САЛОМЕЯ И РУНО
Тем временем на центральной площади продолжался суд. Толпы людей собирались вокруг Саломеи и ее обвинителей. Здесь было не мало тех, кому они с Грэгом несколько дней назад ни много ни мало спасли жизнь. Увлеченно смотря на происходящее, они даже не проникались сочувствием к обвиняемой в жестоких преступлениях девушке.
Ей приписывали подготовку тайного заговора, мошенничество, хранение запрещенных вещей, животных, растений, лживые обещания, попытку покушения на целую группу людей, прятавшихся от бури в шатре в день города, распутные связи и прочее прочее. Словом практически весь список правонарушений, который только мог быть написан в этом городе в это время.
Разъяренные спокойствием и принятием всего списка обвинений, представители спецслужб вопили и без конца доказывали, что они правы, что она представляет огромную угрозу безопасности городу, и ее совершенно необходимо как можно скорее казнить. И как можно более жестоко, чтобы другие горожане, в которых теплится огонь восстания, непременно бы стихли и не нарушали покой и порядок всего города.
В какой-то момент группа обвинителей поняла, что никто не хочет с ними состязаться и они лишь сами себе доказывают правомерность и необходимость именно таких жестоких карательных мер.
Наконец шумиха стихла. Еще раз посмотрев на толпу зевак, удовлетворившись их полупрозрачными равнодушными глазами, тюремщики повели Саломею, заточенную в тяжелые наручники, в тюремный блок.
Саломею и Грэга поместили в разные тюрьмы. Они ничего не знали о судьбе друг друга. Но в сердцах обоих еще пуще усиливалось пламя стремящееся сжечь все условности, духа предательские конструкции и ограничения.
Схватившись за ворот своей одежды, чувствуя расширяющееся биение сердца, оба томились в его учащающемся ритме; все более и более стягиваясь в единое целое.
Камера, куда поместили Саломею, была одиночная. Холодный пол, умывальник и матрас, полный зловония – это все, что было здесь, в 2х квадратных метрах заточения.
На руках девушки висели тяжелые наручники, на ногах кандалы. Эту груду тяжелого металла Саломея передвигала с огромным трудом. Но не это ее беспокоило. Внутри себя она совершенно четко знала, что это все временно. Это нужно пройти. Саломея волновалась за Грэга, за своих питомцев: живы ли они? Где?
Проведя здесь ночь, другую, пятую... двенадцатую… обессилившая от голода и холода, Саломея, прикрыв глаза, лежала на полу, спиной опершись о стену. Бледные губы, впавшие глаза с белыми кругами под ними, исхудавшие руки и ноги с казавшимися теперь такими большими коленками. Волосы ее напоминали парик: засаленные, впитавшие в себя столько грязи. Тонкими дрожащими пальцами она силилась удержать стакан воды, который ей выдавали три раза в день. Но тяжелые наручники настойчиво тянули руки вниз, и Саломея часто расплескивала воду или вовсе разливала всю на пол.
Все эти дни она молчала. Ничего не просила, не жаловалась. Только благодарила за даденное. Все тише и тише делался ее голос. Все слабее и обездвиженнее становилось ее тело.
Несколько раз она слышала как человек за дверью, наблюдающий за ней, говорил:
- Какая выносливая. Мне бы столько сил…
- Никакой мольбы, даже просьбы… удивительно…
- Впервые такую тихую вижу.
- И каждый раз благодарит. Как своего, как друга верного… диковинная.
А однажды Саломея расслышала диалог:
- Что сейчас там? – едва слышно спросил надзиратель.
- Не спокойно. - Ответил второй голос. - Эпидемия, Руно, страшная эпидемия поражает все большее количество людей. Какая-то не понятная… врачи не могут даже сказать что это. Всех призывают к вакцинации, но, скажу тебе честно, мне кажется, это не поможет…
- Это не поможет. – Отозвался слабый шепот Саломеи.
Оба метнулись к камере.
- Ты слышала нас?? -Удивленно спросил Руно.
- Вакцины не помогут. Это не эпидемия, а всего лишь аллергическая болезнь: крапивная лихорадка и другие. Они мало изучены в нашем городе. Из-за большого количества моющих средств, где-то, напротив, много пыли, солнца… простите… - Голос Саломеи сорвался. Облизнув сухие губы она силилась продолжить, но никак не могла.
- Руно, ну дай же ей воды! – отозвался голос второго надзирателя.
В открывшееся окошко внутри двери карцера Руно поставил стакан воды.
Едва встав, шатаясь, но все же идя, девушка подняла обе руки, отягощенные наручниками, которые от все пребывающей слабости казалось, становились все более и более тяжелыми.
Дотронувшись рукой до холодного стакана, изможденное грязное лицо Саломеи просияло улыбкой:
- Вода…
Насилу удержав стакан, поднося его к сухим губам, пальцы ее рук дрогнули, и вода оказалась на лице девушке.
- Так даже лучше… давно меня не целовали… - смеясь, прошептала она.
