Это случилось в начале 80-х. И, хотя прошло уже много лет, тем не менее, многие, включая даже жителей славного города-курорта Кисловодск, даже не подозревают, что был момент, когда на повестке дня стоял вопрос самого существования города. Это и немудрено, поскольку в советское время подобные вещи не афишировались. Даже те, кто так или иначе сталкивался с происходящим, не имели общей картины и не могли оценить масштабов происходящего.
Но начнём по порядку. Итак... Возможно, многие уже забыли, что когда-то Кисловодск был своего рода климатическим оазисом. В те времена облака на небосводе Кисловодска появлялись всего лишь 3-4 дня в году. Это даже, если в Ессентуках и прочих населённых пунктах КМВ бушевали грозы. Такой вот уникальный мирок, огороженный цепочкой гор от остального мира.
Но однажды администрация решила, что городу для счастья очень не хватает водоёма. Учёные предупредили, что создание водоёма приведёт к заметному изменению климата. От них отмахнулись. Вложили деньги и создали на северной окраине города вполне себе солидное озеро.
Это было первым шагом.
Через несколько лет Нальчикский Высокогорный институт разработал методику и перешёл к экспериментам по вызыванию дождя. Это позднее, к середине 80-х эти эксперименты станут масштабными и будут иметь массу последствий, как положительных, так и отрицательных. А тогда, в начале 80-х, они ещё были местного значения, и Кисловодск тоже попадал в их зону действия.
Это было вторым шагом.
Ну а третий шаг сделала сама природа. Выдался очень дождливый май-июньский период. Ливни залили Кисловодск и окрестности. Повсеместно стояли лужи. И это при том, что ранее в этом районе дождей не бывало месяцами. А если они иногда и выпадали, то ливнями их назвать уж никак нельзя было.
Я в то время работал в Нефтекумске. Именно туда мне поступила радиограмма с приказом немедленно вылететь в распоряжение Кисловодского горисполкома и быть готовым к выполнению заявки на аварийно-спасательные работы.
Авиатехник загрузил в вертолёт кое-какое тех имущество, и мы с ним вылетели в Кисловодск.
Прибыв в Кисловодск, мы обнаружили, что вызвали не только нас. Туда же прибыл и Нальчикский Ми-8, которого тут же загрузили работой, поручив доставить на гору над Кисловодском мощные помпы со шлангами. Помпы были огромные, а шланги бесконечно длинные. С их помощью предполагалось откачивать воду из образовавшихся на горе водоёмов. Нашему маленькому Ка-26 такая работа была не под силу.
Работать мы должны были начать лишь на следующее утро. Оказалось, что в связи с бедствием, характер и размеры которого для меня были ещё не ясны, местные власти кинули клич по всему Советскому Союзу, чтобы специалисты соответствующих институтов срочно прибыли на КМВ для консультаций и поиска решения. Именно для подробного ознакомления этих специалистов с ситуацией и вызвали наш Ка-26.
В аэропорту нас встретил немного неказистый молодой человек, одетый, несмотря на жару, в чёрный костюм. Он представился представителем горисполкома, которого прислали, чтобы отвезти нас к месту ночёвки. Николай Куденко, мой авиатехник, сразу же окрестил его «Шестёркой». А когда выяснилось, что и приехал он на шестой модели Жигулей, то впредь мы его между собой так и называли: «Шестёрка» на шестёрке. На этой самой шестёрке он повёз нас в гостинично-курортный комплекс Велинград.
Комплекс Велинград состоял из нескольких многоэтажных корпусов и примыкающего к ним мотеля с деревянными домишками. Вот к этому мотелю и свернул наш «Шестёрка». Это не были отдельные домики. Длинное и узкое деревянное строение было разбито на несколько номеров. Дальше следовали другие подобные строения. Скрипучий пол и щели в стене. Две кровати, два стула и две тумбочки. И это всё. Удобства, разумеется, во дворе…
К сожалению, подобное мы встречали не первый раз. Почему-то подразумевалось, что коли мы прибыли к месту бедствия, то непременно и сами должны терпеть «лишения и тяготы». «У людей же горе!..»
