Я вышел из клуба изрядно навеселе. Мы с приятелями выпили очень много. Я подумал, что мне уже достаточно, расплатился с барменом и вот, пошатываясь, иду по дороге. Не скажу, что горжусь собой, но, снова дав себе обещание, что это в последний раз, я сел за руль своего «Мерседеса». Чертыхнувшись, я еле попал ключом в замочную скважину, автомобиль зарычал.
Я аккуратненько вырулил с парковки, фокусируя взгляд на машинах и пешеходах. Я частенько катался пьяным, без зазрения совести. Этот раз ничем не отличался от предыдущих.
Я небыстро покатил по знакомым дорогам, зная, что обычно на них нет полицейских. Я уже представлял, как сейчас брошу машину на улице, чтобы не лавировать на тесной парковке, постою под струями теплого душа, выпью аспиринчика, задерну шторы и упаду в мягкую кровать, просплю завтра до обеда и проведу день в легком похмельном мандраже.
Я выехал на мост через реку. Я был пьян. Наверное, руль не очень слушался меня. Последнее, что помнил – мой полет с моста.
Щека очень затекла. Я погладил ее и поднял голову.
На щеке оказался песок. Я его стряхнул. Откуда песок?
И вообще было очень жарко, сверху нещадно палило солнце. Откуда такое солнце в октябре? Я посмотрел на небо. Голубое, без единого облачка.
Опустил взгляд и увидел пирамиды. Египетские пирамиды, я был однажды около них на экскурсии.
Пирамиды здесь? Я уже не сплю.
Я осмотрелся.
Как в советском фильме улетел «вместо Толика»? Не смешно.
Я попытался встать. Постепенно меня обступили какие-то люди, они наряжены будто в карнавальные костюмы египтян – ноги голые и короткие юбки-латы, в руках копья. Я не понимал, что они говорили, потыкивая меня копьями.
- Эй, осторожнее, - я оттолкнул палки.
Я не понял, что они говорят.
Я спрашивал их по-английски, но они только кричали, я поднял руки, не сопротивляясь. Я не понял, на каком языке они говорят, не немецкий, не английский. Египтяне, мать их. Это что, дурацкий фестиваль? Что за отношение к иностранным туристам?
«Пора бы прекратить этот розыгрыш», - я оглянулся по сторонам, чтобы увидеть организаторов или хотя бы палатку с газировкой, очень хотелось пить.
Но моему взгляду открылась лишь пустыня и пирамиды, ни одного автомобиля и даже ни одного продавца воды. Более того, люди выглядели странно – все в костюмах. У пирамид стояли несколько верблюдов. Никаких следов автомобильных шин. Да что происходит?
Окружавшие меня смуглые парни не успокаивались, тыкали в меня копьями и не начинали говорить по-английски.
Я прикрикнул на них, но получил только тычки в спину, они толками меня в сторону верблюдов.
- Что вы делаете? What are you doing? – я отталкивал их палки и смеялся, но, казалось, они-то не шутили. Я потрогал свои карманы, достал сотовый телефон, связи не было. Я поднял его на вытянутой руке, пытаясь поймать сигнал.
Они вдруг закричали, схватили меня за руки, отобрали телефон. Я возмутился, но они не реагировали, связали мне веревкой запястья и потащили. Я матерился и еле поспевал за ними.
Я шел, оглядываясь, но не видел ни одного следа цивилизации. Я бросил взгляд на сфинкса, его нос был на месте! Что, египтяне приделали нос сфинксу? Почему именно сейчас? Как на это смотрит ЮНЕСКО? Но никто не внял моим жестам, парни равнодушно оглядели сфинкса.
- Я буду жаловаться в посольство! Что вы себе позволяете…
Но они только накинули мне на голову мешок. Еще не легче.
Не знаю, сколько меня так вели на солнцепеке. Я шел как баран на веревке. Я сорвал голос и больше не пытался качать права. Когда-то же это должно закончиться, уж тогда я им устрою.