- Руно… ну же… помоги ей! Может она знает, что происходит с людьми. Открой камеру и напои ее!
Растерявшийся Руно вставил ключ в замочную скважину, провернул его и оказался подле Саломеи, поднося к ее губам стакан полный холодной воды. Жадно выпив его, глоток за глотком, девушка, словно политый цветок, вмиг стала немного более живой.
- Спасибо, господа! Какая вкусная вода… - закрывая от удовольствия глаза, будто наслаждаясь ее послевкусием, сказала девушка.
- Да самая обычная. Из крана. - Усмехнувшись ответил второй надзиратель.
- Лео, ну… - разведя в стороны руки, обратился к нему Руно. – Девушка у нас особо опасный преступник. Не позволено камеру открывать. – Сказал он с требовательным лицом, покидая камеру. И , обращаясь к девушке, добавил. - Чего ты там знаешь про то, что в городе, говори! Эпидемия началась с твоим появлением здесь. Так что тебе едва известно о ней.
- Не совсем так, - начала Саломея – аллергии, которые сейчас стали так активно проявляться уже давно зарождались в людях. Сейчас же с поставкой не качественных масок для лица, воды и лекарств, они очень сильно обострились. Крапивница, астма, экзема и другие заболевания, о которых здесь никто и не слышал, сейчас прогрессируют и нуждаются в скором лечении.
- А почему вакцинация не поможет? – Спросил Руно.
- Почему же она должна помочь? У людей разные виды заболеваний и практически у всех слабая иммунная система, что приведет к тяжелым последствиям, если вовремя не начать правильное лечение. Но это еще полбеды… - Саломея переведя дыхание от непривычно долгого монолога почувствовала, как кружится ее голова. – Простите… пока я еще в сознании… важно еще не только тело излечить, но освободить дух от оков страха, печали и суеты. Вот в чем истинная причина проявляющихся страданий. Я могу помочь, но я здесь… в заточении бессильна. Мои травы даже не знаю где. Они очень сейчас нужны, поверьте. Мы еще можем спасти. Можем. Успеть. Успеем. Успеем… можем… - Саломея чувствуя как ее сознание постепенно растворяется сползла по стенке вниз. На пол.
- Ну? И что? Ты веришь? – Обратился Лео к своему напарнику.
- Не знаю, не знаю… - Покачал головой Руно.
- Вот что я тебе скажу: все это игры воображения. И только. Скоро уже ее казнят и нам не придется гадать о том права она или нет. Немного осталось… да и доживёт ли? Какая она стойкая, а? Не помню, чтобы после стольких дней голодания с нами вообще кто-то говорил. Ладно, я пойду. Тебе спокойной смены. Будь! – Похлопав по плечу своего коллегу, сказал Лео.
После того как тот вышел, и Руно остался в коридоре один, он поспешил в камеру, где лежала чуть дыша Саломея.
-Эй! Ишь! Эй! Ну… - Пытался он ее пробудить, стоя за дверью камеры. Но ни звука ни движения в ответ надзиратель так и не дождался.
Огорчившись, полный дум, он вышел наружу из тюремного блока, осмотрелся по сторонам и, убедившись что никого по близости нет, закрыл дверь.
Руно достал из холодильника сэндвич, взял бутылку чистой воды, пару яблок и вошел в камеру к Саломее. Уже был поздний вечер, и здесь было совсем темно. Вдруг послышался писк. Надзиратель невольно вздрогнул и метнулся в коридор к своему столу, из которого достал три свечи, спички и покрывало. Вернувшись обратно, он расставил зажжённые свечи по углам так, что вся камера наполнилась мягким светом.
Сев рядом с лежащей Саломеей, надзиратель укрыл ее пледом и, открыв бутылку, готовился напоить девушку, как из ее спины выпрыгнула большая крыса. Взвизгнув и махнув хвостом, она скрылась во тьме.
- Прочь! А ну… Погоди еще! Живая она. – Кинул ей в след Руно, а сам продолжил размышлять, что он за столько лет не замечал здесь ни одной крысы. Конечно же они были. Но сейчас, впервые, было тревожно за сохранность именно этой заключенной.
- Вот, выпей-ка! – Поднося к губам девушки стакан с чистой водой радушно сказал Руно.
Но девушка не ответила.
- Эх… она же без сознания. Надо врачей вызвать. Ну, сейчас … сейчас… - заторопился к выходу надзиратель.
- Не надоо… - еле слышно прошептала заключенная – врачей не надо. Воды…
Руно кинулся к ней, сел на пол, положив голову Саломеи себе на колени. По-тихонечку – глоток за глотком он отпаивал ее. А истощенное тело девушки все более расправлялось. Открылись глаза, потеплели пальцы рук, лицо просияло благодарной улыбкой.
- Живи! Только живи… ну… пожалуйста… живи… - С лица Руно падали огненные шары в водной оболочке.