«Шестёрка» отдал нам ключи, сказал, что заедет за нами не раньше девяти утра, сообщил, что «где-то здесь есть столовая» и быстренько покинул нас.
Понимая, что вздыхать и охать просто бесполезно, мы отправились искать эту самую столовую. Нашли. Однако оказалось, что за деньги здесь не кормят. Здесь прямо на столах лежали номера курортных карточек, и отдыхающие граждане занимали свои места за этими столами в соответствии с этими номерами. У нас же не было никаких курортных карточек, из-за чего нам просто указали на дверь. Поплутав по территории, мы обнаружили какой-то бар. В нём обслуживали за деньги. Здесь было сколько угодно выпивки. Но вот с едой и них была заметная напряжёнка. Нам удалось там раздобыть лишь бутерброды с сыром. Затолкав в рот по паре бутербродов и запив их каким-то соком, мы собрались уже уходить, тем более, что бар уже заканчивал работу и должен был вот-вот закрыться. И тут мы вспомнили про нальчан. То есть, про экипаж Ми-8. Надо полагать, что с заходом солнца они сели в аэропорту и сейчас едут сюда, даже не подозревая, насколько «горячий» приём их тут ожидает. Поэтому я вернулся и попросил завернуть мне с собой ещё несколько бутербродов.
Нальчан мы встретили по пути к своему домику. Они уже ознакомились с «хоромами», и матерное сопровождение эмоций, долетевшее до нас, красноречиво говорило об их впечатлениях от предоставленного жилья. Ну а когда мы сообщили им о состоянии дел с пропитанием, командир вертолёта по фамилии Майсурадзе и вообще зашёлся в матерном многоэтажье. И хотя мы их несколько успокоили запасёнными для них бутербродами, матерные отголоски всё же ещё долго доносились от их домика. Уж очень близко приняли ребята к сердцу обычную, в общем-то, ситуацию.
Утром, услышав за стеной ворчанье Майсурадзе, мы вспомнили, что рано утром нальчане должны «забросить» на гору ещё несколько помп, для чего за ними ни свет, ни заря уже приехала машина. Нам же можно было пока не торопиться. Встав, одевшись и умывшись, мы «озадачились» проблемой, где бы нам найти какого-нибудь врача. Ну, или медсестру. Дело в том, что, согласно существовавшего в те годы приказа, перед тем, как начать работу на оперточке, мы должны были пройти медконтроль у любого, оказавшегося поблизости, медработника, которого сами же должны и найти. Я заполнил предварительную «шапку» в журнале медконтроля и, пока мы прикидывали, где бы нам найти медработника, к нам в номер вдруг ворвался какой-то мужик.
- Вы почему на меня жаловались?
- А ты кто такой?
- Я главный врач.
- О! А мы как раз думаем, где бы нам врача найти.
Я подсунул ему заполненный журнал медконтроля. Даже не став вникать, странный мужик размашисто расписался в соответствующих графах, на которые я ему показывал.
- Так почему вы на меня жаловались?
Я никак не мог взять в толк, с чего это вдруг мы должны жаловаться на какого-то там врача, которого до этого и в глаза никогда не видели? Однако вдруг до меня начало доходить. Это ж ведь курортная зона. И здесь нет администраторов или директоров гостиниц. Здесь везде исключительно главные врачи. Выходит, что это и есть начальник этой «богодельни», в которой нас поселили. И похоже, что нальчане уже успели кому-то пожаловаться. А главврач тем временем продолжил:
- Мне позвонили из исполкома, сказали, чтобы я брал такси и ехал в аэропорт извиняться.
- Понятно. Но это не мы жаловались. Мы ещё не успели. Это нальчане. Наверное, злые были с голодухи. Их ещё рано утром увезли в аэропорт.
- Так что же мне делать?
- Ну как что? Бери такси и езжай в аэропорт.
Мужик глянул на нас зверем и резво выскочил из комнаты.
