Возникла взаимоожидающая пауза. Когда любопытство и совесть отпустили Банева с работы, было уже очень поздно. Как и договаривались, он приехал за Катей, но когда он позвонил в дверь, она ему открыла в домашнем и не проявила активности направленной на выход из дома. Она стояла опершись плечом о косяк, левой рукой держала дверь полуоткрытой и чего-то ждала. Банев прислонился к перилам лесенки, ведущей к её двери, и ждал, когда она выйдет. Так прошло секунд десять.
— Ты думаешь я тебя сейчас куда-то отпущу? — Катины глаза сверкали в свете редких фонарей. В ранневесеннем воздухе стоял лёгкий туман и пахло пробуждающейся природой.
— Но мы же планировали… — Анджей выпрямился и отряхнул пальто сзади. Край длинного шарфа в ярко зелёную полоску продолжал спокойно лежать на перилах.
— Я отлично вижу в каком вы состоянии, инспектор по насекомым Анджей Банев. Никуда я с тобой не поеду. Поднимайся и заходи наконец! — Катя не была недовольна, она всеми силами старалась не улыбаться. — Или хочешь, чтобы я тут замёрзла, держа открытой для тебя дверь? Все планы отменяются, я напою тебя чаем с запечёнными яблоками с изюмом и мёдом. Так что поторапливайся, пока они горячие!
— Почему тебя посылают в Весёлый посёлок? — Катя опёрлась головой о руку, лежавшую на подушке. Она рассматривала профиль Анджея, который слегка прорисовывался в почти полной темноте. Свет от уличных фонарей в комнату проникал в комнату через узкую щёлку между штор.
— У них там вот уже несколько месяцев происходят какие-то странные убийства… они решили, что имеют дело с комарами похожими на тех, которых ловил я.
— Там тоже комары Банева? — Катя не смогла удержаться.
— Пффф! — Банев не любил это название, но оно приклеилось и действительно было удобно. — Есть подозрение, что в Весёлом посёлке и доках гигантские комары тоже открывали окна.
— Так ты будешь работать и в доках?
— Да, там зарегистрировано часть смертей, которые относят к тому же делу. Инспектора, который ведут дело, работают в нескольких районах.
— А кого убивали комары?
— Бездомных, спящие в своих квартирах — обычные жертвы. — Банев лежал на спине и смотрел на потолок, изучая слабые, непостоянные тени.
— А ты помнишь, кем я работаю?
— Да, конечно, помню — ты социальный работник, следишь за состоянием жилья и уровнем жизни малообеспеченных людей.
— А ты помнишь где?
— Катя! Конечно, помню, к чему эти вопросы? — Анджей наконец удивился.
— Глупышка! — Катя щёлкнула Банева по носу. Он в ответ фыркнул, но его раздражение было настолько показательным, что Катя только рассмеялась. — Я работаю в доках, общаюсь с большим количеством людей. Учитывая их статус, образ жизни и род деятельности, со мной они разговаривают значительно приветливее, чем с полицией, даже если дело идёт про насекомых. Они знают, что я приношу им одежду из сэконд-хэнда, еду, помогаю устроить детей в детский сад, стариков в больницу — они мне могут рассказать что-нибудь полезное, если я буду осторожно спрашивать о твоём деле. Расскажут такое, что ты никогда из них не выбьешь, даже светя лампой в глаза в камере для допросов после двух бессонных ночей.
— А ведь и правда! — Банев оживился перевернулся на бок и посмотрел Кате прямо в глаза. Она в темноте толком не могла разглядеть его зрачков, но уже знала, что Анджей лучше видит в таких условия. — Ты умница! Вот только откуда у тебя этот пример про лампу и бессонницу?
— Раз я умница, расскажи мне, что спрашивать и людей в доках, и сделай мне массаж. Только не одновременно, а то я не смогу сосредоточиться и всё будет впустую!
— Я сам ещё толком не знаю, что спрашивать… я ещё не все документы изучил, дело огромное, три месяца его скрупулёзно собирали, все мелочи документировали, даже совершенно ненужные. Хотя в нашем деле никогда не знаешь, что окажется нужным. Ребята довольно толковые, — Банев задумался, взгляд ушёл куда-то внутрь, голос стал тише, — толковые, неплохо делают своё дело, но практически на уровне автоматов: ничего неожиданного, строго по инструкциям. Читаешь их записи и перед глазами встаёт инструкция, где пункт за пунктом зачёркивается как выполненный. С одной стороны, приятно и удобно разбирать такие дела, всё аккуратно разложено и задокументировано, а, с другой стороны, дело-то не раскрыто…
— Думаешь, тебе это удастся?
— Пока ничего не могу сказать, в деле очень много загадочного… Кстати, ты в доках будь осторожнее, по темноте старайся не ходить. Там одну женщину убили, причём, вроде как, бодрствующую — поздно вечером возвращалась домой. Прямо на улице убили. Странно там всё… кто и зачем одежду брал?..
