сделать свою звёздочку Айлин еще ярче, чем вчера. Айл сверкала. А он сгорел дотла в её тени.
- Алло, мам?
Как-то совершенно незаметно для себя Марта набрала номер мамы Айлин. Она хотела сделать это еще вчера вечером, когда услышала странную новость о Ките. Но, для начала, всё же хотела узнать, что известно Эрику. Как оказалось, он был абсолютно дезинформирован.
- Айлина, как ты себя чувствуешь? – прокричала в трубку мама.
На фоне шумели братья Айл. Теперь Марта понимала, почему подруга предпочитала общаться с мамой как можно реже. Оказывается, забот у неё предостаточно, чтобы сваливать на неё еще и свои проблемы.
- Всё в порядке, - ответила Марта. – Ты, пожалуйста, не волнуйся.
- Если вы сейчас немедленно не разойдетесь по углам, я заберу этого робота и выброшу из дома! Хватит ругаться! – рявкнула она в сторону и продолжила разговор. – Нога заживает?
- Да, я потихоньку передвигаюсь по квартире даже без костылей.
- Нет, это просто невыносимо! – воскликнула мама.
- Что? – переспросила Марта.
- Мальчишкам бабушка вчера подарила робота. Одного. На двоих. Ты понимаешь? Она, вообще, нормальная? Ребята дерутся с самого утра. Айлина, мне кажется, что я к вечеру сойду с ума.
- Мама, я хотела спросить тебя про историю с Китом, - задала вопрос Марта напрямую, понимая, что сейчас этой женщине не до неё.
- Что именно?
На фоне внезапно стало намного тише. Марта ощутимо напряглась, почувствовав, что всё окажется более чем серьезно, если мама подруги оставила дерущихся мальчишек и вышла в другую комнату.
- Что с ним случилось?
- Почему ты спрашиваешь? Ты не помнишь?
- Видимо, после аварии что-то повредилось в моей голове. Я очень отрывочно помню своё детство.
- Господи...
Марта была крайне удивлена, услышав, с каким непередаваемым облегчением вздохнула мама подруги по ту сторону трубки.
- Дочь, наконец-то, я так рада. Авария и смерть Марточки – это, вне сомнений, огромная потеря и страшный кошмар. Но я благодарна этой аварии за то, что она забрала твою память. Не смей никогда и попытаться вспомнить то, что случилось. И не задавай мне никаких вопросов. Я и мечтать не могла о том, чтобы ты когда-нибудь нашла в себе силы забыть это. Айличек, милая, ты просто не представляешь, насколько ты сейчас свободна.
Мама Айлин расплакалась, а Марта вежливо попрощалась и положила трубку.
Перед ней висело зеркало в белоснежной деревянной раме высотой от пола до потолка. В нем по-прежнему отражалась роскошная глянцевая красавица. Всё те же глаза глубокого синего цвета и иссиня-черные волосы длиной по пояс. Сейчас они казались чуть короче из-за того, что обычно на ночь Марта заплетала их в тугую косу. Сегодня, за заботами об Эрике, она совершенно забыла о роскошном теле, которое досталось ей в наследство от подруги и по-прежнему требовало ежедневных вложений. Грустно вздохнув, Марта поплелась в ванную, приводить в порядок своё новое лицо и чистить выбеленные до блеска зубы.
- Айл, нужно ли мне знать то, что ты скрывала от меня? – спросила она напоследок у отражения, которое могло лишь повторять её собственные жесты, не давая никакой информации взамен.
11 глава.
- Эр, я хочу съездить к Марте.
Голова Айлин просунулась в приоткрытую дверь его комнаты. Она была мила и улыбчива, как обычно в последние дни. Он пытался разглядеть в своей жене боль или тоску по погибшей по её вине подруге, но тщетно. При жизни они не могли и дня прожить, не услышав голос друг друга. Сейчас ему казалось, по крайней мере, подозрительным её безразличие к трагедии. Словно Айли отстранилась и предпочла забыть о том, что, фактически, кроме неё, никто не виновен в смерти Марты. Умереть должна была она сама. Но, в последний момент, вывернув руль влево, она закрыла себя Мартой. Зачем она это сделала? В день аварии Марк пытался воззвать к здравому смыслу друга, подняв эту тему. Но Эрик был настолько далёк от реальности, умоляя кого-то невидимого вернуть его жену в этот мир, что не задумывался о причинах аварии и о том, насколько она сомнительна сама по себе. В больнице Эрик объяснялся с женой очень осторожно, жалея её надломленную психику. А сейчас она просто перестала задавать вопросы. Айлин не знает о том, как по частям вытаскивали из её искореженного автомобиля тело Марты. Она не была на похоронах. Не видела закрытый гроб и мать, с серым перекосившимся от горя лицом. Не знает, чего стоило им с Марком объясниться со старушкой, едва ли не взяв вину на себя, чтобы оправдать непутевую жену Эрика. Она, вообще, ничего не знает о произошедшем. Ему так сильно хотелось напомнить ей о том, что в смерти подруги виновата только она, лишь потому, что не вывернула руль в другую сторону. Они бы улетели в кювет и получили синяки на ключицах, ведь обе были пристегнуты. Что происходило в голове его жены, когда она развернула машину перпендикулярно грузовику и бросила подругу под колеса?
- Я тебя не повезу. Я виноват перед Мартой. Благодаря тебе, милая.
Он попытался сказать это максимально едко, но больное горло заменило яд в голосе на жалость и обиду.
- Меня такси ждет, - пожала она плечами равнодушно. – А в чем ты виноват?
- Это ведь я купил безрукой женщине машину.
- И что? Это ведь Айлин любила скорость, а не ты. Она бы и сама в итоге взяла себе авто, пускай даже в кредит.
- Айлин, ты убила Марту! Ты это осознаёшь, вообще? – вспылил он.
- Так вышло, Эрик. Не нужно никого винить.
- Её ошметки отскребали от асфальта, а ты отделалась переломом ноги!
- Вовсе нет. Я читала историю болезни. Сердце Айлин не билось. Его завели в реанимационном авто. А про себя я в курсе.
- Хватит о себе говорить в третьем лице, - ответил он устало. – Давно пора смириться со смертью Марты. Ты не она.
Марта снова пожала плечами, уклонившись от неудобного разговора, и захлопнула дверь. Похоже, что мужик подруги немного не в себе. Перепады в его настроении начинали действовать на нервы. Марта решила, что нужно оставить записку для Айл о том, что от Эрика нужно уносить ноги, пока он окончательно не спился и не сошел с ума. Она ни секунды не сомневалась, что всё ещё вернется на круги своя. Роскошная брюнетка возвратится в красивое тело, а Марта, наконец, сможет занять свой периметр размером примерно два на два метра, положенный ей по закону на ближайшие несколько десятков лет.
Уже там, на собственном крохотном участке земли, она подумала о том, что вот этот момент наиболее подходящий для того, чтобы им поменяться местами обратно. В конце концов, почему Марта должна разгребать жизнь подруги? Какая-то странная история с Китом, которая тянется вот уже много лет. Переписка с Эриком от лица Кита. Непонятные встречи с Анваром. Могла ли Айли изменять мужу со своей первой любовью? У Марты не было сомнений на этот счет. Конечно же, могла. Иначе, откуда взяться королевским замашкам, если муж баловал подругу в пределах разумного? Опять же, Эрик. Без него Марта сейчас прожить не сможет, ей даже пойти некуда. А существование с чужим человеком на одной территории весьма энергозатратно. Постоянно приходится играть сложную роль Айлин, такой полярной по характеру от самой Марты.
- Айл?
Она грелась под лучами весеннего солнца на лавочке у собственного песчаного холма, когда её окликнул Анвар. Как она поняла, что это именно Анвар, даже не обернувшись? Очень просто. Ведь «Айл» подругу называли только два человека. Она сама и зеленоглазый мажорчик, тот самый признанный лидер дворовой компании, чьё мнение было решающим для Айлин не только в детстве, но и много позже, когда они уже перестали проводить вечера в беседке у дома напротив. Марта не знала наверняка, общались ли ребята между собой, когда стали старше. Но, услышав от мамы, что та видела Анвара с Айлин вместе, она нисколько не удивилась. Словно сложился пазл. Словно сама жизнь вела эту пару к отношениям. Словно всё так и должно было случиться. Не иначе. Ведь Марта всегда чувствовала, что для Айли он не перестал оставаться самым важным человеком, даже после свадьбы с Эриком.
- Так и знал, что я тебя здесь найду, - совершенно не к месту громко рассмеялся Анвар за её спиной.
Марта вздрогнула. Смех был неприятным. Так обычно смеются безумцы в фильмах ужасов про стычки сумасшедших. Взмахнув волосами, она отогнала от себя дурные ассоциации и обернулась.
Это, действительно, был он. По-прежнему прекрасный и безумно обаятельный. Всё та же темная копна волос и горящие ярко-зеленые кошачьи глаза. Его невозможно было с кем-либо спутать даже спустя столько лет. Подобный мужской цветотип был слабостью Айлин. Возможно, это стало причиной номер один, почему она так и не смогла испытать чувства к Эрику, хоть отчасти напоминающие те, что она всю жизнь питала к Анвару. В этом не было его вины. Просто ему не повезло родиться с глазами цвета бутылки из-под минеральной воды. Казалось бы, такая небольшая деталь во внешности, но у Айл подкашивались колени, когда Анвар просто смотрел на неё. Марта прекрасно помнила, как подруга таяла от него. Как мечтала, что однажды он обратит на неё внимание. Она бы, без сомнений, бросила Эрика в тот же день, если бы Анвар вдруг предложил ей попробовать быть вместе. Айлин помчалась бы за ним куда угодно и совершила ради него любое, даже самое страшное, безрассудство.
Многозначительные взгляды в его сторону. Фотографии на рабочем столе домашнего компьютера. Уйма времени на скамейке под его окнами. Неземная любовь к футболу, которым с детства занимался Анвар. Всё это происходило под пристальным наблюдением Марты, крайне недовольной поведением подруги. Нужно быть слепой, чтобы не заметить, как сильно Айлин тянуло к зеленоглазому красавчику, будто сошедшему с обложки глянцевого журнала про плохих мальчиков.
- Почему ты не отвечаешь на мои звонки? – спросил он, не дождавшись никакой реакции.
- Мой телефон разбился. Я взяла на время телефон Марты.
- Малыш, мне так жаль. Я знаю, что ты чувствуешь сейчас.
- Ни черта ты не понимаешь, - покачала головой Марта. – Мне так бесконечно её не хватает. Я смотрю на себя в зеркало и вижу её. Я слышу её. Я чувствую её. Но, когда я начинаю с ней говорить, она молчит. Не знаю, почему.
- У меня никогда не получались слова утешения, ты же знаешь, - проговорил он нарочито виноватым тоном, продолжая широко улыбаться.
Неприкрытый сарказм в голосе и неестественная гримаса, исказившая правильные черты лица Анвара, насторожили Марту. В его глазах плескалось слишком много заинтересованно-восторженных огоньков для столь болезненной темы об утрате близкого человека. Подобное поведение обычно кишит сомнениями для собеседника.
Выпрямившись, она слегка отодвинулась в сторону, чтобы даже случайно не касаться его.
- Она умерла. А я большая девочка. Я уже осознаю, что все когда-то умрут. Но я не хочу, чтобы это оставалось так, как есть сейчас. Мне нужна справедливость.
- Ты хочешь, чтобы наказали виновного?
- Кого? – Марта даже не поняла, о ком он говорит.
- Водилу грузовика, - пояснил Анвар.
- Нет, - она снова покачала головой. – Скорость была бешеная с нашей стороны. Он ехал по правилам. Я просто очень хочу, чтобы всё вернулось на свои места. Погибшим – крохотный участок, живым – собственное отражение в зеркале.
- Малыш, тебе нужно просто смириться. Иного выхода не было.
Анвар протянул руку за её спину и приобнял за плечи. Уткнувшись лицом в ароматные локоны, он зарылся в них чуть глубже и коснулся губами шеи. В ту самую нежную точку прямо под мочкой уха. По телу девушки пробежала электрическая волна. Для самой Марты эти прикосновения не означали ничего, но для тела Айлин, похоже, они были приятным воспоминанием, если оно реагировало на Анвара так, как не реагировало на Эрика.
Наклонившись чуть ниже, он тихонько прошептал, обжигая её теплом своего дыхания:
- Я знаю, кем Мар была для тебя. Но ты ведь понимаешь, что так было нужно для того, чтобы доказать свою преданность Игре. Они больше не верили тебе. Ближе меня у тебя нет никого. Но наши гости не могли рисковать жизнью Короля и Королевы одновременно. Ты сама сделала свой выбор, кукла. Кроме тебя винить некого.
- Я. Понимаю. Что. Так. Было. Нужно.
Марта отстранилась и произнесла его странную реплику максимально членораздельно, пытаясь осознать каждое слово. Не удалось. Она повторила еще раз то же самое, но мысленно. Ничего не изменилось, фраза снова прошла мимо, будто произнесенная на языке, который был ей незнаком. Она посмотрела в пустоту, пытаясь сконцентрироваться и разобраться в услышанном.
- Что, я извиняюсь? – спросила она, испытав вдруг приступ отвращения к дворовому кумиру подруги.
- Так было нужно, Айл.
- Анвар, если ты не пояснишь мне сейчас, о чем ты, я прямиком с кладбища отправлюсь в полицию.
- Ты не можешь пойти в полицию, малыш. Ты же Королева.
Марта попыталась взять себя в руки и вытащить из всего бреда, который выдавал для неё порционно Анвар, хоть одну здравую мысль. Всё смешалось. Король и Королева. Игра. Что-что? Мысли окончательно свалились в одну большую кучу с неприятным ароматом.
- Что за игры? – ласково спросила Марта, незаметно подхватив костыль поудобнее, чтобы в случае буйного помешательства Анвара суметь отбиться.
- Почему ты задаешь мне такие очевидные вопросы? – спросил он, слегка наклонив голову, и тут же вскинул брови так, как это обычно делала Айлин.
- Да ладно! Детка, авария стукнула тебя прямо по темечку, и ты ни черта не помнишь? Только не говори, что я угадал!
Он победно хлопнул в ладоши и широко улыбнулся, в ожидании ответа от девушки.
Отмалчиваться не было смысла. Марта кивнула и решила рассказать ему ту часть правды, которая была известна Эрику.
- Я знаю всё, что знает Марта. Доктор сказал, что это замещение произошло вследствие вины. Видимо, я чувствую себя настолько паршиво, что мой мозг решил считать себя другим человеком.
- Это просто великолепно!
Анвар снова похлопал в ладоши и оглушительно расхохотался. Ломаные жесты и гиперболические эмоции выдавали в нем человека, тронувшегося умом. Кривые широкие ухмылки. Взмахи руками и щелчки средним и большим пальцами, с вытатуированными на них словами.
Fuck – на среднем.
You – на большом.
Адекватные люди не ведут себя и в половину так пародийно, как он. Марта подняла голову и только сейчас сосредоточилась на внешнем виде мужчины сердца Айлин. Узкие фирменные джинсы с рваными коленями и белоснежная сорочка, покрытая сверкающим пиджаком с россыпью камней на закатанных по локоть рукавах. Его волосы были уложены гладкой волной к затылку, а на правой руке красовалось баснословно дорогое обручальное кольцо. Точно такое же, как то, что обычно носила на безымянном пальчике Айлин. С прозрачным камнем стоимостью около половины квартиры Марты.
- Ты снова девственна, как твоя замухрыжная подруга? – вопросил Анвар, хохотнув тем тоном, который уже начал порядком раздражать Марту.
- Прекрати немедленно быть таким козлом! – воскликнула Марта, непроизвольно взмахнув кистью правой руки. Любимый жест Айли. Она прекрасно помнила этот повелительный взмах, с которым подруга обычно раздавала приказы.
- Ой, кукла, как же ты фальшивишь! – покачал Анвар головой. – Но ты не волнуйся, я напомню тебе всё. Только спроси.
Марта не раздумывала ни секунды.
- Что произошло с Китом?
12 глава.
- Анри, погнали на дамбу?
Худенькая девчушка с двумя светлыми косичками приплясывала от нетерпения около высокого подтянутого мальчика с ярко-зелеными глазами. Всё, что ей сейчас было нужно – это короткий положительный ответ. Но дождаться невероятно сложно, учитывая его сложный характер.
- Слишком жарко.
Это была чистая правда. После полудня асфальт потихоньку начинал плавиться, а на тонких фруктовых деревьях, которыми засажен весь двор, не колыхалась ни единая веточка. Земля под ними к вечеру сплошь покрывалась глубокими трещинами, в которых застревали переспевшие сочные плоды, укрытые желтыми выжженными палящим солнцем листьями.
- Там и искупаемся. Пока дойдем обратно, вся мокрая одежда уже высохнет. Ну, погнали?
Она подпрыгнула и, приподняв свои светлые брови, заглянула прямо ему в лицо, ожидая, что он вот-вот согласится. Но этого снова не произошло.
- Когда Марта возвращается? – спросил он.
- Они с мамой неделю назад уехали. Наверняка, еще не скоро. Пока всё побережье не объедут, вряд ли приедут. А что?
Она наклонила голову, снова преданно глядя в зелёные глаза мальчишки.
- Айлик, когда здесь Марта, ты пристаешь к ней со своей дамбой. А сейчас её нет, и ты уже неделю таскаешься за мной по пятам. Мне жарко, понимаешь? Я в такую погоду обычно даже из дома не выхожу.
- Зачем же сейчас вышел?
- Ты позвала. Я думал, у тебя есть интересные идеи. А на дамбу далеко идти. Мне лень. Да, и опасно это. Вдруг шлюзы откроют, пока мы будем наверху. Нас смоет.
- Глупости! – воскликнула Айлин. – Перед открытием шлюзов три минуты воет сирена! Мы успеем уйти оттуда до того, как воду начнут спускать.
Раньше, естественно, она не знала о том, что на дамбе время от времени открываются шлюзы, и скопившаяся вода скоростным потоком уносится в реку. Любое открытие Айлин совершалось абсолютно случайно и, чаще всего, на собственном опыте, как и полагалось дворовой атаманше. Воды было по щиколотку, когда они с Мартой поднялись на просторную площадку наверху дамбы. Обычно бетонная площадка была сплошь покрыта нежнейшим ковром из микроводорослей, по которому так легко скользить и на животе, и на ногах, подражая фигуристам, выделывающим сложные пируэты на льду. Девчонки носились по всему периметру, падали и, прокатываясь на коленях, с победными криками окатывали друг друга брызгами. Ни одна из них не испугалась страшного звука, разнесшегося по окрестностям. Громкий гудок звучал настолько долго, что успел надоесть им обеим.
- Что это за вой? – возмутилась Марта.
- Может, где-то пожар? Не пойму, почему его не выключают, - кивнула Айлин.
А потом вода начала стремительно прибывать.
Упасть с дамбы, высотой с пятиэтажный дом, означало верную смерть, поскольку внизу протекала неглубокая речушка, над гладью которой возвышались острые камни.
- Мар, живо дай мне руку! – скомандовала Айлин.
Девочка с короткой стрижкой сделала шаг вперед и тут же едва не упала. Уровень воды поднимался быстрее, чем они успевали передвигаться. Сейчас её было почти по колено. На скользком бетоне их обеих просто смывало.
- Отталкивайся и скользи! Мы успеем! – командовала Айли, перекрикивая шум сирены и льющейся воды. – Живо, я сказала!!! Не поперек, а в крайний угол! Вода тебя толкает, рули сама к краю!
Айлин было страшно настолько сильно, что дыхание перехватило. Сейчас ей хотелось закрыть глаза и просто кричать. Но напротив медленно передвигалась подруга, которая не вытащит их отсюда. И никого, кроме них, здесь нет. Если Айлин позволит себе испугаться, их не спасёт никто. Марта подчинилась потоку и едва держалась на ногах. На её лице застыла гримаса ужаса. Огромные глаза и приоткрытый рот, из которого вот-вот готов был вырваться вопль. Айлин понимала, что если сейчас Марта упадет, то уже больше не поднимется, а потом её просто смоет вниз. Нужно было брать командование в свои руки. Дамба огорожена двухметровым забором. Посторонних здесь не бывает никогда. Кроме, детворы, пробирающейся тайком через подкоп, чтобы устроить массовые катания. Айлин сжала кулаки и пообещала себе нареветься вдоволь дома. А сейчас необходимо думать за двоих.
- Мар, живее! Когда воды будет по пояс, мы улетим вниз! Резче поворачивай!
Подчиняясь собственным приказам, Айлин смогла быстрее подруги вырулить к выступающему бортику и теперь двигалась вдоль него, пытаясь поймать Марту за руку. Раз! Мимо. Их пальцы даже не соприкоснулись. Два! Почти. Едва-едва. «Давай, пожалуйста!» - шепотом умоляла девчушка, напряженно сдвинув светлые брови над большими синими глазами. Три! Хлопок детских ладоней друг о друга. Есть! Крепко ухватив за руку подругу, Айлин рывком дернула её к себе, сцепив её пальцы на бетонном выступе.
- Подтягивайся, жиртрест! – гаркнула она, увидев, как Марта расслабилась и щекой жмётся к склизкому бетону. – Бегом! Вода прибывает!
Такое хамское отношение, как ни странно, подстегнуло Марту к кардинальным действиям. Ухватившись руками за бортик, она стала быстро-быстро перебирать ногами по гладкой стене, пытаясь подняться вслед за Айли, которая подбадривала её сверху.
- Я не смогу тебя поднять! Ты слишком тяжелая для меня! – кричала она сверху, пытаясь подтянуть подругу к себе.
Ободрав в кровь локти и колени, Марта справилась.
Прошло не более тридцати секунд с того момента, как шлюзы начали открываться, а подружки уже сидели наверху, на безопасном расстоянии от дамбы, наблюдая, как вода захлестнула те самые бортики, на которые они пытались взобраться мгновение тому назад. С шумным грохотом излишки сливались из хранилища. Со стороны всё выглядело очень красиво. Находиться в центре этой стихии больше не хотела ни одна из них.
- Айлик, ты забыла уже, как вас с Мар чуть не смыло? Еще хочешь? – спросил Анвар, вяло пиная носком сандалика зеленую ягоду алычи.
Он жары он потихоньку плавился вместе с асфальтом, пока эта дворовая заводила умудрялась искрить перед ним идеями.
- О чем спорим?
Они оба не заметили Кита, который, как обычно, подошел со спины. Этот кудрявый мальчишка обладал не лучшей чертой для компании. Он всегда появлялся, будто из воздуха. Его никто и никогда не замечал, пока он сам не желал этого. Можно было сколько угодно секретничать наедине с лучшим другом, а потом узнать, что Кит всё это время находился в полутора метрах от вас и слышал разговор от начала и до конца. Но то, что он всё и про всех знал, никогда не означало того, что это будет известно кому-то, помимо него. Хороший слух, шпионская незаметность и неболтливость делали из него самого выдающегося человека дворовой компании.
- Пошли на дамбу? – предложила ему Айлин, надеясь, что он согласится и тогда Анвар будет вынужден пойти с ними, чтобы не оставаться во дворе в полном одиночестве.
- А с Мар что случилось? Почему её не позовешь? Поругались? – спросил он.
- Она уехала с мамой на море. Пока всё побережье не объедут – не вернутся, - повторила Айлин то, что Кит слышал почти наверняка, потому что это они с Анваром уже успели обсудить.
- Лилёк? – продолжил допрос Кит.
- У бабушки в деревне, - ответила Айли.
- Тоха с Лёликом?
- Играют в приставку у Тохи дома. Ему мама второй джойстик купила, и больше они с нами гулять не будут, - ответила Айлин недовольно и очень громко.
- Да, пацаны? – это уже было адресовано куда-то в сторону.
- И что теперь, без нас не сходите? – из окна на первом этаже через решетки высунулась ушастая голова Тохи. – Мы сейчас главака зарубим и вечером, может, выйдем.
Голова всунулась обратно, окно захлопнулось. Айлин победно посмотрела на Анвара и Кита.
- Эрик на дамбу не ходит. А Марик ногу сломал. Остались только мы. Если прозвучит предложение погонять мяч, то я вас прибью этим мячом.
Айлин вытерла мокрый лоб, всем своим видом демонстрируя, что сейчас от жары она растечется по скамейке.
Анвар взглянул на свои фирменные электронные часы на правом запястье.
- Почти пять. Через пару часов солнце начнет садиться и жара спадет. Предлагаю пересидеть дома до вечера, а потом поиграть в карты в беседке.
Кит недовольно покачал головой.
- Я тоже не прочь окунуться. Слишком жарко.
Переглянувшись с друзьями, Анвар, наконец, сдался.
- Годится. Погнали.
Издав вопль счастья, Айли хлопнула в ладоши и, от переизбытка чувств, обняла обоих друзей за плечи.
- Спорим, я вас обоих замочу?
- Айлик, - вздохнули оба, убирая от себя её руки. – Давай без объятий. Жарко.
С трудом добравшись до дамбы и по пути выпив почти полтора литра ледяного лимонада на троих, ребята с визгом устремились к прохладной воде. Поскольку один шлюз был приоткрыт постоянно, водозамена производилась беспрепятственно. Она не успевала нагреться, и за счет этого даже рядом с дамбой было прохладно всегда.
Ребята сняли одежду, оставшись в одних трусах, а Айлин – в коротких шортах и майке. Катаясь и брызгаясь, они совершенно потеряли счет времени. Солнце давно опустилось за горизонт, а на дамбе зажгли фонари. В холодной и сырой темноте, подсвеченной желтым светом, ребята чувствовали себя как на большом корабле. Простые катания давно переросли в большую игру. Кит был юнгой, Айлин – матросом, а Анвар – рулевым. Это были, в принципе, все морские профессии, которые знали ребята. По сценарию, их «Шторм» атаковали невидимые пираты с корабля «Морская жемчужина», от которых капитаном был дан приказ отбиться любой ценой. Раскатываясь и мысленно сталкиваясь со своими фантазиями, все они падали, брызгались водой и, перепачканные илом, поднимались снова.
Первым опомнился рассудительный Кит.
- Нам домой не пора? Влетит от предков так, что неделю дома просидим.
- Меня уже, наверняка, мама звала. А я так далеко от нашей площадки, - вскинула голову Айли.
- Девятый час, - сказал Анвар, взглянув на свои часы. – Одеваемся и во двор.
Путь до дома пешком занимал около двадцати минут через подвесной мост. В обход будет еще дольше. Нужно поторапливаться, чтобы не получить заслуженное наказание от родителей.
- Холодно, - зябко поёжилась Айлин. – Не хочется болеть летом. Может, наперегонки? Чтобы согреться.
- Вперед, - согласно кивнул Анвар, и они все вместе побежали, едва преодолев лаз под забором.
Если бы они тогда не побежали наперегонки, а пошли все вместе.
Если бы они следили за временем и не задержались дотемна.
Если бы Анвар настоял на своём и напрочь отказался идти на дамбу.
Если бы произошло любое из этих вероятных событий, вся жизнь троицы пошла бы совершенно по иному пути. Но случайностей не существует. Пока есть хоть один шанс из ста, велика возможность того, что он сработает.