А ещё через какое-то время за нами приехал наш «Шестёрка». В аэропорту первое, что мы увидели, - это разговаривающих на повышенных тонах Майсурадзе и главврача.
- Интересно он, однако, извиняется…
Слушать и, тем более, «встревать» не хотелось. Поэтому мы быстро прошмыгнули мимо к своему вертолёту. Вскоре прибыли и наши пассажиры: какой-то учёный, который рано утром прилетел из Крыма и которого уже успели привезти сюда из Мин-Вод; его сопровождал местный организатор «мозгового штурма», которого между собой мы называли просто «Сопровождающим». С ними мы и вылетели к месту действия стихии.
Возможно, вам известно, что перед въездом в Кисловодск дорога разветвляется. Прямо через мост Кисловодск. Направо дорога на Джегуту, которую в перспективе собираются дотянуть до Сочи. Но есть ещё и дорога налево, которая поднимается в гору мимо дач и приводит к так называемому "Олимпийскому комплексу", а также к даче Брежнева. Той самой, в которую, если помните, в своё время тянули дорогущий бронированный кабель правительственной связи, а также из-за которой таки построили хорошую дорогу из Мин-Вод в Кисловодск. Вот именно по-над этой дорогой мы и полетели. Дорога плавно поднималась к дачам.
- Смотрите, что творится!", - показал вниз на дачи наш сопровождающий. Я бросил взгляд вниз и буквально оторопел. Не только волосы, но и наушники на моих ушах встали дыбом. На моих глазах в земле вдруг образовалась глубокая щель, в которую буквально ухнул дачный домишко. И щель захлопнулась. Просто какой-то фильм ужасов. Реально захотелось протереть глаза, поскольку ну не может же быть такого на самом-то деле! У следующего домика вдруг поехала стена. Домик потянулся за нею и рухнул в туче пыли. У третьего домика стены взялись складываться так, как будто это какие-то карты. "Карты" поползли вниз, попутно просто шутя выковырнув из земли довольно солидную яблоню. Вытаращив глаза от изумления, я спросил сопровождающего:
- А как же люди?
- Да людей-то мы уже эвакуировали. Кое-что мы предпринимаем, но, пока что, заметного эффекта нет.
Только сейчас я заметил вереницу самосвалов, которые выгружали на пути следования селя огромные металлоконструкции, пытаясь остановить процесс. Пройдя несколько выше дач, мы увидели, что метров 200 дороги было как ножом вырезано и сползло в сторону и вниз.
- Ну а теперь посмотрите, куда всё это ползёт, и вы без объяснения поймёте всю серьёзность ситуации.
Действительно, всё это ползло к Подкумку. В то самое узкое место, где в узкой горловине между гор параллельно Подкумку идут автотрасса, железная дорога, высоковольтная ЛЭП, газопровод, линии связи и прочая, и прочая, и прочая... Но сопровождающий продолжил:
- Мы рассчитали, что будет, если мы не найдём решения и нам не удастся остановить процесс. Как только сель перекроет Подкумок, река немедленно выйдет из берегов и в кратчайший срок затопит половину Кисловодска. Вода тут же начнёт размывать чернозёмный слой у подножья горы, что приведёт к его сползанию и обрушению. То есть, обрушившаяся гора похоронит под собой вторую часть города. И Кисловодск будет стёрт с лица земли.
Ничего себе! Перспективка…
Потом мы прошли выше вдоль срезанной автодороги в сторону «Олимпийского комплекса» и дачи Брежнева. В разных местах можно было наблюдать, как доставленные нальчанами насосы интенсивно откачивают воду из многочисленных водоёмов, образовавшихся из-за прошедших ливней и активно подпитывающих сель. Длинные шланги отводили воду вниз в разного рода русла. Было очевидно, что кроме всего прочего здесь имеют место быть и просчёты при строительстве дороги, выражающиеся в совершенно недостаточном дренаже. Точнее, в почти полном его отсутствии.
