Почтовый ящик 320.
Переговоры в отделе кадров
Лето 1960 года. Второго сентября кончается трёхгодичный срок отработки на ПРМЗ №8 МПС. Меня, официально, пригласили работать начальником экспериментального участка в Управлении железной дороги, и я отдал туда все необходимые документы, за исключением характеристики. Характеристику обещали дать только по истечению трёх лет с начала работы, т.е. третьего сентября. Мне понравились туристы п/я 320 и я решил сходить в отдел кадров этого предприятия. Предприятие находилось в Доме промышленности, напротив гостиницы Большой Урал. Рядом, Оперный театр. Пришел в конце августа, для переговоров пришел Главный технолог Иванов Валерьян Васильевич. Спросил, что, когда и по какой специальности окончил институт и где сейчас тружусь, нуждаюсь ли в жилье. Спросил, хочу ли я работать конструктором. Я ответил, что имею маленький конструкторский опыт, всего 4 месяца, а два, с лишним, года работал мастером. Однако, конструкторская работа мне понравилась, жильё, в виде общежития, требуется. Иванов говорит: «Но ведь на этом заводе тоже нужны специалисты». Я понял, Пашуто позвонил в райком, а райком сюда. Я ответил, что обратно, всё – равно, не вернусь. Иванов сказал: «Обожди пару минут», ушел, вернулся, велел заполнить приёмные документы и позвонить или придти за результатом через два дня. Пришел через два дня в отдел кадров, где мне сказали: «Увольняйся и приходи на окончательное оформление приёма на работу инженером-конструктором второй категории с окладом 1200 рублей в месяц». 5 сентября 1960 года я пришел в отдел Главного технолога (ОГТ), где мне дали рабочее место в конструкторском бюро ОГТ (КБ ОГТ). В характеристике, для Управления дороги, указали на мой недостаток – недисциплинированность. Характеристика осталась у меня, так как в Управление дороги я не пошел, а в п/я 320 характеристику не потребовали. Думается – это Валерьян Васильевич пожалел меня, а, скорее всего, ОГТ тоже были нужны кадры. В отделе кадров мне дали и направление в общежитие, расположенное в переулке Ладыгина, во Втузгородке.
Общежитие
В моей жизни появилось пятое общежитие. Первое – 4 года в техникуме г.Лодейное Поле, второе – один год в основном паровозном депо г.Петрозаводска, третье - 5 лет в ЛИИЖТе, четвёртое – три года в ПРМЗ №8 МПС г.Свердловска и, наконец, пятое – 4 года в почтовом ящике 320 г.Свердловска. Итого, 17 лет я жил в общежитиях. В общежитиях я стал чувствовать себя, как дома. Сейчас я, с большой теплотой, вспоминаю свою холостяцкую жизнь в общежитиях. Однако, полгода года жизни на Ладыгина, после женитьбы, вспоминаются без радости, но и не без гордости, об этом, ниже.
Поселили меня в четырёхместную комнату. Все работали на этом же предприятии, все одного возраста: Мокрецов Василий, Богомолов Борис и Боярских Пётр. Мокрецов работал и, заочно, учился в УПИ на втором курсе. За два года жизни с нами он сумел окончить институт и стал преподавателем УПИ. Таких способных парней я больше не встречал. Богомолов был электриком, заядлым туристом. Боярских работал инженером в службе Главного механика.