Преодолев висячий мост, Айлин остановилась и окликнула Анвара, чьи пятки мелькали далеко впереди.
- Передышка, - попросила она его, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
Анвар вернулся моментально. Не в правилах лидера бросать друзей. Но, пока два атамана соревновались между собой, Кит безнадежно отстал. Усевшись на высоком обрыве в заросли зелёного кустарника, они стали ждать кудрявого парнишку, который едва плелся по мосту, покачивающемуся в такт его шагам. Айли всей душой ненавидела этот мост еще с тех времен, когда Тоха с Лёликом решили над ней подшутить и раскачали его, стоя по разным сторонам. В этот момент Айлин находилась ровно посередине, и то чувство ужаса для неё было сравнимо только с открытием шлюзов на дамбе, когда Марту на её глазах смывало вниз.
- Похоже, что меня накажут. Я вернусь поздно, вся сырая и грязная от ила, - грустно вздохнула Айлин, повернувшись лицом к своему другу.
- Зато я буду свободен от походов с тобой на дамбу, - весело рассмеялся он в ответ.
- Дурак, - хихикнула в ответ Айли и ткнула его локтем в живот.
На мгновение установилась тишина, и они оба перевели взгляд на Кита, который только-только подходил к середине моста. Но не это привлекло их внимание. Следом за ним ковылял мужчина. Расшаркивающейся походкой, подворачивая за спину левую руку, он передвигался почти в два раза быстрее запыхавшегося Кита. За собой он волок орудие, издающее противный лязг металла о деревянный настил, от которого звенело в ушах у обоих ребят, находившихся в отдалении от хромого мужчины.
- Странный какой-то, - произнесла тихонько Айлин и вдохнула побольше воздуха, чтобы поторопить Кита.
- Тихо, - скомандовал Анвар.
Прижав к себе девочку одной рукой, другой он зажал ей рот и строго-настрого запретил подавать сигналы. Здесь, в темноте, в тени кустов их не было видно совсем.
- Посвети ему лазеркой «SOS», - велел он.
- Откуда он знает этот сигнал? – шепотом поинтересовалась Айлин, убрав его ладонь от своего лица.
- Все смотрели «Титаник», не глупи! Дай сюда!
Выхватив лазерную указку, висящую на брелоке ключей, из рук подруги, он начал нервно нажимать на кнопку. Красная точка появлялась и исчезала в поле зрения Кита, и её невозможно было не заметить. Но мальчишка настолько вымотался за тяжелый день и после бега, что смотрел себе под ноги и не замечал ничего вокруг. Айлин хотела кричать, но её ладошка была крепко сжата ладонью Анвара и это сейчас заменяло целый мир вокруг. Пусть даже случится конец света, она не испугается, если в этот момент Анвар будет держать её за руку.
Ускорившись, мужчина почти перешел на бег.
Кит всё так же медленно шагал по мосту, восстанавливая дыхание.
- Его надо спасать! – прошептала Айлин, прижавшись всем телом к другу.
Отчего-то оба они испытывали страх перед этим странным хромым человеком, несмотря на то, что он просто быстро передвигался по мосту, не совершая ничего противоестественного. Но лишь при взгляде на него внутри ребят всё замирало.
- Заткнись, - злобно прошипел зеленоглазый мальчишка в ответ и обнял её двумя руками, отбросив бесполезную лазерную указку в сторону.
Еще мгновение и, наконец, Кит обернулся, обратив внимание на странные шаркающие шаги за его спиной. Он хотел перейти на бег, ребята наблюдали это из кустов. Но просто не успел. Не хватило каких-то коротких десяти секунд.
Занесенный над его головой топор расколол череп мальчишки напополам одним ударом.
- Нет! – попыталась хрипеть Айлин, но ладонь Анвара помешала ей издать хоть какой-то звук, кроме мычания.
Брызнула кровь, окатив деревянный настил багровыми пятнами. Покачнувшись, Кит упал на колени, пытаясь бороться за жизнь, но его быстро покинули и силы, и сознание. Изогнувшись кривой волной, он упал лицом прямо на железные тросы, которые, будто щупальца, опутывали мост. Куски его кожи, мяса и кудрявых волос остались висеть на них, а тело Кита полетело вниз. В ледяную воду горной речушки, над гладью которой возвышались острые верхушки камней.
Айлин тяжело дышала, пытаясь не захлебнуться своими же слезами, пока Анвар нависал над ней, закрыв всем своим телом. На его спине выступил ледяной пот. Он чувствовал, как сильно боится Айли, потряхиваясь мелкой дрожью, и едва сдерживал себя, чтобы не влепить ей пощечину за то, что она не может себя контролировать и всхлипывает слишком громко.
Шаркающие шаги приближались сбоку. Собравшись с силами, Анвар рывком за тонкие светлые волосы развернул Айлин к себе и крепко прижал её лицо к своей груди. Его футболка заглушила её тяжелое дыхание. Сцепив руки в замок за его спиной, она пыталась унять своё сердцебиение, чтобы ничем не выдать их присутствие хромому с топором, который стоял прямо над ними. Их разделял всего лишь метр колючего зелёного кустарника, стеной разросшегося вдоль обрыва. Мысленно Анвар умолял Психа отойти в сторону хотя бы на десяток шагов, потому что на таком расстоянии их мог выдать предательски скатившийся вниз камушек, задетый лихорадочной дрожью Айлин, или невпопад шевельнувшаяся ветка.
Затаив дыхание, ребята с ужасом ожидали своей участи.
Минута.
Вторая.
Третья.
Электронные часы на запястье были прямо перед лицом Анвара. Он следил за временем, чувствуя горький запах дыма крепких сигарет. Хромой мужчина курил абсолютно не торопясь. Будто, в нескольких метрах от них не лежало на острых камнях распластавшееся тело кудрявого мальчишки.
Айлин в объятиях Анвара обмякла и стояла на коленях абсолютно ровно, сохраняя максимально возможное в данной ситуации спокойствие. Он чувствовал, как она держится изо всех сил, и проникался уважением к этой смешной девчонке с двумя косичками, разбросанными по плечам. Она была такая неприятно мокрая и ледяная, но безумно напуганная, каким не ощущал себя он. Анвар знал, что завтра он будет выть на стены, закрывшись в своей комнате. Но сейчас просто ждал, когда хромой отойдет в сторону.
Вздрогнуть их заставил громкий звук. Топор. Хромой избавился от улики, просто отшвырнув её в колючий кустарник. Он ведь не знал, что там сидят два мокрых и взъерошенных свидетеля, которых тоже следовало убрать сейчас, чтобы они не сотворили то, на что способны только самые изощренные мстители, чей план, как хорошее вино, зрел почти двадцать лет. Чьи методы не сравнились бы с самыми зверскими пытками, описанными когда-либо в истории. Чьи сердца забыли, что такое жалость, еще в детстве, благодаря Хромому, которого выписали из больницы чуть раньше положенного срока, сославшись на то, что после курса уколов он пошел на поправку. Те, кто решил рассчитаться за ни в чем не повинного друга, за виртуозный уход от наказания, за бессонные ночи родителей и за собственную искалеченную психику.
13 глава.
Анвар закончил свой рассказ и сидел рядом, подставив своё оливковое гладкое лицо теплым лучам весеннего яркого солнца. Слегка покачивая головой, он едва не переливался на свету, отчего у Марты сложилось впечатление, что он увлекся витаминными уколами красоты. Это было не менее странно. Для кого он старается так ослепительно выглядеть?
- Нам никто не поверил? Суда не было? – спросила она у него.
- Почему не было? Конечно, всё оказалось доказуемо. Но Хромой оказался Хромым Психом. Его определили на принудительное лечение. Там он был тщательно прокапан и спустя много лет мы с тобой встретили его на улице. Не помнишь? – уточнил он.
Марта покачала головой.
Анвар вздохнул и продолжил свой рассказ.
На следующий день после страшной трагедии, он проснулся совершенно другим человеком. Раньше избалованный и изнеженный единственный ребёнок влиятельных родителей, искренне считавший, что все люди восхищаются им, теперь он знал, что это не так. Что никто вокруг не обязан его любить. Что он сам может закончиться в любой момент по вине человека, который даже не осознает содеянного. И это размыло фундамент его блистательного мирка, где все едва ли не кланялись маленького принцу.
За окном, по-прежнему, светило яркое июльское солнце. Со свистом носились ласточки, чьими гнездами было облеплено всё свободное пространство под балконами. Шумел метлой дворник, разгребая завалы обожженных жарой листьев. В столовой через три комнаты от него домработница уже приготовила утренний кофе с ароматом шоколада, который так сильно любила его мама. Всё было так, как в самый обычный любой другой день. Но того тепличного Анвара уже не существовало. Он знал, что однажды повзрослеет. Но не знал, что это произойдет так скоро. Что его детство закончится из-за врачебной ошибки, выпущенной на волю раньше положенного срока.
Когда родители решили записать его на прием к психиатру, было уже слишком поздно. На смену тёплому и легкоранимому мальчишке пришел жестокий и озлобленный на весь мир молодой мужчина.
- Набери Айлин. Без неё к мозгоправам я не пойду.
Это стало его единственным условием. Теперь ему была нужна она. Когда Айли начала выздоравливать от зависимости к нему, он заболел ею. Ему необходимо было видеть, что она в полном порядке. Что она, в отличие от него, легче справляется с утратой. Что всё произошедшее для неё – это всего лишь страшный сон, который необходимо пережить. Каждый раз, когда он видел Айлин, перед глазами всплывала та сцена, где он, сидя в колючем кустарнике, хватает её за волосы и резким движением прижимает перекошенное от ужаса лицо к своей груди. Прямо над ними тяжело дышит Хромой, с топора которого капает еще горячая кровь Кита, а по округе разносится горький сигаретный дым. Он был еще совсем мальчишкой, но эта сцена приводила в движение его мужскую суть. Анвар чувствовал удовлетворение от того, какой безграничной силой и властью по отношению к Айлин он обладает. Он чувствовал, что испытать подобное теперь сможет только с ней и ни с кем больше.
Отчасти тогда он был прав.
На зеленоглазого парня с золотой картой в кармане засматривались самые роскошные девушки в университете. Каждая из них готова была легко запрыгнуть в его наглухо затонированный внедорожник размерами со средний танк. Периодически он заводил новые кроватные отношения с очередной раскачанной задницей. Но, хватая их за волосы и разворачивая к себе лицом в собственной прокуренной спальне, он, с ощутимой болью где-то внизу живота, отмечал, что это не то лицо, которое доставит ему наслаждение. Брюнетки. Блондинки. Красивые. Высокие. Стройные. Все, как одна, хоть сейчас, прямиком из его постели, на обложку глянцевого журнала. Но ни одна из них не была той, от чьего лица он бы получил эмоциональный горячий выплеск. Наконец, после очередной бестолковой попытки получить хоть тень разрядки внутри новой одноразовой девушки, он решил остановиться.
Именно в этот период мужского застоя он и встретил Айлин. Она бежала по парку, такая цветущая и энергичная, как тогда, в детстве, когда они все вместе гоняли мяч в коробке с торца дома. Он всегда стоял на воротах, а она была нападающим. В кепке, козырьком назад и с двумя неизменными косичками. Беседка. Зимние снеговики за сараями. Казаки-разбойники. Воспоминания сыпались одно за другим. Конечно, следом перед глазами возникла дамба. Висячий мост. Кит, чья голова перебита одним ударом. Темный колючий кустарник. Горький сигаретный дым. И её перекошенное от ужаса лицо, которое он с силой вжал в свою грудь.
Внизу живота поднялась приятная волна, которую он ждал так долго. В один миг ему стало неважно, есть ли у неё кто-то и испытывает ли она к нему то, что испытывала когда-то давно к нему. Ему просто захотелось быть с ней. Не просто быть вместе, а снова и снова хватать её за волосы и разворачивать лицом к себе, чтобы видеть, как она задыхается от наслаждения.
Девушка уже прошла мимо, не заметив свою первую любовь.
- Айл! – окликнул он её.
Она засунула телефон в карман джинсов и обернулась.
Её глубокие синие глаза загорелись так ярко, словно кто-то внутри неё зажег огни.
Анвар не знал, что в этот момент она испытывает к нему ту же гамму эмоций. Его искрящиеся зеленые глаза, копна черных волос и сияющая оливковая кожа привели её в тот бешеный восторг, который она переживала много лет подряд с десятилетнего возраста. Мощный Эрик, напоминающий упитанного борова, тут же отошел на второй план, как только она увидела свою прекрасную зеленоглазую мечту.
Она отшвырнула все свои пакеты с покупками в траву и бросилась ему на шею. Её визг счастья разнесся по всему парку.
- Анри! Это ты! Я не могу поверить!
Она была так близко, что он чувствовал её дыхание со сладковатым ароматом жвачки. Держаться, пытаясь быть хоть немного отчужденным, больше не было сил. Он послал к чертям все свои сомнения и подхватил её на руки. Айли откликнулась моментально и обвилась ногами вокруг его талии. Им было плевать на прохожих, которые могли расценить эту сцену слишком откровенной. Сейчас этот мир принадлежал им двоим. Горячей Айлин, чьё тело молниеносно откликалось на любые его прикосновения. И сумасшедшему Анвару, больному девушкой, чье лицо снилось ему почти каждую ночь, кроме тех, когда он не засыпал, а забывался под воздействием большого количества психотропным препаратов.
- Айл, сейчас мы едем ко мне, - прошептал он, забравшись лицом в её длинные темные волосы.
Губами он почти касался её шеи.
Ей стало так невыносимо жарко, что через минуту она уже не смогла вспомнить тот момент, когда впилась в его губы, забыв о том, что на выходе из парка её ждет Эрик. Сложнее всего было оторваться друг от друга. Её сознание помутнело. Адреналин внутри взлетел до критической отметки, отключив способность мыслить. Сейчас она могла действовать исключительно согласно своих инстинктов. Они схватили её пакеты и бегом бросились к противоположному от Эрика выходу из парка, где была оставлена машина Анвара. Кое-как затолкав пакеты в багажник, они свернули к ближайшим гаражам, где Анвар припарковал свой внедорожник в ближайший кустарник, похожий на тот, из детства. Ждать дольше они не могли. Перевалившись через спинки кресел, они упали на заднее сиденье и отключились в объятиях друг друга.
Больше ничего из этого дня Айлин вспомнить не могла. Отрывками в памяти всплывали моменты, как они кричали во весь голос, не волнуясь, что их могут увидеть. Потом, немного утолив жажду разрядки, Анвар смог довезти её до своего дома, где они начали срывать друг с друга одежду еще в лифте. Едва успев повернуть ключ в двери, Айли снова толкнула его на пол, где они попытались удовлетворить свою зависимость несколько раз подряд. После этого в её памяти был провал длиной в несколько часов. Всё, что она могла вспомнить – это грубая сила Анвара. Постоянно, раз за разом, он хватал её за волосы и разворачивал лицом к себе, в этот самый миг со звериным рыком выплескивая в неё всё то, что накопилось внутри за годы бесполезной возни с одноразовыми девочками.
Постельный марафон на фоне криков и стонов продолжался почти неделю. Анвар много курил. От сигаретного дыма у Айлин слезились глаза, но она всё так же восхищалась своей зеленоглазой сбывшейся мечтой. Его маленькие недостатки её нисколько не смущали, ведь она попросту их не замечала. То, что в Эрике для неё было бы неприемлемо, в Анваре становилось милой особенностью. Они вылезали из мокрой смятой постели только для того, чтобы сменить простыни, принять душ и заказать пиццу. В паре Эрик – Айлин зависимость была односторонняя. Здесь же их страсть стала обоюдной. Они оба едва не теряли сознание от наслаждения, просто дотрагиваясь друг до друга. В короткие перерывы ложились напротив и касались рук, плеч и губ. В один из таких моментов Анвар обратил внимание на обручальное колечко на правой руке Айлин.
- Кто этот счастливчик? – спросил он, дотронувшись губами до её безымянного пальчика.
- Угадаешь? – спросила она с грустной улыбкой.
- Не может быть? Ты всё – таки вышла за него? Вот это настойчивость! – Анвар легко ударил её по ладошке и рассмеялся. – Я помню, тебя дисквалифицировали за то, что ты материла свою команду, как сапожник, а потом случайно пнула по ноге Лёлика. Он орал и требовал пять минут вместо трех. Я тогда стоял на воротах. Я отправил тебя за пределы коробки, а после того, как время истекло, ты привела в нашу команду нового игрока. Уже тогда я подумал о том, что этот увалень очень стойкий парнишка. Он всегда смотрел на тебя широко открытыми глазами. Он знал все твои недостатки. Он видел твой откровенно дерьмовый характер. И сумел не только принять тебя, но и понять. Что ж. Я восхищаюсь им.
- Чем именно ты восхищаешься? Тем, что он прилип ко мне, как банный лист к заднице, а я не смогла от него отделаться?
Айлин не могла назвать этот разговор приятным, но решила не оставлять недосказанности.
- Тем, что он сломал тебя. Эрик абсолютно не твой типаж. Больше того, он ничей типаж. Никто не любит таких вонючих боровов, как он. Но он подобрался к тебе лаской и нежностью, а потом напал, когда ты этого ожидала меньше всего. Готов поспорить, что ты не поняла, как оказалась под ним. А когда он стянул с тебя трусы, тебе вдруг стало неловко. Он ведь постоянно рядом. Помогает тебе, полы моет и яблоками подкармливает, не то, что твоя детская мечта, Анвар, такой же подлец, как и ты сама. А ты Эрику, кроме «спасибо» больше ничего дать не можешь. Тут, оказалось, уже трусы-то поздно у него из рук выхватывать, и, заодно, отблагодаришь его за пакет яблок. С тебя не убудет, если ты разок раздвинешь ножки. А потом, внезапно, секс оказался таким приятным занятием. И тебя затянуло.
К лицу Айлин прилила горячая волна. От его слов стало холодно и неуютно. Всё, что говорил Анвар, было, пусть исковерканной, но той правдой, в которой она боялась признаться даже себе самой. Внутри них находится единая составляющая, иначе, как он мог знать то, что ею так тщательно припрятано в самые темные закрома своего сознания? Они похожи настолько, что даже думают одинаково. Именно поэтому им так тяжело противостоять магнетизму, который притягивает их друг к другу. Эрик был вынужден её понять, чтобы сохранить семью. Анвару делать этого не приходилось, ведь мысли в его голове были идентичны её собственным. Эта небольшая разница стала серьёзным перевесом в пользу зеленоглазого молодого человека.
- Мне жаль его. Эрик меня очень любит, - произнесла Айлин своё наивное оправдание, а внутри будто огромная каменная глыба разлетелась вдребезги.
Дышать стало легче.
Анвар внимательно посмотрел ей в глаза, а потом перевернулся на спину и расхохотался.
- Иди сюда, дрянь! – воскликнул он театрально громогласно и схватил её за руку.
Одним движением Айлин взлетела на него, краем глаза успев заметить его внушительные мужские габариты. Вдоль позвоночника снова прокатилась электрическая волна, а внизу живота заворочалось приятное желание.
Это был единственный раз, когда Анвар спросил у неё про Эрика. Похоже, что данная сторона вопроса его нисколько не волновала. Их связь крепла от встречи к встрече. Он был частым гостем у неё дома, пока увалень – муж пытался заработать на все прихоти своей роскошной жены. Анвар не желал думать о том, что Айлин замужем. Эта информация бесполезна. Его никоим образом не касалась её жизнь вне отношений с ним. Он хотел утолить свою жажду ею. Она наслаждалась каждым совместным с ним мгновением. Они жили здесь и сейчас, не делясь друг с другом тем, что было вне их маленького мира. Эрик был вне. Это означало, что для Анвара его просто – напросто не существовало.
- Ты помнишь Кита? – спросил он однажды.
Голова Айлин уютно располагалась у него на плече. Роскошные волосы разметались по смятой шелковой простыне. Он касался пальцами её обнаженной спины с приятными, очень женственными, изгибами. Анвар получал неподдельное удовольствие от неё, её запаха и прикосновений.
Айлин не ожидала такого вопроса и слегка приподнялась, чтобы заглянуть Анвару в глаза. Она снова была крайне напугана и насторожена, как тогда, много лет назад на совместных приёмах в кабинете элитной психиатрической клиники, где они наблюдались у именитого доктора.
- Ты думаешь, что это возможно когда-то забыть?
- Не знаю, - пожал он плечами. – По тебе не скажешь, что ты в детстве из кустов молча наблюдала, как раскраивают череп твоему другу.
- Анри, ты сам запретил мне кричать!
Удушающий дым крепких сигарет, вонючими клубами вваливающийся в их ненадежное убежище. Блестящее лезвие топора, перепачканное теплой кровью. Его так хорошо видно через колючий кустарник. Оно прямо перед глазами маленького мальчика, истекающего ледяным потом. И перекошенное от ужаса лицо Айлин, которое он снова и снова, в закоулках своей памяти, одним движением впечатывает в свою грудь. Ему не нужно прилагать никаких усилий. Её тонкое тело податливо, словно тряпичное кукольное.
Анвар ощутил болезненный приступ острого желания. С ней хотелось быть грубым, чтобы она захлебывалась от восторга ежесекундно. Отчего-то именно жёсткая мужская сила заставляет её испытывать максимальное наслаждение. Будто тот момент из детства и на неё наложил неизгладимый отпечаток, от постоянного присутствия которого ей, как и ему, не удастся избавиться никогда. Пришлось собрать волю в кулак и отогнать это видение пятнадцатилетней давности, чтобы довести начатый разговор до конца.
- Он убил бы и нас тоже, если бы я не закрыл тебе рот.
- Он бы испугался такого количества детей. Одно дело убить одиноко прогуливающегося мальчишку. Помнишь, как медленно тогда брёл запыхавшийся Кит? И, совершенно другое – убить толпу детей. Этого могло не случиться, закричи мы тогда. Я считаю, что Кита убили мы.
- Нас было трое. Айли, трое – это не толпа, - покачал головой он.
- Быть может, останемся каждый при своём мнении? – предложила она.
- Я создал его страничку в соцсети. Хочу подарить тебе логин с паролем. Играйся на здоровье, если это хоть немного утешит тебя. Мой психолог посоветовал мне придумать красочную историю про Кита и искренне поверить в неё, чтобы новое воспоминание вытеснило старое. Но, ты знаешь, похоже, что я зря платил этому шарлатану.
- Что же случилось с Китом в твоей истории?
Анвар в подробностях пересказал всё то, что было придумано им при заполнении информации на страничке Кита. Про фотографии, искусственно состаренные в новой программе, где из десятилетнего мальчишки можно сделать хоть восьмидесятилетнего старика, хоть молодую девушку. Рассказал про кадетов. Про службу. Про южное побережье.
На Айлин рассказ произвел огромное впечатление. Представляя всё то, о чём ей говорил Анвар, она едва сама не поверила в реальность его фантазий. Ей нужна эта страничка. Для чего? Она сама не могла ответить себе на этот вопрос. Сейчас она чувствовала, что информация со страницы соцсети ей необходима для того, чтобы предпринять очередную бесполезную попытку смириться со страшным детским воспоминанием и принять его, как нечто неотвратимое. Как судьбу. Или, как злой рок.
Через минуту в её кулачке уже была зажата бумажка с логином и паролем. Сегодня вечером она посмотрит на человека, которого давно нет в живых. Попытается представить, как бы он прожил свою жизнь и кем бы мог стать. Когда-то давно он очень нравился Марте. Кто знает, быть может, именно ему было суждено стать её мужем.
- Кроме того, что мы с тобой трахались, как кролики, что-то еще в нашей жизни происходило? – раздражённо спросила Марта, устав выслушивать упоительные воспоминания Анвара о том, сколько раз, где и как именно её подруга изменяла своему мужу, который всего себя готов был сложить к ногам обожаемой жены. Пока та, в его отсутствие, не вылезала из шёлковой постели своей первой и, судя по всему, единственной, любви.
Это подло и низко. После подробного описания грязной двойной жизни подруги хотелось вымыть руки с мылом. А потом продезинфицировать спиртом. И, заодно, голову изнутри, чтобы оттереть то дерьмо, которое Анвар вывернул на неё, не снимая мечтательной улыбки с губ. Таких отношений Марта не могла принять ни в каком контексте. Ей было абсолютно безразлично, что особенного Айлин чувствовала к этому расфуфыренному мажорчику, чего не испытывала к собственному порядочному работящему мужчине. Подобный образ жизни – это, чистой воды, мерзость. Оправданий не существует. Собственно, как и исключений. Стирай к чертям эту видимость идеальной семьи, если картинка приелась до зубовного скрежета. Но не ложь. Всё, что угодно, только не такая лицемерная ложь. Когда-то Айлин недоумевала, как можно плевать в спину человеку постоянно, если можно сделать это один раз в лицо. Теперь она сама стала такой. Подобием своего ненавистного отца, который много лет скрывал режиссершу от собственного подобия семьи, страшась бракоразводного процесса и слёз жены.
- Либо бросай мужа и прыгай в постель к своему Анрику. Либо завязывай с изменами и целуй колени своего мужчины за то, что он терпит такую подлую суку, как ты, Айл, - сказала бы ей Марта, если бы узнала все эти подробности немногим раньше.
Возможно, именно по этой причине Айлин укрыла от неё эту свою сторону личной жизни. Подлость и предательство – это было то, чего Марта не могла простить людям никогда. Она сама, в первую очередь, старалась всегда быть честной, даже если знала, что от этого будет кому-то больно. Но вот так грязно и методично скакать из одной постели в другую – это было отвратительно. Отвратительно до такой степени, что Марте стало неприятно находиться в испорченном теле подруги, которая накачала свою задницу, судя по всему, не по залам, а в постельных марафонах верхом на кумире детства.
- Ты не помнишь ничего из того, что я тебе рассказал? – уточнил Анвар еще раз.
Марта снова покачала головой.
- Ты ведь понимаешь, что это не всё? Наша история куда глубже и насыщеннее. Завтра в девятнадцать часов жду тебя в Королевстве. Подробности кину позже сообщением на страницу Кита. Хочешь узнать больше? Тогда не опаздывай, детка.
Он привычным движением скользнул ей рукой между ног и легко ударил ладонью, отчего Марта подскочила, опьяненная мгновенным взрывом наслаждения. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, а в ушах отразился шум прибоя. Теперь отчасти она поняла Айлин, которая не могла устоять перед этим зеленоглазым красавцем. Если её тело так остро реагирует на его прикосновения, что даже сознание Марты притупилось, то она представила, насколько сложно Айли было противостоять ему и собственным инстинктам. Это нисколько не оправдывало её. Но её поступки стали прозрачнее. Похоже, у Айлин была страшнейшая больная зависимость от этого человека.
- Во что ты втягиваешь меня, Айл? Я не хочу больше жить твоей жизнью. Возвращайся, малыш, - попросила она тихонько, глядя на собственную фотографию над песчаным холмом напротив.
14 глава.
Белая «десятка» с шашечками на крыше давно высадила её у дома подруги, который в последние дни вынужденно стал её собственным пристанищем. Приют для девушки, чьей душе не нашлось места ни в собственном теле, ни в другом мире. С каждым днём липкое ощущение «ненужного человека» давило на неё всё большей силой. Лишняя. Чужая.
