Вампиризм. Часть I

Макс Лайкенс
Октябрь 2019

Дождь тихо тарабанил по брезентовой крыше палатки. Остатки костра уже не дымились и не тлели, обугленные дрова и пепел успели полностью промокнуть. Свинцовое небо резали длинные и причудливо изогнутые молнии, сверкающие чересчур быстро. Жуткий гром сотрясал близлежащий лес. Ветер усиливался, заставляя вековые деревья приклоняться перед силой стихии, так что треск ломающейся древесины звучал в унисон с громом и идеально вписывался и дополнял картину вечернего шторма.

Палатка была установлена в нескольких метрах от леса. Внутри размеренно шипела рация и блекло горела керосиновая лампа, немного разгоняя тьму. От стен палатки невыносимо разило чесноком.

Внутри сидели двое: молодой парень лет двадцати - двадцати пяти на вид с черными длинными волосами и такой же молодой бритоголовый пацан со свастикой на затылке. Первый из них угрюмо смотрел на шипящую время от времени рацию. Хоть он был довольно молод, разум его все же был озабочен далеко не типичными молодежными проблемами. В серых глазах парня читалась глубокая печаль, взгляд его метался по уже отработанной за этот вечер траектории: на шипящую рацию, затем на старую девятку, что стояла рядом с палаткой, затем на молодого скинхэда.

Второй же, выше упомянутый скинхэд, сидел в углу палатки, весь съежившийся и перепуганный. Он постоянно щелкал зажигалкой, пытаясь отогреть замерзшие руки, боясь даже отвести взгляд от спасительного, как ему казалось, горячего трепещущего огонька, дрожащего в его бледных руках. Устрашающие татуировки на физиономии, которые ранее выдавали в нем местную грозу приезжих, теперь выглядели немного нелепо, ибо лицо его уже потеряло то озлобленное выражение, уступив место только животному страху. Ведь сегодня утром его мир перевернулся.

Сегодня скинхэд Володька праздновал, если можно так выразиться, второй день рождения. Ведь вчера вечером его мир просто рухнул. Примерно три месяца назад по зомбоящику заговорили о какой-то странной заразе. Был это не то вирус, не то токсин, не то грибок не известного происхождения. Зараза появилась довольно незаметно: пока заметили - эпидемия уже приобрела внушительные размеры. Заражение происходило довольно быстро. У вируса не было не инкубационного периода, не первичных симптомов, по которым можно было определять зараженных и изолировать их от здоровых людей. От пока здоровых...

Ученые строили гипотезы и догадки, искали вакцину, исследовали вирус. Карантины не помогли и болезнь мгновенно распространилась на все континенты, проникла на каждый остров, поселилась в каждой стране, в каждом доме, в каждой семье. Люди умирали пачками, умирали и умирали, а тела их сразу же начинали разлагаться, испуская невероятное зловоние и выпуская вирус в окружающую среду. После такого не очень приятного открытия теля стали сжигать или, в крайних случаях, закапывать. Хоронили всех в братских могилах, заливая зараженные трупы цементом и химикатами. Закапывали всех, не зависимо от статуса или возраста. Порой в ямы с мертвыми отправляли и живых, у которых проявлялись хоть малейшие признаки заражения. В те моменты их лица, что в ярком свете погребальных костров и под крики сотен обреченных выражали невероятные муки, первобытную ярость и животный ужас, в самом ярком свете показывали состояние всего человечества. Муки, ужас и безысходность. И бессилие перед незримым врагом.

Началось все с Китая. По крайней мере, если верить официальной версии. Через двое суток очаги инфекции появились в Казахстане, Монголии, Корее, России, Украине, Норвегии и Ираке. Еще через сутки в Алжире, Гвинее, Англии, ЮАР, Индонезии и Австралии. ООН и мировые лидеры в панике объявили карантин по планете. Истерика началась тогда, когда зараженные появились и за океаном: В США, Канаде, Бразилии, Перу, Мексике и Исландии.

