В автобусах люди часто забывают что-нибудь.
Бывалые водители рассказывали, что раньше никто чужого не брал. В кабину водителю передавали забытые вещи, иногда люди возвращались, находили своё и забирали.
Но чаще бывало так, что никто не приходил за детской одеждой, игрушками, дамскими сумочками, папками, иногда с деньгами и документами, перчатками, шапками, гитарами и транзисторными приемниками, шарфами, зонтами, книгами, учебниками и конспектами в толстых тетрадях, булками хлеба, завёрнутыми в газетки, стеклянными зелёными бутылками с кефиром и баночками рыбных консервов в авоськах, газетами и журналами, типа «Крокодил», «Огонек», и прочим, далеко не пустяшным.
А почему – неизвестно. То ли не знали, где потеряли, то ли ценность не имела значения. В каждом автопарке был стол находок.
А сейчас – тот же народ ездит, да повадки другие. Иной человек со смены едет, заснёт, сумку свою предусмотрительно к стенке поставит или крепко зажмёт между ног, проснётся – нет ничего. Обчистили, воспользовавшись сном усталости соседа.
Как-то летом после первого раннего рейса люди вышли, и в пустом салоне на сиденье кондуктор увидела пластиковый пакет.
На двери висело грозное предостережение: «Граждане пассажиры! Обнаружив забытую в салоне вещь, пакет, сумку, не трогайте…». Кондуктор перевела взгляд с объявления на сумку и, вздохнув, взяла пакет.
Взрыва не произошло.
Заглянула внутрь, а там…
Голодному взору предстала булка свежего, ещё тёплого, ароматного хлеба, батон полукопчёной колбасы, источавшей такой восхитительный запах, что спазмы пошли, сливочное масло, натуральное, - воспоминания о нём ещё не забылись, в прозрачном пакетике сыр с красивыми круглыми дырочками и слёзками, граммов 400-500, несколько крупных красно-вишнёвых помидоров и зелёных упругих огурчиков.
- Вот это находка!- Ахнул водитель.- Хоть бы за нею никто не прибежал. Вот пообедаем мы с тобой, Любаша! Да? И мне ещё на закусь после смены останется.
Кондуктор умоляюще:
- Дай колбаски укусить. Я её не ела уже года три. Давай попробуем?
- Потерпи… уже некогда, надо отъезжать. Да и обед скоро. Вдруг да явится забывака.
Работают, терпят. Рейс терпят, два. На каждой конечной открывает кондуктор сумочку и дышит колбасой, хлебом, разглядывает сыр, восхищаясь дырочками и слёзками.
Что говорить, не все в 90-е могли не то что досыта, но просто нормально питаться. Работы не было – предприятия закрывались и исчезали. Денег тоже не было. Задерживали или не платили зарплату, как правило.
В парке выдавали раз в месяц, да зарплаты небольшие почему-то были, хотя денег везли много.
Перед получкой недели за две многие жили на рожках да овсянке, заработка хватало, чтобы не умереть.
До обеда осталось всего ничего, как на остановке подошла к водителю женщина с выражением надежды на лице:
- По-моему, я в вашем автобусе забыла. Вы тут пакет не находили?
Водитель строго спросил:
-А что там было?
Пассажирка перечислила всё с точностью до веса. Пакет дождался своего хозяина.
- Мой! Мой!
Женщина схватила сумочку с продуктами и убежала, не сказав ни слова благодарности от радости.
- Вот так. А ты ещё надеялся, что она тебе половину оставит,- смеётся кондуктор.- Сказал бы, что не было никакого пакета. Воруют всё подряд, и это упёрли люди добрые. Ну сказал бы, что ничего не видели и не находили.
- Не наше это, Люба, а вдруг за это понос на нас с тобой напал бы, чтобы делали? - С серьезным видом говорит водитель.- А нам с тобой ещё работать и работать.
- Хоть бы сырку поели. Колбаски. Куда ей столько одной?
- А может, она любовника кормит. Вы, женщины, любовникам последнее отдадите.
Кондуктор смотрит на него, сощурив глаза. И ответ весь на её лице.
1995 г.