На следующий день сценка повторилась: Банев, теперь уже с цветами, стоял на третьей ступеньки, опираясь о каменные перила. Катя укоризненно смотрела на него сверху вниз из проёма приоткрытой двери.
— Инспектор по насекомым Анджей Банев, у нас нет ощущения дежавю? — Ехидное выражение лица Кате идёт, подумал Банев.
— М?..
— Сутки назад, а нет, на полчаса раньше, ты вот так же стоял у меня на лестнице и почему-то думал, что я с тобой куда-то поеду. Думаешь, прошли сутки, что-то изменилось, и я поеду? А вот и нет!
— Что опять печёные яблоки? — Катя засмеялась на всю улицу.
— Нет, сегодня мясной пирог. А тебе не понравились яблоки?
— Люблю такие яблоки и у тебя они отлично получаются. Просто раз ничего не изменилось, я решил…
— Чёрт, Банев! Ты заходишь или мне нужно сначала окончательно закоченеть?
— Окончательно закоченеть - хорошо сказано. Или закончательно окоченеть? Замечательно окоченеть. — Анджей поцеловал Катю в щёку. — Вроде ещё тёплая, окоченела не замечательно. Или не закончательно.
— Да ну тебя! — Катя захлопнула дверь.
Банев разложил на столе у окна ноутбук, фотографии и часть бумаг из дела. После позднего и плотного ужина голова работала плохо, но нужно было подготовить Катю к завтрашним расспросам. Он уже примерно представлял, о чём нужно спрашивать, и что можно узнать.
— Я сегодня уже спросила несколько человек. Просто поинтересовалась новостями. Старики на радостях, что есть с кем посплетничать, стооолько мне всего рассказали. Надеюсь, мне это не приснится сегодня, бррр. — Катя передёрнула плечами. — Но парочка жемчужин нашлась в этих цистернах помоев. Доставляла я сегодня одну бабушку в больницу, у неё было много времени, чтобы рассказать мне все-все сплетни. И там было кое-что интересное. Ты говорил, что убили одну женщину, которая возвращалась домой поздно вечером.
— Да, Елизавета Франк. — Легко по памяти сказал Банев.
— Так вот. Есть свидетель, который видел человека, который к этому как-то причастен. То ли ударил её по голове, чтобы комары смогли напасть, — травмы головы не было, подумал Банев, — то ли усыпил её каким-то средством, то ли отвлекал её. Или просто после нападения комаров ограбил тело.
— Комаров было несколько? Именно "нападение комаров"?
— Не прикапываться к словам! Это же на уровне городской легенды, миф. Говорят, есть свидетель, который видел кого-то, кто что-то сделал, или просто был свидетелем. Про него ничего толком не известно, а ты хочешь узнать количество комаров! Но, говорят, человек был подозрительный, потому и оказался в легенде. Хотя и без него ходят всякие слухи об этих убийствах...
— Чем подозрительный? — Инспектор направил разговор в нужное ему русло.
— Вроде бы мужчина, высокий, но какой-то нескладный, худой, мне пару раз сказали "хрупкий". Говорят он ходит в длинном тёмном плаще, а капюшон так низко опускает на глаза, что их совершенно не видно. И огромный светло-голубой шарф! Из-за него не видно половины лица, один его конец закинут за спину, а второй, так же низко, свисает спереди. Говорят, что очень длинный шарф, концы висят ниже пояса, но я как-то не очень верю, что кто-нибудь будет так носить шарф поверх пальто. Зато красивая легенда, надо же людям чем-то скрашивать себе жизнь.
— И где найти этого свидетеля, который видел свидетеля? — Голос Анджея был скептичен.
— Мне сказали, что Миша Кремнёв его знает. А Мишу поможет найти Василиса-повариха из западных доков. Её знает Маня-банщица, а вот её я знаю сама. Вот так делаются дела в доках!
— Мда… даже не знаю, что сказать…
— О! Великому инспектору Баневу нечего сказать! Ура!
— Сколько тебе потребуется времени, чтобы найти этого свидетеля. Как его зовут, кстати?
— Как зовут неизвестно. Мне понадобится… неделя, не меньше. Говорят, Миша любит выпить, иначе его не разговорить. Тут можешь понадобиться ты — как гражданский. Угостишь его, выпьешь и расспросишь. Думаю после второй виски он всё и сам расскажет. После второй бутылки.
— Сначала надо найти с кем пить, не могу же я угощать всех подряд в доках.
— Не дрожжи, найду! Нас, соцработников, в доках людях, не откажут в помощи.
— И что я собирался тебе рассказывать? — Показывая рукой на стол, покрытый бумагами и фотографиями, грустно улыбаясь, спросил Анджей. — Ты за день узнала больше, чем полиция за три месяца!