Болезнь обладала довольно интересной симптоматикой. До определенного времени симптомы не проявлялись, по этому вспышку и не заметили, упустив драгоценное время и дав инфекции распространиться. Вирус не боялся холода, жары и не реагировал ни на один из известных фармакологических препаратов. Заражение происходило обычно двумя путями: воздушно-капельным и контактным. После проникновения в организм вирус мгновенно подстраивался под иммунную систему, обращая ее против зараженного. К тому же, клетки вируса могли видоизменяться, маскируясь под клетки крови, например. И вот такая фантастическая мимикрия поразила ученых больше всего. Таким образом, инфекцию нельзя было обнаружить при лабораторном анализе крови или тканей, да и "взломанный" иммунитет не выдавал наличие патогена в организме.

Внезапно где-то вдалеке раздался вопль. Крик был похож на человеческий, но все же двое в палатке понимали, что ничего общего с человеческим он не имел. Крик напоминал скорее утробный клич голодного зверя, рыскающего в поисках свежей плоти. Человеческой плоти.

Володька еще сильнее съежился и вжался в брезентовую стену. Черноволосый машинально сунул руку в рюкзак и медленно погладил холодный ствол автомата. Хоть внешне он и был спокоен, но душу все же терзали нехорошие предчувствия. Вторая его рука прильнула к карману, в котором лежал один единственный патрон.

Для себя.

-Палатка обработана чесночным соком. Они не приблизятся, даже если найдут нас. Дождь его не смоет. Не переживай. Амулеты тоже разбросаны по периметру. Боятся нечего, - сказал он Володьке, пытаясь его успокоить.

Хотя сам боялся не меньше.

Ночь их время. Ночью они полны сил. Их ноги не знали усталости, мысли, терзаемые постоянным голодом, не знали покоя и каждую секунду роились в их полусгнивших головах.

Следующим этапом заражения было поражение внутренних органов. Легкие, печень, желудок и почки начинали гнить изнутри. Патоген вырабатывал неизвестное вещество, обладающее наркотическим эффектом, и обезболивало. Люди ничего не чувствовали, рентген ничего не показывал. Зараженные гнили уже при жизни, ничего не подозревая об этом. Ходили на работу, в школу, в театры и на стадионы, пользовались общественным транспортом и услугами общепита. Ходили и распространяли инфекцию, выдыхая миллионы зараженных частиц с каждым выдохом.

Вирус содержался в каждой капельке пота или слюны, в каждом волосе, в каждой капельке крови. Плюнул в клумбу - зараза в почве. Нассал в речку - зараза в воде.

Когда проявлялись первые внешние симптомы, было уже поздно. К тому времени органы человека уже начинали превращаться в кашу. Первоначальные обращения в больницы включали в себя жалобы на постоянную утомляемость, сонливость, боли в костях и мышцах. Чуть позже к джентльменскому набору болячек прибавлялся сильный насморк, невыносимые головные боли, жар за сорок и боли в горле. Когда до медиков дошло, что они имеют дело не с банальным гриппом а с нечто неизвестным и пугающим, было поздно. Симптомы прогрессировали: фарингит уступал место раздирающему легкие кашлю и рвоте, насморк сменялся частыми и обильными носовыми кровотечениями. У зараженных начинало меняться давление, из-за чего кровеносные сосуды не выдерживали и лопались. Преимущественно в глазах. По этим причинам больных и определяли: красные глаза, опухшее лицо и странные высыпания на коже.

На завершающей стадии человек представлял из себя живой труп. Рвота и кашель сопровождались кровавыми выделениями, а сыпь на коже сначала переходила в припухлости, припухлости превращались в волдыри, которые затем становились кровавыми гнойниками. В конце концов кожа покрывалась глубокими уродливыми ранами.

С кровью тоже все было печально. Патоген разжижал ее и лишал возможности к свертыванию, вызывая гемофилию. Так что первые смерти так и выглядели. Люди просто истекали кровью и умирали.

Но бывали и те, кто выживал. Дальнейшие симптомы ужаснули всех. Вирус начинал действовать на мозг и от головной боли дело доходило до расстройств психики. У зараженных наблюдались резкие перемены настроения. Они становились агрессивными и невероятно злыми.

Красное бешенство.

Так болезнь окрестили СМИ.