- Буду! Только начинаем. – Сквозь улыбку прошептала Саломея. Сухие потрескавшиеся губы наполнившись влагой теперь горели как яркие маки в полдень.
- Ну вот… и то хорошо. Вот тебе еще подкрепление – протягивая яблоки и сэндвич, сказал Руно.
- Уже в раю? – смеясь, ответила Саломея.
Руно кормил заключенную из своих рук. Заботливо подтирая вокруг рта. Как давно он не кормил кого-то вот так… близко-близко. Свет свечей, время от время потрескивающих, все более наполнял камеру светом.
Съев четверть сэндвича и одно яблоко, Саломея поблагодарила своего кормильца и попросила его помочь ей сесть.
Было два часа ночи, когда из ее камеры стали доноситься всхлипывания и шмыганья большого, словно медведь, надзирателя.
Оба сидели облокотившись спиной к стене. Руно, повесив вниз голову отчаянно плакал.
- Это боль невозможная! – Срывающимся голосом застонал надзиратель. - Все. Все перепробовали. Все врачи отказались. Никакой надежды. Доченька… она такая нежная, крохотная… ей 7 лет. На глазах исчезает… Люси, моя дорогая, моя жена, друг верный, тоже не встает с кровати… Приду со смены, так пока постою в коридоре проплачусь только зайду, чтоб вида не казать усталого да печали. За сокровищами моя сестра ухаживает. Тоже уже клонится к земле. Нету покоя, сердце в муках … что я один… - Руно рыдая, трясся весь как листочек на ветру. Даже его седые волосы колыхались в призыве о помощи.
На широкие плечи опустились тонкие руки Саломеи, давя тяжестью наручников, словно оседая волнение надзирателя.
- Тише… тише…
тихо так…
сердце бьётся ровно в такт…
тише… милый я с тобой…
все мы сможем! Бог с тобой…
шшш… шшшш… - покачивая мужчину словно дитя напевала Саломея.
Руно, несколько месяцев страдающий от бессонницы, заснул крепким сном, наконец отпустив свои тревоги словно кораблик по воде.
Утром он, с необычайным вдохновением, отдохнувший и словно даже помолодевший, открывал дверь тюремного блока. Выйдя на улицу, Руно вскинул голову навстречу солнечным объятиям, наслаждаясь, как свет и тепло нежно проникают в него.
Вечером Руно вновь открыл камеру Саломеи, принеся с собою целый поднос с угощениями: сыры, яблоки, бананы, пастила, козинаки, чай и отварной картофель с маслом и хлебом. В другой руке надзиратель держал светильник из зеленых и желтых стекол.
- Ого! – Чуть улыбнувшись сказала Саломея, - Да у меня сегодня праздник!
- Пока еще успеваем попировать! – Рассмеялся Руно.
Оба принялись за еду.
- Не знаю почему, но твоя смелость и решительность воскресили во мне надежду. Моим девочкам…
- Я помогу! – Перебила Руно девушка, не ожидая приглашения. – Но мне нужно видеть их. И еще нужно будет добыть некоторые травы. Даже не представляю как…
- Это я беру на себя! – Радостно воскликнул надзиратель. – Завтра будет ночь моего дежурства. Я договорюсь с напарником, он подменит меня. Тебя выведем. Это моя забота. Вся ночь наша. Этого хватит?
- Думаю да. Руно, как замечательно, что Вы не потеряли надежду. Как это важно! – С улыбкой глядя на цветные стекла фонаря сказала Саломея. – Болезней много, и будет пребывать с каждым днем. Они нужны. Их породили сами мы. Нет тут ни одной жертвы случайной. Много шагов сделали в сторону от пути истинно своего. Природу внешнюю убрали, а внутренней как запретить расти? Не реализованные свои таланты во что переливаем? Подменяем веру страхами; стремления и вдохновения на сомнения и лень. Где дух бездвижен там оковы болезней сжимают тело, чтоб еще более разбудить задремавшие силы. Тут исцеления путь общий: вернуться в истину, в себя, припомнив те движения, что искренне душа рвалась свершить. Завтра мы с Вами попробуем исцелить. Оно до духа протянется и болезнь отступит за ненужностью, ее ласково травы на себя возьмут. А теперь давайте отдохнем. Нам силы понадобятся. Какой же славный пир у нас тут состоялся! Спасибо. – Посмотрев на Руно счастьем разливающимися глазами прошептала Саломея.
- Я принесу еще еды. Завтра тебе понадобятся силы. Наручники и оковы с ног сниму перед нашим уходом. Отдыхай!
- Спасибо – Вторила Саломея, окутывая Руно туманным взглядом благодарности и счастья.
Вечером следующего дня Руно, как только пришел его напарник, вывел Саломею из камеры и, посадив в машину, увез к своему дому, молясь, чтобы их не остановили, не рассекретили.
Семья Руно жила в небольшом доме, что для здешнего населения было большой редкостью. Здесь было мрачно. Повсюду валялись влажные тряпки, окна были завешаны плотными шторами, сквозь которые еле пробивался вечерний свет фонарей.