«Дешёвая копия моей жены» - отзывается о ней Эрик пренебрежительно. В такие моменты её предательски душат слёзы жалости к себе, ведь он прав. Он, черт возьми, абсолютно прав. Она грубая подделка воздушной Айлин. Чем же так хороша была Айл, что мужчины прощали ей всё на свете и готовы были носить на руках? Неужели, достаточно просто качественно и вовремя развести колени в стороны, чтобы весь мир пал ниц и кланялся Королеве?
Айлин постоянно называла себя Королевой и сейчас, после разговора с Анваром, Марта подсознательно чувствовала, что всё это не просто так. Его зависимость от неё не была показной. Он по-настоящему едва не терял сознание, касаясь её. Как и Эрик…
Эрик.
Эта тема вызывала у Марты внутренний диссонанс.
Нужно обязательно признаться Эрику в своём скотском поведении (вернее, в поведении его жены). Если бы Айлин осталась жива, Марта обязательно поставила бы её перед выбором. Конечно же, это не её дело и подруга сколько угодно может вести хоть двойную, хоть тройную жизнь. Но так бы мог подумать любой незаинтересованный человек. Между Мартой и Айлин связь была не просто дружеской, а почти родственной. Так нежно, как друг друга, они любили только своих мам. И если кто-то и мог повлиять на Айли, то только Марта. Она знала свою девочку настоящей, без искусственного блеска и роскошных ягодиц, и смогла бы вытащить её из пропасти, в которую та летела. Она не плохой человек. Она просто запуталась в собственной лжи и растерялась. Марта помогла бы ей спастись, точно так же, как когда-то маленькая Айлин помогла ей самой выбраться с дамбы. В этот раз у Марты был шанс вернуть долг подруге. Но та не позволила ей сделать этого, не посвятив в подробности личной жизни. Марта чувствовала себя обязанной рассказать Эрику правду. Обязанной выдержать его взгляд. Обязанной с глазами полными слез смотреть ему в спину, когда он будет накидывать на плечи куртку в коридоре.
Или же, делать этого не нужно? По каким-то причинам Айлин не сделала этого самостоятельно? Почему она предпочла мужа любовнику? Её не могли держать деньги, ведь у Анвара их было больше. Не могли держать чувства, ведь всю свою жизнь она испытывала их только к Анвару. Не могла она оставаться и из жалости, потому что самая сильная эмоция из тех, что женщина может испытывать к мужчине – это любовь, а не жалость. Если Айлин продолжала вести двойную жизнь, не предпочитая ни одного из партнёров, значит, у неё для этого были достаточно весомые аргументы. Почему? Мысль о том, что Анвар не предлагал Айлин перебраться к нему, Марта отмела сразу. Она видела, как восторженно он смотрит на неё, не замечая грубой подделки, которую Эрик распознал с первого взгляда. Она готова была поставить даже серебряное кольцо с дельфинчиками на то, что он не раз предлагал Айл сбросить все платья в одну большую коробку и развесить их в его гардеробной за перегородкой из венецианского стекла в спальне. Почему же Айлин предпочла остаться в законном браке с нелюбимым мужчиной, если на стороне Анвара был солидный перевес?
Вытянув полузажившие ноги вперед, Марта уютно устроилась на лавочке у подъезда, тщательно взвешивая в своей голове все «за» и «против». Итог неутешителен. Она должна рассказать Эрику правду, чтобы поступить по совести. Или должна скрыть правду, чтобы оставить всё, как есть, сохранить семью подруги и предоставить право ей самой разобраться со своими мужчинами. Если она вернётся, конечно.
- Когда она вернется, - полушепотом поправила себя Марта, испугавшись собственных мыслей о том, что она может навсегда застрять в чужом теле родной подруги.
Деваться было некуда.
Солнце опустилось за горизонт и на улице стремительно похолодало. Тёплый вязаный кардиган Марта забыла дома, собираясь в спешке к месту собственного захоронения. Тонкая водолазка нисколько не согревала. Как бы ни хотелось посидеть еще немного на скамейке, дав себе небольшую отсрочку к решению безотлагательной проблемы, нужно было потихоньку подниматься. Не хватало еще подхватить ангину в дополнение к переломанным ногам и ребрам, которые готовы были вот-вот затянуться и остаться всего лишь неприятным воспоминанием для роскошной Айлин, которая обязательно еще вернется в свое тело. Марта искренне хотела в это верить.
- Айли, тебе помочь? – раздался голос Эрика сверху.
Раньше он не задавал лишних вопросов, поступая так, как считал нужным. Но получив от жены, повредившей рассудок в страшной аварии, несколько пощечин за излишние прикосновения и желание помочь, теперь он предпочитал узнавать, перед тем, как делать.
- Мне надо разрабатывать ногу. Я сама поднимусь, Эр, - ответила она и тут же исправилась. – Эрик. Я сама, Эрик.
Определенно, нужно потихоньку отвыкать называть его так, как она привыкла за долгие годы их дружбы. Айли никогда в жизни не сокращала его имя и сейчас ему, почти наверняка, это очень режет слух.
- Хочу с тобой поговорить, - Марта заявила это еще из подъезда. Не успев перешагнуть порог квартиры. Она прекрасно знала, что нельзя рубить с плеча. Но данная ситуация обязывала быть резкой и прямолинейной.
И, конечно, сильной.
Больше всего на свете она боялась струсить и отступить назад, солгав и себе, и ему. Нельзя оставлять ни единого пути отхода назад, если собираешься поступать по совести. Иначе страх сделать больно близкому человеку возьмет верх над желанием справедливости. В девяти случаях из десяти правда будет обжигающе болезненной, но безопасной, как выстрел в плечо. А иначе нельзя. Лучше пережить боль истины и закалить самого себя, чем медленно умирать от бьющего насквозь удара привлекательной лжи.
- Я тоже хотел с тобой поговорить, детка.
Эрик опустился на одно колено, чтобы помочь развязать ей шнурки, но она отскочила в сторону так резко, что он даже вздрогнул.
- Убери руки! – закричала Айлин. Её изящное личико перекосилось от жгучего отвращения. Она беспрестанно махала кистью руки в его сторону, показывая, что ему нужно убраться к противоположной стене, а, еще лучше, сквозь стену напрямую к соседям и не показываться ей на глаза ближайшую неделю.
Он не понимал, что творится с женой с момента аварии, но, на всякий случай, не стал спорить, отступив в сторону и дав ей минуту, чтобы отдышаться от внезапного приступа ненависти к нему. Он догадывался, что за все эти годы она так и не нашла в себе сил полюбить его так же сильно, как Анвара. Но настолько явно это отразилось в ней только сейчас.
- Хочешь совет? – спросила она, крепко сжав свои подкачанные губы.
Он вопросительно заглянул в её глубокие синие глаза, пытаясь найти там ответ раньше, чем она произнесет его вслух.
- Никогда не падай передо мной на колени. Ни-ког-да. Эрик, я знаю, как сильно ты меня любишь. Но в первую очередь ты Мужчина! Запомни, в тот момент, когда мужчина падает на колени перед женщиной, он становится омерзителен настолько, что хочется надеть высокий каблук и воткнуть его в твою колючую щеку. Просто пообещай, что я больше никогда этого не увижу. Я ничего мерзостнее в своей жизни еще не встречала.
- Я хотел всего лишь помочь развязать тебе шнурки, - виновато проговорил он.
- Есть куча способов сделать это, не опускаясь передо мной на колени. Мне немного отшибло память, и я не помню, делал ли ты это когда-нибудь раньше?
- Нет. Никогда.
Это была ложь.
Раньше, еще до свадьбы, больше всего на свете он боялся, что ослепительная Айлин захочет его бросить. Сколько раз, стоя на коленях, он умолял её остаться и простить его очередной проступок. И она великодушно прощала, слегка толкая его мыском туфли в плечо. В такие моменты на её губах играла легкая полуулыбка, которая вкупе с торжествующе победным взглядом размазала бы по стенке кого угодно. Она делала это очень часто, с большим упоением наблюдая, как он пресмыкается перед ней.
И вот, спустя столько лет, она, наконец, сказала ему правду. Он и сам знал, что это унизительно. Но страх потерять роскошную Айлин был сильнее всех остальных чувств.
- Вымой руки, я приготовил нам ужин, - крикнул он из кухни, зажигая свечи.
Она изменилась. И именно об этом он хотел поговорить с ней сегодня.
- Эрик, у меня к тебе серьезный разговор, - напомнила она, сев напротив него.
- Давай попробуем начать с чистого листа? – предложил он.
Это было глупо.
Так глупо, как в дешевом любовном сериале с предсказуемой развязкой. Ну как можно испортить категоричный настрой на грязную правду?
Марта разозлилась на себя. На мужа подруги. И на собственную слабость. Естественно, теперь вся решимость, с которой она пришла домой, испарилась, оставив её наедине с признанием мужа подруги. Он хотел сохранить семью и готов был поступиться собственными интересами ради неё. Его согласие принять «грубую подделку» подействовала на Марту ровно так же, как подействовало бы ведро льда, высыпанное за шиворот её тонкой водолазки. Какое право она имеет разрушать семью человека, который прилагает все силы для её сохранности?
Ей нужно было срочно посмотреть в сторону, чтобы он не заметил растерянность, в оковах которой сейчас она находилась. Она обвела взглядом стол. Эрик действительно постарался для того, чтобы устроить настоящий романтический вечер. Красивая сервировка, белоснежные резные салфетки и кроваво-красные свечи были всего лишь дополнением к главному украшению: ужину. Теплый салат из морепродуктов, который всегда выбирала в ресторане Айлин. Её любимое игристое розовое вино. И, конечно, одна из разновидностей паст, которые его жена готовила чаще всего по причине своей любви к ним. Марта не сомневалась, что в холодильнике в маленькой креманке лежит чуть подтаявший шарик черничного мороженого с листочком мяты. Эрик знает свою жену, как никто другой и умеет сделать ей по-настоящему приятно. Марта задумалась о том, сделал бы всё это для Айлин Анвар, и пришла к выводу, что вряд ли. Он ограничился бы сетом из роллов. Но никогда бы не провел несколько часов у плиты, чтобы порадовать возлюбленную. Хотя, Марта, конечно, могла ошибаться. Ведь мужчины делали для Айлин то, что не сделали бы никогда для любой другой девушки.
- Это всё для меня? – спросила она, наконец, устав от гнетущей тишины.
- Конечно, малыш. Давай выпьем за то, чтобы завтра утром мы проснулись счастливыми, как те семнадцатилетние подростки, которыми мы были с тобой когда-то.
- Нет! – воскликнула Марта. – Я не хочу быть, как кто-то! Давай просто выпьем за счастье. Чтобы оно не оставляло эту замечательную семью, где все так кристально честны и откровенны друг с другом.
Под звон бокалов она широко улыбнулась той самой улыбкой, которой всегда улыбалась Айлин. Ей хотелось, чтобы сегодня Эрику было тепло. И пусть это будет не тепло вязаного пледа, а человеческое тепло, согревающее изнутри даже в самую ледяную стужу. Которое запредельно сложно отыскать в мире, где каждый день существует так много миллионов незнакомых друг другу людей, держащихся за собственный полыхающий, но не согревающий, огонь. Они глупы. Они не знают того, что знает человек с добрыми светло-карими глазами, сидящий напротив неё. Чтобы согреться от огня внутри, нужно обменяться им с кем-то очень близким. И пусть Айлин неохотно отдавала ему своё тепло, его тепла с лихвой хватало на них двоих.
- Может, потанцуем? – предложил Эрик, отодвинув в сторону бокал.
- У меня нога, - пожала плечами она.
- Я возьму тебя на руки.
Он снова был настойчив. И Марта догадывалась, чем может кончиться этот вечер.
- Ты предложил начать с чистого листа. Это значит, что у нас впереди еще минимум десять свиданий до нашего первого раза, - она улыбнулась так обезоруживающе нежно, не оставив ему выбора.
Он не стал спорить. В конце концов, она его официальная жена. И в итоге она всё равно будет с ним, какие бы разногласия между ними ни случились.
- Еще вчера ты был готов разорвать со мной все отношения. Почему сегодня твои планы изменились?
- Утром ты вела себя со мной так, как не вела никогда до аварии. Мне впервые показалось, что ты меня любишь по-настоящему, - честно ответил он ей.
- Разве я раньше никогда не заботилась о тебе? – удивленно спросила Марта.
- Не так, как сегодня.
- Значит, в грубой копии Айли имеются еще и кое-какие плюсы? Всё не так плохо, как казалось?
Она с улыбкой смотрела прямо ему в глаза, хитро прищурившись. И это согревало его сердце так нежно, что по спине бежали едва ощутимые, но очень приятные, волны электричества от сильных чувств к этой хрупкой девушке с огромными синими глазами, в глубине которых, наверняка, живут русалки. Он не выдержал и улыбнулся в ответ. Хотелось, чтобы с этого момента в их семье поселилось уютное счастье с ароматом пряного кофе и выпечки с корицей. С весёлым гомоном детей. Обязательно троих, чтобы было о ком заботиться и ради кого просыпаться по утрам. И чтобы обязательно среди них была девочка. Айлин будет заплетать её светлые волосы в две косички и злиться на её вечно разбитые колени. А он, Эрик, будет жить ею, маленькой копией своей любимой дворовой атаманши. Он будет приходить домой с работы уставший и измученный, а они все обязательно будут висеть на нём гроздьями. Нетерпимая к детским капризам Айли будет ворчать, чтобы они оставили отца в покое, и разогревать ему остывший ужин. А он станет тем самым отцом, у которого дети сидят на шее от большой любви к ним.
Он никогда не мечтал о деньгах или славе.
Всё, чего ему хотелось так сильно – это только семья. Шумная, веселая, с одинаковыми синими глазами, как у его жены. И тем больнее ему было осознавать, что для семьи Айлин не годилась никогда. Такими, как она, нужно восхищаться со стороны. А жениться и любить нужно таких, как, например, Марта, которая никогда не была выскочкой, а всё свободное время проводила дома, с мамой за очередным рукоделием. Ну, кто ж знал?
15 глава.
Вчерашний вечер заставил Марту взглянуть на Эрика совсем иначе. Раньше она считала его совершенно бесхарактерным мужчиной, в ошмётки раздавленным тонким каблучком красавицы - жены. День за днем наблюдая беззаботную жизнь Айлин, Марта искренне полагала, что она спускает все его деньги на поддержание собственного внешнего лоска и заблуждения знакомых в её приолигархической состоятельности.
Все во дворе видели, как Айлин перед школой ходит вместе с мамой мыть полы в офисе до прихода сотрудников на работу. Никто и словом не посмел упрекнуть её в степени дешевизны её работы, несмотря на то, что жестокость подростков порой не имеет границ. Сама Айлин предпочитала не поднимать эту тему никогда. Но Марту обмануть ей не удалось. Для взрослой Айлин не было более постыдного периода в жизни, чем те несколько месяцев в окружении полуавтоматических швабр и пластиковых вёдер. Это время взрастило в ней большой комплекс, справиться с которым взрослая роскошная девушка так и не сумела.
Она по-настоящему нуждалась в постоянном восхищении собственной возвышенной персоной. Выставляя напоказ, порой, даже то, чем не обладала в реальной жизни. Фотографии с дорогими машинами, на дорогих курортах и в дорогих шмотках. И подпись бренда под постом в соцсети, чтобы знали своё место те, кто был ниже её по статусу. Чтобы могли вбить в поисковую строку название бренда те, кто не разбирается в элитном шмотье, и увидеть примерную стоимость оригинала.
Откуда деньги?
Откуда, Айлин?
Этот вопрос сейчас её волновал даже больше, чем история с Китом.
Марта никогда не принадлежала к числу тех людей, кто любит залезть в чужой кошелек и пошуршать там бумажками. Нет, она никогда не спрашивала Айли, сколько денег зарабатывает Эрик, и какую часть он отдает ей на красивую жизнь. Но сейчас, когда все карты подруги были в её распоряжении, она видела, что несколько сотен десятков на счете – это не та сумма, которой располагала Айли обычно. Одна её юбка стоила больше, чем всё количество денег, которое на сегодняшний день было в распоряжении Марты.
- Эрик, почему у меня так мало денег на карте? У нас какие-то проблемы в семье? – попыталась она потихоньку разведать эту информацию у мужа подруги, но он был крайне и очень искренне удивлен.
- Малыш, я тебе вчера только обычную сумму закинул! Ты уже всё потратила?
- А, так ты вчера закинул? Отлично. Я сегодня еще баланс не проверяла, поэтому не в курсе. А вчера их там было мало, вот я и подумала, - попыталась выкрутиться Марта.
- Тебе перестали приходить оповещения на телефон? Я позвоню в банк, разузнаю, что случилось.
- Нет, не нужно! Конечно, мне приходят оповещения. Я, видимо, случайно удалила, не прочитав.
Посчитав разговор завершенным, она спиной попятилась к выходу и скрылась за дверью.
Самым сложным для Марты в облике Айлин была ложь Эрику, который видел её насквозь. Никогда она не могла солгать ему настолько убедительно, чтобы не натолкнуться на пронзительный взгляд его светло-карих глаз. Каждый раз он смотрел с презрением, исподлобья, будто оценивая, как же она вывернется на этот раз.
- Больше так не делай, - услышала она его голос из-за закрытой двери.
И этот тон давал ей понять еще больше, чем пристальный взгляд, которому хватало секунды для сканирования завравшейся жены.
Громкий клацающий звук из спальни заставил Марту едва ли не подпрыгнуть от нетерпения. Влетев в комнату, она захлопнула дверь ногой и плашмя упала на кровать, забыв о выдающихся формах подруги. Сквозь зубы взвыв от боли, она подождала, пока уляжется ноющая боль в груди и развернула фирменный ноутбук Айлин экраном к себе.
В самом центре красным баннером мелькало сообщение от Анвара.
«19.00 грандиозное восхождение падшей Королевы. Вы приглашены. Подтвердить?»
Ни секунды не сомневаясь, Марта нажала на утвердительный ответ.
- Эрик, я хочу вечером навестить маму Мар. Не теряй меня, договорились? – прокричала она во весь голос, чтобы муж подруги услышал за стенкой.
Не дожидаясь ответа, она захлопнула крышку ноутбука и направилась в ванную, приводить в порядок безупречное лицо подруги, готовясь к вечернему восхождению.
На самом деле, ей было неважно, кто и куда собрался восходить. Марта чувствовала себя смертельно уставшей от жизни Айлин, о которой она не знала ничего, как оказалось.
Когда-то давно они были близки настолько, что ни дня не могли прожить, не поделившись последними новостями друг с другом. Она поддерживала подругу, когда та переживала страшный развод своих родителей. Когда она выла, давясь собственными слезами, рассказывая Марте о том, как хладнокровно он променял её и маму на какую-то молоденькую студентку, которая ночи напролет пьет свежесваренный кофе и курит длинные сигареты с ментолом. Эта студентка училась на режиссера и бредила идеями о прогрессивном кинематографе, который окажет кардинальное влияние на умы обывателей. С помощью кино она хотела расширить кругозор населения, вывести их мировоззрение на следующую ступень развития и создать новый мир. По её мнению это должна быть антиутопия с элементами шизофренического гения, коим создателем должна стать именно она, собирая золотые статуэтки и всемирное признание.
Айлин билась в истерике, рассказывая ей всё это. Марта гладила её по голове и переживала вместе с ней, на равных. Эта трагедия, вырвавшая беззаботного ребенка из синих глаз Айли, была для Марты очень близкой, переживаемой на уровне собственных чувств. Она плакала по ночам у мамы на коленях, не понимая, какое право имеют люди уходить из семьи, которую однажды создали сами. Этих двух людей никто не принуждал жениться и рожать синеглазую малышку. Но, по мнению Марты, к созданию семьи необходимо допускать только самых ответственных, которые готовы быть одним целым до конца. Какие бы режиссеры с грандиозными планами не встречались на их жизненном пути.
Аккуратно прорисовывая угольно-черную стрелку над прекрасными глазами подруги, Марта совершенно не к месту вспомнила тот день, когда получила сообщение от Айлин во втором часу ночи. Там было всего одно слово: «Спускайся». Накинув поверх теплой байковой пижамы укороченное зимнее пальтишко, Марта выскользнула за дверь. Мама вопросов не задала. Она знала, что если на телефон дочери посреди ночи пришло сообщение, значит, Айлин понадобилась помощь прямо сейчас и спрашивать здесь не о чем.
- Что случилось? – спросила она, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье.
Айлин молча протянула ей высокий хрустальный бокал, до краёв наполненный прозрачным игристым напитком.
- Сбрендила? – удивилась Марта. – Дорогуля, тебе еще домой ехать!
- Сегодня есть повод упиться в дрова, - рассмеялась Айли, вытаскивая из-за сиденья початую бутылку детского шампанского.
Марта улыбнулась. Такой расклад её устраивал.
- За что пьем? – спросила она.
- Режиссёршу отчислили за неуспеваемость. Она подсела на наркоту. Отец плакался маме в трубку, как тяжело ему оплачивать счета из клиник. Просил занять денег. Мар, ты понимаешь, насколько ему сейчас должно быть невыносимо, что он набрал свою бывшую жену? Я очень надеюсь, что ему хоть вполовину так тяжело, как было нам с мамой, когда мы мыли этот гребаный офис в шесть утра и растягивали двести рублей на неделю, покупая серые макароны по акции.
Айлин мечтательно вздохнула и легонько ударила самым краем своего бокала по бокалу подруги.
- Я очень хочу, чтобы это было так, детка. Он заслужил, правда.
В ту ночь они проговорили почти до рассвета, вспоминая, как они вместе пережили самый сложный период жизни Айлин, который, тем не менее, сделал из неё того человека, которым она являлась сейчас. Когда детское шампанское было выпито, они поехали в круглосуточный супермаркет за ведерком мороженого с лаймом. А потом просто катались по городу в полной тишине, погруженная каждая в свои мысли. Они смотрели на фонари, на новогодние гирлянды, на проносящиеся мимо автомобили и были поодиночке, но вместе. Это ощущение можно испытать только в обществе самого близкого друга, с которым есть о чем помолчать, потому что мысли в головах без лишних слов направлены в одну сторону. И Марта испытывала это только с Айлин на водительском сиденье. Поэтому сейчас, наблюдая в зеркало отражение подруги, она поверить не могла в то, что вся эта связь была односторонней. Что чувство, такое щемящее для Марты, никогда не испытывала по отношению к ней Айли.
На телефоне мелодичной трелью прозвенело напоминание о том, что пора выходить.
Застегнув липучки на высоких стильных кедах подруги, Марта заглянула в комнату к Эрику.
- Я навещу маму. Тебе что-то привезти?
- Привези себя целую и невредимую, - попросил он, легко улыбнувшись.
- Ложись, не жди меня. Выздоравливают быстрее всего во сне, милый.
Она обратилась к Эрику так ласково, сама не осознавая, как же так вышло. Но он вызывал у неё самые теплые чувства, в отличие, от заносчивого Анвара, от которого таяла её подруга и в котором сама Марта не могла найти ни одного положительного человеческого качества.
У подъезда стояла черная тонированная «Ауди».
Каким –то шестым чувством Марта поняла, что карета подана для неё.
На мгновение показалось, что там, за рулём, сидит Айлин, которая сейчас громко рассмеётся и вытащит из-за сиденья початую бутылку розового игристого вина. На мгновение она задержалась у двери. Картинка в голове была такой яркой, что захотелось немного продлить этот момент, во время которого Айлин снова жива, а на голове Марты снова короткий ёжик пепельных волос. И снова она – это она. А роскошная красавица – это любимая подруга.
Но отражение в тонированном стекле напомнило ей о том, что так, как было до аварии, уже не будет никогда.
Водительская дверь распахнулась, и оттуда вышел молодой мужчина в строгом смокинге. На его лице блуждала отстранённая, но очень вежливая улыбка. Он подошел к Марте и, слегка поклонившись, открыл заднюю дверь, приглашая её присесть.
- Добрый вечер, Королева, - приветствовал он её благоговейным тоном, таким обычно обращаются к своему кумиру.
Марта предпочла не отвечать вслух на приветствие, удостоив водителя лишь коротким кивком головы. Она сама бы так никогда не сделала, потому что мама учила её быть одинаково вежливой с каждым встречным человеком, будь то директор или обслуживающий персонал. Но хамство Айлин не знало границ. И в данной ситуации Марта вовсе не была уверена в том, как повела бы себя подруга. Возможно, она надменно бы вздернула бровь и осталась недовольна тем, что слуга не упал на колени и не облобызал мысок её туфель. Или, в сегодняшнем случае, белоснежных кед.
Удобно устроившись в салоне авто, Марта осмотрелась, пытаясь представить, куда именно должен отвезти водитель в строгом смокинге.
- Молодой человек, куда мы едем? – решилась она обратиться к нему.
- Молодой человек? – он улыбнулся и мельком глянул на неё в зеркало заднего вида, будто пытаясь найти подвох в девушке, которая выглядела, как Айлин, но вела себя совершенно не по-королевски. Видимо, не найдя подтверждения своей гипотезе о том, что она не та, за кого себя выдает, он снова перевел взгляд на дорогу.
- Что-то не так? – Марта слегка повысила голос, пытаясь показать крайнюю степень негодования от тона этого выскочки.
Похоже, у неё это неплохо получилось, потому что водитель моментально вжался в сиденье и в целом стал выглядеть, как свернувшийся в комок напуганный ёж. Марте стало смешно от нелепого сравнения, и она приложила немало усилий, чтобы сдержать улыбку.
- Прошу прощения, Королева Айлин. Я ни в коем случае не хотел быть дерзким. Просто обычно вы называете нас слугами и считаете недостойными общения с вами. Пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чем. Короля Анвара это может разозлить. Все ваши вопросы вы можете задать ему и вашим гостям. Вам с превеликим удовольствием ответят. Для меня же могут быть последствия, если я расскажу вам что-то лишнее.
Король Анвар. Королева Айлин.
Состояние Марты снова становилось парадоксальным.
- Ты подчиняешься мне напрямую? – спросила она на всякий случай, считая необходимым обустроить пути для отхода назад.
- Вам и Королю Анвару.
- Если наши приказы будут противоречивы, кому ты подчинишься?
- Такого еще ни разу не происходило. У вас с Королем однозначный тандем, - ответил вышколенный водитель.
- Тебе нужно было стать дипломатическим служащим, - воскликнула Марта, отчаявшаяся вытащить из парня нужную информацию. – Я ставлю тебя сейчас перед конкретной ситуацией: я требую от тебя одного, а Анвар – совсем другого. Чей приказ ты выполнишь? Если сейчас ты мне не ответишь, я устрою тебе последствия. Ясно выразилась?
- Я не могу ответить однозначно. Наверное, ослушаюсь. Иначе, вы с Королем в итоге придете к компромиссу, а я останусь крайним и обреку себя на последствия.
Марта замолчала, и откинулась на спинку сиденья. Пейзаж за окном слился в одну стену, совсем как в тот день, когда Айл не слышала её просьб сбавить скорость. Чувство дежавю не оставляло её.