Мы ещё раз низко прошли над всем этим ужасом и направились к аэродрому. Попутно уже на другом берегу Подкумка я увидел ещё одну фантасмагорическую картину: Видимо откуда-то с вершины вниз прикатилась огромная каменюка. Она проломила забор частника и остановилась почти в трёх шагах от его дома. Размером каменюка была в полтора раза больше этого дома. И заполнила собой почти всё огородное пространство хозяина. Хозяин стоял тут же и чесал затылок. Думаю, что вряд ли ему удалось избавиться от подвалившего счастья...
Мы приземлились в аэропорту Кисловодска, и учёный с сопровождающим тут же отбыли «штурмовать мозги». Общего налёта оказалось менее сорока минут. Негусто. Если учесть, что это был один из пиковых месяцев, когда каждый вертолёт эскадрильи налётывал в день по 5-6 часов, то нас, похоже, в этом плане ждали одни разочарования. Мы-то рассчитывали, что будем хотя бы заправляться в Пятигорске, за счёт чего дневной налёт хоть немного увеличится, однако организаторы и тут подсуетились и выделили нам целый бензовоз, который безотлучно находится теперь рядом с вертолётом. Этак мы и на «какаву» не заработаем…
Поджидающий нас «Шестёрка» сообщил нам, что нальчане свою работу завершили и уже отбыли к себе в Нальчик. Ну а мы остаёмся ждать учёных из Душанбе, Камчатки и откуда-то ещё. Чтобы и им показать, что здесь творится. Мы поняли, что нам предстоит долго и нудно «мять бока» в своём мотеле. Погрустневшие от таких мыслей, мы погрузились в шестёрку, и «Шестёрка» повёз нас к нашему пристанищу.
Подъехав к Велинграду наш «Шестёрка почему-то не свернул к мотелю, а поехал прямиком к центральному многоэтажному корпусу. Догадываясь, что жалоба нальчан возымела-таки действие, мы, заинтригованные, молча ждали продолжения.
Центральный корпус имел одну входную дверь в центре корпуса, и к ней вела широченная лестница, на которой сейчас выстроилась большая компания людей в белых халатах. Как мне показалось, для коллективного фотоснимка. Чтобы не мешать, мы попытались потихоньку обогнуть компанию слева. Однако народ на ступеньках бодренько, как по команде фельдфебеля, так же стал перемещаться в ту же сторону, как бы преграждая нам путь. Причём их строй при этом отнюдь не нарушился. Приглядевшись, я обнаружил, что они вовсе даже не фотографируются. И почему-то пожирают нас глазами. А что это в руках у впереди стоящей женщины? Неужели хлеб-соль? Кого это они встречают? Ну не нас же, в самом-то деле!
Всё говорило о том, что встречают именно нас. Однако мозг отказывался верить тому, что видят глаза. Почему нас? Мы же не космонавты! Если даже и решили улучшить нам жилищные условия, то ведь это и всё. Нельзя же всё доводить до абсурда! Да и не мы же, в конце-концов, жаловались…
Мы попытались прорваться, не желая принимать такие правила игры. Вся толпа дружно последовала за нами к стойке администратора. Администратор удивилась, что мы как простые смертные, хотим получить ключ от комнаты и даже протягиваем паспорта. Отклонив наши паспорта, она сообщила, что на втором этаже для нас подготовлен номер-люкс и понеслась с ключом впереди нас, чтобы открыть нам дверь. Удивлённый «Шестёрка», забыв захлопнуть рот, повсюду следовал за нами, стремясь не пропустить ни одного акта столь необычного действа.
Номер оказался двухместным и двухкомнатным. Это был какой-то суперлюкс. Такие рюшечки на покрывалах и подушках я видел разве что в индийских фильмах про супербогачей. Непривычный в те годы телефон. Цветной телевизор. Два(!) санузла. Два душа. Прорва разных сервизов от малого водочного до большого столового. Мы втроём всё ещё топтались посреди комнаты и изумлённо разглядывали всё вокруг, когда в дверь постучала администратор и пригласила нас на обед. Это было кстати, поскольку со вчерашнего дня мы лишь перекусывали на бегу. «Шестёрка» тоже решил не упускать таких возможностей и ни на шаг не отставал от нас.