Я слышал, что вокруг идет много народу, вели не только меня.
И хоть бы одно английское словечко. Все болтали на каком-то тарабарском языке. Я попытался заговорить с рядом идущими людьми, но меня снова начал толкать в спину парень с копьем. Я выругался и обреченно пошел дальше.
Было очень жарко, я весь вспотел. Я шел и мечтал о душе. А для начала нужно разобраться, чья из моих друзей эта неудачная шутка? Кто меня сюда отправил? Как выбраться из Египта? Паспорта у меня с собой не было.
Этот розыгрыш затянулся и начал меня утомлять. А может быть меня похитили?..
Я был просто изможден, когда нас, наконец, остановили. Судя по свету, который перестал ярко пробиваться сквозь мой мешок, солнце клонилось к закату.
Я вновь пробовал возмущаться, но мои мольбы остались без ответа.
Был слышен шум воды, грохот и гул голосов.
Нас загнали на какой-то корабль. Я матерился и не хотел удаляться от места своего прибытия сюда. Наконец, усадили на пол и я уснул.
Я просыпался несколько раз, мы поплыли. Меня тошнило, но я терпел. Не хотелось наблевать в мешок, который надет тебе на голову.
По моим ощущениям прошло много часов.
Меня подняли и опять куда-то погнали, я шел с толпой так же небыстро идущих людей. Мы сошли с плавсредства по импровизированному трапу и поплелись по пескам. Снова шли довольно долго. Судя по гулу, прибыли в какое-то поселение.
Меня толкнули на землю, и я сел, прислонившись к горячей стене.
Я сидел и сидел, все вокруг суетились, кричали и топали мимо. Я очень хотел пить. Я подремал. Меня разбудил толчок в бок.
- Да что меня весь день толкают? – крикнул я, меня дернули за руки, я поднялся. Меня опять куда-то повели.
- Отпустите же меня… Где полиция?...
Покрытие под ногами с песчаного сменилось на каменное. Передо мной и моими сопровождающими открывались засовы на воротах и закрывались за нами. Звуки стали гулкими, я понял, что мы зашли в помещения, видимо, такие большие, что в них слышалось эхо. Здесь вкусно пахло какими-то благовониями и едой. Я очень хотел пить и есть. Шуршали одежды, слышалось много и женских голосов. Да где же я?
Наконец, с моей головы сдернули мешок, меня на время чуть ослепил яркий свет. Я прикрыл глаза рукой.
Я стоял в огромном зале. Вокруг сидело и стояло много народу, мужчины и женщины, все были наряжены в карнавальные костюмы египтян, в том числе и мои сопровождающие. Я молчал и разглядывал зал. В чашах горели разведенные костры.
Довольно мило и богато. Но что я здесь делаю?
Вдруг один из сопровождающих меня парней что-то громко гаркнул, я чуть не подпрыгнул от неожиданности.
- Что ты орешь.. – вырвалось у меня.
Второй снова ткнул меня копьем, я со злостью оттолкнул копье за металлическое острие.
Они оба обозлились, нанесли мне несколько ударов под дых, отчего я скрючился, еще по спине и голове, я закрывал ее руками как мог. Они наставили на меня свои палки. По залу прокатилась волна возгласов.
«О, какой я страшный враг, с похмелья, в запыленных от вашей пустыни кроссовках, что я вам могу сделать…».
Я сел прямо на каменный пол, скрестив ноги.
Мой охранник снова на меня закричал, но я взялся за голову, которая очень болела, и закрыл глаза. Мне надоел весь этот цирк. Я очень устал от жары, я хотел спать и съесть какой-нибудь жирный мясной суп. Но вместо этого сижу как клоун на египетском балу, и все на меня пялятся, как на петрушку.
Внезапно присутствующие замолчали, и кто-то заговорил. Я поднял взгляд.
