Стояло раннее светлоокое утро. Она открыла окно... и вылетела в него к чертовой матери. Немного повисела над городом, наполняя лёгкие свежим выхлопом первых машин, лениво выруливавших из гаражей и, эффектно сделав плавный кульбит, растворилась в мерцающей синеве.
— Вот и ведьма полетела, - отстранённо констатировал Тарас, потирая неведомо где и когда ушибленный локоть и отталкивая кота, назойливо льнущего к его не первой свежести джинсам, разорванным не только на коленках, но и оборванным в принципе...
— Брысь, Брыська, - вяло отбрыкнулся он от ласкуна так и не обзаведшегося именем собственным за долгие месяцы сосуществования.
Кот, уяснив, что кормить его не собираются, принялся долизывать остатки позавчерашнего супа из немытой тарелки, стоящей на самом верху импровизированной посудной «горки» в раковине. Тарас прищурился, пытаясь на глаз определить самую свежую из батареи пустых бутылок, горделиво возвышающихся бок о бок с одноименной чугунной сестрой, имеющей несмотря на наименование, несколько иное предназначение, нежели утолять жажду заросшего недельной щетиной Тараса. Но ему это не удалось и, стукнувшись башкой о словно нарочно поднырнувшую под его голову настоящую батарею, ругнулся и, махнув рукой, снова поплёлся в комнату к вечно манящему своей мнимой доступностью, но и такой же вечно обманчивой якобы причастностью к чужой жизни, Интернету.
Пожалуй, можно беглым взглядом пробежаться по комнате, коли замысловатость повествования забросила нас туда. В углу рядом с окном располагалась видавшая виды тахта, сверху которой небрежно валялось старенькое, давно нестиранное (а может и никогда не стиравшееся) детское одеялко. Напротив окна недалеко от «спального места» возвышался массивный дубовый стол — пожалуй, единственный достойный предмет обстановки, ещё сохранявший (несмотря на все старания-не стирания пыли нонешнего домовладельца) остатки былого шарма прошлых хозяев. Стол, впрочем, был даже не столь завален, как другие прочие движимо-имущественные обитатели этой хрущёвки постсоветского пространства и времени... На этом образчике околосоветского авангарда размещался штаб Тарасовской разведки — вылазок в Интернетно-привлекательный внешний мир. Снизу под столом стоял грубый, сбитый из неструганных досок то ли ящик, то ли табурет (брошенная поверх старая фланелевая рубаха определить это с явной точностью не позволяла). Вот на этом "недостуле" и угнездился теперь Тарас. Монитор привычно мигнул и наполнился словно изнутри голубоватым мерцанием, обещая скорую встречу с неизведанным...
По ту сторону «голубого экрана» застыло молчание.
— Ой, кто здесь? - испуганно вскрикнула тишина. Вскрикнула и снова замерла, застыв полубесформенным продолговатым желе. Там было Нечто. Причём, нечто не в обычном понимании по-ту-стороннего собеседника по кабельному дистанционному каналу связи... Нечто было настоящим. Настоящим и разным, истинно ПоТуСторонним. Что это было? Кто знает? Было и всё.
— Охо-хо-хо-хонюшки, - проворчало Нечто (будем называть это так, не имея иных аналогов для его означения): всегда так... то поди сюда, то иди отсюда. И что с этим делать вечность? Вечность. ВЕЧНОСТЬ — всё она, растакая!
И сублимированное Нечто погребло от своего импровизированного "выхода" во вне ко входу в Туда.. туда, где её давно ожидали не просмотренные за прошлое вековетие «новости» в ипостаси радужных снов и приятных ничегонеделаний.
Ведьма ещё немного «поегозила», летая туда-сюда над просыпающимся городом и, пальнув напоследок выхлопом мутноватого облака непонятной взвеси из кокетливо расшитого бисером и шёлком кисета, полетела досыпать восвояси. Её ждали «недогладенные» маскарадные костюмы разных эпох и народов и «нодогляденные» сновиденные абрисы полу-позапрошлой действительности и образности, потому она и торопилась поскорее слиться с милыми Сердцу созданиями на тонкой грани параллельности Бытия.
Тарас вздрогнул, икнул, ругнулся и повернулся на другой бок, полупримяв кота, уютно свернувшегося на общедоступном обоим домочадцам одеялке у самой стеночки границы сноВидения - обиталища двух холостяков (одного приютившего другого) из области существующего в динамике развивающе-разлагающегося состояния своих обитателей.
— Иэ-х, - пробормотал кто-то из вышеозначенных персонажей, окончательно просыпаясь: что только не приснится после целой ночи на колёсах.