- Сбрось до восьмидесяти, - велела она водителю.
Он молча выполнил её приказ, и следить за дорогой Марте сразу стало проще. Она наблюдала выезд за черту города. Линия новостроек осталась далеко позади, и теперь автомобиль мягко мчал по трассе в сторону дачных поселков, которые располагались друг за другом в районе ближайших ста километров. Здесь же располагался домик Айлин, который достался ей по наследству от бабушки. Раньше, в детстве, они вместе часто ездили к ней на рейсовом автобусе.
Бабушка у неё была чудесная.
Марта вспомнила, как она заранее готовилась к приезду внучки с подружкой, смешивая в большом эмалированном тазу клубнику со сметаной и сахаром. Девчонки большими деревянными ложками черпали угощение и делились с бабушкой последними новостями из города. Они привозили ей книги и газеты. А она читала им сказки о приключениях девочки в деревне. Марта всегда считала эту бабушку своей родной, потому что собственной бабушки у неё никогда не было, а добрая старушка относилась к ней, как к внучке. Общение прекратилось в один день. В тот самый, когда отец Айлин рассказал о студентке – режиссерше. В принципе, бабушка была не виновата в грехах своего сына. Но Айл обвинила её в том, что она не смогла вырастить отца нормальным человеком. С тех пор она увидела её всего однажды. В день, когда её не стало. Марта видела, как подруга украдкой вытирает слезы, но в тот момент не испытывала к ней и капли жалости. Здесь была виновата только она одна своим обыкновенным непримиримым отношением к тем, кто этого не заслужил.
Дверь распахнулась, и с предельно вежливой улыбкой на лице водитель сообщил, что они прибыли к месту коронации.
Перед Мартой стоял большой трехэтажный коттедж в окружении сотен огней. Помимо фонарей ночного освещения, неоновыми лампами были опутаны раскидистые высокие клены, высаженные по периметру вдоль забора. Сам дом был нежно-кремового цвета с темно-коричневыми деревянными перилами и застекленной темной верандой. Затонированные окна наглухо закрыты решетками. Забор, высотой в три человеческих роста, опутан колючей проволокой и цветными огоньками. Посреди ровно выстриженного газона она разглядела дорожку из желтого кирпича, подсвеченную по краям фонариками, словно взлетно-посадочная полоса в темное время суток. Всё вместе это выглядело несовместимо глупо, как новогодняя тюрьма из комедийного сериала.
Осмотревшись, Марта вдруг поняла, почему этот дом кажется ей таким родным, словно она бывала тут не один раз. Скорее всего, всеми дизайнерскими работами занималась Айлин. Это она так безумно любит яркие огни, много света и тысячи гирлянд. Ведь именно тогда она выглядит наиболее выигрышно. Наиболее ослепительно. Она любит сиять и любит, чтобы электричество окружало её по максимуму.
Стянув куртку на одно плечо, как обычно носила её Айлин, Марта ступила на тропинку и направилась прямиком к веранде. Там, в ярком свете, ей были видны силуэты людей. Даже издалека по их теням можно было различить роскошные наряды, будто все они приехали сюда прямиком из кабаре. Перья, длинные сигареты в тонких мундштуках и причудливые шляпки. Под зажигательную мелодию все они смеялись и отдыхали, угощаясь напитками, расставленными, видимо, по всей территории веранды, поскольку официантов было очень много и они сновали в хаотичном порядке рядом со столиками.
Всё это Марта разглядела через большие окна, затемненные в коричневый оттенок. Дольше оставаться в тени, наблюдая за праздником со стороны, она не могла. В любой момент кто-то мог приметить одинокий силуэт девушки, в своем наряде не вписывающейся в этот рывок времени в прошлое.
- Айли, ты выглядишь непозволительно дешево! – услышала она голос за спиной и резко обернулась.
Прямо перед ней, с неизменной широкой улыбкой на лице, стоял Анвар, с головы до ног покрытый россыпью блестящих камней. Но не это привлекло внимание Марты. На плечи его была небрежно наброшена роскошная мантия винного цвета, отороченная белым мехом, а на безупречно уложенных гелем волосах красовалась золотая корона, также украшенная камнями, как и весь его костюм.
- А ты выглядишь так, словно сейчас подпишешь приказ о своей коронации, - попыталась съязвить она, но не вызвала у него никаких эмоций, кроме громкого смеха.
- Дорогая, я его уже подписал. Впрочем, - он величественно перебрал в воздухе пальцами, украшенными перстнями с прозрачными сияющими бриллиантами, - страшная авария вытащила из твоей красивой головки всю излишнюю информацию, оставив только прекрасные воспоминания о беззаботном детстве. И это, явно, пошло тебе на пользу.
Анвар снова рассмеялся, обнажив ряд белоснежных идеальных зубов, где на одном из них переливался всеми цветами дорогой камень. Днем Марта этого не заметила, но в искусственном свете его блеск очень бросался в глаза.
- В принципе, черные джинсы и черная водолазка смотрятся более чем прилично. На нашей последней вечеринке ты выглядела точно так же. Снимай свою куртку, я покажу тебе, где лежат мантия и корона. Следуй за мной.
Он ухватил её под руку и повел в дом через подвал, чтобы никто не заметил, что его роскошная Айлин может позволить себе неуважение по отношению к дорогим гостям своим неподобающим видом.
- Знаешь, детка, чего у тебя не отнять – это умения выглядеть на полмиллиона долларов даже в черной водолазке, - прошептал он ей на ухо на ступеньках, ведущих в королевские покои.
Оглядев её с головы до ног еще раз, он пробежался пальцами по её телу от груди до живота и причмокнул губами.
- Какая конфетка! Уже хочу, но пока нельзя. Восхождение падшей Королевы нельзя отложить ни на минуту. Зато потом ты вся моя!
Ладонью скользнув по изгибам талии, Анвар по-хозяйски звонко хлопнул её по ягодицам. От неожиданности Марта вздрогнула, но слова о том, что дома её ждет Эрик, застряли где-то в горле вместе с горячей волной напряжения, пронзившей низ живота насквозь. Мысль о том, что Анвар имел особенное влияние на подругу, с которым даже она теперь бороться не в силах, возникла в голове сама по себе, помимо воли. Приложив усилие, Марта подавила горячее желание и шагнула вслед за Анваром в темноту.
После хлопка в ладоши комнату озарил теплый свет от громадной хрустальной люстры, и девушка замерла, зачарованная великолепием спальни, похожей на одну из тех, что она видела в своем детстве в кино про Королей и Королев. Стены сплошь были увешаны живописью авангардистов, где среди непонятных расплывчатых очертаний угадывались женские половые органы, сношения в фантастических позах среди звёзд и абстрактные дамы, демонстрирующие свои пышные груди. В центре всего этого больного сумасшествия, будто случайно, затесалась картина с изображением на ней Короля в бархатной мантии, зажавшего в правой руке внушительный меч, с рукоятью, украшенной рубинами. Своим повелительным жестом он как бы указывал своей армии следовать за ним. Присмотревшись, Марта не смогла сдержать улыбки. Этим Королём был, конечно, Анвар. Его черные волосы развевались на ветру, а глаза извергали молнии ярости. Отчего-то она ничуть не была удивлена. Судя по последним рассказам, подобное оформление спальни абсолютно в стиле этой безумной парочки.
Посреди комнаты располагалась необъятная кровать, где легко уместились бы и пятеро взрослых людей. Её укрывал ниспадающий волнами прозрачный балдахин, украшенный серебряными нитями и расшитый блестящим конфетти. На меховом покрывале, которым она была застелена, лежала мантия, принадлежащая, как решила Марта, Айлин. Эта мантия ничем не отличалась, кроме своих крошечных размеров, от той, что сейчас покоилась на плечах Анвара. Но, набросив её себе на плечи, она почувствовала, что благодарна подруге за то, что её мантия не волочится по полу, а спускается до середины лодыжки, иначе Марта бы просто запуталась в ней и растянулась посреди залы Восхождения.
- Ваша корона, Королева, - с наигранным трепетом в голосе произнес Анвар, водружая золотую диадему ей на голову.
Марта взглянула ему в глаза, в которых постоянно плясали пугающие огоньки, их можно было расценить, как искры сумасшествия. Всё в Анваре напрягало её. Тон, голос, взгляд, поведение, даже слишком широкая улыбка… Со стороны он выглядел абсолютно ненормальным человеком, одним из тех, кто давно рассорился со своими тараканами в голове и теперь не стесняется своего безумия, выставляя его напоказ, как своё самое лучшее качество.
- Не хочешь рассказать мне о том, что здесь происходит? – спросила она, поправляя диадему в волосах, разбросанных в творческом беспорядке по спине и плечам.
- Ты вернула доверие всех этих людей. Сегодня твоё Восхождение, малыш, - ответил он так буднично, словно Марта каждый день одевается в бархатные мантии и носит бриллиантовую корону.
- У нас здесь ролевые игры? Вроде «Мафии»? – выдвинула она предположение и, наткнувшись на снисходительный взгляд Анвара, тут же осеклась.
- У нас здесь не игра, а жизнь!
Он обернулся вокруг себя, широко расставив руки и растягивая последнее слово на песенный манер.
Только сейчас Марта, наконец, осознала, почему безумие Анвара так сильно её пугает. Он вёл себя так, словно постоянно находится под прицелами видеокамер и его обязанность – делать самое рейтинговое шоу в мире ежесекундно. Или будто его место на сцене, а вся его жизнь – это игра. А он – ведущий актер известного театра, который вот-вот сорвет несмолкающие аплодисменты и увезет домой ворох цветов от благодарных зрителей. Его амплуа кричало о неискренности и том, что он дорогая, но всё же фальшивка.
Прикрыв на секунду глаза от внезапно накатившей усталости, Марта глубоко вздохнула и сообщила, что готова приступить к церемонии Восхождения. Как бы сильно ей ни хотелось домой под теплое одеяло, желание раскрыть тайну своей смерти и жизни Айлин было запредельнее и глубже всех остальных желаний, которые сами отступали на второй план, как только Марта вспоминала о том, что сегодня ей предстоит ощутить на себе ночную жизнь подруги.
Вновь прошествовав по бесконечным подземным коридорам и мраморным лестницам, украшенным резными дубовыми перилами, Анвар остановился перед высокой двустворчатой дверью, за которой было так шумно, будто там тихонько переговаривалась добрая сотня человек. Вышколенный портье поклонился величественным особам, приложив руку в белой перчатке к груди, и распахнул перед ними двери, приглашая войти. В тот же миг установилась звенящая тишина. Все эти люди одновременно замолчали и обернулись в сторону входящих хозяев бала, не желая пропустить ни мгновения из сегодняшней церемонии.
Марта приподняла подбородок чуть выше, чтобы выглядеть надменной и высокомерной, как её роскошная подруга. Вскинув широкие брови, она оглядела собравшихся. Красивые. Богатые. Изысканные. Это общество чересчур помпезно и фешенебельно, что для неё самой всегда было неприемлемо. Никогда по собственной воле Марта бы не оказалась в подобном низкопробном кругу, пропитанным ароматами гнилого лицемерия. Но сейчас она не Марта, а Айлин. Дорогая девушка, знающая себе цену и не скрывающая её от остальных. Как бы это ни было мерзко, но сейчас она должна стать одной из них. Нет, даже выше их всех. Потому что ни у одной из присутствующих дам, кроме неё, нет на плечах бархатной мантии и диадемы с бриллиантами в волосах.
- Засунь себе в карман свою искреннюю улыбку. Ты позоришь меня. Больше лести и лжи, детка, - недовольно прошептал Анвар, ткнув её локтем в бок.
Перед глазами возникло недовольное лицо Айлин с приторной улыбкой на подкачанных губах, не предвещающей, тем не менее, ничего хорошего, кроме предстоящей бури. Так вот чего требовал от неё самопровозглашенный Король! Просто быть Айли и ничего больше!
Надев маску зажравшейся роскошной жизнью барышни, Марта ухватила Анвара под локоть и проследовала за ним к высоким тронам, установленным в центре зала на возвышающемся подиуме. Легко опустившись на подушки, разложенные по всему трону, Марта выпрямилась и огляделась исподлобья. Её прямой обязанностью сейчас была необходимость выглядеть так, будто она была здесь уже сотни раз, и не давать гостям повода подумать о том, что их Королева – это всего лишь грубая подделка блистательной Айлин.
- Королева Айлин, - мужчина в первом ряду склонил голову, приветствуя девушку в роскошной мантии на троне.
Она слегка склонила голову в ответ, приложив немало усилий, чтобы оставаться надменной и дальше.
Прямо перед ними, чуть ниже подмостков, на которых располагались королевские троны, развернулась сцена, окруженная коваными решетками. Её пол был укрыт белоснежным бархатом, на котором не нашлось ни единого пятна грязи, будто полы застелили за несколько минут до того, как сюда вошла вся эта блистательная толпа гостей. Сцена, напомнившая Марте арену для гладиаторских боев, разбудила какие-то темные первобытные страхи, отчего она почувствовала себя так неуютно, будто туда сейчас выкинут её саму на растерзание.
- Здесь проходят бои? – тихонько спросила она Анвара, стараясь не звучать оглушающе громко в почти осязаемой тишине залы.
- Ты великолепна, малыш, - прошептал он в ответ. – Я знал, что ты вспомнишь.
16 глава.
С самого утра Айлин чувствовала себя неважно, с тех самых пор, как проснулась на плече своего мужчины от того, что у неё затекла шея. Сегодня Эрик позволил себе небывалую роскошь: взять четыре часа отгула и поваляться с ней в постели подольше. Вчера он произнес это с таким видом, будто Айли теперь обязана умереть от того, что её супруг будет спать утром на пару часов больше, чем обычно. По большому счету ей было не важно, во сколько он уйдет на работу: в семь утра или в одиннадцать. Всё, что она хотела сделать сегодня – было запланировано на послеобеденное время, когда Анвар отоспится и подъедет за ней с торца её дома, чтобы любопытные соседи не заметили, как замужняя Айлин садится в машину к чужому мужчине. Конечно, раз и два она смогла бы солгать, что это такси. Но на третий бабуся с третьего этажа обязательно запомнит, что водитель каждый раз один и тот же. В этом доме она была вынуждена держать ухо востро, потому что соседские кумушки ненавидели роскошную девушку всей душой, сочувствуя её мужу, который целыми днями пропадал на работе, чтобы справиться с содержанием своей дорогой второй половины.
Лежа на плече Эрика, она смотрела в потолок и вспоминала события прошедшей ночи. Анвар был, как всегда, на высоте. Их связь пугала её только первые несколько недель. Она страдала, возвращаясь в объятия нелюбимого мужчины из постели своей сбывшейся детской мечты. Вдавливая педаль газа в пол, она гнала по ночному спящему городу и склонялась к тому, что ей нужно принять предложение Анвара и перебраться жить к нему. К такому неординарному и великолепному молодому мужчине королевских кровей. Он под стать ей, Айлин. В отличие от неповоротливого Эрика, который только и может, что пускать слюни, глядя, как она переодевается после душа в шелковый халатик. Эрик ею восхищается, как ребенок новой машинкой. Анвар берет её и грамотно использует по прямому назначению. Её чувства воспринимаются им как должное. Он знает себе цену и знает, что эта девушка любит его заслуженно.
- Эй, красавчик, - толкнула она локтем спящего мужчину. – Хочу кофе в постель. С белой молочной пенкой. И без сахара. Хочу прямо сейчас
В её тоне проскользнули нотки детской капризности.
- Малыш, у меня отгул, - сонно пробормотал Эрик. – Давай поспим еще часок, и потом я принесу тебе завтрак?
- Не годится, - покачала головой Айлин. – Я не хочу спать еще часок. Я хочу пить кофе.
Захотеть клубники с йогуртом в полночь. Окунуться в озеро в декабре. Или кофе в постель в единственный отгул за последние полгода. В этом заключалась вся Айлин.
Тяжело вздохнув, Эрик откинул одеяло в сторону и сел на край кровати, опустив ноги на ворсистый ковер, который его супруга выторговала у турков за половину стоимости. Он хотел провести сегодняшнее утро в кровати, в объятиях любимой женщины. Но его желания редко совпадали с желаниями взбалмошной Айлин, которая в случае его отказа вставать и готовить ей завтрак, могла вытолкать его ногами из-под одеяла. Она бы смеялась. Он бы рассмеялся тоже, ведь её хорошее настроение всегда заразно. Но на самом деле в этот момент ему было бы не до смеха. Именно поэтому он предпочел подняться сам. Вроде, это он захотел приготовить ей кофе, а не она заставила его силой.
Спустя некоторое время, возвратившись в комнату со стеклянным подносом в руках, на котором были выставлены в ряд кофейник и две маленькие фарфоровые чашечки, он с удивлением обнаружил, что Айлин уснула. Несколько минут он простоял без движения, в ожидании, что она вот-вот откроет глаза и скажет, что разыграла его. Но её дыхание было ровным, а веки плотно прикрыты. Сомнений не оставалось. Она крепко спит. Поставив поднос на прикроватную тумбочку, Эрик вышел из комнаты и осторожно прикрыл за собой дверь, чтобы не разбудить свою капризную жену.
- Зачем я её терплю? – жаловался он по вечерам Марку за кружкой пива в пабе.
- Родите ребенка, и она займется его мозговыносом, а тебя оставит в покое, - отвечал он ему, уничтожая креветки, приготовленные на гриле.
- Она не хочет. Я не знаю чего она, вообще, хочет. Она живет только для себя. И, вроде, не на что толком жаловаться. Дома чисто, на плите всегда горячий ужин, рубашки выглажены. Но, понимаешь, не в этом дело. Не в наличии котлет. Лучше бы она оставила меня голодным, но спросила, как мои дела и накрыла пледом, когда я после работы вырубаюсь сидя в кресле.
Айлин не знала, что творится в душе у человека, с которым она поклялась прожить жизнь и в горе, и в радости. Сам Эрик с ней не делился, а она и не спрашивала, ведь у неё хватало своих проблем, требующих срочного разрешения, чтобы загружать себя еще и тем, что ей было категорически не интересно. Она выбрала самый лучший путь: если не обращать внимания на мужчину, который ходит темнее тучи, то не придется задавать ему вопросов и, тем более, выслушивать его ответ.
Черный наглухо тонированный внедорожник с визгом остановился с торца дома на своем привычном месте.
Пройдет около пяти минут, и дверь со стороны пассажирского сиденья откроет роскошная брюнетка. Она бросится на шею молодому мужчине, сидящему за рулём, и будет целовать его так, будто со вчерашней встречи прошло десять лет разлуки. Она с тревогой заглянет в его глаза и спросит, всё ли с ним в порядке. Потом, когда он улыбнется и ответит утвердительно на её вопрос, она рассмеется в ответ и взъерошит его волосы. И снова будет целовать. И не сможет оторваться от него, пока он сам не отстранится от неё. Но только для того, чтобы отвезти её к себе домой. И снова быть вместе с ней столько, сколько она посчитает возможным.
Анвар знал, что она скажет и сделает, вплоть до отдельных жестов и мимики. Он знал её. Чувствовал. Он ощущал её спиной. Ей не нужно было смотреть ему в глаза, чтобы он понял, в каком она сегодня настроении. Он и без лишних взглядов и жестов чувствовал её где-то на подсознании, на уровне человеческих вибраций.
- Я так соскучилась, - чуть не плакала Айлин, распластавшись по рукам кумира своего детства. – Не могу и не хочу без тебя.
- Пошли, соберем твои чемоданы? – снова спросил он, хитро прищурившись.
Он знал, что у неё не хватит смелости развестись. По крайней мере, не сейчас. Чуть позже. Когда Эрик опротивеет ей настолько, что она врежет ему пощечину за остывший кофе и поздно принесённые тапки. Анвар с упоением ожидал, когда же терпение Айлин переполнится, и она размажет своего бесхребетного увальня туфелькой на тончайшей шпильке по молочно – белому ламинату прямо у входной двери в прихожей их крохотной квартирки. Она рассказывала ему, что Эрик падает на колени при малейшей её попытке разорвать отношения. И всё, что оставалось Анвару – это ждать. Ждать, когда чаша её терпения переполнится, и она ткнёт своего мужичонку лоснящейся жирной рожей в его убогую несостоятельность и жалкую посредственность. Представляя эту картину в своей голове, Анвар жалел только об одном. Что не сможет увидеть её своими глазами.
- Отпросись у своей инфузории на выходные. Хочу показать тебе Париж, - велел он тоном, от которого у Айлин бежали мурашки вдоль позвоночника. Её муж никогда не позволял себе разговаривать с ней в подобном тоне. Это был еще один большой плюс в сторону Анвара. Его умение не церемониться – завораживало.
- Анри, я не могу. Прости. У него день рождения в воскресенье, помнишь?
- Нет, - ответил он. – Не помню. И не вижу смысла засорять мою голову этой бесполезной информацией.
- Ты злишься? – промурлыкала она, легко касаясь губами его шеи.
- Да.
- Я думаю, что Эйфелева башня простоит еще достаточное количество лет, чтобы мы смогли с тобой посмотреть на неё позже. Например, на майские праздники.
- К черту музейные экспонаты! – воскликнул недовольно Анвар. – Туда с выставкой приезжает модный итальянский дизайнер в эту субботу. Хочу обновить свой гардероб. Заодно, показать тебе Париж.
- Если он итальянский, значит, у нас будет повод посетить Рим.
Айлин улыбалась, преданно глядя ему в глаза снизу вверх. Его реакция её откровенно веселила.
Он согласно кивнул, рассматривая её синие глаза с высоты своего роста. Никто, кроме неё, не мог так быстро разрешить его проблемы, и это ему нравилось в ней так сильно. Уступки и компромиссы других девушек по отношению к нему всегда унижали их. Но не Айлин, которая с гордостью принимала своё отступление на шаг назад ради возвышаемого Анвара. Он как раз думал о ней, зарывшись лицом в её длинные ухоженные волосы, когда её настроение резко переменилось. Можно было отстраниться и посмотреть, в чем причина вспышки злости Айли, но ему не хотелось этого делать в тот момент, когда она была так близка. Но она не дала ему погрузиться в свои мечты, оттолкнув с некоторой долей бешенства.
- Мы спалились перед твоим рогатым мужичонкой, наконец-то? – недовольно спросил он, но увидев перекошенное от ненависти лицо прекрасной брюнетки, постарался проследить её взгляд.
Он узнал его с первого взгляда.
Герыч.
Герка.
Герман.
Это был он собственной персоной.
Человек с тысячей имен и с одной большой шизой.
Мужик с топором, хладнокровно рассекший голову их общему другу.
Он не спеша прогуливался по тенистой аллее, помахивая авоськой, в которой бренчали две бутылки молока. В своих растянутых тренировочных штанах и засаленной камуфляжной футболке, он выглядел как безобидный сосед – алкоголик со второго этажа. Его взгляд был блуждающе отстраненным, как и ухмылка, застывшая на лице. Для придания большего колорита не хватало посвистывания и синяка под глазом. Эта ситуация была страшна тем, что за совершенно будничной прогулкой мужчины с внешностью безвинного алкаша, скрывался жестокий убийца, не отвечающий за свои действия. Вокруг него носились десятки детей. И только Айлин с Анваром знали, что в любую секунду он может разбить бутылку и «розочкой» вскрыть горло первому, кто попадется на его пути.
- Его нужно изолировать, - тон Айли был ледяным.
- Видимо, его выпустили.
- Я не понимаю, почему? Он ведь опасен для любого, кто идет ему навстречу.
- У людей случаются ремиссии. Врачам лучше знать, кого можно отпустить, а кого нужно пристегнуть к кровати, - Анвар пытался быть равнодушным, но воспоминания бушевали в нем точно так же, как и в Айлин, с силой сжавшей кулаки до побелевших костяшек.
- Ты понимаешь, что его нужно изолировать? – вопрос был адресован к Анвару. Она не выносила приговор, терпеливо дожидаясь, когда он готов будет сделать это за неё.
- Он отсидел своё, я уверен.
- То есть за хладнокровное убийство ребенка у нас дают чуть больше десяти лет, верно?
Анвар неопределенно кивнул, уже понимая, к чему приведет этот разговор, а Айлин продолжила:
- Ты не считаешь, что наша судебная система недоработана?
- У тебя есть какие-то конкретные предложения?
- Анри, его нужно изолировать.
- Например, каким образом?
Айлин протянула ладони к его лицу и звонко рассмеялась, легко скользнув подушечками пальцев по его скулам с короткой щетиной:
- Я поставила перед тобой задачу, малыш. Её надо порешать.
В любой другой ситуации он одной фразой закрыл бы рот девушке, посмевшей заговорить с ним в подобном тоне. Но не в случае с прекрасной атаманшей детства. Она держала его лицо в своих руках и задорно улыбалась, ожидая, когда же он произнесет то, что сейчас находится в её мыслях.
- Убить?
Айли отрицательно помотала головой.
- Изолировать, - поправила она его, продолжая нежно-нежно улыбаться.
- Я понял тебя, детка. Дай мне неделю.
- Три дня, малыш. Я даю тебе три дня, - голосом она сделала ударение на сжатые сроки решения существующей проблемы и, смерив его хитрым взглядом с прищуром, развернулась, намереваясь выйти из машины.
- Ты не поедешь ко мне? – поймал он её за локоть, улучив момент, когда её аккуратные пальчики коснулись двери авто.
- Я не хочу украсть ни секунды твоего времени. Три дня – это ведь непозволительно мало, правда?
Он кивнул, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку. Она же её не сдерживала, не стесняясь обнажить свои бешеные эмоции перед ним. Внутри неё безумия было даже больше, чем в доме, переполненном душевнобольными. И ему это так сильно пришлось ему по душе, что, похоже, буйность её помешательства распространилось и на него.
- И не вздумай схомячить сладенькое в одного! – звонко рассмеялась она, перед тем, как захлопнуть дверь его авто. – Мне нужно непосредственное участие.
Скорчив дурацкую гримасу, она махнула ему рукой и направилась к своему подъезду, плавно покачивая бедрами.
Айлин еще не успела скрыться за поворотом, а Анвар уже знал, как они поступят с Герычем. Для вдохновения ему даже не понадобились воспоминания о том, как мальчишка с копной темных кудрей на голове летит вниз с моста с ускорением, которое ему придал пинок больного мужчины с топором наперевес. В его голове не возникла картинка о том, как течение горной реки окрашивается в бурый цвет. Как с металлических тросов, покрытых слоем ржавчины, свисают кусочки плоти их друга. Больной Герман волочит свои хромые ноги по деревянному настилу. А вслед за ним тянется вереница темных капель теплой крови их друга.
Всё, что он предпочитал помнить с того самого вечера – это испуганная Айлин, глаза которой широко раскрыты, а рот крепко зажат его ладонью. Её щеки мокры, как и одежда, которая еще не высохла после игр на дамбе. Анвар крепко сжимает её поперёк тела, на манер ремня безопасности. По их спинам градом течет липкий страх. А в двух метрах от них курит человек с обострившейся фазой душевной болезни, с топорища его орудия капает вязкая и уже остывшая кровь их друга. И Айли, покрывшись мелкими мурашками с головы до пят, трясётся рядом крупной дрожью. Она беззвучно рыдает. Слёзы текут сплошным потоком. И он снова и снова в своих воспоминаниях хватает её за волосы и резко разворачивает к себе, чтобы с силой впечатать её лицо в свою грудь и ощутить то, что в тот день он ощутил впервые, а теперь мог чувствовать только с ней одной.