На возвышении в центре зала сидел мужик, фараон, видимо, как я понял, извлекая из памяти скудные картинки из книг по истории древнего мира.
Он что-то говорил мне. А что толку? Я ничего не понимал. Я пожал плечами и продолжил сидеть.
Он поднялся со своего золоченого трона. Он оказался довольно высоким.
«Ну, ты и нарядился, чувак. Уж точно не для меня».
Он величественной походкой подошел ко мне, подав моим охранникам знак отступить. Те повиновались, отошли, опустили головы.
Я подумал, что невежливо перед самым важным из этих чудаков сидеть на полу.
Я медленно встал, чем опять напряг мою охрану, но я не делал резких движений.
Мне стало смешно и я подумал, было бы забавно отвесить поклон в стиле Д'артаньяна. Со всей грацией, на которую я был способен, я совершил полутанцевальное па в виде реверанса из виденных мной французских мелодрам, чем вызвал одобрительный шепот дам. Я чуть не прыснул со смеха, представив, как бы сейчас позабавились мои друзья Димон и Стас.
Но главному чуваку, похоже, мой кульбит понравился. Он едва заметно кивнул, довольный стоял около меня и внимательно разглядывал.
У меня болел бок, спина и особенно голова. Мне бы прилечь.
Он что-то начал мне говорить, я все равно ничего не понял. Я снова извиняясь пожал плечами. Он кивнул, но, похоже, не расстроился, и показал рукой на карманы моих джинсов, они оттопыривались. Фараон вопросительно еще раз указал на них пальцем. Я понял, что он хочет, чтобы я вынул их содержимое.
Я показал ему – или по крайней мере попытался показать – жестом, что хочу пить, изобразив невидимый стакан и поднеся его ко рту. Фараон махнул, и мне принесли кубок с жидкостью. Я понюхал ее, потому что отравиться не хотелось. Но какой у меня был выбор? Во-первых, другой воды у меня не было, во-вторых, фараон мог обидеться. Охранник развязал мне руки, и я с удовольствием напился. Господи, наконец-то, в меня влилась жидкость, я мечтал об этом весь сегодняшний супер-сказочный день.
Я снова изобразил поклон главному чуваку и стал вытаскивать предметы из карманов джинсов и пиджака. Я достал зажигалку, носовой платок, мои водительские права, жевательную резинку, пятимиллилитровый пробник туалетной воды, шариковую ручку.
Фараон с интересом смотрел на эти предметы, но руками трогать не рисковал. Я взял пачку жвачки, достал одну пластинку и зажевал. По залу опять прокатился ропот. Я пожевал резинку, причем я видел, что фараон раздувает ноздри, уловив мятный запах. Потом я применил еще один свой талант, помимо реверанса, - я надул из жвачки пузырь. Тут уж окружающие и вовсе обомлели, восторженно зашумев. Фараон тоже смотрел с удивлением. Потом он протянул мне руку. К нему подбежал какой-то тоже нарядный, хотя и не такой шикарный как фараон, мужик. Он схватил фараона за руку, что-то нашептывая ему в лицо, но фараон кратко ему ответил и зажевал поданную мной жвачку. Ему явно понравилось, он долго жевал, но пузырь, естественно, надуть не смог.
«Не все могут короли…».
Затем я взял в руки зажигалку, выдержал паузу и открыл крышку, из-под которой вырвалось маленькое пламя. Присутствующие в зале даже вскрикнули, фараон чуть отшатнулся, но потом подержал над пламенем зажигалки руку, убедившись, что пламя вполне для него привычное. Наверное, он думал, что я колдун. «Сейчас меня сожгут как ведьму…». Он восхищенно кивнул мне, разглядывая металлический предмет. В зале все захлопали.