Пётр Боярских спас меня от больших неприятностей. В ноябрьские праздники, вечером, на третьем месяце моей работы на п/я 320, ко мне, в общежитие, пришли два приятеля из ПРМЗ №8 МПС. Им было интересно узнать, как я устроился на работе, в общежитии. Я рассказал, распили бутылочку и поехали на танцы в район «Звёздочки». Этот район был не далеко от моего прежнего общежития на улице Ереванской. В общежитии жили молодые девчата – железнодорожницы. Приехали, на крыльце общежития толпа молодых ребят, все хотят прорваться на танцы, но в общежитие не пускают. Шум, гам – вахтёр вызвал милицию. Милиция приехала, забрала троих, стоявших с краю, в том числе и меня, и увезла в железнодорожное отделение милиции. Мы были изрядно под хмельком, выражали недовольство, поэтому нас поместили в КПЗ, сказав: «Утром поговорим». Утром пришел старший лейтенант, взял со всех объяснение и отпустил по домам, сказав: «Сообщим на работу». Ну, думаю, наработался на новом месте. Пришел в общежитие мрачный, там один Пётр. Спрашивает: «Что такой не весёлый?». Я рассказал ему обо всём, он посокрушался и спросил фамилию старшего лейтенанта, и в каком отделении милиции нас держали. Оказалось, что старший лейтенант его земляк. Пётр тут же поехал к нему, вернулся через три часа и говорит: «Успокойся, протокол уничтожен, на работе знать ничего не будут, но ты должен сходить с ним на стадион, на футбольный матч, он рьяный болельщик. Возьми с собой бутылку хорошего коньяка». Я пошел в магазин за бутылкой, и мы её распили с Петром. На стадион, со старшим лейтенантом, мы то же сходили, где я его от всего сердца благодарил за человечность. К Петру я испытываю благодарность и сегодня.
В этой комнате, с этими же ребятами, я прожил до своей женитьбы. Женился я 16 февраля 1963 года. Через три месяца, нам с женой, дали двухместную комнату на первом этаже, рядом с вахтёром. В этой комнате мы жили до января 1965 года, сначала вдвоём, а с1964 года вчетвером: 8 февраля родился сын Олег, приехала помогать моя мама Наталья Никаноровна. Вот эти, несколько месяцев, жизни в общежитии, вчетвером на 7 квадратных метрах, я вспоминаю и думаю – молодой был, выдержал. В комнате разместились: диван – кровать (раскладная), небольшой шкаф для одежды, велосипед, небольшая тумбочка, детская коляска. На ночь, на пол, рядом с диван – кроватью, ставили раскладушку, на которой спала мама. Олег, ночью, спал в коляске. Днём, на диван – кровать устанавливали сборно - разборный деревянный манеж, в котором Олег играл и спал. Спал, днём, в манеже, очень мало, громко плакал и просился на руки. Ходить с ним на руках приходилось, в основном, мне. В комнате ходить не удобно, вернее негде, и я гулял с ним по коридору общежития. Походы в магазин за продуктами были для меня, в те дни, лучшим отдыхом.
Общежитие было благоустроенное, двухэтажное. Оно имело централизованное отопление, канализацию, кухни, ванные, прачечную, буфет, большой красный уголок, в котором проводили танцы, свадьбы, собрания и прочие мероприятия. Находилось общежитие в тихом, спокойном уголке Втузгородка.
Отдел Главного технолога
Предприятие п/я 320, в то время, изготавливало радиоприёмники и различные, не сложные изделия автоматизации производственных процессов. Радиоприёмник «Искра» поставлялся на экспорт в Аргентину, Грецию, Пакистан и другие страны. Радиоприёмник «Свердловск» демонстрировался в 1958 году на Всемирной выставке в Брюсселе. Наряду с разработчиками и конструкторами этих изделий, предприятие имело технологическую службу Главного технолога, которая участвовала в разработке изделий, а, главное, обеспечивала возможность изготовления их в цехах предприятия. В технологической службе, иначе, в отделе Главного технолога были технические специалисты разных областей: технологи механического, сборочного производств, химики, металловеды и конструкторы. Из этих специалистов были созданы подразделения: технологический отдел, химлаборатория, бюро автоматизации, механизации (БАМ) и конструкторское бюро отдела Главного технолога (КБ ОГТ).
В КБ ОГТ я и начал трудиться инженером – конструктором второй категории, с окладом 1200 рублей в месяц. В КБ проектировали все средства технологического оснащения, необходимые для изготовления изделий в цехах: формы, штампы, приспособления, инструмент, средства контроля, испытания изделий и нестандартное оборудование. Я начал с проектирования форм и штампов.