-Ах, здесь и впрямь не продохнуть. – Поддерживаемая Руно, входя в дом маленькими шагами, чуть слышно сказала Саломея.
- Спасибо, что пришли – спеша на встречу долгожданной гостье, приветственно улыбаясь произнесла Марго, сестра Руно. Это была женщина лет шестидесяти, с ясными но уставшими глазами, глубокими морщинами и очень асимметричным лицом. Видимо она пережила инсульт. На ее голове был серый чепец, одета она была в скромное платье до пола свободного покроя, на котором было несколько свежих пятен. Волосы ее седые кудрявые выпадали из чепца. Руки загорелые, рабочие, с выступающими венами и грубой кожей. Кисти рук были согнуты, было видно, что они много и часто готовили, что-то перебирали, шили, убирали, держали и … отдавали… как-то и это проглядывало через их свет.
- Марго, дорогая, это Саломея. Прошу, накорми ее и проводи в душ, она давно не мылась. Затем проводи к Люси, а я пока зайду к Майе. – Тихо сказал Руно, обнимая сестру.
- О, прошу, не беспокойтесь обо мне. Давайте не будем терять драгоценное время. Я сейчас мигом приму душ, и тот час хочу видеть Люси. - Крепчающим голосом твердо произнесла Саломея.
- Спасибо Вам. Конечно же. Идемте. – Беря девушку под руку, сказала Марго, провожая ее в ванную, из которой уже скоро она вышла чистая и довольная.
Прошло 3 часа как за Саломеей закрыли дверь в спальню Люси. Наконец, словно после долгой операции, дверь нараспашку отворилась. Перед истощенными ожиданиями взглядами предстали две обнимающие друг друга девушки в белых сорочках. Качаясь из стороны в сторону, своими объятиями они поддерживали друг друга.
- Руно, любимый… - Сияющей улыбкой воскликнула Люси. – Смотри! Я встала, я хожу! Я сильная!
- Боже праведный… - прошептал хозяин дома, не веря своим глазам, – да ты сильнее рати воинов будешь!
Вне себя от счастья, Руно бросился к своей любимой и, подняв ее, закружил как маленькую девочку, гладя по волосам, окропляя их своими горячими слезами, он прижимал ее к сердцу, не в силах напитаться внезапной радостью.
- Век бы любовалась, - произнесла сквозь пелену слёз Саломея, прижимаясь в бессилии к дверному косяку, - но нам нужно торопиться. Побудьте, побеседуйте, а я пойду к Майе. Уже скоро рассвет.
- Так! Что же это я… как дитя малое расхныкался, друг мой, Марго, пожалуйста, дай воды и каких-нибудь фруктов, орехов, шоколада дай разного, ты же сама его делаешь, вот и поделись с гостьей дорогой. Сейчас самое время силы восстановить.
- Ох… конечно же… Лишишься тут памяти от радости такой… - заторопившись убегая в кухню размахивая руками, бросила Марго.
Войдя в комнату девочки, босоногая Саломея сразу наткнулась на кучи бумаг, журналов и открыток. На полу были разбросаны вырезки геометрических фигур и картинки, аккуратно разложенные по цветам.
- Художница ж ты моя… - ласково улыбаясь, едва слышно произнесла Саломея.
Приблизившись к кроватке, в которой, чуть сопя, лежала бледная совершенно истощенная девочка, сердце Саломеи невольно сжалось. Каким знакомым было ее совершенное лицо. Как душа летела обнять кровинку родную. Наклонившись над кроваткой, девушка аккуратно взяла на руки совсем слабое, измучившееся тельце, покрытое многочисленными ранками, пятнами, местами водянистыми волдырями.
Шатаясь, преодолевая собственную слабость, Саломея качая на руках спящую Майю, подошла к окну и присела на его широкий подоконник. Девочка проснулась.
- Привет. – Сказала Майя.
- Привет! – Ответила Саломея.
- Кто ты?
- Я… друг твой.
- Друг… это хорошо. А почему тут не светло? Тетя говорила, что на небесах много света и все летают.
- А это потому что мы с тобой не на небесах, а в твоей прекрасной комнате. – Примыкая нос к носу весело сказала Саломея, еще крепче прижимая к себе тонкое тельце девочки.
- Аа… - грустно ответила та – значит мы все еще здесь…
- Здесь! И я, кажется знаю, чем мы с тобой можем почудесничать.
- Чем? – оживилась Майя.
- Ну для начала скажи мне… кто ты? Только честно! Без заученных фраз и представлений, отражающихся в зеркале. Давай, расскажи мне по-правде, какой бы фантастической или даже сумасшедшей она ни была… - Словно выпрашивая страшную тайну широко улыбаясь, наклонившись над ухом девочки шепнула Саломея.