Фараон обернулся к присутствующим, что-то опять громко сказал. Заиграли музыканты. Подошел какой-то мужик, собрал все мои предметы и удалился. «Эх, права... подаренная ручка…». Фараон махнул моим охранникам, мне не стали связывать руки, но накинули веревки на ноги, так что я не мог делать широкие шаги. Меня тычками, хотя уже не такими ожесточенными, отвели к столу, стоящему неподалеку от стола фараона, посадили одного, поставили на стол кувшин с водой, я снова напился, это блаженство. Вполне себе симпатичные девушки, видимо, служанки, принесли тарелки с едой, пахло вкусно, хотелось есть.
По кивку фараона с большой помпой мне преподнесли тушеный лук, будто это диковина. Я постарался поклониться с грацией, на какую только был способен.
Я ел и, наконец, смог рассмотреть людей вокруг. Зал был огромный, с колоннами и резными стенами. Золото, камень. Да и присутствующие блистали драгоценностями. Женщины были разные, были и очень красивые. Глаза у всех подведены черным, отчего дамы казались роковыми и знойными. Но я старался ни на ком не задерживать взгляд, кто знает, может, у них принято убивать чересчур назойливо глядящих на женщин незнакомцев?
И все, естественно, смотрели на меня.
Рядом с фараоном сидела, видимо, «фараонша», она была довольно красива, вся увешанная бирюльками, с горделивой осанкой.
Я наелся и меня начало клонить в сон. Я вежливо старался сидеть ровно, добросовестно изображая гостя на балу. Я уже и не мечтал, чтобы этот бредовый день закончился. Глаза мои закрывались, я несколько раз клюнул носом, мотнув головой. Внезапно я провалился в долгожданный сон.
Новый день. На этот раз я лежал щекой на подушке.
«Надо же было такому присниться?...Фараонский бал…».
Я открыл глаза, но снова увидел египетские интерьеры вокруг себя. У меня вырвался стон разочарования.
Я лежал в довольно большой светлой комнате с шершавыми стенами и красивой мебелью. Подо мной была кровать, хотя и очень твердая. Я обреченно перевернулся и снова зажмурился.
Почему я здесь оказался и как вообще это возможно?
Насколько я вижу, они все настоящие, никакие не актеры. Я что, на машине времени прилетел? Ох…
В дверь постучали, и вошел парень, видимо, слуга.
Принес мне какие-то тряпки, жестами показал на свое одеяние. Видимо, я должен был их нацепить так же. Я кивнул. Он ушел. А где мои джинсы и пиджак…
Я прошел по комнате, осмотрел предметы, рисунки на стенах, вазы. Подошел к окну, из него открывался красивый вид. Дворец был огромный. Даже не дворец, а целый комплекс.
Внизу была видна высокая стена и сновало много народу. Мужик на арбе катил кучу посуды. Солнце снова палило.
Я сел на резную лавку, попил из стоявшего рядом на столике кувшина, откусил от неведомого фрукта из тарелки.
Голова сегодня не болела, но яснее не стала.
По моим подсчетам – я делал зарубки на палке, чтоб не спутаться, - я жил во дворце фараона почти три месяца.
Каждое утро я наделся проснуться в своей прошлой жизни в Москве в свое время. Но ничего не менялось.
Странное путешествие во времени произошло лишь один раз и в одну сторону.
Домой хотелось очень. Я думал, как там мои родители, моя семья, мои друзья, работа. По их мнению, что со мной произошло? Но уж точно никто из них не предполагал, что со мной творится на самом деле.
Наверное, я был все время грустный, раз фараон ободряюще улыбался и делал мне приятные вещи.
У меня были довольно крутые по их меркам апартаменты. Фараон мне благоволил, так что под его протекцией я делал все, что хотел, хотя лишнего я себе не позволял.
Так как я не сбегал - да и куда бежать? - то я и сам мог передвигаться по дворцу и прилегающим территориям. Охранники всегда передо мной расступались и везде меня пропускали. Я надевал повязку, пояс и сандалии, которых мне выдали всех фасонов и цветов, и гулял по жаре. Довольно скоро я загорел и стал коричневым как все вокруг.