В первый месяц мне дали задание на проектирование одного не сложного штампа. Ведь мне надо было, сначала, изучить конструкторские нормали предприятия, МН СЧХ (машиностроительная нормаль - система чертёжного хозяйства). Проектирование велось на основе технического задания (ТЗ), выданного начальнику КБ из отдела подготовки производства (ОПП), с указанием срока проектирования. ТЗ с КБ не согласовывалось, поэтому в них было много несуразиц. По этой причине, каждое проектирование начиналось с фактического согласования с технологом конкретного назначения оснастки, сроков и исправления ТЗ. Позднее, став начальником КБ, я доказал Главному технологу необходимость предварительного согласования ТЗ с КБ ОГТ до сдачи их технологом в ОПП. Главный технолог, Иванов Валерьян Васильевич, меня поддержал, так как предварительное согласование повышало качество оснастки, сокращало сроки проектирования и повышало квалификацию и ответственность технологов. ТЗ стали согласовываться с руководителями групп КБ ОГТ.
Первый штамп я сдал досрочно. На второй месяц получил задание – 4 штампа, на третий – 8, такое задание выдавалось всем штамповщикам. Я был озадачен, боялся не справиться с таким количеством. Справился, но с трудом, даже начальник КБ, Ржанников, был удивлён.
Вообще, задания на проектирование в количестве единиц оснастки (форм – 5, штампов – 8, приспособлений – 10) были необъективными. Вскоре, стали планировать количество условных единиц. В зависимости от сложности, например, один штамп оценивался в одну условную единицу, а другой – в две и так далее. В результате, план сократился до одной, трёх единиц оснастки. В дальнейшем, перешли к планированию количества выпущенных форматов А4, потом разработали нормативы в человеко – днях. План равнялся количеству рабочих дней в месяце. На все виды технологического оснащения были разработаны нормативы. В нормативах был подробный перечень разных видов оснастки с указанием трудоёмкости в человеко- днях. По этим нормативам работали до «горбачёвской перестройки».
В КБ, все конструкторы были разбиты по группам: группа форм, группа штампов, группа приспособлений, группа нестандартного оборудования. Возглавляли группы старшие инженеры – конструкторы первой или второй категории. В январе 1962 года я стал старшим инженером – конструктором второй категории с окладом 150 рублей. Дело в том, что в 1961 году, после денежной реформы, масштаб денег уменьшился в 10 раз. Сразу же, после назначения меня, в 1962 году, на должность старшего инженера – конструктора, мне поручили руководство группой штампов. Работы прибавилось, проектировал сам, проверял чертежи подчинённых, решал вопросы в цехах. В цехах бывал часто. В инструментальном цехе, где по нашей КД (конструкторская документация) изготавливали штампы и, частенько, обнаруживались ошибки, в цехах, где штампы эксплуатировались. Там я, частенько, встречал Главного конструктора, Семихатова Николая Александровича, он благожелательно улыбался, когда я с ним здоровался.
Однажды, по моей КД изготовили штамп, изготовили в штамповочном цехе деталь на этом штампе, замерили – деталь не соответствует чертежу. Конструктор детали разрешил отклонение, я оформил листок отклонения, подписал его во многих подразделениях предприятия, осталась подпись Гпавного конструктора. Нарисовал, в масштабе 10:1 суть отклонения и направился к Семихатову Н.А. Главный конструктор просмотрел эскиз, чертёж, лист отклонения и говорит: «Конструктора ко мне». Я говорю, что конструктор подписал, киваю на эскиз, мол отклонение не значительное. Николай Александрович взбеленился и кричит: «Конева ко мне». Конев был заместителем Главного технолога. Пришел к нему, рассказал, он взял бумаги и ушел к Главному конструктору. Вернулся и говорит: «Ты легко отделался, Главный тебя заметил в цехах, лист отклонения подписал и велел не трогать тебя»
На п/я 320, с ПРМЗ №8 МПС, мы пришли вместе со Страбыкиным Вячеславом. Он поступил в экспериментальный цех, любимый цех Главного конструктора, мастером. На заводе №8 МПС мы обращались с директором и начальниками цехов свободно, безо всякого трепета и боязни, сказывались частые массовки на лоне природы. Проработал Вячеслав месяц, приходит Николай Александрович в цех и видит беспорядок на одном верстаке. Кричит, он всегда разговаривал громко и, многие, воспринимали его слова криком: «Мастера!».