На фоне вспышек агрессии у пациентов наблюдались изменения во внешнем виде. Все начиналось с пожелтения глазных яблок. Вены на лице вздувались, само лицо белело и покрывалось фиолетовыми пятнами и полосами вздувшихся вен. Уже ближе к смерти у человека начинали выпадать зубы. На их месте тут же появлялись новые.

Длинные и острые.

Не человеческие.

Волосы выпадали так же быстро, как и зубы. Ужи у больных тоже стали изменяться: слегка заострятся, вытягиваясь в длину. Глаза покрывались мутной пленкой и теряли цвет, полностью мутнея.

Непосредственно перед смертью агрессия, вернее полное безумие и невероятная жажда крови, сменялась кататоническим ступором. Больные переставали реагировать на внешние раздражители и впадали в кому.

После этого почти полностью сгнившие органы отказывали и бедняги умирали от обильного кровоизлияния в мозг.

Так прошел месяц. Месяц кошмара и ужаса, боли и отчаяния. Месяц погребальных костров и массовых захоронений. Месяц смерти и безумия.

Неизвестно каким чудом, но болезнь удалось уничтожить. Эпидемия прекратилась также неожиданно, как и началась, унеся с собой жизни четырех с половиной миллиарда человек. Те, кому удалось не заразиться и выжить, ушли далеко на север и пытались создать там колонии.

Но продолжалось это не долго.

Примерно месяц с небольшим.

В тот черный день, когда инфекция была проклята и почти забыта, в тот черный день, когда человечество познало на себе весь ужас происходящего, в тот день, когда выжившие окончательно поверили в отца, сына и святого духа. В тот день, когда земля на братских могилах зашевелилась.

И на свет луны, источая невероятное зловоние и сея ужас на все живое, из под земли вылезли они.

Кто-то успел полностью разложиться, кто-то мумифицировался и был почти таким же, как и в момент смерти. Но всех объединяло одно.

Голод.

Толпы мертвых двинулись на север, откуда доносился сладкий запах свежего мяса.

Это было последней записью в книге под названием "История". Все обрывалось на том, что в одном из городов заметили приближающуюся орду мертвых. На этом история человечества трагически обрывалась. И двое выживших, тихо сидевших в пахнущей чесноком палатке, терялись в догадках и домыслах. Возможно, эти двое были последними представителями рода человеческого. А возможно...

История Володьки была до боли проста. Он был родом из бедной неблагополучной семьи. Отец постоянно пил и штырился, мать приводила домой невесть кого и селила у Володьки в комнате. За небольшую плату, естественно. И плевать, что деньги были ничтожны, да и те пропивались почти сразу. Подселенцы часто были такими же неадекватами, как и родители. И еще среди них встречалось много лиц кавказской национальности. С тех самых пор у Володьки и появилась эта неприязнь ко всему, что "не наше".

Ну а дальше первая кража, первая условка, получение фантастических люлей от полупьяной мамки и озлобление на весь мир. С таким набором характеристик парень в 15 лет сел за убийство двух человек.

Когда появились первые заболевшие, Володька уже во всю отбывал срок где-то в глубине сибирской тайги. Когда болезнь только начала выкашивать население, в колонии отрубилась связь. Узнать, что происходит в мире, было крайне трудно, ведь тюрьма находилась в состоянии "отрезан от внешнего мира". На короткий момент связь восстановили, но только лишь для того, чтобы услышать сводки о жертвах. Уже позже перестала поступать провизия и через пару дней заключенные устроили бунт. Через некоторое время, когда эпидемия сошла на нет, зэкам удалось таки выйти из тайги и найти транспорт.

В тот день Володька ехал в кузове грузовика и наслаждался свободой. Радовался жизни, проще говоря. Радовался до тех пор, пока не спустились сумерки.

Они появились неожиданно. Будто со всех сторон сразу. В прямом смысле из под земли.

В начале всех пронзил ужас. Потом все кинулись в бегство. Но мертвые были быстрее. За Володькой устремилась особь без ног, ранее бывшая красивой женщиной. Не смотря на полное отсутствие приспособлений для ходьбы, тварь довольно резво передвигалась на руках, но даже этого хватило с лихвой. Догнать перепуганного юнца с заплетающимися ногами можно было и пешком.