Во дворцовом комплексе была куча храмов и возведен отменный сад. Несмотря на знойный климат, зелень буйно цвела, потому что целая армия рабов, выстроившись от реки до сада, по цепочке полдня передавала ведра воды для полива.
Во дворце все время что-то перестраивали, доделывали, рисовали, выпиливали. Тут и там втискивали огромные и не очень большие статуи и еще мастерили крупных жуков – к ним фараон особенно неровно дышал – раскрашивали их рисунками и благоговейно носились с ними, как с писаной торбой.
С утра по велению фараона меня вели в его покои. Его приближенные были не рады ни в принципе моему появлению, ни моему присутствию по утрам. Но раз фараон так хотел – они не смели перечить.
Кстати, я все время боялся, что меня отравят. Мало ли, что у них на уме. Потому старался есть с семьей и приближенными фараона, мне казалось, так меня отравить не решатся.
Фараона с утра долго мыли и причесывали, для этого приходила целая армия мужиков. Как в добром салоне красоты. Ему полировали ногти. В его бородку вплетали накладные пряди и мотали какие-то косицы, а на голову надевали парик и украшения, килограммы украшений – змей, скарабеев и птиц, прямо зоолог-ювелир. Я бы взмок в таком наряде. А он ничего, терпел, привык, видать.
Фараон забавно протяжно называл меня по имени:
- О-лег, - двумя отдельными слогами.
Мне он велел себя звать как-то типа Аманухотепа, я упростил до Аменхотепа или даже иногда до Амена. Но я говорил почтительно, и он не был против.
Нам приносили мои вещицы и он просил меня вновь и вновь показать, как все работает. Стеклянный пробник духов из парфюмерного магазина он открывал едва дыша. «Ты еще пульверизатор не видел, хех». Он тоже научился извлекать пламя из зажигалки, это можно было делать только мне и ему. Шариковой ручкой он благоговейно выводил рисунки на свитках. Я понимал, что скоро газ в зажигалке и чернила в ручке закончатся и наступит конец фокусов. Фараон, мне кажется, тоже это понимал.
Еще он любил брать мои водительские права и прикладывать к моему лицу, удивляясь сходству картинки с оригиналом. Местные художники искоса смотрели на меня, не понимая, где я взял такой портрет тонкой работы.
«Рисуйте свои профили, ребята, это будет ваша визитная карточка на все времена».
Выходы фараонского семейства были слишком помпезными и долгими на сборы. Тут уж они с женой надевали килограмм по двадцать украшений, сияли как медные тазы. Нас садили в носилки, и шли мы очень медленно. Вокруг певцы пели какие-то заунывные песни. Как похоронная процессия. И вообще мне было неудобно перед парнями, которые тащили меня в носилках, я бы и прошелся.
Больше мне нравилось гулять с фараоном (хотел сказать «вдвоем», но эта армия из ста человек чуть поодаль от нас не давала о себе забыть). Такие прогулки были редкими, но ему, похоже, тоже нравились. Он меня водил в разные концы дворцового комплекса, величественно поднимая руку, указывая на что-нибудь необычное или искусно выполненное. Я почтительно изумлялся, как добрый гость. Хотя все вокруг, действительно, было обалденным.
А я даже не мог это сфотографировать. Никому не показать, жаль.
Я выучил некоторые их слова для хоть какого-то общения. Фараон в ответ просил меня произнести названия предметов на моем языке, потом долго негромко их повторял.
Иногда мы ходили к Нилу. Свита фараона тащила нам сиденья и тарелки с едой, но мы и просто шли по берегу, даже молчали по большей части.
Я рисовал на песке картинки своей московской жизни. Я рисовал все подряд: здания, машины, бытовую технику, людей, посуду и еду. Он очень долго и внимательно разглядывал мои каракули, хотя рисовал я хорошо.