- Я Майя, девочка…
- Нет-нет… попробуй еще раз… прислушайся к себе. Ты не раз видела, чувствовала, догадывалась, – нежно гладя девочку по животику ласково лепетала Саломея. – Кто ты? Какая ты? Необъятная… мощная… переливающаяся…
- Даа! Я … я фея красок! Все разукрашу, расцвечу… хочется наполнить … если можно… - в смятении замялась девочка…
- Валяй!
- Я бы хотела рисовать. Знаю это запрещено. Но теперь… какое это имеет значение…
- Первостепенное, дитя моё! Вот что я тебе скажу… - наклоняясь ещё ближе к уху Майи что-то тихо-тихо шепнула Саломея.
- Вау! – Приободрилась девочка. – Вот это здорово!
- Дождешься?
- Дождусь!!
В это мгновение дверь отварилась и к обеим рванули радостные Руно и Люси, позади которых торопилась мельтеша Марго.
- Услышали восторженный голос, не смогли удержаться! – воскликнул Руно, беря на руки свою бледную, но улыбающуюся всем лицом доченьку.
- Всё хорошо. Майя чудесная девочка! Руно, можно Вас. – Наклонив голову жестом приглашая к уединению сказала Саломея.
- Я к Вашим услугам! – Почти ликуя, пропел Руно, передавая дочь Люси.
Оставшись тет-а-тет, Саломея с трепетом начала:
- Руно! Буду с Вами откровенна. Вам предстоит непростая работа. Для укрепления здоровья Люси Вам понадобится не мало самообладания: прежде всего вера в ее силы, нежность и забота станут для нее опорой для ее первых шагов. Также понадобятся кое-какие травы. У меня они есть, но что с ними стало после ареста мне не известно. Ей нужны будут кусты белых роз. Они так же нежны как и ее истинная природа. Заботясь о них, Люси почувствует ответный прилив сил и в себе. Ей очень нужно дышать их ароматом, выращивать, наслаждаться их красотой и дарить их, получая от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Что до Майи, то здесь труда не меньше, даже напротив… возможно даже больше. Вам предстоит вдохнуть в нее силы, вдохновение которые прорвут блокаду слабости. Ей нужно много сил, веры в себя. Вы сможете, Руно! – Твердо добавила Саломея пристально глядя в глаза мужчины, словно бросая вызов его отваге. – Я верю в Вас! Вам нужно будет добыть краски, кисти, фломастеры, карандаши, пластилин, всевозможные материалы для творчества. Она у вас талантливейшая художница! Именно Вам предстоит ее открыть в Вашей дочке. Не бойтесь искать, дорогой Руно. Оно того стоит! Сейчас мы договорились с Майей, что добудем для нее краски и карандаши и я еще приду к ней. Мы вместе порисуем. Она этого очень ждет. – Взглянув с надеждой в глаза хозяина дома, произнесла Саломея.
- О да! Несомненно, я добуду все необходимое. Задача, честно скажем не простая, это верно, но я справлюсь. Пиши травы, какие для Люси нужны и как их заваривать. Я надеюсь в самое ближайшее время все раздобыть и, если будет возможность, привезу тебя сюда вновь.
За окнами вовсю занимался рассвет, встречая всех жителей города нежно розовым покрывалом света.
- Руно, нам пора. – Обернувшись к надзирателю сказала Саломея, видя как тот не спешит прощаться с женой и дочкой. – Про травы я напишу. Чтобы иметь силы еще более укрепить твоих жену и дочь, нам нужно идти. Очень важно сейчас внутренне осмелеть на столько, чтобы движение не останавливалось а, напротив, все более и более усиливалось. Сейчас по городу таких больных будет не мало. Пришло время прощаться и двигаться дальше.
- Ты права! – Махнув головой решительно отозвался Руно. Он подошел к жене, взял ее руки словно редчайшие драгоценности и, с благоговением, поцеловал их. Затем он положил на них свою ладонь и прошептал: - Я добуду все необходимое для вашего выздоровления. Я обрёл новую надежду и решительно готов к поискам. Пусть даже…
- Ах, молчи! – Поднося к губам мужа указательный палец, с тревогой шепнула Люси.
Руно, придерживая Саломею, вышел на улицу. Оба одновременно остановились и, прикрыв от удовольствия глаза, недолго понаслаждались теплом солнечных лучей.
К ним вослед выбежала Марго, неся на вытянутых руках пару свертков с едой.
- Ну… успела! – Выдыхая, победно произнесла она.
- Марго, дорогая, ты-чудо! – Обняв сестру, произнес Руно.
Отворяя тюремный блок, надзиратель, встретился взглядом с Руно, только что прибывшим назад. Оба кивнули головой в знак приветствия и подтверждения хорошо идущего плана, так же молча проводя Саломею в ее камеру, где ее ждал теплый плед и вода.
- Вот тебе еда. Вся, что дала Марго. Сегодня за меня будет вновь дежурить напарник, а я пойду добывать то, что ты велела. Надеюсь, к вечеру вернусь и мы вновь отправимся ко мне.
Поцеловав Саломею в макушку, прижав ее хрупкое тело к своей широкой груди, Руно поблагодарил еще раз за ее помощь и вышел из камеры.