Когда вчерашние зэки превратились в сегодняшний завтрак, а землю окропила красная жидкость, служащая ходячим трупам соусом, Володька в панике вжался в стену одного из покосившихся домиков. Особа, преследующая его, уже была готова атаковать, но внезапно ночную тьму разрезали яркие лучи света. Существо вдруг отпрянуло в темноту, страшно рыча.

И появился ОН. Эдакий Джон Коннор, Джеймс Бонд и Эш Уильямс в одном лице.

Пока мертвецы пятились в темноту, парень открыл шквальный огонь из автомата и пару раз что-то кинул в сторону врага. Но не гранату - взрыва не последовало. Не прошло и минуты, как мертвые унесли ноги.

Володька уже и не помнил, как парень усадил его в машину и они вдвоем куда-то поехали.

Астрал, как представился охотник на мертвых, был молчалив. За всю дорогу он ни слова не проронил. Всю оставшуюся ночь и последующий день ребята гнали без остановки. За окнами проплывали опустевшие города, здания уже рушились и ветшали, лес начинал отвоевывать свое. Всю дорогу царила мрачная тишина, изредка нарушаемая лишь воем не выключенных сирен. Все дорожные знаки были заменены на знак биоопасности и таблички, показывающие оставшиеся до зараженных зон километры. Радио тоже молчало.

Ловить было нечего.

На исходе второго дня путники наконец-то остановились у леса. Астрал разбил палатку, обработал все чесночным раствором и принялся за еду, отрезав немного хлеба и Володьке. Астрал был совершенно спокоен и невозмутим. Лишь изредка тушил керосиновую лампу, когда рядом кто-то выл, пролетал или с грохотом пробирался через заросли. Но спокойствие было лишь внешним. Астрал прекрасно понимал весь ужас происходящего.

Они умели летать. Некоторые особи имели крылья. Некоторые достигали семи метров в высоту, некоторые превосходно плавали, отравляя воду трупными ядами. Но вот инферналы даже Астрала ввергали в неподдельный ужас.

Они лишь отдаленно напоминали людей. По строению они напоминали кентавров, но вот их голова напоминала Ктулху. Восемь глаз, отсутствие носа и нижней челюсти вызывало отвращение. Клыки из верхней челюсти достигали до груди, также с головы свисало подобие пучка щупалец. Плоть на руках отсутствовала. Полностью оголенные кости заканчивались острым концом. Руки инферналы использовали для убийства.

Так они эволюционировали за месяц. Что будет дальше, не известно. Не известно и страшно.

Володька, все еще сидевший в углу с коленями в обнимку, тихо проскрипел, вдруг вспомнив про новостные сводки:

-Красное Бешенство...

-Это не бешенство, это вампиризм.

Володька вздрогнул. Астрал, как ни в чем не бывало, копался с рацией.

-Так это ж не вампиры. Не похожи, - продолжил Володька, пытаясь поддержать разговор. В тишине было еще страшнее.

-Они ищут кровь. Плоть их мало интересует. Обескровленная жертва становиться подобной им. Укушенные, кстати, тоже. Еще они боятся Солнца и чеснока. Не ведись на внешность.

Снова настала тишина. Скинхэд не унимался:

-А ты откуда знаешь?

-Я видел, как все началось. Знаю, кто виноват. Знаю их природу.

-Кто виноват? Но в чем???

Астрал как-то задумчиво поглядел в стену палатки, затем глубоко вздохнул и протянул:

-В эпидемии. В ее начале, течении и конце. В появлении мертвых и исчезновении живых. Во всем.

Володьку начинала одолевать мелкая дрожь.

-И кто же виноват, по твоему?

-Я.

Вдалеке прогремел гром, сопровождаемый воем ветра.

-В смысле ты? - изумился Володька, вытаращив глаза и уставившись на Астрала.

Астрал выключил рацию и отодвинул ее к рюкзаку. В глазах его вспыхнула такая боль, что Володька невольно поежился. Но одновременно в его взгляде промелькнуло странное облегчение. Будто бы он давно хотел начать разговор об этом.

-Чувствую, рассказ мой будет долгим...