Когда мы уходили с берега, по кивку фараона выбегали художники и срисовывали все, что я набросал на песке. Еще мои художества обносили колышками. Так что по берегу впоследствии было вбито очень много колышков. Видимо, до ближайшего разлива Нила.
И все равно мне было очень скучно. Я хотел домой.
Я не хотел верить, что я тут навсегда.
Фараон прислал мне в помощницы девицу, ее звали Мосвен. Имя ее напоминало мне какую-то госструктуру типа Мосводоканала или Моссвета.
Она была ну очень красивая. Она пыталась поначалу мыть мне ноги и падать ниц, я ее быстро отучил. Постепенно я привык к ее присутствию, в конце концов, на нее было просто приятно смотреть. Ночевала на кушетке рядом, благо кушеток были полны апартаменты. Она прибирала, приносила мне одежды, воду и что-нибудь перекусить, что-то пела на своем тарабарском языке и скромно улыбалась. Спать я с ней не собирался, гражданка иностранного государства все-таки, языковой барьер и все такое; она, похоже, расстраивалась по этому поводу.
Однажды Мосвен пропала, вместо нее прислали еще одну, тоже не менее хорошенькую. Но я уже привык к первой, твердил фараону при встрече про эту Мосвен, и вечером ее вернули, она была очень радостная. Пришла нарядная – вся увешанная золотыми бирюльками в виде зверей. Видать, вступила с фараоном в одно сообщество зоологов. Наверное, ее так «повысили», раз одарили украшениями. Я приносил ей цветы из сада - меня никто не ругал, что я их выдирал, - или какие-нибудь диковинные подарки от фараона, отчего она впадала в буйную радость.
В один из вечеров я вернулся с прогулки в свои апартаменты, а Мосвен стояла голая посреди комнаты (бусы не сняла, конечно). Ну, что ж, будем жить как парочка, что я, каменный что ли.
Как-то раз я напился пива (представьте, они варили что-то похожее на пиво) и так мне опять стало грустно, что я пошел к ремесленникам и выпросил у них несколько досок. Мне так показалось, что я вежливо выпросил, на самом деле они ничего не поняли, как обычно, но особо не сопротивлялись, что я упер их древесину.
Я скрепил четыре доски скобами в прямоугольник, сделал ножки и установил эту раму на выступе дворцовой стены, на который мог выходить из своих комнат. Углем написал на нижней доске «sony» - это стал мой деревянный телевизор. Я вытащил покрывала из комнат, расстелил их перед своим телевизором - надо сказать, огромный такой, с хорошей диагональю получился телевизор, - взял кувшин с пивом и смотрел через раму на закат. Как будто я дома на диване. Аж до слез пробрало.
Мосвен с круглыми глазами выглядывала из комнат на мою импровизированную лоджию. Я велел ей сесть рядом и дал ей немного пива. Мы как два дурака смотрели в деревянные ворота. По Дискавери показывали довольно однообразный фильм про очень красивый закат в Египте.
На следующий вечер фараон и половина фараонской знати валялась на выступах и верандах дворца, глядя в деревянные телевизоры на закат. Фараон мне улыбнулся и отсалютовал стаканом.
Так проявление моей ностальгии стало египетским мейнстримом.
Через пару дней произошло событие, выбившее меня из колеи.
С утра во дворце стоял шум и гам. В мои апартаменты прискакали аж главные вельможи, все кланялись и жестами приглашали выйти наружу пойти с ними. Я быстро оделся, подмигнул Мосвен и пошел с ними.
Фараон был взволнован и даже не слушал, как обычно в этот час, заунывные молебны. Видать, дело совсем важное, раз хор пропустил.
- О-лег! – только и воскликнул он.
Схватил меня за руку и совсем не фараонской быстрой походкой мы двинулись на берег. Там довольно стремительно большой группой погрузились на корабль и плыли много часов, похоже, в том направлении, откуда я прибыл.