День был солнечный. Руно уже знал куда и к кому пойдет. У него было время, для того чтобы побыть с собой и все еще раз обдумать. Голову его не покидала тянущая мысль, что со дня на день состоится казнь Саломеи и что он ничего не сможет сделать. От этой мысли всё его существо скукоживалось и становилось до того горько, что всё лицо его перекашивало скорбью.
Не без труда добыв краски, кисти, карандаши, фломастеры, бумагу и пластилин, Руно с тревогой глядя на часы, поспешил вернуться в тюрьму, миновав обед. Не время сейчас. Слишком ценны минуты, что у нас еще есть.
- Травы не смог найти. Никакие. Думаю, что они где-то есть, но люди напуганы очень. Попробую позже узнать, куда дели те, что у тебя забрали. В ночь сегодня вновь ко мне поедем. Тебя очень ждут. Майя… я ее такой воодушевленной никогда не видел, еле оторвался от любования ею, чтобы сюда возвратиться. Люси с опорой на Марго ходит. Но больше лежит, пересматривает старые открытки наши. Давно еще хотела…
Руно все говорил-говорил, а Саломея все более засыпала. С улыбкой на устах глубоко спящую, закончив свой рассказ, ее и увидел Руно, наконец обратив внимание на свою слушательницу. Накрыв ее пледом, надзиратель сам прилёг рядом. Нужны еще будут силы.
В тот же час, что и минувшей ночью, Саломея и Руно, сквозь проливной дождь покинули территорию тюрьмы.
Дома их ждал теплый чай, мед, варенья и стопка кружевных только что испеченных Марго блинов.
- Ну волшебница, – шепнула Саломея, обнимавшей ее Марго – еще разок, глядишь уже и последний, да поем с любовью сделанную стряпню.
На глаза Марго навернулись слёзы. Отвернувшись, утерев лицо, она лишь шмыгнула носом.
- Что Вы, родная, не плачьте… всему свой срок. Нет тут виновных. Что успели сделали и хорошо. Возможностей нам дали и дадут еще не мало! Пусть сердца зов упущенным не будет. Забота Ваша, влитая в угощения коснулась до самой души, укрепила она силы. Спасибо. Большое Вам спасибо.
Отведав кушаний и немного насладившись тишиной, наши герои вышли из -за стола, еще раз поблагодарили Марго и направились к комнате Майи.
- Саломея, нужно ли моё присутствие? Я хотел бы прежде увидеться с Люси. Знаю, она не спит и ожидает моего прихода. – Обратился к девушке хозяин дома.
- Ваше присутствие не нужно. Конечно же ступайте к жене. Я приду к Вам как только мы завершим с Майей. Нас ночь зовет с дня перелиться силами. Нужно смочь повытаскивать нити серебряные, которые откроют осыпи чудес, сил новых переливы, вдохновения полет, безмерности, раздолья широту…
- Будь по твоему! – С улыбкой произнес Руно, целуя девушку в макушку. – Вверяю тебе дочь спокойно. Будем ожидать вас.
Саломея, хромая от всё еще слабых ног, мягким крадущимся шагом вошла в детскую.
Присев на пол, рядом с кроваткой девочки и, посмотрев в ее прекрасное спящее лицо, стала нежно гладить ее кончиками своих пальцев, еле слышно напевая песенку про фей-художниц, что пришли к ней в гости и зовут вместе порисовать:
Люли люли люли лю...
Мы пришли к тебе
Люблю!
Прилетели, прискакали
На дуде мы поиграли…
Тихий сон отворит двери
Раздадутся Души трели
Приоткрой глазок, другой
И пойдем играть с тобой…
Майя приоткрыла глаза и, увидев сияющее лицо Саломеи, заулыбалась ей в ответ всем лицом своим.
-Ты пришла. Ты пришла! Я ждала. Я так ждала… смотри. – Бледная тоненькая рука девочки поднялась с кровати указывая на стол. – Посмотри что я нарисовала. И мне покажи. Хочу еще раз полюбоваться.
Девушка встала на ноги и небольшими шагами подошла к столу. Тут все фонтанировало творческим процессом: баночки с разноцветной водой, разнообразные краски и кисти, карандаши, фломастеры, мелки, пластилин, цветная бумага, ножницы, ленты, кружева, бусины, клей и палитры со смешанными в одну красками, папки с бумагой для рисования разной плотности и размеров и стопка готовых шедевриков.
- Вот красотища какая! – Восторженно воскликнула Саломея, разводя в стороны руки.
Взяв многослойную стопку листов со свисающими шнурками и лентами, она, благоговейно прижимая их к груди, направилась к кровати девочки, которая уже сама силилась встать.
Положив стопку на пол, Саломея подошла к Майе и помогла ей перебраться вниз.
- Здесь нам будет удобнее. Смотри как много сокровищ ты сегодня создала. Давай-ка включим свет и все внимательно рассмотрим. – Бережно положив девочку на плед возле кровати, и направляясь к выключателю, сказала девушка.