На фотографии, сотрудники ОГТ и Главный конструктор Семихатов Н. А.
Страбыкин, стоявший рядом, говорит: «Чего кричишь, как угорелый, я мастер». «Ты подмастерье, а не мастер! Завтра что бы тебя не было в цехе» - отвечает Семихатов. Вячеслав был гордый парень и сразу же подал заявление об увольнении. Я уверен, что если бы Семихатов знал, что Вячеслав работает мастером всего один месяц, он бы сдержал свои эмоции, не смотря на излишнюю эмоциональность Вячеслава. Да и слова свои о том, чтобы Вячеслава завтра уже не было бы в цехе, не стал бы вспоминать. Но что было, то было.
Кроме оклада мы получали квартальную премию, премию за освоение новых заказов, премию за внедрение новой техники, премию по итогам года. Кроме того, БРИЗ (бюро рационализации и изобретательства), за отдельную оплату, привлекало к разработке КД, в нерабочее время, необходимой для внедрения рацпредложений. Сотрудники ОГТ рацпредложений не подавали, руководство считало рацпредложения конструкторов и технологов не этичными и не приветствовало, хотя, официально, не запрещало. Я считаю, что это было большой ошибкой. Конечно, не этично подавать рацпредложения на разработки КБ ОГТ, но вполне этично и даже необходимо совершенствовать технологию и конструкции изделий основного производства, что, практически, конструкторы КБ ОГТ могли только посредством рацпредложений.
Поэтому, за всё время работы в НПОА я подал только одно рацпредложение, зато получил 11 авторских свидетельств на собственные изобретения и внедрил в конструкции оснастки множество, порядка 200, чужих изобретений. Изобретательство в НПОА было широко развито и приносило ощутимый доход, в том числе, и мне.
О чём и, самое главное, как дальше писать о своей дальнейшей жизни, задумался я. Решил писать по годам жизни, описывая, что отразилось в памяти: жизнь в стране, на производственной и общественной работе, в семье. Год 1960 и, частично, другие, я уже описал, поэтому, начинаю с 1961 года.
1961 год
12 апреля 1961 года осталось в памяти на всю жизнь – гордость за Советский Союз переполняла нас: впервые в истории человечества полетел в космос наш, русский человек, Юрий Алексеевич Гагарин, на космическом корабле «Восток». Чего только не говорили в первые дни после полёта. Это, мол, кто - то из князей Гагариных. Оказалось – бывший фезеушник, сын простых людей. В августе этого же года космонавт Герман Титов на корабле «Восток 2» 25 часов вращался вокруг Земли. Весь мир восхищался нашими космическими достижениями.
Приехавшего в Свердловск Фиделя Кастро встречали, как героя, все свердловчане. Все улицы, по которым ехал кортеж с ним, окружали толпы народа. Я наблюдал за Фиделем с дерева. Здоровый, красивый, бородатый человечище!
Денежная реформа с коэфициентом 1:10. Продукты, почему – то, стали дороже. Газеты пишут о напряженности в ГДР, а в августе о возведении Берлинской стены.
Я беспартийный, но в конце года получаю от дирекции, парткома, завкома, комитета ВЛКСМ поздравление:
«Дорогой товарищ Мурашев Ю.В.
Поздравляем Вас с Новым 1961 годом – 3 годом семилетки!
Выполняя заповеди Разведчиков будущего, Вы своим трудом вносите достойный вклад в дело построения Коммунизма в нашей стране. Коллектив нашего предприятия гордится такими, как Вы, передовиками производства – носителями передовой коммунистической идеологии. Желаем Вам новых успехов в труде и личной жизни на благо нашей Великой Родины!» Оказывается, 22 съезд КПСС поставил задачу воспитания населения страны в духе «Морального кодекса строителя Коммунизма».
Я же, инженер – конструктор второй категории, добросовестно осваивал проектирование штампов и занимался любительским спортом. В 4 – ой традиционной эстафете на приз комитета комсомола предприятия занял, в составе команды, первое место. В июле занял первое место, в составе команды я/я 320, в областном слёте туристов Свердловской области, а в конце лета отправился в велосипедный поход.