Этот морской вояж было не сравнить с мои первым путешествием – паруса развевались, я как белый человек без мешка на голове мог и пройтись, и посидеть на диванчике, и скушать арбуз или – о, чудо – репчатого лука.
Я даже поспал.
После речного путешествия нас несли на носилках, фараон усадил меня вместе с собой, чем вызвал очередную волну негодования у своих важных товарищей. Нас несли-несли, опять вогнали меня в дрему, как мне ни было неловко перед фараоном.
Вскоре фараон начал распахивать шторки нашей тачанки, вглядываясь в горизонт. Я увидел набившие мне оскомину злополучные пирамиды и носатого сфинкса, будь они неладны. Отправьте меня срочно домой.
Вдруг я опешил – между пирамидами и сфинксом что-то темнело, и будь я проклят, если это не мой… не мой автомобиль?!
Я просто онемел.
Я протер глаза, мираж не пропал.
Я выскочил из носилок и побежал. Фараон кричал мне: «О-лег, О-лег!».
Потом поговорим, дорогой друг. Я в автосалоне при покупке так не прыгал, увидев автомобиль, как сейчас.
Мерседес мой дорогой, Мерседесик. Только не рассеивайся же.
Мерседес не пропал.
Я подбежал к нему и обнял за капот, за крышу, прямо как старого приятеля.
Охрана подбежала за мной, но не подходила.
Фараон тоже прибыл и со мной осматривал машину.
Изумлению моему не было предела.
Нам разбили лагерь рядом. Фараон разрешил мне жить в его шатре. Он пристально смотрел на меня.
А я думал, как так произошло, откуда моя машин тут взялась?
Что это, второе открытие временного и пространственного портала?
Почему он прилетел позже меня?
Не прилетело ли еще чего?
Почему я оказался здесь и до сих пор здесь?
И я очень хочу обратно домой.
Мы с фараоном вышли из шатра и смотрели в ночное небо. Вдруг еще что упадет. Вот бы бабушка моя, например. Она бы закормила всех пирогами.
Кстати, автомобиль был целым, без видимых повреждений.
Когда днем я начал судорожно выдувать песок из пазов машины, фараон распорядился закрыть его тканью и вообще поставить вокруг него шатер.
Фараон палкой на песке нарисовал значок звезды Мерседеса.
«Сечешь, парень», - я ему улыбнулся.
Я нарисовал ключ от машины.
Он нарисовал дворец. И кивнул мне.
Мда, ключ во дворце. Но кто же знал, что мы помчимся заводить машину.
Путешествие туда-обратно заняло несколько дней.
Мосвен опять голая ждала меня в комнате, я устало улыбнулся, и мы завалились спать.
На следующий день фараон с утра уже ждал меня.
Нам принесли ключ от машины на нарядной подушке и мы пошли прогуляться налегке (и сто человек поодаль: с оружием, со скамейками, с кувшинами, с блюдами) до Нила. Я, как водится, взял палку и начал выводить свои шедевры – я нарисовал сфинкса и пирамиды, фараон улыбнулся. И, надо сказать, я их так сносно нарисовал, что мой товарищ Амен даже горделиво приосанился.
А я вывел рядом петлю трассы типа Формулы-1, то поднимающуюся, то опускающуюся, а на ней мчащийся Мерседес.
Это был просто рисунок с фантастическим сюжетом, но фараон заинтересовался, долго рассматривал, жестами попросил меня более четко дорисовать некоторые детали.
Потом он вдруг подозвал художника, стоящего невдалеке и готового броситься перерисовать мои художества. Фараон отобрал у него свиток и кисть с принадлежностями и попросил меня нарисовать то же самое на свитке.
Я пожал плечами, уселся на песок и как мог старательно и более детально вывел этот же рисунок.
Фараон решил строить гоночную трассу. Звучит-то как.