Нас повели к той же столовой, в которой вчера нам указали на дверь. Только зашли мы в неё с тыла, где оказался маленький банкетный зал. Здесь опять начались непонятки, поскольку весь персонал вёл себя так, как будто они только что натянули на свои задницы штаны после порки. Прямо посреди зала перед нами мгновенно выстроился строй, причём главный повар воинственно держал на плече огромный черпак, который замещал ему карабин. Они стояли перед нами навытяжку и испуганно пожирали нас глазами. Слегка уже привыкший к подобным фортелям, я скомандовал «Вольно». Все облегчённо расслабились, а шеф-повар начал пытать нас, что нам подать.
- Борщ есть?
Мы всячески пытались объяснить, что нам не надо изыски. Просто первое, второе и третье. Но, похоже, ребята боялись что-нибудь упустить. И бригада начала метать на наш стол всё подряд. В кратчайший срок большой стол был завален провизией в количестве, с которым и десантная рота не справилась бы. Какое-то время мы молча наблюдали. Но когда к столу подтащили целый ящик сливочного масла и принялись выгружать его на стол, я не выдержал:
- Погоди. Остановись! У вас что, вообще крыша поехала? Вы в самом деле полагаете, что такое количество пищи можно съесть? Не сходите с ума!
На нашем столе оказалось огромное количество вкуснятины. Отведав того сего совсем понемножку, мы вдруг обнаружили, что наши животы набиты до отказа.
На подходе к своей шестёрке наш «Шестёрка» придерживал руками заметно округлившийся живот. Наверное и я со стороны выглядел не лучше. Мы не без усилия поднялись на второй этаж. Николай развалился на шикарном диване и включил цветной телевизор.
- Ничего себе, попали!.. Нам здесь разве только баб ещё не предлагали…
Едва я сказал эту фразу, раздался стук в дверь. Мы переглянулись, и я пошёл открывать. В дверях стояли две очаровашки.
- Девчата, вам чего?
- А нас к вам послали…
Я оглянулся на Николая. У Николая глаза изумлённо лезли на лоб, а сам он лез с ногами на диван и так вжимался в его спинку, будто собирался в ней раствориться. Разумеется, он, как впрочем, и я, чувствовал себя ну прямо-таки совсем не в своей тарелке. Не знаю, чья это была тарелка, но явно не наша.
- А зачем?
- Да вот, принесли чай, печенье, сахарок… Может быть, вы захотите чаи погонять…
Лучше бы не напоминала. Раздувшийся живот не хотел ни чая, ни еды, ни девчат…
- Нет, девчата. Спасибо. Мы тут у вас уже обпились чаю…
И я закрыл дверь перед носом очаровашки…
Приходящий в себя Николай начал потихоньку сползать с дивана.
- Воистину, крепенько взгрели нашего главврача!
Но и всё равно, степень этого «разогрева» как-то никак не укладывалась в наших головах.
Последующие дни мы так и возили по одному учёному в день и подолгу кружились над каждым «ужасом», пытаясь хоть что-нибудь налетать. Но, судя по лицам наших учёных, кардинального решения они всё никак не могли найти. Учёные считали, предлагали и тут же применяли разные меры, но грунт упрямо приближался к критической черте. Лишь на третий день в глазах учёных я наконец-то заметил некий огонёк, который говорил о том, что что-то стало получаться. Ну а вскоре и необходимость в нас отпала, поскольку ситуация начинала быстро нормализовываться. Трагедия была предотвращена. А широкая публика так и не узнала о столь грозной опасности, некогда угрожавшей славному городу Кисловодску.
Понятно, что шикарный быт всё равно не заменит налёта, поэтому я быстренько оформил документацию, и мы с Николаем стремглав «рванули» в Нефтекумск, чтобы в оставшиеся до конца месяца дни успеть хоть что-нибудь налетать.
Такая вот история…
2018.