Из всех моих однокурсников по училищу Славка Хахо был самым спортивным. Стройный и подтянутый, ловкий и вёрткий, в белых щёгольских джинсах и тенниске в обтяжку он производил неизгладимое впечатление на младшекурсниц!
Родом Славка был из Сочи, занимался дзюдо, любил ходить в горы и к четвёртому курсу уже был проводником и инструктором по туризму.
Он никого кроме собственного дедушки не боялся, а незваных невест отшивал самым прямолинейным образом, говоря, что женится только на адыгейке.
И правильно! Славку мы за эти слова уважали, а ныне дома я кое-кому даже ставлю его в пример.
Поскольку горы для Славки были домом родным, нельзя было и нам в этих горах не отметиться.
Славка нас проинструктировал, распределил, кому чего и сколько нести и благословил в путь-дорогу.
Согласно его распоряжению, на двоих полагалось одно одеяло,а девчонки должны были спать отдельно от мальчишек.
Я, безропотно подчинившись его власти, тащила в рюкзаке это самое одеяло, порой надрываясь через не могу. А в это время моя напарница по одеялу Надька Коркина бодро перепрыгивала с кочки на кочку с совершенно пустыми руками.
Коркина была на два курса младше, ко всем обращалась только через суффиксы -оньк -еньк , и оттого среди моих однокурсников-мальчишек была в большом фаворе.
К вечеру мы добрались наконец до основного места стоянки, натянули палатки, разожгли костёр.
Стоянка, надо сказать, там была отменная: имелся даже каменный "холодильник" с такой же каменной крышкой, где все предшественники оставляли для очередных посетителей все несъеденные продукты в виде подсолнечного масла, тушенки и круп.
Славка с гордостью демонстрировал нам свои палаты каменные, а мы, довольные, громко удивлялись и восторгались.
Ещё же больше мы восторгались изобилием гнилушек, которые фосфорически светились буквально везде, и которых мы прихватили с собой домой, в надежде, что они и там захотят светиться так же здорово.
Наконец, наевшись и напевшись, приступили к ночлегу и тут вдруг обнаружилось, что хорошая девочка Надька Коркина вытащила из моего рюкзака одеяло, которое я тащила через не могу по горам всю дорогу, и ушла с ним и однокурсником в кусты! Случись подобное сейчас, она бы у меня и до кустов не дошла, а тогда я была ещё полной в таких делах неумехой и даже в растерянности никому ничего не сказала.
Кто никогда в горах не ночевал, тот и не поймёт, чем для меня это было. Ночью в горах даже летом такой холод, что без одеяла не уснёшь.
Я и не спала!
Эту подлянку и тот холод я запомнила на всю жизнь! И хотя теперь смеюсь, но фильтровать базар в отношении Коркиной в своих "мемуарах" не намерена: пусть страна знает своих героев!
Из воспоминаний того похода всплывает момент, как мы с Надюшкой Зарубиной, гуляя по лесу, наткнулись на огромное поваленное дерево, всё облепленное грибами. Что это были за грибы, уж не знаю, но Надюшка сказала, что на базаре такие видела.
Мы собрали их и нажарили целых два ведра! Кое-кто сомневался, можно ли сие есть без ущерба для жизни и здоровья, но тут пришёл Славка, сказал:"О!.. Грибочки!.." И все приступили к трапезе.
Сейчас я сию трапезу без ужаса даже вспоминать не могу: я и теперь в грибах не разбираюсь, а в те годы даже на базаре их сроду не покупала.
С такими образованными грибниками запросто все могли погибнуть,но как видно, Богу сие было неугодно.
Подчинялись мы Славке в том походе беспрекословно. Я даже и не предполагала, что он со своими вечно смеющимися глазами умеет быть таким тираном и диктатором. Но и с тиранами случаются осечки, и такой осечкой оказалась конечно же я!
Спустившись с гор и добравшись до вокзала раньше прихода поезда, я времени терять не стала, сунула под голову рюкзак, вытянулась на лавке и уснула крепким здоровым сном, которого лишила меня своей подлянкой Надька Коркина. Поезд пришел, пора на посадку, а меня никак разбудить не могут!
Они и орали хором, и трясли меня изо всех сил, и головой моей о лавку стучали, - ничего не помогало.
Славка пришёл в неописуемую ярость! Он сначала вообще думал, что я притворяюсь. А потом жестокосердно заявил:
- Как хотите, так её в вагон и доставляйте! Я её на себе туда не понесу! -
И ушёл.
Разбудил меня тихий ласковый голосок Зарубиной.
Она всего-то на ушко и сказала:
- Надюша.... Вставай....Поезд пришёл
И чего было, спрашивается, орать?
А недавно в "Одноклассниках" я набрела на Славкиного внука. Списалась с ним, и он сообщил мне телефон своего деда.
- Вот и хорошо!-говорю,- Я этот телефон нашим ребятам передам, пусть они с ним созвонятся.
А внук и отвечает:
- Дедушка хочет, чтобы вы ему сами позвонили!
Вот,-думаю,-вляпалась! Ну о чём я с мужиком через столько лет по телефону говорить-то буду?
Но раз уж ввязалась в это дело, придётся звонить. И набрала его номер!
Славка в телефоне был подозрительно вежливым!
Ну прям как я когда-то лет через несколько в том же Сочи, когда меня из санатория отправили на консультацию в курортную поликлинику, которая находилась в те годы в парке "Ривьера", а я её никак там найти не могла. Бродила-бродила по парку без очков, вдруг смотрю, на открытой сцене какие-то музыканты инструменты настраивают. Я их издали и спросила:
- Будьте любезны, скажите пожалуйста, где здесь находится курортная поликлиника?
И вдруг мне в ответ ехидный голос:
-Ну ты, Рязанова, и вежливая стала!...
Подхожу поближе, а там все свои!
Ну а со Славкой в том разговоре мы беседовали-беседовали, и вдруг минут этак через пять он как выдаст:
- Надежда! Так это ты, что ли?...
Вот такие бывают внуки!
Развести могут дедушек и бабушек, как последних лохов!
Хахо Асланбию (Славке):
Таинственно листвою шелестит
Кавказский лес. Вошла в свои права
В горах уж ночь. Кругом всё сладко спит,
И только изредка пугающе шумит
разбойница сова.
Гнилушки фосфорически горят -
Ночное освещение лесов.-
Ну как ни соблазниться и ни взять,
Пред тем как вновь рюкзак упаковать,
Себе на память от гнилушечных красот?
На кронах елей звёзды улеглись,
В горах они близки.-Рукой достать
Наверно можно!- Сочиняют стих
Сто миллиардов звёздных душ ночных... -
Успеть бы записать...