В бытовке места было мало...
Для Бируте
Со своей будущей женой я познакомился на одном творческом вечере, устроенном кем-то из преподавателей. Пригласили гостей из Национального университета театра и кино, среди которых была и Аня. Лишь только увидев её, я уже ничего не замечал вокруг. Такое впечатление, что она буквально приворожила к себе. Среднего роста, стройная, с необыкновенно светлой кожей в сочетании с тёмными волосами и чёрными как угольки глазами. В свете ярких лампочек её глаза так изумительно сияли, излучая какую-то необъяснимую, доселе невиданную мной красоту! Улыбка девушки казалась такой обворожительной, скромной, очень точно выражающей эмоции! Она совсем не была похожа на вульгарные улыбки девиц, желающих понравиться каждому встречному.
Не помню, как подошёл к ней, как познакомились... Очень восхитился, стояло лишь услышать её мягкий, сдержанный голос. Она отвечала коротко, только по делу, не допуская лишних фраз. С того вечера мы стали встречаться. Аня была старше меня на несколько лет. Она заканчивала театральный и мечтала стать актрисой, а ещё больше — сниматься в кино.
Во время моего знакомства с Аней я ещё не знал о тех судьбоносных переменах, которые произойдут в моей жизни. А когда я сказал ей о своём желании стать священнослужителем, Аня только засмеялась, обняла меня за шею и произнесла:
— Это будет забавно!
Наверное, она просто не предала моим словам значения.
И вот, наконец, нам предстояло поговорить об этом серьёзно. Аня долго молчала, выслушав меня до конца, после чего спросила, осторожно, словно боясь нечаянно разрушить тот мир, в котором мы с ней жили, не мысля существования друг без друга:
— Ты действительно считаешь, что это твоё призвание?
— Бог весть... Я просто надеюсь на это.
Аня слегка улыбнулась, не отводя задумчивого взгляда, который остановился где-то в стороне от меня, после чего сказала:
— Ладно. Уважаю твоё решение, если оно действительно важно для тебя и если то, к чему ты стремишься, принесёт кому-то пользу. Мама рассказывала, что наш прапрадед по отцовской линии, обедневший князь Дмитрий Михайлович Оболенков, взял в жёны дочку соборского попа. Так что, выходит, во мне течёт кровь священника.
Из-за ее знатного происхождения наши с Аней отношения чуть не закончились, самым банальным способом. Дело в том, что Аня никогда не акцентировала внимание на том, что она княжеских кровей, да и в советское время афишировать такое было небезопасно. Но после распада Союза, казалось, канувшая в лету аристократия вновь напомнила о своем существовании. Мать Ани, Людмила Алексеевна, овдовев, стала испытывать нужду, сетуя, как несправедливо обошлась с ней судьба. Она жила надеждой, что обеих дочерей выдаст замуж за достойных людей, обязательно дворянского происхождения, или, на крайний случай, за обеспеченных мужчин, имеющих высокое положение в обществе. Узнав, что её старшая дочь Полина встречается с обычным студентом из педагогического института, она устроила настоящую истерику, со слезами, обмороками, вызовами неотложки. Полине пришлось расстаться с парнем. А вскоре, не без помощи мамы, её познакомили с каким-то уже немолодым мужчиной, имевшим непосредственное отношение к старинному дворянскому роду. Свадьбу сыграли не раздумывая. В конечном итоге муж Полины оказался хроническим алкоголиком, которого кроме кутежа и игровых автоматов вообще ничего не интересовало. Полина часто ночевала у матери, закатывала скандалы, каждый раз обвиняя мать в загубленной жизни, несколько раз неудачно пыталась покончить с собой. В конце концов пошла, так сказать, по рукам.
В тот вечер, когда я пришёл к Людмиле Алексеевне просить руки её дочери, она пребывала в самом решительном расположении духа. Женщина оделась в странное платье, старого пошива, приготовила пышные пирожки с творогом, заварила душистый чай. Имея застенчивый характер, я сильно волновался и путался в словах, но Аня стояла рядом, — сжав мою руку, она помогала и поддерживала меня.