Следующие несколько дней он просил меня модифицировать картинку, уточнял детали, показывал материалы, мерил ширину и длину. Я и сам толком не знал, как ее наверняка сделать, но кивал или отрицательно качал головой на его предложения.
Мы набили материалами несколько кораблей, согнали кучу народу. Взяли ключ от Мерседеса - я надеялся, что батарейка жива, - и поплыли всем табором к месту парковки, то есть к объектам наследия ЮНЕСКО – пирамидам и сфинксам.
Пока по моим корявым рисункам-чертежам вспотевшие египтяне пытались построить из древесины гоночную трассу, мы с фараоном заводили в шатре мою машину.
Ключ работал, автомобиль заводился, бензина было достаточно, фараон улыбался и смотрел на происходящее круглыми глазами. Он облазил автомобиль вдоль и поперек, гладил и кожу, и дерево, и ковролин, и кнопки. Мне кажется, сиденья настолько ему полюбились, что он легко поменял бы на них стульчак трона.
На машине мы не ездили – я пояснил как мог, что песок – не та поверхность. Фараон не спорил.
Я не сторонник рабовладельческого строя, но знаете, если фараон чего-то хочет – он получает это довольно быстро.
Через несколько дней круглосуточной работы и в солнечный зной, и под светом факелов у нас была готова корявая и странная (с таким-то проектировщиком) гоночная трасса. Она была деревянной, кольцевой и проходила перед сфинксом.
«Кто бы из моего времени узнал – не поверил…».
Запуск неведомого агрегата наметили назавтра.
Всю ночь я проворочался, думая, что завтра смогу поделать что-то отличное от созерцания древнего Египта.
А вдруг я сяду в машину, поеду и внезапно окажусь обратно в Москве?
И конец моему странному приключению?
Я уж в Египет тогда ни ногой. Ну, в первое время уж точно.
Если я вернусь, что родителям сказать? Где я был полгода?
Господи, прошу, давай я завтра вернусь обратно… я не то что пить, я на машине ездить перестану.
Фараон тоже не спал, вздыхал и ворочался.
К утру я забылся сном.
Фараон разбудил меня очень рано. Он был серьезен и молчалив, нарядился как на праздник.
Мы вышли из шатра.
Вокруг трассы собрались все – работники, рабы, свита, часть семьи фараона.
Автомобиль, как я и просил, перенесли на деревянный помост.
«Ну, ребята, раз вы камни в пирамиды как-то смонтировали, то для вас перетащить машину – плевое дело».
Фараон положил мне руку на плечо и взял с протянутой ему подушки ключ. Я проникся всей важностью момента и пожал его руку. Хороший ты парень, фараон, я б дружил с тобой даже в Москве.
Я нажал на ключе кнопку открытия двери и распахнул ее. Публика ошеломленно вскрикнула.
«Да ну вас, сил моих уже нет жить с вами», - подумал я.
Завел машину, ах, какое прекрасное чувство.
Погазовал.
Включил «драйв» и поехал по нашей импровизированной трассе, сначала медленно. Трасса поскрипывала, но держалась.
Посмотрел на фараона, он улыбнулся мне. Я почтительно кивнул.
Проехал мимо Мосвен. Она стояла, прижав ладони к лицу, ошарашенно смотрела на меня. Я послал ей воздушный поцелуй.
«Смотри мой телевизор, дорогая, только пульт потерялся».
Я медленно проехал пару кругов.
Эх, ну кто, кто в мире мог еще похвастать поездкой на тачке у пирамид по трассе, которую построил фараон?! Ха!
Только жить я тут и так больше не хочу, ребята, спасибо вам за все.
Я начал разгоняться, мотор взревел, трасса была шаткая и валкая.
На подъеме я вильнул рулем – слетел на скорости с помоста.
Второй мой полет снова был недолог.
Вся жизнь не пронеслась у меня перед глазами, мелькнул лишь целый нос сфинкса, которого сейчас не будет.
«Ничего, я не последний, кто вам его отломит», - подумал я.
2017