Должен ли быть наказан тот, кто позволил себе лишить жизни ребенка? Наверное, да. Если Айлин хочет этого так сильно. В принципе, ему самому было неважно, сколько лет дали Герычу за убийство Кита. Мальчишку с кудрями уже не вернуть, да и неизвестно, кем бы он стал спустя десяток лет. Возможно, лучше было лишить его жизни еще в детском возрасте, как всем известного захватчика, которого, если верить данным, абсолютно не хотела рожать мать. Кто знает, как сложилась бы судьба Кита? Рассуждать таким образом – было абсолютно неприемлемо и даже цинично, Анвар знал это. Но ему было безразлично. Безусловно, тогда, много лет назад, наблюдая за страшными событиями на мосту, он испытал все чувства, на которые способна душа ребенка. Он яростно ненавидел Хромого и желал ему смерти. Он жалел, что у него пока еще не хватит сил для того, чтобы справиться со взрослым мужиком и мечтал, что однажды свершится правосудие. Он страдал, наблюдая за смертью друга со стороны. Ему было больно. Очень больно. И, конечно, страшно так, как не будет больше никогда.
Но прошло слишком много лет, за которые Анвар так и не смог испытать больше никаких эмоций. Больше никакой боли. И никакого страха. Он не умел любить и сострадать. Не испытывал жалости и нежности. Ни радости. Ни гнева. Ни отвращения. Ни-че-го. Словно всё, что обыкновенный человек переживает в течение всей жизни, Анвар пережил в тот вечер, наблюдая, как череп его друга, того самого, с которым они пятнадцать минут назад катались по скользкому ковру из водорослей, ошметками разлетается по светлому деревянному полотну моста.
И только Айлин. Только она одна могла разбудить в нем отголоски чего-то глубинного. Животный инстинкт из самого подсознания или физическое влечение к противоположному полу, Анвар не мог дать этому понятие. К ней он испытывал хоть что-то. Он не спешил назвать это чувство любовью, симпатией или трепетом. Нет. Скорее, удовлетворением. Когда безразличие внутри разбавляется толикой безумия, от которого хочется рассмеяться, запрокинув голову вверх и широко распахнув рот, обнажив весь ряд выбеленных до блеска зубов. Если кто-то станет свидетелем этого смеха, он подумает, что человека кто-то рассмешил до припадка. И только сам Анвар будет знать, что за этим заразительным для других звуком будет скрываться выплеск удовлетворения. Не эмоция, нет. Её тень. И это будет большее, на что способен молодой мужчина, испытавший весь спектр эмоций за несколько минут теплого летнего вечера больше десятка лет тому назад.
«Пятнадцать минут» - написал он в личные сообщения Киту. Он знал, что на ноутбуке Айлин всегда открыта страница кудрявого парнишки, в которого мог бы превратиться Кит, разменяв первую ступень на пути к тридцатилетию. В отличие от Анвара, Айлин страдала до сих пор от невозможности смириться с потерей и с болью от увиденного. Страдала и потихоньку заболевала от неисполненного желания испачкать топорище в серой мозговой жидкости убийцы её друга. Друга, к которому она относилась всегда так волнительно нежно. Анвар помнил, кем был для неё Кит. Рассудительным мальчишкой, чье мнение она ставила едва ли не выше собственного. И просто перевернуть страницу своего прошлого, для неё было невыносимо сложно, не говоря о том, чтобы попытаться простить человека, который получил достаточный срок принудительного лечения за свой страшный поступок. В газетах Анвар читал, что Хромой Герыч раскаивается и просит прощения за содеянное.
- Пусть завернет своё раскаяние в колючий комочек и засунет его себе в задничку до щелчка, - шипела ядовито Айлин, когда он показывал ей эти статьи.
Они были еще совсем детьми. Но уже тогда Анвар прочёл в её глазах, что она не сможет жить полноценной жизнью роскошной девушки, пока жив Гера. И абсолютно никакого значения не имела условность его жизни, ведь от таблеток, которыми насильно пичкали пациентов в лечебнице, помимо красных глаз и капающей с подбородка слюны, у него порой случалось недержание и восстание против здравого смысла. Даже неизвестно, что из этого было отвратительнее. Как бы громко это ни звучало, но она не могла жить дальше, пока по улицам их небольшого городка медленно влачил своё жалкое существование Хромой Герыч, чье обострение кукушки могло случиться внезапнее его спонтанного опорожнения кишечника в засаленные штаны во время принудительного лечения.
Обшарпанная дверь подъезда широко распахнулась, выпуская в свет величественную особу королевских кровей. Айлин ослепительно прекрасна всегда, даже без макияжа, но сегодня она, вовсе, превзошла саму себя. Доказательством тому служила роскошная бархатная мантия насыщенного винного цвета, отороченная белым песцом и расшитая золотыми звездами. Строгий черный силуэт, небрежно разбросанные по плечам ухоженные локоны и дорогая мантия. Глядя на блистательную Королеву, Анвар почувствовал себя придворным пажом, чьей единственной привилегией является подношение мягкого пуфика к изящным стопам правительницы. Подобное мироощущение для него стало большим, но совершенно недопустимым, удивлением. Ранением. И, наконец, поражением. Первым его порывом было вдавить педаль в пол и гнать на максимальной скорости в ближайшее ателье за мантией, которая будет еще длиннее и богаче, чем у неотразимой Айлин. Но секундное замешательство сыграло в её пользу.
- Я надеюсь, сегодняшний вечер будет показательным? – спросила она, усаживаясь на переднее сиденье.
Только сейчас он обратил внимание на вместительную спортивную сумку у неё в руках. Быстрее, чем она успела приоткрыть завесу тайны, он осознал, что там лежит мантия для её Короля. Напряжение спало. Теперь Анвар был снова в отличном расположении духа.
- Ты приготовила мне подарок? – ответил он вопросом на вопрос.
- Это не подарок. Это подношение моему милостивому Королю, и просьба стать его Королевой. Я не знаю, нужно ли мне преклонять колено, но я с удовольствием сделаю это, если Вашему Величеству будет так угодно.
- Моему Величеству будет угодно поставить Королеву на оба колена и заставить отработать своё почетное положение, - рассмеялся он своим обычным смехом с нотками сумасшествия.
Прикусив нижнюю губу от горячей волны внизу живота, Айлин заглянула ему в глаза, хитро улыбаясь. Его насмешки на эту тему всегда предсказуемы. Ей это определённо льстило. Они не виделись всего три дня, а Анвар уже соскучился. И особенно сладка взаимность желаний. Но этого она не готова озвучить ему даже под пытками.
- Я хочу завязать тебе глаза, - сказал он, налюбовавшись ею вдоволь.
Айлин послушно повернулась спиной, чтобы ему было удобно справиться с шелковым непрозрачным шарфиком. Спустя несколько манипуляций, она почувствовала, что машина тронулась и упала на спинку большого кожаного кресла, растянувшись в удобной свободной позе.
- Бесполезно спрашивать, куда мы едем? – уточнила она.
Вместо ответа Анвар нажал на кнопку воспроизведения музыки. Салон оглушила мелодия, которую Айлин узнала бы из тысячи, ведь именно под неё был отплясан не один десяток медленных танцев в беседке за домом, где началась их многолетняя дружба. Именно под эту песню Анвар схватил тогда её под руку и увел в сторону от Эрика, который готов был распластаться на бедной девушке, уже не знавшей, куда еще деться от его назойливого внимания.
Она не смогла удержаться, чтобы не запеть.
- Тот миг, когда ты был со мною бесконечно откровенным
Я в сердце сохраню воспоминанием нетленным.
Погаснут звезды. Рухнет небо.
Исчезнут океаны, солнце и планеты.
Всё обнулится.
Мир больше не будет совершенным.
Когда ты станешь теплым ветром вдохновенным
Легко расправишь крылья мне потоком переменным
С твоей поддержкой ввысь поднимемся мгновенно
Стерев границы в пыль, умчимся вдаль бесследно
- Там горизонт станет тонкою линией, - подхватил припев Анвар.
Там небо яркое, синее-синее,
Там океан сладко спит на перине.
Там никогда не случались трагедии
Там счастье обители в жизни в неведении
Лишь там мы укроем безумство наследия.
Найдешь меня там, где течет вода
Там, где есть звезды и луна
Там, где кружат тысячи планет
Там, где невидим солнечный свет
Там, где безумство наследия ждет наш ответ.
Не создали еще песню лучше этой, чтобы поставить её на репит. Попадание Анвара треком «Безумное наследие» в настроение Айли было, как всегда, стопроцентным. Она пела так пронзительно, что по её щекам через шелковую повязку градом катились слезы. Девушка всхлипывала, но пела еще громче, пытаясь быть услышанной через музыку, грохочущую из колонок, установленных за задними сиденьями. Ей хотелось кричать. Не попадать в ноты, не слушать музыку. Просто кричать слова из песни, которая уже много лет постоянно звучала на повторе у неё внутри. Стоило всего лишь закрыть глаза, и драматичная мелодия окутывала её снова и снова, как много лет назад в беседке за домом.
- Приехали, - сказал Анвар, одновременно выключив музыку и коснувшись пальцев девушки, заливающейся слезами от накативших воспоминаний.
- Пять минут на вытирание соплей, - велел он, и Айли услышала, как хлопнула дверь автомобиля.
Шелковая повязка не позволила открыть глаза и взглянуть на пункт назначения. Мимолётом проскользнула мысль о том, что можно успеть снять её и оглядеться, пока Анвар не вернулся обратно. Но тут же Айлин отбросила её в сторону. Нельзя позволить себе испортить сюрприз, приготовленный для удовлетворения её капризов волшебным мужчиной, готовым ради неё совершать самые сумасшедшие поступки, на которые Эрик не решился бы никогда. Ни вы одном сравнении с Анваром её муж ни разу не смог выбиться в лидеры.
Одним движением повязка слетела с её головы, и Айлин удивленно обернулась. Анвар никуда не выходил. Всё это время, пока она колебалась между любопытством и нежеланием портить сюрприз, он сидел рядом и смотрел, как она сдерживается изо всех сил, чтобы не стянуть шелковый шарфик с лица и не оглядеться.
- Прошла проверку? – спросила она с улыбкой, вытерев тыльной стороной ладони остатки мокрых дорожек слез на щеках.
- Как всегда, - удовлетворенно кивнул он.
Машина стояла прямо перед трехэтажным коттеджем мутно – молочного цвета, напоминающим один из корпусов санатория в курортном городке, куда ездила отдыхать Айлин в детстве с родителями. Прямо к незастекленной веранде вела дорожка, выложенная крупными обломками желтого кирпича. Весь двор казался пустым, если не брать в расчет раскидистые клёны, высаженные по периметру вдоль трёхметрового глухого забора.
- Мне мало света, - сказала она.
Высказать своё отношение к месту одной фразой – это было так в духе Айлин. Она умела быть краткой, когда что-то категорически её не устраивало.
- В планах еще затонировать веранду, - добавил Анвар.
- И обшить стену до первого этажа деревом, - ткнула она пальчиком в грязные разводы, протянувшиеся под окнами коттеджа.
- Все отделки на мне, свет на тебе. Можешь нанять рабочих и сама им показать, где установить фонари. Принесешь мне смету, я всё оплачу. Только не втягивай меня в свои планы. Мне откровенно наплевать, где будет твой свет. Годится? – предложил он.
- Если это твой коттедж, то вполне, - кивнула она.
- Документы на недвижимость показать или поверишь на слово?
- На слово верю, просто удивительно, как ты всё успел.
- Сделка была оформлена вчера. Еще что-то нужно доложить?
Он не скрывал издевки в своем тоне, давая понять Айлин, что юридическая сторона вопроса не должна её касаться.
Разговор на эту тему был окончен. Анвар отвернулся, чтобы оглядеть свои владения. Действительно, она была права. Свет на участке был только в самом доме. Но заниматься такими вещами у него не было ни времени, ни желания.
- Да, - услышал он голос Айлин за спиной и удивленно посмотрел, с кем же она разговаривает.
Её крайне недовольный тон, надутые губки и отрешенный взгляд ясно дали ему понять, что по ту сторону дорогого белого смартфона в обрамлении прозрачных камней находится Эрик.
- Я в зале, потом сауна, а после нужно заехать к Мар, она просила помочь с перевозкой. Утром предупреждала тебя, что буду поздно, забыл?
Она тяжело вздохнула, глядя в глаза Анвару, всем своим видом демонстрируя ему, как устала от непутёвого мужика в своей квартире. В смартфоне распинался Эрик. Но она его не слушала, корча смешные рожицы своему любимому мужчине.
- Я бесконечно рада за твой проект. В духовке мясо по-французски. Ешь и ложись спать. Не жди меня. И не трезвонь Мар, я тебя умоляю. Прямо бесит, когда я за рулём не могу ответить, а ты начинаешь обзванивать Мар, морги и больницы.
Она сбросила звонок и снова посмотрела на Анвара.
- Значит, ты своему увальню еще и мясо в духовке готовишь? – рассмеялся он. – Твоего жиробаса нужно кормить исключительно кефиром и воздержанием. На своих отложениях он еще полтора года протянет.
- Ревнуешь? – нежно прильнула к подтянутому кумиру своего детства Айлин, с интересом заглядывая ему в лицо в попытке прочитать эмоции.
- Нет, - покачал он головой. – Просто не наблюдаю мяса по-французски в своей духовке.
- Я к тебе не готовить прихожу! – наигранно возмутилась она и звонко хлопнула его по ягодицам, смеясь во весь голос.
Обнявшись, они стояли во дворе прямо у входа на веранду, ощущая разряды, скользившие между ними от простых касаний друг друга кончиками пальцев. Над их головами садилось солнце. Это означало, что сюрприз для Айлин только начинается.
17 глава.
В доме было слишком многолюдно для одного скромного убийства. Кавалеры в обнимку со своими дамами, разодетые настолько нелепо, что в глазах Айли они выглядели как временные путешественники из девятнадцатого века, находились повсюду. Каждый был фальшив снаружи и гнусен внутри. Уровень неискренности в роскошной зале достигал предельной отметки. От их растянутых в лицемерной улыбке губ у Айлин запершило в горле. Пересчитав их по головам, она с ужасом осознала, что на резных стульчиках восседают целых пять свидетелей их будущего грязного преступления. Оглядев сидящих гостей с высоты своего роста, она развернулась, с твердым намерением покинуть это место, пока сюда не нагрянули люди с мигалками и не накрыли их групповое убийство. Её лицо перечеркнула гримаса ужаса вперемешку с неподдельным удивлением, когда в голове возникла картинка того, как люди в синей форме кладут их лицом в пол и крепко стягивают запястья наручниками. На этом моменте её подхватил за плечи Анвар и развернул обратно к зрителям.
- Добрый вечер, дамы и господа! Мы с Королевой Айлин рады видеть вас у себя в гостях!
- Что происходит? – прошипела Айли, скрывая свою злость за искусственной, не менее фальшивой, чем у всех собравшихся, улыбкой. Разодетые люди поднялись и зааплодировали ей так, будто встретили очень важную персону.
- Доверься, - шепнул он ей и продолжил. – Я, так понимаю, каждый из вас в курсе, какова цель нашей сегодняшней встречи? Если среди наших уважаемых гостей есть непосвященные, то я требую у них немедленно покинуть наше Королевство!
Никто не сдвинулся с места.
Все закивали так дружно, выражая свою признательность и восхищение, будто Анвар проводил баснословно дорогой семинар для самых жирных «сливок» общества.
- Я вам обещаю, что сегодня скучать не придется! Главное требование нашего Королевства звучит так: «Если хочешь зрелища – приведи виновного!». Полагаю, все зазубрили данное правило и теперь каждый из вас готов представить на наш королевский суд человека, который сумел избежать наказания за свои грехи!
По залу разнесся тихий гул одобрения. Гостей было не много, но вместе они создавали фоновый шум, действующий на Айлин раздражающе. Люди, находящиеся в этом зале её пугали. Она еще не до конца осознала задумку Анвара, но уже была готова к чему-то грандиозному. К таким планам, которые сама бы она никогда не сумела придумать и, уж тем более, реализовать, в отличие, от целеустремленного молодого мужчины, который сейчас так нежно придерживал её за талию, как свою дорогую жизненную победу. Ей это, определенно, льстило. Столько лет она добивалась его внимания и вот теперь, когда, наконец, смогла ощутить на себе ответные чувства, пусть и не такие сильные, как у неё самой, ей хотелось расслабиться и получать удовольствие. От его поступков. От его внимания. От его желания создать для неё нечто потрясающее. От их космической близости. От отсутствия границ между ними. От его разительного отличия от опостылевшего увальня – мужа.
- Вы доставили в наше Королевство пятерых обвиняемых, чья вина доказана, но наказание, по Вашему, друзья, уразумению, было получено ими не в полной мере. Предоставляю каждому из вас по две минуты, чтобы высказать своё неудовольствие судебной системой государства, в котором они совершили преступное деяние.
От каждого своего слова Анвар испытывал практически детский восторг. Ему нравилось абсолютно всё. Чувство собственного превосходства над другими. Чувство высочайшего монаршего достоинства. Чувство почтенного благоговения не заслуживающей его королевского внимания публики перед его святейшей особой. И, несомненно, наличие поддержки в лице роскошной величественной брюнетки с дорогой мантией на плечах. Упиваясь собственной грандиозностью, он жеманничал и переигрывал со смехом, который то и дело разносился над головами всех недостойных, кого он успел втянуть в свою грязную игру. Айлин ощущала на себе его эмоциональный настрой. Но сейчас был не тот момент, когда она бы предпочла задуматься над очевидными странностями.
Каждый из гостей по очереди приподнимался со своего резного стула и рассказывал историю своего пленника в двух фразах. Мысли Анвара витали где-то очень высоко, на уровне облаков. Заметив его откровенное безразличие к происходящему, Айлин взяла в свои руки продолжение вечера, прислушиваясь к обвинениям. Мужчина, похитивший и убивший ребенка. Педофил, демонстрирующий свои «причиндалы» детям в подъездах многоэтажек. Женщина, заказавшая воровство младенца у бывшей приятельницы. Молодой парень, продававший в школах запрещенные химические вещества. И, случайно затесавшийся в эту компанию, по мнению Айлин, паренёк, ворующий последние модели гаджетов в раздевалках девчачьей танцевальной группы «Ромашка». Каждый из них был по-своему виноват. Чья-то вина была значительной и требующей жесткого приговора. Но последнего парня можно было отпустить с миром. Так думала Айлин. Но не безумный король.
- Король Анвар, - толкнула она его локтем, взглядом указывая на то, что все присутствующие отчитались и теперь пора переходить к следующему этапу выполнения плана по зачистке города от «грязи», о котором ей ничего не было известно. Тем более, что аудитория подобралась куда более подходящая. Айлин не была уверена, совпадение это, или Анвар специально подобрал виновных таким образом, чтобы все они совершили преступления против детей. Символичность деяний не оставляла её мысли.
- Да свершится суд! – хлопнул он в ладоши, надменно оглядывая тех, чья судьба сейчас находилась в его руках.
Всё, что происходило дальше, Айлин запомнила вплоть до мелочей.
За их импровизированным троном висела ширма, напоминающая театральный занавес. Одним взмахом руки сбросив её на пол, Анвар открыл взору собравшихся круглую арену, покрытую белым бархатом. По её периметру располагалась решетка, сдвинуть которую с места не представлялось возможным, поскольку широкими штырями, на которых держалась вся конструкция, она была приварена прямо к кольцам, вбитым в пол. Айлин была шокирована по-настоящему. Не испытывая и тени страха, она больше удивилась скорости, с которой Анвар организовал казнь, которую она сейчас готовилась наблюдать, нежели его фантазии. Как он умудрился провернуть всё действие, что она наблюдала уже второй час и которое, похоже, даже не собиралось переходить в кульминационную стадию, за такой короткий срок?
- Правила нашего Королевства просты и абсолютно прозрачны, - пояснил он. – Просто деритесь. Кто выживет, тот молодец. Оправдательного приговора здесь не существует. Дело каждого из вас было настолько громким, что мы помним всех вас в лицо еще с первых полос местных газет. Кроме тебя, Ромашка.
Парнишке – вору Анвар послал воздушный поцелуй, сопроводив его широкой улыбкой.
- Естественно, ребята накачаны моей запатентованной у меня самого формулой. Они злы и агрессивны. Сейчас они порвут любого, кто к ним приблизится. Поэтому, давайте держаться в отдалении и просто наслаждаться правосудием, - было объявлено гостям и Айлин, с восхищением наблюдавшей за своим Королём. Его ненормальность не знала границ. И это нравилось ей всё больше.
Бои длились несколько часов. Белый бархат насквозь пропитался кровью ко второму раунду и с каждым последующим столкновением гости всё больше ощущали на себе эффект полного погружения. Хлюпающее покрытие уже не могло впитать в себя ни капли. Брызги с арены теперь долетали и до них. Дамы весело визжали, прикрывая глаза ладонями, будто бы от солнца. Мужчины сдержанно посмеивались, отворачивая лица от арены, когда часть капель долетала и до них. Вокруг них то и дело сновал молодой официант во фраке, с вежливой улыбкой предлагая розовое игристое вино в высоких бокалах на тонкой ножке, мартини, коньяк со льдом и легкие закуски. На его белоснежной сорочке тоже расплывались капли крови, как и на всех, кто наблюдал за действием, что разворачивалось на арене под чутким руководством Анвара. Он внимательно наблюдал за происходящим, чтобы ни одно движение обвиняемых не осталось незамеченным. В его руках находилась безопасность семи человек. И, конечно, жизнь Айлин, покушаться на которую он бы не позволил никому даже ценой собственного бесполезного существования.
Официант вежливо поклонился Королевской чете, и Айлин почти машинально протянула руку к бокалу на его небольшом подносе, увидев там свой любимый сорт вина. Строгий взгляд вмиг потемневших глаз Анвара сказал больше, чем если бы он начал ей что-то объяснять. В бокалах намешана ядрёная смесь. Видимо, из тех же его запасов, где он достал порошок для повышения агрессии у бойцов. Она не знала, что там внутри. Но пробовать запрещенные вещества Анвара было опасно для жизни, тем более в той концентрации, которую он приготовил своим уважаемым гостям. После этого строгого взгляда Айлин уже не была стопроцентно уверена в том, что сегодня отсюда выйдет живым хоть кто-то, кроме них и вышколенного улыбчивого официанта в белых перчатках. Еще раз вежливо поклонившись, он отошел к гостям, чтобы влить в них новую дозу ядовитого розового игристого вина.
Шоу продолжалось.
Бойцы дрались, как хищные звери. Впервые перед Айли развернулась экспериментальная площадка, демонстрирующая всю мощь инстинкта выживания. Каждый из этих людей осознанно целился в висок своему противнику, чтобы лишить того координации и отправить в нокаут. Бесчувственное тело забить до смерти было гораздо проще, чем дерущегося за свою жизнь человека. Быстрее всех, конечно, сдалась женщина. Все присутствующие бешеными глазами наблюдали, как её голова быстро превращается в кровавое месиво. Брезгливо двумя пальцами прикоснувшись к артерии на её шее, Анвар собственноручно констатировал факт смерти. Кивнув собравшимся, он получил шквал аплодисментов и одобрительный гул в ответ. Мужчина, ногой превративший её череп в грязную мешанину из осколков костей и мозговой ткани, продержался дольше всех на арене, пока у него не иссякли силы, и молодой человек с обнаженным рельефным торсом не проткнул ему указательным пальцем левый глаз. С противным чавкающим звуком он вошел внутрь глазницы, заставив его сдаться противнику. По залу в этот момент пронесся возглас отвращения, а Айлин прикусила губы едва не в кровь от удовлетворения. Ей очень хотелось, чтобы именно с ним вышел на бой дряхлый Герыч, вряд ли способный продержаться на арене более трех минут в спарринге с таким спортивным парнем.
Повелительным жестом Анвар остановил бой и сделал то, чего от него не ожидал никто. Через высоченную решетку он перекинул топор Рельефному Торсу.
- Ты должен раскроить Герычу затылок! – велел он, и зал восторженно ахнул, встретив его поступок взрывом аплодисментов.
- Не боишься, что он раскроит затылки всем нам? – спросила тихонько Айли, на что он откинул полы богатой мантии, которую она торжественно вручила ему перед самым началом мероприятия, и продемонстрировал огнестрельное оружие.
- Как бы он ни был быстр, я буду быстрее. Неужели, ты и вправду решила, что отсюда хоть кто-то выйдет живым, не считая этих болванов, которые теперь завязаны в одной с нами дерьмовой яме?
В его ярко – зеленых глазах полыхнул огонь, а губы не могли сдержать сумасшедшей ухмылки, сводящей до боли скулы. Впервые за много лет после трагедии с Китом, Анвар был по-настоящему заинтересован в том, что он делал. Смерив его взглядом, Айлин внезапно осознала, что игра только началась. И вряд ли закончится когда-нибудь. Откинувшись на высокую спинку импровизированного трона, она плавным жестом перебросила свою пышную копну волос на левое плечо и с довольной улыбкой на лице принялась наблюдать за секундами до смерти психически нездорового человека, сломавшего жизнь двум детям ценой жизни их друга.
Герыч готов был биться. С яростным воплем отчаянья, он бросился навстречу Рельефному Торсу, выставив вперед кулаки. В его крике сквозила чертовская безнадёга, от которой у наблюдателей заложило уши. Что бы ни творилось в его больной голове в этот момент, он явно в полной мере осознавал напрасность и бессмысленность боя с человеком, на стороне которого веское преимущество в виде блестящего топора. Он не хотел умирать, как и все люди в мире. Его бестолковая попытка выглядела ставкой ва-банк, что у него, быть может, получится отнять топор у этого спортивного бугая, занесшего своё орудие над головой. Происходящее превратилось в подвисшее видео с дергающимися кадрами. Вот он бежит, нелепо переставляя свои хромые костлявые ноги. Широко размахивает руками, будто это может помочь ему хоть чем-то. Сделав рывок, выбрасывает тело вперед, предпринимая попытку оседлать Рельефный Торс. И в эту же секунду остро наточенный топор вонзается ему прямо в голову.
Кровавые брызги грязной волной летят в зал.
Ошметками мозговой жидкости покрывается бархат арены, насквозь пропитавшийся чавкающей под ногами свернувшейся вонючей кровью.
Дамы брезгливо верещат, пряча лица в роскошных нарядах своих мужчин, едва сдерживающих позывы рвоты.
Айлин обнаруживает, что она крепко держит Анвара за руку. Её длинные ногти со свежим маникюром впились ему под кожу, оставив после себя розовые полумесяцы. Тело содрогается в приступе острейшего наслаждения, раскалённым комком свернувшегося внизу живота.