- Стой! А давай зажжем все свечи, фонари и ночники. Вот будет здорово! - С энтузиазмом предложила Майя.
- Отличная идея, мой друг! Командуй где они находятся.
Скоро комната была полна разноцветного сияния и отражающихся на стенах звездочек, ангелов, снежинок, вырезанных на верхушках фонарей, через которые струился теплый желтый свет.
- Сказочно как… - широко улыбаясь сказала Майя – я так давно мечтала так сделать…
Саломея взглянула на девочку большущими глазами полными сострадания. Она точно понимала, как душа девочки рвалась к широте и красоте, к движению и чудесам.
- Давай-ка садись по-ближе. Рассмотрим твоё волшебство. Так не терпится! – Потирая руки и высунув от удовольствия язык, усаживаясь рядом с девочкой, шепнула Саломея.
Девушка брала один за другим лист, на котором были нарисованы разноцветные узоры, лица людей, небо, солнце… их дополняли радуги из пластилина, дождики из фольги, бантики из кружев и лент… тут же были облака, дома, реки и церкви, вырезанные из цветной бумаги.
Майя все подробно рассказывала, показывая пальцем на разные части своих картинок.
Наконец все картинки были рассмотрены и выложены в ряд.
- Вот что! У вас найдется большой лист бумаги или… может обои? – Спросила девушка, потирая подбородок. Было видно, что она затевает что-то интересное.
- Обои есть! Старые. Два рулона. Прямо под моей кроватью. – Резво ответила Майя, все более и более воодушевляясь предстоящим действом.
Саломея вытащила два больших узорчатых рулона и развернула их тыльной стороной вверх. Затем она склеила их между собой так, что получилось одно большое полотно, размером в два человеческих роста.
- Ого! Вот это даа! Я на таких больших размерах еще не рисовала! – Широко раскрыв рот и выпучив глаза удивленно произнесла Майя.
- Смотри! Сейчас на твоих глазах произойдет чудо! – С этими словами Саломея одна за другой стала наклеивать картинки Майи на только что сделанное полотно, приглашая девочку присоединиться к процессу.
Скоро все картинки были наклеены. Между ними оставались пустые места. Где-то большие, где-то по-меньше. Саломея взяла в руки кисть, поднесла ее к уголку рта, что-то недолго прикидывая и легкими движениями нарисовала контуры деревьев, кустов, травы, цветов, птиц, и нескольких небольших животных.
- Готово! Теперь ты! Наполняй цветом! – С чувством огромной радости воскликнула девушка.
Обе лежали на полу, окруженные всеми имеющимися материалами для творчества. Меняя один за одним, стаканы воды для краски, вновь и вновь точа карандаши, к утру они закончили.
Выдохшиеся, но исцеленные душой Саломея и Майя смотрели на своё творение: город, погруженный в лес, полный растений и животных.
Тут были обнимающие деревья люди, птицы, вьющие гнезда, сады разноцветных цветов, кустарники разнообразных форм, бабочки, стрекозы, птицы и даже олени.
-Красота! Эх… вот бы сюда еще волшебства вдохнуть… так хочется блеска, чтоб светилось всё!
- Есть!! – Полная восторга вскрикнула Майя и указала на полку, где Саломея нашла лаки для ногтей с блёстками разных цветов.
Девушка вылила лак на палитру, взяла широкую кисть и одним движением озарила земную часть волшебным свечением.
- Теперь ты! – Подавая палитру Майе, сказала Саломея.
Девочка взяла палитру, среднюю кисть и, расходящимися в стороны лучами, нарисовала вокруг каждого персонажа свечение.
После этого девушка вышла к Марго и попросила позвав родителей девочки, прийти в детскуй.
Оставшись одна, Майя восторженно смотрела на произведение. В какой-то момент она почувствовала, как и внутри нее прорастает жизнь, полная внутренней силы, жизнь, напитывающая всю её соками новых энергий, движений, веры и вдохновения. Майя покрылась мурашками. На ее бледном лице проявился легкий румянец, глаза излучали радость. Руки были все испачканы разноцветными красками, фломастерами, на пальцах краснели следы от мозолей, натертых карандашами. И не было в этот миг счастливее её на всем белом свете.
В этот миг двери распахнулись и комната наполнилась родными голосами, полными восторга и радости. Саломея попросила взрослых помочь поднять полотно и закрепить его на одной из стен детской.
Майя весело командовала процессом, выбирая где и на какой высоте будет висеть полотно. И вот оно было надежно закреплено на стене напротив ее кровати.
Саломея подошла к окну и раздвинула темные шторы. Комната наполнилась ярким светом утреннего солнца.
Все затаив дыхание глядели на Майю. Она не сразу поняла, что безмолвие, ка4им наполнилась комната относилось не к восторгу картины, а к ее преображению. На теле Майи исчезли волдыри, а красная сыпь стала совсем бледной. Девочка подошла к зеркалу, и не поверив своим глазам, стала щупать себя, проверяя все места, где была сыпь.