Герыч предпринимает последнюю попытку ухватиться за жизнь. Даже с такого расстояния видно, как она быстро затухает в его рыбьих глазах. Но он всё еще пытается удержаться. И тогда Рельефный Торс изгибается, будто герой американского боевика и бьет его ногой прямо в солнечное сплетение. Герыч уже мертв. Тело по инерции летит в противоположную от Рельефного Торса сторону арены и приземляется так шумно, как Кит много лет назад. На лице Кита было непонимание. Лицо Герыча изнутри светится блаженством. Это то, чем остается недовольна Айлин. Неправильно такому отбросу получать от смерти долгожданное умиротворение. Он должен был остаться жив, если это для него больнее, чем смерть.
- Я победил! - кричит Рельефный Торс, не веря собственной удаче.
- И ты будешь жить, счастливчик, - отвечает Анвар, поднимаясь со своего трона.
Делает несколько шагов.
Подходит вплотную к решетке.
Раздается выстрел в упор, и парнишка падает прямо на дурно пахнущий бархат арены.
- Только не в этом мире, - добавляет Анвар, убирая своё огнестрельное оружие обратно под мантию.
На его лице застывает широкая улыбка.
По залу разносятся оглушительные аплодисменты.
18 глава.
С телами он предпочитал разбираться в одиночку.
Айлин встречала рассвет на крыше коттеджа, расстелив на гладком шифере теплый плед и потягивая своё любимое розовое игристое вино из высокого бокала на тонкой ножке. На небе появилась тонкая полоска розового света. Звезды угасали одна за другой. Айлин наслаждалась теплом летнего утра, вдыхая аромат клёнов, которых здесь было много, как в небольшом кленовом лесу. Стоило перевести взгляд на дорожку из желтого кирпича, и можно было наблюдать, как Анвар с мальчишкой – официантом грузят тела в микроавтобус.
Было бы забавно, если бы их сейчас тормознула дорожная полиция.
Айлин прямо представила эту картину.
- Откройте дверь в салон.
- Товарищ капитан, может, решим этот вопрос в денежном эквиваленте?
- Сначала я посмотрю, что вы такое везёте, чтобы решить, каким эквивалентом мы обойдёмся.
- Тысяча долларов, и мы не открываем салон.
- Десять тысяч, и я забываю, что видел вас здесь.
Представив торги Анвара с полицейским, она рассмеялась, настолько нелепо выглядела эта ситуация. На самом деле, конечно, ему будет проще застрелить человека в форме, чем объяснить ему, зачем он перевозит в своем авто пять забитых до смерти людей и один огнестрел. Это пожизненное. А значит, где шесть, там и седьмой. Так что лучше всем полицейским сегодня пропускать белый микроавтобус без остановок и с вежливой улыбкой на губах.
Зная, кем до сих пор работает отец Анвара, и на какую должность он усадил своего единственного и обожаемого сына, Айлин не сомневалась, что никто его никогда не тормозит и тормозить не будет. А если такое и случится, то после короткого взгляда на фамилию в правах, ему пожелают хорошего пути. И, быть может, поцелуют ладошку, если Анвар попросит их об этом. Хорошо в нашем мире быть большим человеком. Им прощают даже то, за что маленького человека загрызут всем городом в ближайшей подворотне. А если дело большого человека слишком уж гремит и простить его невозможно, то быть может, ему даже погрозят пальчиком. Но аккуратно, чтобы он ни в коем случае не обиделся.
- Детка, ты дождешься меня? – крикнул он снизу.
- Моя машина дома, а такси я сюда точно вызывать не собираюсь, - ответила Айлин, потягивая из хрустального бокала розовое игристое вино.
Эрик уже звонил не один раз.
Она рассказывала ему, что они катаются с Мар по городу. Пьют кофе из бумажных стаканчиков. Едят мороженое. Он волнуется. Спрашивает, как Марта пойдет завтра на работу, прокатавшись всю ночь с ней на машине. От его дотошности у неё порой случается изжога. Как можно быть таким отвратительно нудным? Айлин сложно ему лгать. Она много раз задавала себе вопрос, любит ли она своего мужа и каждый раз спокойно выдыхала, осознавая, что она не любила никого и никогда, кроме мамы, Марты и Анвара. Эрик к их числу никогда не принадлежал, как бы хорошо она к нему ни относилась. Если бы Айлин знала, что людей можно уважать, она бы сказала, что к Эрику она относится с уважением, зная, как много этот человек делает для неё. Ей не хотелось обманывать его. Но иначе она не могла. К Анвару её тянуло с такой страшной силой, которой она не могла противостоять. Она хотела его. Видеть. Слышать. Чувствовать. Любить. Обнимать. Она хотела продолжать и дальше сходить с ума в его объятиях. С Анваром приятно быть. С Эриком хорошо жить и делить совместный быт. Возможно, пройдет еще много лет, и она родит ему ребёнка. От Анвара, разумеется. Какая девушка не захочет своему малышу ярко – зеленые глаза и оливковую кожу, если есть выбор? Эрик воспитает малыша, как своего, даже если будет задумываться, откуда у дочери зелёные глаза, если у него светло-карие, а у Айли синие. Она ему скажет, что их цвета смешались, и на выходе получилась вот такая неземная красота. Верить или нет – это уже его дело. Он хотел детей от неё? Он получит их. От неё.
Солнце уже поднялось высоко над горизонтом. Часы показывали начало пятого утра, когда с подъездной дорожки донесся шум машины. Розовое игристое вино давно выпито, а через пустую бутылку подвыпившая Айлин смотрела на небо, любуясь его переливами. Он подошел почти неслышно. Руки привычно скользнули по её телу, доставляя ей невыносимое удовольствие одним лишь касанием. Уборку в доме он поручил парню – официанту, чтобы не терять ни минуты. После безумной ночи ему хотелось не менее безумного утра с девушкой, которая вызывала у него эмоции.
- Как ты нашел всех этих людей? – спросила она, лежа у него на груди и нежась в теплых солнечных лучах.
- Ты всё время забываешь, с кем имеешь дело, - ответил он расплывчато.
- А виновных?
- Где бы ты ни оказалась. В любой точке мира. Они есть везде. Где-то больше, где-то меньше. Я готов взять на себя смелость стать худшим из них, но сделать чище хотя бы наш родной город. А потом можно прокатиться с гастролями по стране, - хохотнул Анвар своей фирменной ухмылкой безумца.
- Я тоже хочу быть худшей. Вместе с тобой, - попросила она, прижавшись лбом к его шее.
С этого момента началось возведение их Королевства.
Анвар обустраивал коттедж, пока Айлин занималась его освещением. Установив кованые одноногие фонари, как из мультфильма про призрак, она перешла к освещению дома и периметра участка. Кроны клёнов оказались опутаны новогодними светодиодными гирляндами, вдоль дорожки из желтого кирпича пролегли разноцветные огни, а фасад дома увешан светлыми немигающими огоньками.
Анвар вдвоем с официантом снесли старую арену и выстроили новую, покрыв её более качественным бархатом, который смог бы впитать в себя еще больше кровавой массы бьющихся за право жить. Теперь арена стала безопаснее для зрителей, число которых росло от одной сходки к другой. Её окружила кованая решетка, сдвинуть с места которую не смог бы даже грузовик. Затонировав веранду и отдав её освещение в руки Айлин, он перешел к внутренней отделке. Машины одна за другой подвозили стройматериалы, рабочих и несчетное количество мебели. Этот дом принадлежал ему одному, и он хотел, чтобы он соответствовал его характеру. Отдав спальню под дизайнерские задумки Айли, он занялся остальными комнатами, чтобы наслаждаться каждой минутой, проведенной в маленьком, но очень праведном, Королевстве.
Их дом стоял на окраине дачного поселка. Дальше начинался лесной массив. А соседний участок давно забросили хозяева, и он пустовал, что было только на руку Королевской чете. Так они могли устраивать вечеринки, когда наступала необходимость их проведения. Но, чем дольше существовало Королевство, тем чаще нужно было устраивать показательные казни на арене. Новость о необычном формате встреч расползлась по городу с немыслимой скоростью. Зрителей становилось всё больше, главное правило для которых оставалось неизменным. Каждый из новоприбывших обязан был привести с собой виновного, но не наказанного.
Проведя официальную коронацию с возложением тиар на головы Айлин и Анвара, в их безумной компании наступил новый виток отношений. Теперь от гостей требовалось беспрекословное подчинение. Они вдвоем создали мир, который принадлежал только им. Все остальные были в него милостиво приглашены. Неповиновение означало только одно: в следующий раз ослушавшийся может оказаться в центре арены, покрытой белоснежным бархатом. И тому, кто еще в прошлый раз сидел в зале и наслаждался зрелищем и напитками с подносов многочисленных официантов, будут теперь рукоплескать из зала те, кого он считал своими друзьями. Король Анвар и Королева Айлин здесь были и Богами, и Дьяволами. Им кланялись. Им вежливо улыбались. Им целовали руки и клялись в вечной преданности. Никто не считал их безумцами. Гениями. Создателями. Творцами. Но не безумцами. Как можно считать сумасшедшим того, кому поклоняешься? Здесь все жаждали одного: кровавых зрелищ. И их желание удовлетворялось в полной мере в этом сумасшедшие доме.
Время шло.
Полгода. И четыре собрания.
Год. Уже девять.
Полтора года. Пятнадцать.
Формат вечеринок плотно устоялся, и менять его никто не собирался. Пока зрители с удовольствием слизывают со своих губ грязные брызги крови, долетающие до них с круглой арены, шоу должно продолжаться.
Настоящие преступники потихоньку закончились в их небольшом городе. Но виновных, по мнению зрителей, меньше не становилось. С течением времени королевская чета перестала разбираться в каждой ситуации отдельно. Украл бутылку из супермаркета? Вор! На арену! Помог ребенку зашнуровать коньки? Педофил! На арену! Попросил закурить в темном переулке? Разбойник! На арену!
На арену!
НА АРЕНУ!!!
Зрители вожделели крови. Каждый находившийся здесь зависел от неё тяжелее, чем отдельные присутствующие от запрещенных веществ из коллекции Анвара. Каждый желал дышать её сладким дурманящим запахом. Каждого влекли брызги, орошающие присутствующих. Грязные капли на сорочках официантов. И они должны были её, эту кровь, получить здесь, иначе в поисках новой дозы вся эта огромная масса расползлась бы по городу, как вонючая армия клопов из закрывшегося приюта для бездомных. И однажды, наконец, случилось то, что и должно было произойти в итоге. В начале вечера Анвар не задал свой привычный вопрос. Его больше не интересовали безнаказанные преступники. Эра боёв ради зачистки города от несправедливости закончилась. Ей на смену пришла эра боёв ради крови. Больше никого не волновало, кто и в чем виноват. Шоу должно продолжаться, несмотря на то, что высший свет города свершил собственное правосудие. Количество преступлений сократилось до нуля. Это были небывалые результаты для города. Такого не смог добиться никто, за все годы правления. Кроме, Короля Анвара и Королевы Айлин.
- Ты говорил, что мы устроим гастроли, когда наведём чистоту в нашем городе! – горячо шептала Айлин Анвару, до глубины души возмущённая несправедливостью, произошедшей сегодня на арене.
- Сегодня там, среди бойцов, не было виновных! Мы убили обыкновенных людей! Их ждут дома! Их будут искать! – она едва не захлебывалась от истерики, выказывая ему своё недовольство ситуацией.
- Детка, ты что? – улыбнулся он, ухватив её за подбородок двумя пальцами. – Смотри, сколько людей нам поклоняются! Нас любят, нас почитают. Разве не об этом ты мечтала?
- Я хотела покончить с Германом. Чтобы он испытал то же самое, что испытал маленький Кит. Я не планировала перебить половину города. В газетах все эти годы продолжается шумиха на тему постоянно пропадающих людей. Представляешь, что начнется сейчас, когда примерные семьянины не вернутся домой? Никто не закроет глаза на их исчезновение, как закрывали на пропавших преступников, - пыталась она воззвать к его разуму.
Тщетно.
- Детка, не смеши меня, кто ж нас посадит? Все, кто может это сделать – находятся здесь, среди наших уважаемых гостей. А ты их Королева, предводитель их внутренних монстров. Ты же сама этого хотела, чем ты недовольна?
- Тем, что мы убиваем тех, кто не заслужил этого. Этих людей ждут дома. Они будут значиться без вести пропавшими. Их будут искать. Сегодня на арене бились четыре невинных человека. Это значит, что мы разрушили четыре семьи. Чем теперь мы лучше Германа?
- Тем, что мы организовали собственное Королевство, малыш!
- Хватит упиваться славой, Анри! Мне всегда было так хорошо с тобой, потому что я считала нас одинаковыми. Мы оба те еще мрази. Но я осознаю, что есть такие нормы морали, поступаться которыми нельзя ни в коем случае. А ты готов перерезать глотки половине населения мира, чтобы жалкие остатки продолжали лобызать твои ладони. Я выхожу из Игры, Анри. Прости.
- Детка, ты не можешь сделать этого. Из нашего Королевства есть выход только на арену.
Его зеленые глаза смотрели ей прямо в душу. Он просто обязан был рассмеяться и сказать что-то о неудачной шутке. Но он не делал этого. Он просто стоял. И просто смотрел. По лицу расползалась до боли знакомая безумная улыбка. Глаза продолжали оставаться серьезными.
- Ты позволишь мне выйти на арену? – спросила она, сжимаясь от страха, и силой заставляя себя продолжать выглядеть независимо.
Анвар не счел нужным давать ответ.
Он медленно кивнул. Очень легко, практически незаметно. Но этим кивком, вкупе с широкой улыбкой, для Айлин был вынесен смертный приговор.
Не обращать внимания на липкий пот, стекающий по спине, становилось всё сложнее. Пауза слишком затянулась. Нужно было её разрушить, чтобы не сойти с ума от гнетущей тишины. Поведя плечиком, бывшая Королева скинула мантию на пол. С легким шорохом мантия, расшитая золотыми звездами и отороченная белоснежным песцом, сползла по стенке. Айли осталась в облегающих черных джинсах и водолазке. Следом с головы полетела корона, звонко проскакав по тёмному ламинату, закатилась под пуфик на кривых ножках. Откинув волосы назад, девушка выпрямилась и гордо вскинула подбородок.
- Надеюсь, что ты сильно испачкаешься моими мозгами, - ядовито прошептала она. – Показывай, кому ты доверишь размазать меня по арене.
- Надень мантию, - велел он.
Айлин не пошевелилась. Для неё Игра была окончена.
Ему пришлось приложить все силы, чтобы подавить в себе ярость, беснующую внутри, и не размазать девушку по бледно – розовым обоям самому. Анвар вцепился в её предплечье и, упершись ладонью в упругую силиконовую грудь, крепко прижал её к стене, перекрыв доступ кислорода. Задохнувшись от боли, она едва сдержалась, чтобы не проронить ни звука и не доставить ему случайного наслаждения от того, как легко её ранить. Он наклонился к её лицу так близко, что если бы кто-то вышел сейчас в коридор, он бы решил, что Король решил поцеловать свою Королеву. Но он лишь повторил свой приказ, касаясь губами её щеки.
- Или что? Что ты сделаешь? – прохрипела она.
- Выволоку тебя на арену и убью своими руками. Ты не смеешь не подчиняться мне здесь. Это моё Королевство. И если не станет тебя, любая из присутствующих здесь, с радостью кинется лизать мне яйца, чтобы стать новой Королевой и купаться в обожании этих дегенератов.
- Но ты цепляешься именно за меня.
Анвар ослабил хватку, чтобы она смогла дышать. Вовремя. Перед глазами Айлин уже начинали потихоньку расплываться темные кляксы.
Он не намерен был продолжать разговор. Набросив мантию на плечи независимой девушки, он схватил её за руку и выдернул из комнаты к зрителям. Они уже поднимались со своих мест, посчитав вечеринку оконченной. Анвар не обратил на них никакого внимания, как если бы в большом зале с залитой кровью ареной в самом центре не было никого, кроме них двоих. Она покорно шла за ним, не сопротивляясь, но ему этого было недостаточно. Периодически дергая Айлин так сильно, что она едва не падала, он ускорял шаг. Гости оглядывались, не понимая, что происходит. В гостиной установилась тишина, которую нарушали только размашистые шаги королевской четы.
Возле арены Анвар обернулся и с отвращением посмотрел в синие глаза Айлин. То, что он там увидел, повергло его в страх. Пустота. Там была пустота. Ни тени ужаса или боли. Только гулкая звенящая пустота с оттенком тьмы. Будто он заглянул вглубь колодца.
Он отвернулся, чтобы больше не видеть пугающее безразличие.
Отперев решетки, он с силой втолкнул её внутрь и оглушающе хлопнул металлической дверью, нервно лязгнув замком. Айли влетела на арену, едва удержавшись на ногах. Теперь ей ничто не мешало сбросить ненавистную мантию. Она сползла по спине с уже привычным шорохом. Необходимо было пройти в центр арены, несмотря на отвращение к чавкающей крови под ногами. Остановившись у тела мужчины, забитого насмерть предыдущим бойцом, Айлин подняла голову и осмотрелась, стараясь не жмуриться от яркого света софитов. Эти софиты проектировала она сама. Чтобы ни один выбитый зуб не остался незамеченным зрителями.
Теперь она стояла здесь. За решеткой. Такая беззащитная и одинокая перед всей этой большой удивленной толпой, полчаса назад преклонявшей перед ней колени. За неё никто не вступился. Никто не задал вопросов. Для всех её появление на арене стало ожидаемым финалом. Она пыталась выглядеть достойно, чтобы умереть не покорившейся и свободной. Но гордо вздернутый подбородок сейчас выглядел жалко. А взгляд загнанного животного невозможно спрятать за надменной улыбкой.
- Друзья! – воскликнул Анвар, плавно взмахнув кистью правой руки. Бриллианты на пальцах сверкнули, отразив свет софитов, от которых сейчас пыталась спрятаться на арене Айлин.
- Минуточку внимания!
Как будто кто-то сумел бы отвлечься от королевского возгласа. Всё внимание присутствующих и без призывов было приковано к нему.
- Я хочу, чтобы все сегодня усвоили один – единственный урок! Из нашего Королевства есть всего один выход – на арену. Королева Айлин сегодня решила покинуть нас. Она решила, что для неё Игра окончена. Но Игра не может окончиться по желанию одного индивида. Скажите, мы готовы отпустить её просто так?
Короткий отрицательный ответ разнёсся по залу недружным хором.
- Я не слышу вас, друзья, - кивнул он, призывая не бояться высказать своё мнение.
Громкое «Нет» прозвучало отчетливей, оставив Безумного Короля довольным своим решением.
- В таком случае, я призываю вас быть благоразумными. Не пытайтесь покинуть наше Королевство. Все мы топчемся в одной большой дерьмовой яме. Все мы повязаны. Если кто-то захочет уйти, то пусть будет готов к тому, что мы разыщем его и спишем быстрее, чем он успеет испугаться.
По залу снова разнесся одобрительный гул. Анвар обернулся к ведущему боя.
- Выводи последнего выжившего бойца на арену. Я отдаю ему падшую Королеву!
Айлин отошла к решетке.
Их с Анваром разделяло несколько рядов зрителей. Ей были отвратительны их лживые лица. Но не посмотреть в глаза кумиру своего детства напоследок – было выше её сил. Всё, что она хотела увидеть – сожаление. Хоть отблеск. Хоть тень сожаления. Хоть что-то, о чем можно будет подумать, когда парнишка в желтой майке, залитой потом и кровью, будет ногой раскраивать её череп.
Но он не смотрел в её сторону, с дежурно растянутыми в кривой улыбке губами принимая из рук официанта стакан коньяка со льдом и пересмеиваясь с девушкой, чью голову украшало малиновое перо.
Страх зажал голову в тиски.
Из схватки ей не выйти победителем.
Даже если бы Анвар вывел на арену менее мощного и агрессивного бойца, она бы не продержалась и минуты. Наблюдать её попытку бороться за жизнь с коньячным бокалом в руке? Ни за что она не доставит ему такого удовольствия. Оставалось сосчитать до десяти и просто закрыть глаза.
Эрик. Она так виновата перед ним. Он будет ждать её домой. Приготовит свежий салат на ужин, откроет её любимое розовое игристое вино и разольет по высоким хрустальным бокалам на тонкой ножке. В подсвечник, похожий на вилы Нептуна, поставит три красные витые свечи. На салфетках разложит приборы. На стульях завяжет банты. И выключит свет на кухне. Он будет ждать, когда жена наприседает ягодицы со штангой в зале и приедет вымотанная тренировкой с большой спортивной сумкой наперевес. Эрик будет ждать до последнего. И даже когда догорят свечи, он включит свет на кухне, нальет себе кофе, чтобы не уснуть и продолжит ждать. Блудную гулящую жену, которая больше никогда не вернется домой по собственной дурости. Он никогда не узнает, что своими рогами давно задевает линии электропередач. И никогда не узнает, что его обожаемая жена, которую он до сих пор на руках переносит через лужи, умерла перед толпой зрителей. В свете софитов. И что смерть наступила от раздавленного в кровавый блин черепа.
Айлин повернулась спиной к решетке и завела руки за спину, пальцами вцепившись в кованые прутья. Опустив голову вниз, она прикусила губу, молясь, чтобы всё это быстрее закончилось.
- Эрик, прости! – выкрикнула она, неожиданно для самой себя и крепко зажмурилась. Перед глазами мелькнула желтая майка, испачканная кровью.
Секунда.
Две.
Три.
Четыре.
Пять.
Они тянулись невыносимо медленно. Пять секунд, как целый месяц.
Айлин не могла больше ждать. Приоткрыв один глаз, она увидела, что в груди парня в грязной желтой майке появилось дополнительное отверстие из которого под давлением вытекает кровь.
Зал замер в ожидании.
С трудом отцепившись от прутьев решетки, Айлин обернулась, пытаясь унять грохочущее в груди сердце.
Анвар двигался к ней размашистыми шагами. Длинная мантия хлестала его по ногам, но он не обращал на неё никакого внимания. Он подошел вплотную к решетке и вскинул руки вверх, будто бы сдаваясь. Между правой ладонью и коваными прутьями оказался зажат пистолет. С Айлин его снова разделяло несколько миллиметров.
- Ты серьезно?
От удара кулаком клетка вздрогнула, но не покачнулась. В последнее время она легко переносила и более серьезные повреждения.
- Эрик? Айли, ты серьезно? – его лицо перекосила гримаса отвращения.
- Жирный бугай – это последнее, о чем ты думаешь перед смертью? Не я. Не Мар. Не мама. Эрик. Фу, какая ты дрянная девчонка. Вот такого предательства я уж точно от тебя не ожидал, - презрительно покачал он головой.
- Новое решение проблемы! – воскликнул он, обращаясь к зрителям. – Падшая Королева не дорожит своей жизнью, но я знаю, как сильно она умеет любить. И на что она готова ради тех, к кому привязана. Я, ваш Король, обладаю монаршей неприкосновенностью, но остаются еще двое: муж Эрик и подруга Марта. Я хочу дать ей неделю, чтобы определиться, кто из них будет жить дальше, а кто умрет. Если она этого не сделает, мы с вами выведем на арену их обоих. А Падшую Королеву посадим в первый ряд. В вип-ложе. Её позор должен быть смыт кровью невинных людей. Кто-то из вас осмелится возразить мне?
Таковых в зале не нашлось.
Прокатившийся по головам глухой рокот определенно носил согласный характер. Спасти Падшую Королеву не представлялось возможным. Выступить с речью, порочащей Короля, было сродни революции. Анвар бы не потерпел и секунды подобного неповиновения. Пойти против воли Короля – означало оказаться на арене в следующей бойне. Никто из гостей не ступил бы на белоснежный бархат по собственной воле. Все они находились в ожидании громкой вечеринки и падения роскошной Айлин. Все гости хотели своими глазами увидеть, как низко опустится Королева в своём стремлении спасти хоть одного из близких ей людей.
- Мы отыщем тебя даже за бугром! – выкрикнул кто-то из толпы.
Подтверждением этих слов для неё стал хищный оскал. Не нужно было близко знать Анвара, чтобы разглядеть в его глазах всю серьезность намерений. Он жаждал крови. И каждый присутствующий здесь понимал, что он её получит.
Элита города готовилась шуршать бумажными пакетами с поп-корном, горящими глазами наблюдая за течением семейной разборки, развернувшейся между двумя безумными правителями. Схватка обещала стать эпической. В битве за выяснение, чьё безумие более безумно, может остаться только один. Для всех этих людей не имело никакого значения, кто же победит. Они хотели получить качественное и дорогое зрелище. А победитель? Да, какая разница, чьи плечи покрывает мантия, если кровь и вино по-прежнему льются рекой? Шоу. Должно. Продолжаться. Всё остальное – просто мимолётная драма для поднятия настроения искушённым гостям. Они не должны заскучать в бесконечной череде однотипных боёв. А каким образом Король Анвар развлечёт их в следующий раз, не заботило никого.
Решетчатая дверь на арене со скрипом отворилась, чтобы выпустить Айлин.
Зрители образовали коридор презрения. Никто не хотел даже случайно коснуться Падшей Королевы. Вся её фигура представляла для них огромную опасность. Стоит только Королю Анвару заметить жалость хоть в ком-то из провожающих, и в следующий раз он перебьет на арене каждого, кто посмел испытать подобные чувства по отношению к Королеве. Никто не хотел оказаться на её месте.
Айлин опустила голову, чтобы не видеть надменные двуличные лица общества, готового забросать её рыбьей требухой по одному приказу Анвара. Сейчас все эти люди были в его власти. Она среди них совершенно одинока. Кто-то толкнул её в плечо так сильно, что она едва не упала.
Тихое «фу» разнеслось по залу.
Она ускорила шаг.
- Айл, - раздался за спиной властный оклик Анвара.
Она хотела, очень хотела не обернуться.
Но обернулась.
В жалкой скрючившейся фигурке и огромных глазах, как у затравленного кролика, он прочел всё, что хотел увидеть, когда выгнал её на арену. Его губы сложились в широкую улыбку.
- Иди с миром, - кивнул он. – И не забывай про сжатые сроки.
В прихожей у выхода уже стояла высокая стойка, где вышколенный портье принимал ставки на окончательное решение Падшей Королевы. И, судя по обрывкам фраз, большинство из них было не в пользу Эрика.
19 глава.
- В итоге спасён жирный боров, - заключил Анвар. – Выбор не очевидный, но не поздравить я тебя тоже не могу.
Он расплылся в фальшивой гримасе и медленно трижды хлопнул в ладоши, как бы, не одобряя предпочтения своей Королевы, но лицемерно принимая их. Ставя её перед выбором несколько месяцев назад в этой самой гостиной, он надеялся, что правильный Эрик, набивший ему оскомину своей любовью к его блистательной Айлин еще много лет назад, освободит место для того, кто подходит его жене куда лучше, чем его обрюзгшая туша с налетом романтики. В тот день он пошел ва-банк, отдельно от всех этих ублюдков, несущих свои копейки в прихожую, где за высокой стойкой принимал ставки портье в черном смокинге и белоснежных перчатках, как у Микки Мауса. Предлагая ей выбор, он ожидал, что Айлин уберет Эрика. И своими руками провернёт всю грязную работу за него, за Анвара. Он и сам хотел это сделать уже очень давно. Случайные случаи случаются. А случайности не случайны. Эрик мог неизлечимо заболеть. Мог подавиться в какой-нибудь дешевой забегаловке куском бургера. А мог провалиться на своей стройке в открытый люк. Но приметить и записать номер машины, на которой обычно Анвар приезжал за божественной Айлин, могла любая из её дотошных соседок. Хоть он и был достаточно предусмотрителен, паркуя авто с торца дома, где не было ни окон, ни дверей. Он не мог так рисковать своей должностью. Своим насиженным местечком. И своим авторитетом. На него ни в коем случае не должна была упасть тень. А вот на миленькую безутешную женушку, живущую за счет своего любящего недалекого мужа, не подумал бы никто. Отличное алиби. Если ты живешь за счет другого человека, автоматически ты вне подозрений. Ведь никто не перекроет себе денежный поток собственными руками.
Этого Анвар не предусмотрел.
В этом заключалась нелепая ошибка.
Из-за его оплошности случилась непредвиденная смерть, которой просто не должно было быть.
По его лицу гуляла странная улыбка, больше похожая на звериный оскал. Он витал в облаках, пока Марта рассматривала его исподтишка, пытаясь сопоставить рассказ Анвара с обликом нежной Айлин. Катания по ночному городу. Черничное мороженое с шоколадом. Они могли веселиться все выходные без перерыва на сон. До утра пить капучино из картонных стаканчиков. Танцевать в баре ночи напролет так, будто их никто не видит. Кричать песни в машине, срывая голос. Плакать, уткнувшись в плечо друг другу и переживая все проблемы напополам. Сидеть на кухне до утра, перешептываясь о последних новостях из жизни знакомых и смеясь вполголоса, чтобы не разбудить Эрика, спящего за стенкой в спальне.
Если бы кто-то спросил Марту, прикрыла бы она собой Айлин от пули… Марта, не сомневаясь ни секунды, дала бы положительный ответ. И вот теперь, когда подруги больше нет, Марта узнала, что Айлин не сделала для неё того, на что она сама была готова ради неё. Когда нужно было погибнуть самой ради спасения двух человек, Айлин развернула машину под грузовик пассажирской стороной. Выбрала не её. Хотя Марта выбрала бы подругу. И всегда выбирала.
Но почему так сложно её ненавидеть?
Почему, когда нужно пустить всё на самотёк и просто уехать в первый попавшийся город в их большой стране, где её не найдет никто и никогда, она продолжает сидеть здесь? Почему она позволяет себе держать под руку убийцу её собственного тела и души любимой подруги? Почему ситуация такая двусмысленная?
Айлин могла выбрать её, но тогда погиб бы Эрик, который после кабальной семейной жизни, как никто другой, заслужил счастья. Так тоже не годится. Как ни крути, в этой истории лишнее звено – Анвар. Безумец, усыпанный дорогими камнями и возомнивший себя местным Творцом.
Марте не потребовалось знать Анвара так хорошо, как Айлин, чтобы понять, что происходящее вокруг под его руководством – огромная дурно пахнущая куча лицемерия, пропитавшая своими нечистотами самую верхушку общества их небольшого городка. Ароматы гнили хлынули по скалистой местности с запредельной скоростью. В ближайшем обозримом будущем они грозили проникнуть в каждую семью, где близкие и родные люди пропадут без вести, а на деле – погибнут на арене, чтобы толпа зажравшихся с детства взрослых ребятишек могла весело провести время. И если для успешного решения проблемы нужно устранить Анвара, то исключительно вместе с этими расфуфыренными кровожадными тварями, на чьих лоснящихся лицах давно застыла фальшивая гримаса довольства своим бестолковым существованием. Средоточие здешней скверны – местный самопровозглашенный Творец. Но его скабрезными идеями по очищению городской среды от безнаказанных преступников уже больны все присутствующие. Эпидемия будет расползаться дальше, охватывая своими грязными щупальцами всё большие территории, будто огромный скользкий спрут. Даже если покончить с предводителем. Зараза. Будет. Жить. Дальше.
Церемония Восхождения падшей Королевы перешла в кульминационную стадию. Вокруг сновали шустрые официанты в черных фраках. На их руки были надеты белые перчатки для лучшего удержания маленьких круглых подносов, на которых помещалось ровно четыре хрустальных бокала на высокой ножке.
Бойцы, прикованные к полу кандалами, защелкивающимися на щиколотках, нетерпеливо пританцовывали в клетке рядом с ареной. Время от времени они выкрикивали нечленораздельные звуки, обращенные в сторону своих соперников. Невозможным наркотическим составом накачивал их Анвар. Как можно включать неудержимое бешенство в отдельных участках мозга и только по отношению к товарищам по несчастью, а не ко всем присутствующим? Эта сторона вопроса не давала покоя Марте, и она, нахмурившись, наблюдала за бойцами, готовыми разорвать друг друга прямо в клетке.
Молчание хранили лишь гости, зачарованные речью Анвара о нужности и важности их общего дела. Он говорил уже очень долго. Вытаскивая факты о беспределе преступных группировок города буквально из воздуха. Всё, о чем он вещал, не было подтверждено ничем, кроме его пустой болтовни. Но поклоняющееся окружение готово было упасть на колени и молиться на своего бестолкового Короля с драгоценной безделушкой на голове.
Спустя невыносимое количество бесконечных минут всё окончилось.
Опустившись на одно колено перед Анваром, Марта терпеливо выдержала возложение короны. Речь окончилась. Официанты остановились. Зал замер в ожидании. Не зная, чего же от неё ждут, Марта неторопливо поднялась с колена и вскинула вверх обе руки, как это делают обычно на своих концертах известные исполнители. Зал взорвался аплодисментами и взрывающимися бутылками розового игристого вина, которое Марта на дух не переносила.
- Да будет бой! – воскликнул Анвар, делая короткий взмах пальцами правой руки, унизанными сверкающими перстнями, в сторону арены.
Новая волна бурных эмоций всколыхнула зрителей.
Зал утонул в криках и овациях.
Дамы в перьях и мехах вскочили со своих мест, в нетерпении ожидая начала кровавой бойни. Они визжали и дёргались в такт музыке, льющейся из динамиков, установленных по периметру залы. Хватая бокалы с подносов официантов, залпом опрокидывали в себя шипучее содержимое, и падали на колени своих мужчин. Со стороны казалось, что всё происходящее непременно должно закончиться массовой оргией. Меха слетали с ухоженных тел на пол, оголяя острые плечики молодых спутниц упитанных кавалеров. Разноцветные перья парили в воздухе.
До Марты донеслись животные запахи секса и пота разгоряченных бойцов, беснующихся в клетке.
Сейчас все они выглядели не менее безумными, чем их ненормальный самопровозглашенный правитель. Думать о том, что одним из основателей этого сумасшедшего мирка стала чудесная умничка Айлин – было выше её сил.
Зажмурившись, она вздохнула и перевела взгляд на арену.
«Почему бы тебе не оставить мне в наследство приют для бездомных котят? Как мне теперь разгрести это безумие?» - прошептала про себя Марта в отчаянье, обреченно наблюдая, как на арену выводят первую пару бойцов.
Оправданная Королева молчала. На её красивом личике не отражалась ни единая эмоция. Будто Игры осточертели ей настолько, что она просто ждёт их окончания, раздумывая на бытовые темы.
Анвар не сводил с неё взгляда, внимательно наблюдая за малейшими колебаниями в настроении. Взвешивал все «за» и «против», выбирая, оставить ли ей жизнь или отправить в издержки и возложить корону той, которая будет беспрекословно подчиняться, как автоматическая кукла, выполняя приказы мнимого Короля.
Бой начинался.
Ночь обещала быть длинной.
«Похоже, я умерла, и это мой персональный ад» - подумала Марта, наблюдая, как один из бойцов, взрослый мужчина, сплевывает свои окровавленные зубы на белоснежный бархат арены.
20 глава.
Сейчас очень важно было не разбудить Эрика. Этот мужчина столько работает, пытаясь обеспечить безбедную жизнь для своей капризной жены с синдромом Королевы, что не позволить ему отоспаться в собственные несколько дней заслуженного больничного, было сродни преступлению. На цыпочках Марта прокралась к двери спальни подруги и открыла дверь так тихо, что герои шпионских фильмов однозначно позавидовали бы ей. Но там её ждал сюрприз. Уродливый любимец Айли, ночник-монстр, ярко освещал комнату. От его кривых разноцветных абажуров по стенам ползли причудливые тени. Прямо под ними в кресле – мешке уютно располагался Эрик с неизменным рабочим планшетом в руках. Вокруг в хаотичном порядке были расставлены кружки с недопитым ароматным кофе. Судя по их количеству, Эрик приложил максимум усилий, чтобы дождаться любимую женщину.
Этого Марта точно не ожидала. Тихонько выругавшись, она застыла на пороге в раздумьях. Пройти к кровати – неминуемо нарваться на скандал. Развернуться и уйти – подставить подругу, которая еще, быть может, когда-нибудь сможет вернуться в своё тело и захочет жить со своим мужем дальше.
Разговор предстоял тяжелый, но она очень хотела отложить его до утра. Чтобы произнести вслух правду из разряда фантастики, нужно было самой попытаться осознать вторую жизнь Айлин. Реакция очень правильного и далёкого от гнилых сторон жизни Эрика могла стать непредсказуемой.
Он отложил темно-синий гаджет в сторону и внимательно оглядел взлохмаченную жену с подтеками туши на щеках. В его взгляде отразилось каждое слово, что он заготовил специально для неё.
- Не сейчас, пожалуйста, - простонала Марта, плашмя падая на кровать лицом к глянцевому потолку.
- Когда же? – спросил он. – Я вижу тебя только по ночам. Раньше ты говорила, что катаешься с Мар. С кем ты была сегодня?
- У мамы.
- До четырех утра? Айли, не лги мне. Ты была с ним?
Эрик наклонился, чтобы посмотреть в блестящие от пережитого стресса глаза жены. Она лежала без движения и смотрела вверх. Её руки были расставлены так широко, будто девушка собиралась сделать на снегу отпечаток ангела. Падшего ангела.
- Ты любишь меня? – спросила она вдруг, широко раскрыв глаза.
- Конечно. Почему ты спрашиваешь?
- Я должна покинуть этот город как можно скорее. Ты поедешь со мной?
- Айли, мы уже обсуждали это, - вздохнул он устало и резко отшатнулся от её неожиданного рывка.
Марта приняла вертикальное положение и обернулась лицом к Эрику. В её взгляде застыло крайнее удивление.
- Когда это было? Прямо перед аварией?
- Ну, да, - неуверенно ответил он, растерявшись от непонятной реакции жены. – Ты этого тоже не помнишь?
- Что я тебе говорила, Эр? Постарайся вспомнить! Это очень – очень важно!
Айлин была взволнована точно так же, как и в тот день. Перед аварией. Это и стало причиной их ссоры. Она размахивала руками и кричала, нет, она орала, как безумная, что им надо срочно уехать из города. Куда угодно, но как можно дальше отсюда, чтобы никто не смог их найти. Он спрашивал, кому они нужны и кто их будет искать. Но она не отвечала на вопросы. Она топала ногами и билась в истерике. Всё, что он смог понять из её слов – им срочно нужно покинуть город. Почему? Айлин не объясняла. Она, вообще, не привыкла объяснять кому-либо свою позицию. Её желания должны были выполняться по одной её просьбе. Но не сегодня.
Зажав взбесившейся девушке рот ладонью, он сказал, что никуда не поедет. Что здесь у него хорошая работа и своя квартира. И что её капризы его уже достали. Истерика закончилась так же быстро, как и началась. На всякий случай Эрик не убрал ладонь от её рта. Она смотрела на него глазами, полными боли и отчаянья. Айлин беззвучно плакала. Её крупные прозрачные слезы вытекали из глаз и катились по щекам. Смешиваясь с тональными средствами на лице, они приобретали мутноватый оттенок, зато после себя оставляли чистые дорожки. Она всхлипывала. Капилляры в глазах полопались от напряжения. Нос и щеки покраснели.
Его тон был спокойным. Угнетающе спокойным. Будто он говорил с умалишенным человеком.
- Я никуда не уеду. Поняла? Если тебя вдруг что-то не устраивает, я освобождаю тебя от обязанности быть со мной в болезни, и здравии. Поняла меня?
Она кивнула.
- Я тебя отпущу сейчас, и ты больше не будешь орать как потерпевшая.
Она еще раз кивнула.
- Вот и славненько. Мир не вращается вокруг твоей чудесной персоны, кукла. Запомни это.
Еще медленный кивок.
Наконец, он убрал свою ладонь от её непропорционально больших губ, раскрасневшихся от истерики.
Тело Айлин сотрясалось от молчаливых всхлипов. Она обречённо смотрела в пол. Он отстранённо смотрел на неё. Это длилось ровно полминуты.
- Ты ведь совсем ничего не понимаешь. Совсем ничего, - сказала она тогда.
И это были её последние слова.
Потом она уехала кататься с Мартой, а Эрик отправился собирать спортивную сумку, чтобы перекантоваться пару недель у Марика.
- Айли, давай не будем снова поднимать эту тему? – предложил он.
- Она не рассказала тебе правду, так? – спросила Марта обреченно. Ей не хотелось рушить семью подруги, которая всё еще, теоретически, могла вернуться в свое тело.
- Ты, - он сделал ударение на это слово. – Ты не рассказала мне правду.
- Около пяти лет она изменяла тебе с Анваром. Она сука, Эр. Но я люблю её по-прежнему сильно и не смогу разлюбить уже никогда. Невозможно ненавидеть мертвых так сильно, как живых.
Развернувшись к нему спиной, чтобы не видеть потерянных глаз, Марта выложила всё, как на духу.
Про Кита и Германа. Про мост и топор. Про нежные чувства с первого взгляда. Про случайную встречу в парке. Про совместное помешательство. Организацию кровавого клуба для элитных взрослых детишек. Сумасшедшие тусовки с периодичностью примерно раз в месяц. Про бойни и безумные правила. И, конечно, про безуспешную попытку Айлин соскочить с королевского престола. Она рассказывала долго, пытаясь очиститься перед мужем подруги за все её грехи, без утайки. За спиной стояла тишина. Будто Эрик уснул под её невнятное бормотание. Или спрятался за музыкальной стеной в наушниках, лишь бы не слышать всю ту грязь, которую выливала сейчас на него любимая женщина. Это не волновало Марту. Её исповедь не нуждалась в слушателях. Только в острой необходимости существования.
- Айли любила тебя по-своему, - закончила она свой рассказ. – Иначе как еще объяснить, что между мной и тобой она выбрала тебя?
- Легко объяснить. Я тебя содержал, а не Марта. Поэтому ты убила её, а не меня.
- Анвар готов выполнить все её капризы. И, судя по размерам его загородного дома, который он купил по первому желанию Айл, он бы справился с этой ролью не хуже тебя. Если не лучше, прости за сравнение.
После покаяния о безумном наследии, оставленном подругой после смерти, Марта ощутила острое желание выпить. Пустоту внутри её нового красивого тела могли заполнить только сорок градусов, смешанные со льдом. Это временная мера. Но иногда временная мера становится последним поводом к дальнейшему существованию до окончательного разрешения проблемы.
- Проще всего спустить свою жизнь в компостную яму, а потом переложить её на плечи близкого человека. Это нереально. Это сверхъестественно. Но это случилось. Айли ушла, взяв с меня обещание остаться. Видимо, она верила, в меня, верила, я смогу сделать то, что не получилось у неё. Я, правда, не знаю, как такое возможно. Но я не Айл. И, да, я понимаю, как глупо звучит это сейчас.
- Я просто не могу понять, в чем твоя выгода. Для чего ты притворяешься Мар? Чтобы я не спустил тебя с лестницы за то, что ты столько лет провела под мажорчиком? Но ведь ты, наверняка, понимаешь, что я догадывался. Я практически знал, но пытался закрыть глаза и на это, чтобы сохранить семью, которую сам же и придумал.
- Ты так спокоен. Странно. Ведь ты любил Айл.
- Я не спокоен. Очень сильно хочется схватить тебя за волосы и размазать твоё сделанное за мой счет личико по стенке. Но ведь я знал. Ты пахла не мной. Ты приходила домой в пять утра. Ты уезжала в командировки, не будучи трудоустроенной. Ты носила бриллианты, которые я тебе не дарил. Я узнавал, Айли, тебе бы не смогла подарить их мама, потому что они стоили больше, чем она могла заработать за пять лет. Я. Всё. Прекрасно. Знал. Просто хотел верить, что ты одумаешься, и в один день всё вдруг изменится. Последние недели оказали на тебя определенное влияние. Ты стала заботливой и домашней девочкой. Я верил, что всё будет иначе. Что после аварии в твоём больном мозгу что-то щелкнуло. Зачем? Зачем ты снова всё испортила? Зачем ты мне рассказала то, что я и так прекрасно знал? Почему я должен принимать решение, простить тебя или нет? Это ты трахалась с другим, пока я работал, как проклятый, на твои губы и шмотки! Так почему я теперь должен тащить на себе груз ответственности за принятое решение? Ты изменила мне и тебе страдать всю жизнь от уколов совести! Тебе сложно, да? Поэтому ты свалила это на меня? Ты ша-ла-шовка, Айли. И если твой рассказ о кровавой бойне – правда, то ты еще и мразь, прогнившая до самого мозжечка.
Он сорвался на крик.
И после него Марта смогла испытать долгожданное облегчение.
Непонятно, чего ожидать от человека, который остаётся спокоен после признаний в измене. Он может выйти в кухню за стаканом воды, а вернуться с ножом для разделки мяса и всадить ей его лезвие прямо в сердце, минуя ребра. Может пойти в ванную умыться и повеситься там, пока Марта будет ждать его здесь, в комнате. Или выйти в тапках в подъезд покурить и больше никогда не вернуться, как когда-то поступил со своей семьей отец Айлин. Но теперь он кричал, разбрызгивая слюну на волосы девушки, свернувшейся калачиком в постели своей любимой подруги. Когда он избавится от негатива, ему будет очень – очень больно. Но лучше так, чем продолжать жить с женой, которая фактически уже не его жена. И такой расклад определённо лучше, чем наличие в семье гулящей половины, с чьего молчаливого согласия была перебита половина населения города.
Марта знала, что Эрик поверил ей. Он не мог не поверить. Последние полтора года миловидные ведущие с телеэкранов в восемь часов вечера по местному времени то и дело напоминали о введении комендантского часа. Начальники государственных служб, те самые, чьи лица мелькали в толпе гостей Анвара, настойчиво не рекомендовали выходить из дома в темное время суток без крайней на то необходимости. В постоянном напряжении находились поисковые бригады, которые работали без перерыва, пытаясь отыскать без вести пропавших людей. Их становилось всё больше, а результатов по-прежнему было ноль. После школы, по пути домой, волонтеры подросткового возраста развешивали на двустороннюю липкую ленту листовки в красной окантовке.
«ВЫ НЕ ВИДЕЛИ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА?» - крупным шрифтом кричали они с каждого столба, будто маленькие флажки, развеваясь на ветру.
Население их небольшого городка находилось в гнетущем напряжении из-за творящегося прямо сейчас, в эту самую минуту, самого масштабного преступления за последние сто лет. Слухи расползались по городу быстрее, чем сотрудники служб в синей форме успевали их опровергать в десятках пресс – конференций, данных за эти почти два года. Зацепок не было. Ни тел. Ни следов. Ни свидетелей. Ни-че-го. Кроме того, что объединяло всех этих людей. Каждый из них был виновен, но не наказан.
- Эр, мне нужна твоя помощь, - попросила Марта, когда он, опустошенный, упал в кресло – мешок и замолчал.
- Развод я тебе дам.
Она покачала головой.
- Их там почти тридцать человек, если не больше.
Он молчал.
- Помоги мне покончить с этим гадюшником. Анвар абсолютно ополоумел. Запланированы гастроли с зачисткой по другим городам. Я не справлюсь одна, Эрик. Не ради Айлин. Ради всех людей, которых он еще накачает наркотой и столкнет на арене, покрытой белоснежным бархатом.
21 глава.
Первая встреча.
Взгляд глаза в глаза.
Улыбка.
Свидание.
Поцелуй.
Секс.
Свадьба.
Так, что потом?
Бесконечный хоровод дней, состоящих из работы – сна с редкими перерывами на отдых. Исключений не бывает, кроме тех случаев, где вы оба поклоняетесь синему богу. Только тогда ваша жизнь будет полна приключений, злоключений и новых впечатлений ежедневно. Если эта баллада не про вас, то на следующий день после свадьбы жизнь пойдет под откос. Каждый год отчуждение будет возрастать. Вот вы калачиком лежите вдвоем у большого экрана в общей двуспальной постели и вокруг так много места, что, кажется, поместился бы еще десяток человек. И в вашей Вселенной есть только вы двое. И мир вращается вокруг вас двоих.
Но вот наступает первая годовщина. Вселенная расширяется. Внутри неё появляются новые лица.
Вторая годовщина. Со скрежетом останавливается мир, оставляя за собой длинный тормозной путь.
Третья годовщина. И огромная двуспальная кровать становится слишком тесной.
Она всё еще целует перед разлукой в щеку, но делает это уже на автомате. Он все еще приносит кофе в постель, но его нужно об этом пять раз попросить.
А потом вдруг заканчивается и это всё. Ты смотришь, как она улыбается, глядя в экран телефона и зовешь её по имени. Она поднимает глаза, и улыбка пропадает.
- Ничего, - говоришь ты.
Она переводит взгляд в экран и продолжает улыбаться.
Он ужинает за круглым стеклянным столиком на кухне в одиночестве. Она, как всегда, не голодна. Ты забываешь, когда вы последний раз принимали душ вместе. Когда она в последний раз не была уставшей и отдалась в твои объятия без вечной мины страдания на лице. Ты не помнишь, когда она клала голову на твое плечо перед сном. И затрудняешься ответить, что она подарила на последний твой день рождения. Вспомнила ли она, вообще, про него?
Если у вас есть дети, вы живете вместе и дальше. По обоюдной привычке. Если дети за эти три – пять лет не появились, вы расходитесь без тени сожаления в глазах. Просто потому, что вы уже чужие.
Так происходит у всех.
Не надо говорить, что у вас всё иначе. Пройдет еще немного времени, и вы не заметите, как засыпать в одиночестве станет более приятным занятием, чем секс с человеком, который не вызывает вообще никаких эмоций.
- Хочешь сесть за руль?
Он задал ей этот вопрос только для того, чтобы тишина и собственные мысли не сдавливали голову так сильно. Незримый чугунный обод грозил довести до головной боли.
- У меня прав нет, - откликнулась она безучастно с заднего сиденья, на котором сидела, подобрав под себя ноги.
- Как ты водила машину все эти годы?
- Не я её вела. За рулём была Айли.
- Ты Айли, - ответил он на автомате.
- Окей.
Марта просто устала спорить и доказывать.
Окей. Пусть она будет Айли. Он может называть её как угодно, лишь бы только помог спалить этот муравейник ко всем чертям.
- Далеко еще?
- Я же тебе на навигаторе указала конечную точку. Езжай по нему. Там уже ближе посмотрим, где можно оставить машину.
- Я не уверен в том, что верю тебе. Есть сомнения в правдивости твоих слов после всей той лжи, в которой я вращался последние годы.
- Можешь войти внутрь. Но я тебе не дам гарантий, что обратно ты выйдешь собственными ногами. Там куча охраны. И еще арена. С белоснежным бархатом. Когда на ней бьются люди, под их ногами чавкает кровь. Выбирая между ареной и охраной, я бы предпочла быть ликвидированной охранниками.
В памяти всплыли листовки с красной окантовкой, развевающиеся на каждом фонарном столбе, будто маленькие флажки.
«ВЫ НЕ ВИДЕЛИ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА?»
То, что она рассказывала, выходило за грани реальности. Но листовки с красной окантовкой говорили об обратном. Он еще успеет собрать сумки. Успеет перебраться в пустующую комнату в квартире Марика. Успеет поставить подпись в журнале со сведениями о разведенных парах. А вот не помочь Айли сейчас – означает не увидеть её больше никогда. Три канистры с бензином, что она приобрела на заправке, говорили о серьезности её намерений. Она, действительно, готова сжечь трехэтажный коттедж за городом. Мысли об обеспечении собственной безопасности не приходили в её голову. Месть (или злость на любовника, Эрик не был уверен стопроцентно) затмила ей разум, оставив наедине с желаниями, вытянуть которые в одиночку она не смогла бы никогда.
- Оставим машину здесь, за домом, - попросила она, чуть вытянувшись вперед и указав рукой влево.
- Далеко. А если нам придется скрываться с места преступления?
- Ты не скроешься. Анвар и охрана вооружены. Если тебя заметят, ты даже развернуться для побега не успеешь. Тебя спишут моментально.
Остановившись за деревьями, Эрик поднял глаза и уткнулся в отражение её синих глаз в зеркале заднего вида.
Она смотрела прямо на него. В её взгляде сквозило прощание.
- Не смей, - покачал он головой.
- Он неадекватен. Прости меня. Прости, Эр, что я была плохой подругой для Айли. Я могла заметить, что она не в себе. Но я не заметила.
- Ты должна вернуться. Я сделаю всё, что ты попросила. Но ты должна вернуться оттуда, слышишь меня?
- Ты обещал мне, Эр. Если я не выйду. Поджигай. Не жди. Просто закрывай глаза, бросай коробок с горящими спичками и уезжай. Не оглядываясь. Если мы с тобой не сожжем этот дом с безумными тварями, бойни будут продолжаться. Пожалуйста, Эр.
Он кивнул.
Отражение в зеркале заднего вида пропало. Хлопнула дверь.
Поежившись от утренней весенней прохлады, одним движением она накинула мантию на плечи. Струясь изящной волной красного бархата, отороченного песцом, мантия спустилась по её спине. В волосы небрежным движением руки заправила золотую диадему с россыпью бриллиантов, сверкнувших в лучах восходящего солнца. Теперь она была готова к возвращению в дом Анвара. Махнув рукой Эрику на прощание, девушка развернулась в направлении трехэтажного коттеджа с белоснежной ареной внутри.
Летящая по лесным кочкам, она была восхитительна в своем королевском наряде. Больше всего ему сейчас хотелось схватить её в объятия и увезти отсюда как можно дальше. Наплевав на квартиру, машину и высокооплачиваемую работу. Увезти в другую страну. В солнечную Грузию, например. Где никто не будет их искать. А если и будет, то не найдет никогда. Но она бы не позволила ему этого сделать. Та Айли, которая была до аварии, всхлипывая из-под его ладони, зажавшей ей рот, готова была умчаться с ним на другой континент. Эта Айли, потерявшая любимую подругу и пережившая долгое восстановление, ни за что не пустит всё на самотёк. Она не сможет спать спокойно, зная, что здесь, в её родном городе, Анвар до сих пор свободно устраивает бойни. Между обычными людьми, которых ждут дома, ведь виновные, но не наказанные, уже давно закончились.