- Ого! Все пропало! Вы видели? Вот это даа.. – Ликовала полная восторга Майя.
Руно и Люси подошли к дочке и обнялись все втроем. Потом позвали Саломею и Марго. Все впятером стояли, обнимая и благодаря друг друга.
Потом все стали рассматривать полотно не в силах от него оторвать глаз. Это была настоящая живая картина, наполненная яркими красками и детским восторгом.
Майя подошла к отцу и обняв его крепко, как только могла, сказала:
- Папочка, пожалуйста, пусть Саломея еще к нам придёт. Мы еще с ней порисуем. Я так хочу…
Руно спустился на колени и, оказавшись лицом наравне с дочерью, ответил:
- Дорогая моя Майя, если бы это было в моих силах. Но, прости, я не могу. Саломея моя заключённая и я должен отправить ее обратно за решетку. Скоро её казнят. Так решили власти. Ты взрослая девочка, мы давно уже честны с тобой и разговариваем наравне. Попрощайся сейчас с ней и нам пора идти.
- Саломея, Саломея, приходи! Мы же увидимся, правда? Давай еще с тобой почудесим, а? Я так хочу, я так хочу! – Всхлипывая от слёз лепетала Майя. – Мне так хочется продолжить рисовать, я так хочу…
- Но мы будем рисовать! Этому никто не в силах помешать, дорогая моя Майя, – беря девочку за руку и усаживая себе на колени, сказала Саломея, - то, что произойдет скоро не отменить, но этой ночью ты и я стали свидетелями чудесного бессловесного преображения. Волшебство, как ты увидела, мы в себе носим и твоя задача вытягивать его нити из своего сердца, сплетая их в удивительно прекрасный узор, а затем дарить его. Легко и радостно. Тут отвага нужна. Но только так будет спокойно твоё сердечко. Вот где исток твоей силы. В чистой совести перед своим внутренним зовом. Ты, друг мой, через несколько дней окрепнешь окончательно и ещё маму свою обгонишь. Продолжай творить без оглядки. А жизнью будут даны ответные возможности для твоих дел и стремлений. Только не позволяй себе сомневаться и останавливаться в своём движении. Разгореться в творчестве можно быстро, но с потухшим фитильком уже сложнее будет. Ну… давай обнимемся и попрощаемся пока.
Девочка крепко обняла Саломею, а потом погладила ее нежные волосы своей разноцветной ручкой.
- Я знаю, мы встретимся. – Молвила она на прощание.
Руно и Саломея вышли из дома, направляясь к машине. В окно за ними пристально смотрела Майя. Марго поддерживала девушку за руку, а Люси не выпуская из объятий без конца благодарила ее за своё и дочкино исцеление.
- Оно только начинается. Много работы еще предстоит вам сделать самостоятельно. Но мы добудем травы, которые, несомненно, помогут Вам в восстановлении. Люси, не сдерживайте себя в жизни того дивного нежного ручейка, что протекает в Вас. Он очень нужен. Особенно сейчас, когда вокруг так много ожесточенных сердец. Смелее, мой друг! - Улыбнувшись, ободряющим взглядом радости, сказала Саломея, сжимая руки Люси у своей груди.
- Может и впрямь… увидимся еще? – С надеждой прошептала Марго, обнимая Саломею, которая стояла возле дверцы машины, прощаясь с обеими женщинами.
Девушка махнула на прощание рукой в сторону запотевшего от плача Майи окна. Еще раз посмотрела на Марго потом на Люси и села в машину, которую уже заводил Руно, готовый ехать в тюрьму.
- Саломея, могу я задать один вопрос? – Спустя некоторое время после прощания, начал Руно.
- Можно. Ну конечно же можно. – Радушно улыбаясь ответила Саломея.
- Я, конечно понимаю, что в твоей ситуации никакие земные блага уже не имеют ценности. Но всё же… может я могу чем-то отблагодарить тебя за исцеление моих любимых… - Дрогнувшим срывающимся голосом с особой серьёзностью спросил Руно.
- Можете, Руно. Можете. – Твердо ответила Саломея. – Просто живите честно и не сковывайте совесть оправданиями в которых Вы перестаёте двигаться как сила. Сила творящая. Решающая. Мы не так бессильны как может показаться на первый взгляд. Вот дочь Ваша без каких-либо просьб и подсказок села и излила свою душу, свое миропонимание на холст. Не было в этом смущения, не было робости. Только доверие происходящему процессу и следование за ним. Есть чему поучиться. Моя судьба решена. Но Ваш путь, возможно, только начинается.
Руно легко согласился со столь красивыми вдохновляющими словами, но внутри остались какие-то не до конца высказанные ожидания.
Приехав в тюрьму, он проводил Саломею в ее камеру и попросил написать необходимые для выздоровления жены и дочери травы. Все подробно описав, девушка вернула бумажку Руно, который прощался с ней. Его смена закончилась. А ее казнь приближалась.