Опустив подбородок на руль, Эрик любовался своей женой, пока та не скрылась за деревьями. Если бы он только мог представить, что не сможет ощутить её больше никогда, то догнал бы. И увез как можно дальше.
А сейчас нельзя было терять ни минуты драгоценного времени.
Вытащив канистры из багажника, он отправился вдоль крайней улицы в дачном поселке к дому, стоящему на отшибе. Оставаясь незамеченным в тени деревьев. При должном желании и наблюдении его легко могли засечь. Но к крайнему коттеджу никто и никогда не приближался. По рассказам Айли, обычно в темноте и с выключенными фарами потихоньку подъезжали два черных и наглухо затонированных микроавтобуса, скрывающих в своей глубине разряженных людей, жаждущих зрелищ. Будущие бойцы ехали вместе с ними. В тесных клетках, прикованные металлическими кольцами к полу. На их запястьях были электронные датчики – антипобег, бьющие сильным разрядом тока при попытке вырваться на свободу. Впрочем, это было уже лишним. Внутри этих ребят работало такое количество наркоты из запасов самого Короля, что при всём желании они не смогли бы бежать. Малейшее поднятие на ноги вызывало приступ рвоты. Это щекотало нервы искушенным зрителям. Мало того, что они ехали в одном замкнутом пространстве с жертвами, так еще и их блевота вот-вот грозила вытечь за пределы клетушки и испачкать их дорогие туфли из последней коллекции именитого мастера. Как всегда, дамы морщили носики, а мужчины заливались вынужденным хохотом, наблюдая за вонючими бедолагами. Подобное соседство не устраивало никого из них. Но перечить безумному Королю решился бы только самоубийца. Ведь он считал это хорошим развлечением.
Охранники в доме были больше «для галочки». Да, каждый из них был хорошо обучен и смертельно опасен. Их попадание в десятку с расстояния ста метров было первым требованием Анвара при наборе сотрудников на работу. Он лично контролировал их навыки, и по настроению раз в сезон устраивал «сборы». Это не первая необходимость. Это очередная блажь самопровозглашенного Короля.
Нести по лесу три канистры крайне неудобно. Эрик передвигался небольшими расстояниями, оставляя на месте две канистры и возвращаясь за одной. Торопиться некуда. Там, внутри, Айлин должна всё подготовить к его приходу.
22 глава.
Быть Айлин – это как быть звездой мирового масштаба.
Ты, вроде, каждый день видишь их в сети. Они такие компанейские, веселые, в кедах и рваных джинсах, будто парни и девчонки с соседнего двора. Дают интервью, рассказывают очень обыкновенные истории, пьют кофе из бумажного стаканчика, положив ногу на ногу. Делают всё то, что делаешь обычно ты. Дружат, встречаются, влюбляются, расходятся... Они живут онлайн. И у любого есть возможность отследить их в реальном времени. Но ведь ты не знаешь о них ничего.
Как сыграть достоверно ту, которая вела двойную жизнь? Какой Айлин была с Анваром? Какой Королевой её наблюдали?
Эта проблема стояла перед Мартой всю дорогу, что она шла по шелестящему колючему гравию, приближаясь к дому, внутри которого из металлических прутьев выстроена белоснежная арена за высокой кованой решеткой.
Вечно надменный взгляд. Гордо приподнятый подбородок, чтобы смотреть сверху вниз даже на тех, кто выше ростом. Идеальная осанка и презрительно вздернутая левая бровь. Не заметить Айлин было нереально в любой толпе. Заметить Марту было нереально даже там, где стояло три человека. Сейчас, перед Анваром, мало сыграть Айлин. Нужно стать ею. Он очень тонко чувствует фальшь, в отличие от Эрика, который просто видел в своей жене после аварии грубую копию. Анвар почувствует ложь. И этим она ему не понравится. Всех, кто ему не нравится, он отправляет на арену, доказывать свою преданность Игре. Исключений нет. Исход для всех один. Как оказалось, даже для великолепной Айли.
Ворота были заперты с внутренней стороны и, чтобы войти на территорию непрошеным гостям, возможно, пришлось бы задействовать бульдозер.
Вежливо постучав, Марта отступила назад, выглядывая охранников по сторонам.
Но ведь она не Марта сейчас! А нетерпеливая Айлин никогда бы не повела себя настолько аккуратно.
- Эй, дубины, вы там оглохли?! Откройте мне ворота, живо!
От собственных слов девушку покоробило. Как, вообще, можно вести себя так омерзительно в обычной жизни? Даже за пределами территории Игр Айли была такой всегда. А Марта вынужденно закрывала глаза на хамство подруги, извиняясь за её спиной перед официантами и водителями такси.
Тем не менее, это подействовало. Беспрестанно кланяясь, как сломанный китайский болванчик, охранник распахнул ворота и подал ей руку. Машинально Марта потянулась к нему, но в последний момент одумалась и ударила его по ладони.
- Ты кто такой, чтобы касаться меня? Пошел прочь!
- Простите, пожалуйста. Раньше вы требовали подавать вам руку.
Мысленно обругав себя за переигрывание, она вскинула подбородок вверх.
- Раньше мне не приходилось торчать у ворот по десять минут! Анвар будет поставлен в известность. Твоё поведение просто неприемлемо.
Взмахнув распущенными волосами, Марта ступила на дорожку из желтого кирпича. Ночью она была красиво подсвечена, почти как взлетная полоса, но сейчас, в свете лучей утреннего солнца, это выглядело, как минимум, безвкусно.
- Детка, почему ты вернулась?
Анвар сидел на ступенях, закутавшись в свою мантию. В его правой руке была зажата дорогая сигарета в черной папиросной бумаге. Из дома доносилась приглушенная музыка, слышался громкий смех и топот. А он был здесь в полном одиночестве. Затягивался ароматным вишневым дымом, прищуриваясь, как брутальные накачанные красавчики с обложек глянцевых журналов. В очередной раз про себя Марта отметила, как он красив. Даже просто курящий на ступенях собственного дома. И внимательно наблюдающий за ней из-под своих широких черных бровей, как у актера из её любимого фильма про приключения бандитов.
- Соскучилась, - ответила она ему и присела рядышком.
Он откинул мантию с левой стороны и набросил сверху ей на плечи.
- Не замерзла?
В его тоне проскользнула очень приятная забота. Марта не ожидала подобного тепла от безумного мерзавца, держащего в страхе весь их город. В её понимании такие люди всегда полярно далеки от проявления добрых эмоций и жестов. Но ведь Айлин вела себя точно так же… Ночью убивала немым одобрением, а днём возила старенькую соседку на физиопроцедуры.
- Пока шла, было не холодно, - честно ответила она.
- Твой увалень больше не дает тебе машину? – спросил Анвар. – Не волнуйся, малыш, купим тебе новую.
Она промолчала и опустила голову на его плечо. В лицо пахнуло дорогими духами из тех, что она в магазинах даже боялась взять в руки, чтобы не разбить ненароком. И ароматным сигаретным дымом. Такой родной запах, будто тело Айлин пропиталось им от макушки до пяток. Впрочем, так оно и было. Сейчас Марта припомнила, сколько раз от Айл пахло именно этими духами, вперемешку с именно этим дымом.
- Пошли в дом, не мёрзни, - предложил он.
- Почему ты один?
- Все они, - он указал большим пальцем за спину. – Все до единого осточертели. Хочется сейчас залить бензином входную дверь и сжечь их там. И хорька твоего благоверного туда же. К ним. Пусть всем своим сбродом полыхают ярким пламенем. А мы с тобой улетим жить в город ангелов. Подальше от всего этого дерьма.
Марта вздрогнула от холодка, пробежавшего по спине.
Он, конечно, мог прочитать её мысли, но это было совсем за гранью фантастики. «Вроде обмена телами» - услужливо напомнило подсознание.
- Жестоко. Анри, скажи, мы когда-нибудь сможем простить этому миру Кита?
- Я уже простил. Но прежним мне не стать. Скучно. И не хочется.
- А я? Я смогу простить?
- Не думаю. Если бы могла, то простила. У тебя было достаточно времени, чтобы попытаться. Но ты этого не сделала. Скажи, твой жиртрест, наконец, выгнал тебя из дома? Почему ты вернулась? Я хочу знать правду.
- Портье довез меня до дома. Я села на качели и прокачалась на них какое-то время. Я не могу сказать, сколько именно. Просто качалась и думала о тебе. О нас. А потом вызвала такси.
- Тебя не было больше двух часов. Чувствую ложь, Айли.
- Я хотела переварить информацию. Мы катались по городу, как когда-то ездили с Мар, а потом я потребовала немедленно отвезти меня в коттеджный поселок «Семь зим». Он высадил меня на остановке, и я пешком пришла сюда. Что тебя смущает?
Прищурив свои ярко-зеленые глаза, он смотрел на неё, оценивая, насколько может доверять ей.
- Пошли в дом, - кивнул он и с силой дёрнул девушку за талию. Она покачнулась, но послушно прошла вслед за ним.
Минутка откровения закончилась.
Анвар становился собой.
- Я хочу извиниться перед тобой публично за своё неповиновение. Собери всех в зале, - попросила она, нежно обхватив его лицо ладонями.
Расстояние поцелуя. Он мог дотянуться до неё губами. Достаточно было слегка наклонить голову. Но не стал этого делать. Публичное раскаяние Королевы дорогого стоило. Ради её мольбы о прощении можно было переждать несколько долгих часов до передвижения в огромную кровать под прозрачным балдахином.
Он протянул ей руку, но Айлин только покачала головой.
- Раскаявшаяся Королева не имеет права трогать своего Короля до тех пор, пока не принесёт извинения прилюдно.
Такая невиданная покорность вызвала у него улыбку. Никогда еще своенравная брюнетка с короной в волосах не была милой и послушной девочкой. После аварии в её голове что-то повредилось. Он не хотел делать поспешных выводов, решая, насколько ему нравится Айлин. Сейчас, в эту самую минуту, она вызывала внутри него трепет при мысли о новой, покладистой девушке. Но и предыдущая стерва будила в нем не менее безумные эмоции. Она не стала хуже или лучше, она стала другой. И это определенно импонировало взбалмошному Королю.
- Пошли, - кивнул он охране.
Два парня, чьи плечи своими размерами превышали ширину дверного проёма, затушили свои сигареты и двинулись следом за своей Королевской четой. Они не принадлежали к Играм. Но подчинялись беспрекословно.
- Внимание! – воскликнул он громко и шепотом в сторону добавил «челядь».
Марта тихонько хмыкнула, стараясь соответствовать статусу второй половины возомнившего себя Королём безумца. Он хитро улыбнулся, довольный её реакцией.
- Нашей заново коронованной особе нужна минута вашего внимания! – повторился он, и зал замер, приготовившись внимать каждому слову своей Королевы.
Под оглушительную тишину они прошествовали к деревянным тронам, установленным прямо перед ареной, покрытой грязным красным бархатом. До бойни, конечно, он был, как обычно, белоснежным. Но под утро настил насквозь пропитался кровью бойцов и источал весьма неприятные запахи, от которых у Марты кружилась голова с непривычки, а к горлу подступал мерзкий колючий ком.
- Друзья! – воскликнула она, пытаясь войти в роль, сценарий к которой не был написан.
Все слова вылетели из головы.
Она импровизировала, пытаясь выкроить несколько лишних минут для Эрика.
- Сегодня, после своего Восхождения, я переосмыслила очень многие вещи!
Человеку с лишним весом сложно перебраться через гладкий трёхметровый забор. Если у человека в руках две канистры с бензином – это становится практически невозможным.
- Эта авария, которую я подстроила, чтобы доказать всем вам свою преданность нашему общему делу и, в частности, Играм, стала для меня фатальной. Я потеряла память. Сейчас я не помню ни одного из вас. Не помню, что происходило до. Не помню нашего прекрасного Короля.
Бросив бесплотные попытки, Эрик связал себя и канистры веревкой. Теперь все вместе они представляли длинную цепочку. Освободив свои руки, он снова попробовал подтянуться, но канистры, наполненные Айлин до краёв, прибавили ему пару десятков лишних килограммов. Проклиная и себя, и Анвара с его бойнями, и свою безмозглую красавицу - жену, вляпавшуюся в самую большую кучу дерьма в их районе, он раз за разом подпрыгивал, пытаясь перекинуть своё грузное тело на территорию коттеджа. План Айли был идеален в своей простоте. Она не учла маленькие детали. Поражение выросло прямо перед его лицом. В размере трёх метров абсолютно гладкой стены, за которой находилась его женщина в объятиях другого мужчины.
- И только сегодняшнее моё Восхождение расставило всё по своим местам. Пусть я не помню ничего из наших прошлых благих дел. Но я знаю, что мы с вами на верном пути. Мы очистили наш город от преступной безнаказанности. Мы можем не боясь выйти в полночь за сигаретами. Мы можем отпускать наших детей в школу без сопровождения. Мы можем быть уверены, что после отпуска вернемся в дома, где всё будет на своих местах.
Окна выходили на дорожку, по которой Эрик волочил за собой неподъёмные канистры, наполненные до краёв. Предусмотрительная Айлин должна была опустить жалюзи, чтобы никто из гостей не углядел готовящуюся диверсию и не покинул раньше времени будущее место действия. Успела ли она сделать это, знать наверняка он не мог. Оставалось только верить и надеяться на собственную жену, ставшую такой чужой после аварии. Почему он сделал вид, что поверил ей? Почему отправился следом, когда стоило дать ей звонкую пощечину и уехать в бар? Эти вопросы Эрик задавал себе беспрестанно. Полушёпотом, чтобы слышать свой голос и не свихнуться от мысли о том, на что он подписался, поддержав сумасшедший план Айлин. Ему хотелось верить ей. Хотелось думать, что её голова и душа дружны между собой. Можно ли доверять любимым людям? А можно ли им не доверять? Как, вообще, можно подвергать сомнению слова любимого человека? Для них сворачивают горы и достают звёзды с небес. А ложь или правда… Это всё пускай относится к остальным людям. Любимых просто любят.
В темных зеркальных окнах отражался лишь он сам и большая зеленая лужайка, по которой в творческом беспорядке были разбросаны яркие светодиодные фонари, почти не заметные в лучах утреннего солнца. Общая картина вселяла в Эрика уверенность в правильности поступков. Оформить дворик гирляндами могла только его жена. Похоже, что сегодня она была с ним честна.
- Я хочу поблагодарить всех вас за то, что вместе вы не позволили мне свернуть с истинного пути, который мы выбрали для себя. За то, что напомнили мне, кем я являюсь и что я значу для вас всех, когда мне это было необходимо. Я благодарна вам за поддержку и хладнокровие, которое вы сохранили, когда готовы были вышвырнуть меня на арену. Такие меры абсолютно обоснованы, если речь идет о человеке, запутавшемся в собственном мировосприятии.
Первой канистры едва хватило, чтобы залить веранду. Ступени, дверь и просторное деревянное помещение с маленькими столиками и плетеными стульями заняли у него около минуты. В воздухе сразу запахло автозаправочной станцией. Сморщившись, Эрик осторожно открыл дверь, чтобы она не издала ни единого звука, и вошел в дом. В небольшой прихожей у самой двери располагалась высокая стойка, вроде администраторской, за которой тихонько шумел включенный ноутбук. Плеснув немного бензина и на неё, Эрик шагнул в сторону роскошных, украшенных лепниной, двустворчатых дверей, ведущих в залу. Там, за ними, громко говорила его жена. Он слышал её голос, но не мог разобрать ни слова. Ни один посторонний звук не мешал звучанию её звонкого монолога. Будто она была там одна. Оглядев лестницу, ведущую на верхние этажи, Эрик вернулся к зальным дверям. Почти вся вторая канистра ушла на то, чтобы залить их горючей смесью.
- Но больше всего, конечно, я виновата перед моим Королём! – На этом моменте Марта картинно опустилась на колени и припала лбом к бедру Анвара. – Я хочу просить у тебя прощения за своё неподобающее поведение, милый мой Анри. За предательство. За грубость. За попытку покинуть тебя. Я знаю, что недостойна прощения. Но готова заслужить его своей верностью и преданностью нашему общему делу. Я не могу вспомнить, как мы пришли к сотворению Игр. Но хочу пройти их с тобой до конца плечом к плечу, как раньше. Если ты когда-нибудь найдешь в себе силы простить мне мою дерзость, я обещаю, что больше никогда не причиню тебе боли, мой святейший Король.
По снижению темпа монолога Эрик понял, что у Айлин заканчивается фантазия и скоро говорить будет не о чем. Сейчас по плану следовало выбросить канистры через забор и укрыться в тени раскидистых клёнов, в ожидании появления черного дыма через решетки на зеркальных окнах первого этажа. Оказавшись за пределами дома, Эрик побежал. Неизвестно, сколько времени Анвар будет готов провести в полутьме. Быть может, ему за долгие зимние ночи так осточертели свечи и фонари, что сейчас он велит открыть жалюзи и впустить в помещение лучи утреннего солнца. Испытывать судьбу не хотелось. Бег дался тяжело человеку, который последний раз занимался спортом еще в школе, но он справился. Миг. И две канистры уже за забором. Осталось дождаться Айлин.
- Хочу принести всем розового игристого своими руками! Чтобы каждый из вас отведал напитка, благословлённого на удачу самой Королевой! За наш успех и близящиеся гастроли!
Сейчас Марта должна была покинуть помещение любой ценой. Если кто-то, помимо неё, выйдет за пределы залы, ему в нос тут же ударит сильный запах бензина, от которого заслезятся глаза и защиплет в горле. Допустить выход гостей за порог – означало слить всю диверсию. Сжав кулаки от напряжения, Марта ступила с подмостков.
Твердая рука придержала её сзади за мантию. Девушка похолодела от ужаса и медленно обернулась.
- Ты не можешь этого делать. Короли не подают челяди, - прошипел Анвар, метая молнии своими ярко – зелеными глазами.
- Друзья, жаждете ли вы вкусить вина, поднесенного вам оправданной Королевой? – воскликнула Марта, вскинув вверх обе руки, чтобы выглядеть максимально положительных героем в эпицентре гнилой группы вершителей правосудия.
Нестройный ответ, разнесшийся среди гостей неуверенным хором, был скорее положительным, чем отрицательным.
- Они хотят, - прошептала Марта Анвару. – Челяди нужна подачка с барского плеча, малыш.
Она смотрела на него так выразительно, чтобы он прочел всё по глазам. По улыбке. По её мимике. В общении Айлин обладала очень удобной функцией: она с легкостью молча проговаривала короткие предложения. И с Анваром у них определённо была связь выше человеческого понимания. Наверняка они часто обменивались мнениями, не открывая рта. Поднятием брови. Кривой улыбкой. Хитрым прищуром. И безошибочно читали мысли и эмоции друг друга. Марта никогда не обладала этой способностью, но приложила все свои силы, чтобы выглядеть легко и естественно.
Дружба с детства не прошла для неё бесследно. Мимика Айлин за двадцать с лишним лет невольно изучена досконально.
Она улыбнулась так нежно, как только смогла, и Анвар отпустил её. Его кивок не означал довольство. Уступку. Но не довольство. И это ощутимо задело бы прошлую, доаварийную Айлин. Но не эту. Новая Айлин умела отступать. И не прогибаться при этом.
Шаг.
Легкий поклон по правую сторону присутствующим с натянутой на губы приторно – вежливой улыбкой.
Еще шаг.
Тоже самое по левую сторону.
И еще полтора десятка шагов до выхода, чтобы с домом смерти покончить навсегда. Лишь бы не проколоться. Лишь бы Анвар не почуял ложь. Лишь бы Эрик справился. Лишь бы…
Если бы кто-то сейчас дотронулся до её руки, он бы ощутил сто пятьдесят ударов в минуту. Спину прожигает внимательный взгляд Анвара. Он нутром чувствует фальшь в силуэте своей возлюбленной и от этого так неуютно всем вокруг. Ему пришлось отпустить ее руку. Ведь нет ни единого доказательства против искренности роскошной брюнетки в бархатной мантии, расшитой звёздами. Даже воздух вокруг неё дрожит от перенасыщения предательством и двуличием. Но улыбка и взгляд утверждают обратное. Ему очень хочется верить ей. Верить в неё. Верить в их нерушимый союз. Его крепкая фигура преисполнена надежды. Он настороженно смотрит ей вслед. Будто считает количество её вдохов и выдохов по вздымающимся плечам. Будто считывает её пульс по дергающейся на шее артерии. И расплывается в широкой кровожадной улыбке, осознав её неидеальный план.
- Паранойя, - бормочет Марта одними губами и распрямляется. Идеальная осанка и гордо поднятый подбородок – вот то, что всегда отличало её подругу.
Еще шаг. Еще. Еще.
Резные деревянные двери с засовами внутри и снаружи распахиваются так резко, что девушка едва не получает удар в лицо. Молниеносная реакция тренированного тела Айлин срабатывает быстрее, чем Марта успевает подумать о том, что сейчас её новую прекрасную внешность разграничит кровоподтёком пополам одна из дверных створок.
В зал влетает Эрик, подгоняемый пинком охранника весьма скромной комплекции. Он спотыкается о высокий порог и с глухим стуком падает на колени. Удар ноги настигает мужа Айлин быстрее, чем он пытается сгруппироваться.
- Король, у нас дезертир! – кричит дерзкий паренёк, и уши Марты закладывает то ли от его противного визга, то ли от осознания полного провала и грядущего столкновения на арене.
- Почему ты его не прибил, тупица?! – хочет кричать Марта Эрику и спинным мозгом ощущает триумф Анвара, расплывающегося в широченной улыбке.
- Прости, - спокойно говорит Марта. – Но я не Айлин.
Гибкое сильное тело подруги легко отзывается на каждое движение. Ей достаточно одного рывка, чтобы оказаться за спиной не успевшего осознать происходящее охранника. Как в замедленной съемке она наблюдает одновременный поворот головы сорока человек в её сторону и немой вопль Анвара. Быть может, он кричит со звуком, но она не слышит ничего, кроме серого шума, как при сбившихся настройках в принятии сигнала.
Рельефные руки действуют быстрее, чем Король – самозванец отдает приказ уничтожить её, захлебываясь собственной злобой и ядовитой слюной.
С оглушающим грохотом обе створки ударяются друг о друга, и звук эхом раскатывается по просторной зальной комнате прямо над цветными перьями в прическах шокированной публики, переливающейся драгоценными камнями. Металлический лязг засова отдается звонким отголоском смерти в ушах каждого, кто остался внутри. Марта смотрит прямо перед собой, но в глазах её пусто. Она смотрит, но не видит.
С большой карманной зажигалки одним щелчком большого пальца откидывается крышка, и горячий язычок пламени перескакивает на деревянную дверь, щедро залитую горючей жидкостью. Она прислушивается, но не слышит. Не слышит, как трещит огонь. Не слышит, как кричат люди, к которым черными клубами вонючего оплавившегося пластика с окантовки двери врывается дым.
Элита, завербованная безумным Королём, сейчас за дверью. Самые настоящие преступники, столько лет избегавшие наказания благодаря мешкам денег, хранящимся в закоулках больших белоснежных домов в несколько этажей. Изнеженные мажорчики, дорвавшиеся до зрелищ. Возвысившие себя над остальными людьми. Они не понимают, что равны все одинаково и наиболее равных здесь нет. Как нет исключений. И как не будет выживших, потому что особенных здесь нет. Все они бегут к двери, толкаясь и вереща на высокой ноте. Они не знают, что не добегут. Они не настолько всесторонне развиты, чтобы знать, что для потери сознания хватает одного вдоха этой тлеющей дряни, которая даёт такие черные едкие клубы дыма.
Всего лишь один вдох и всё закончится.
Один вдох, и город освободится.
Если бы Айлин знала то, что известно Марте, история закончилась бы иначе. Если бы Айлин знала, что достаточно одного-единственного вдоха…
Анвар. Парнишка с ярко – зелеными глазами. Общепризнанный лидер детской дворовой компании, чьему слову беспрекословно подчинялась даже атаманша с двумя косичками. Он всегда был другим. Не из их среды. Но из их компании, ведь в таком возрасте еще нет слоевых различий по наличию или отсутствию мешка денег. Он был веселым и беззаботным. Целеустремленным и смышлёным. Спортивным и упорным. Он мечтал стать знаменитым футболистом. А стал карателем. Его детство отобрали силой на обрыве у моста. Его психика не справилась с ударом. Виноват ли он? Сложно судить. Во всяком случае, не сейчас. Чтобы не сдаться в плен эмоций и не распахнуть дверь. Позже она обязательно подумает на эту тему. Позже. Не сейчас.
Эрик. Тот, кто оказался здесь случайно. Тот единственный, кем пришлось жертвовать, чтобы спасти многих. Рассудительный молодой человек. Трудяга и верный семьянин. Его ошибка только в выборе объекта обожания. С первого взгляда и до последнего вдоха он отчаянно любил свою жену. Есть ли хоть какое-то моральное право обвинить его в этом сильном чувстве? Со своей стороны им сделано всё для достижения пресловутого семейного счастья. Виноват ли он в том, что не разглядел в своей нежной очаровательной половине монстра, выпачканного чужой кровью с головы до пят? Конечно, при должном желании Эрик бы в два счета вывел её на чистую воду. Но он предпочёл правде неведение. Ради мнимого счастья. Даже если его и не было никогда в реальности, оно существовало в его голове, и он довольствовался этим. Для его удовлетворения семейным бытом было достаточно её присутствия рядом. И он предпочёл жить этими крохами. Лишь бы с ней. Он нечаянный человек во всей этой грязной истории. И Марта искренне жалела, что втянула его в Игры двух самопровозглашенных королевских персон.
Айлин.
Или всё-таки Марта?
Она смотрела на охваченную огнём дверь, дымящуюся едкой гарью, и перед глазами дрожали картинки, как вклинившееся в главный фильм картинки с другого ресурса. Как реклама. Или как грубо вклеенный лишний кадр.
Герои не смотрят на взрывы.
Медленно развернувшись, она подняла упавший бумажный журнал регистрации гостей и поймала им обрывок пламени. Его место действия было там, на веранде, где Эрик разлил две канистры, чтобы обрезать все пути выхода для самопровозглашённых вершителей судеб.
От бумажного журнала, мгновенно превратившегося в яркий факел, веранда вспыхнула, как спичка.
Бросив последний взгляд на дом, объятый огнём, девушка направилась к выходу.
Айлин. Или Марта. Или обе в одном теле. Это уже не имело никакого значения.
Позади, за спиной, ярко полыхала старая жизнь. Оттуда не было иного выхода, кроме как на арену. Она не хотела оправдывать свой поступок, но поджог – это вынужденная мера. И если для продолжения собственной истории необходима смерть соперника, это нужно сделать. Ведь инстинкт самосохранения всегда самый сильный.
Впереди, из-под оголённых ступней и до конца по прямой, насколько хватало взгляда, расстилалась новая жизнь. Айлин. Марта. Какая разница? Кем бы ни была эта роскошная девушка, сейчас она, как никогда, верила в себя и собственные силы. Теперь всё будет иначе. Она это просто знала. И этого было более чем достаточно.