Несмотря на все переживания, я понравился Людмиле Алексеевне, о чём свидетельствовало её приподнятое настроение, доброжелательный тон, ласковые слова в обращении. А когда выяснилось, что мой прадед, военный инженер, приехал из Британии и пребывал на службе Его Императорского Величества, Людмила Алексеевна, буквально растаяла в восхищениях. И уже, казалось, не имеет значения, что у прадеда не было высоких чинов и наград, равно как и каких-либо привилегий. Главное, амбиции Людмилы Алексеевны были удовлетворены.
Свадьбу сыграли очень скромно. Отстояв литургию, мы с Аней исповедались и причастились Христовых Таин. После чего отец Василий нас тут же обвенчал, и мы пешком отправились домой по ярко-белому полотну свежего снега.
Накануне у нас с Аней и отцом Василием состоялся серьёзный разговор. Батюшка рассказал, кто такая матушка, жена священника, какая у неё роль и какой она должна быть. Я заметил тревогу на лице моей невесты, некий страх в её глазах. Руки у неё мелко дрожали, складывалось впечатление, что она вот-вот бросится к двери и сбежит без оглядки. К тому времени Аня закончила учёбу и теперь служила в небольшом театре актрисой. Она обожала свою работу, строила планы, мечтала о кино. После той беседы она долго ничего не говорила. Когда мы возвращались домой, лишь у самого парадного, она сказала тихим голосом, в котором звучали трагические нотки:
— Всё так непросто. Я не справлюсь. Но и без тебя уже не могу.
— Мне тоже иногда страшно. Одолевают всякие мысли. Но мы взрослые люди, должны принимать решения сами, — сказал я.
— Отец Василий говорил, что негоже жене священника быть актрисой. Что раньше женатых на актрисах не рукополагали.
— Да, это верно. Дело в том, что когда существовал такой обычай, а он берёт своё начало с Древнего Рима и Греции, актёры играли роли из пьес тогдашних авторов. Тогда было принято писать о похождениях языческих богов и античных героев, не особо отличавшихся целомудрием и моральными добродетелями. Изображать на сцене бога для христианина считалось страшным преступлением и кощунством.
— Но мы ставим пьесы более поздних классиков и современных авторов. Я даже не слышала, чтобы в нашем театре ставили постановки антических авторов.
— Вот и чудно! Пусть остаётся всё как есть, а дальше время покажет.
После свадьбы мы переехали в бабушкину двухкомнатную квартиру, которая располагалась в пяти минутах ходьбы от храма, где служил отец Василий. Такое обстоятельство было весьма кстати, так как отец Василий хотел после рукоположения забрать меня к себе, третьим священником. Число прихожан росло, люди стали больше обращаться в храм, возросло число треб, и второй священник, живший при храме иеромонах Игнатий, едва справлялся. Я радовался, что в моей жизни всё так хорошо складывается. Но не тут-то было...
Поданное мной прошение о рукоположении подписали и назначили день хиротонии. Буквально накануне этого важного события в храм отца Василия, определили штатного помощника, чьего-то родственника или доброго знакомого, молодого священника с академическим образованием. Отец Василий сказал об этом не сразу, не хотел расстраивать меня, видя, какой я окрылённый ходил все предыдущие дни.
Диаконом я побыл две недели, после чего на праздник Сретения был рукоположен в священнический сан. День священнической хиротонии запомнился на всю жизнь. Необъяснимое чувство божественного восхищения, когда непонятно, на земле ты сейчас или на небе. Владыка сказал напутственное слово, батюшки и диаконы поздравляли, брали благословение. Я видел слёзы радости на лице мамы, торжественное лицо отца, родные, слегка взволнованные угольки Аниных глаз. Мою душу переполняло столько эмоций и чувств, что кружилась голова и трепетно колотилось сердце. В тот день не хотелось ни есть, ни спать, ни думать о чём-то постороннем, суетном. Словно стараясь полностью покончить с прошлой жизнью, я сложил, свалил, набросал в кучу уже ненужные, как казалось мне, вещи, решив выбросить их или раздать кому-то из знакомых. «Вот, — думаю, — теперь совсем жить по-другому стану. Каждый свой шаг, каждую мысль стану контролировать, я ведь теперь не просто человек, а пастырь духовный, батюшка». Конечно же, в мыслях всегда все проще чем на деле, но очень уж хотелось сразу походить на опытных, боговдохновенных старцев из книг, которые в те дни я читал запоем. Всё казалось так легко и просто, что хотелось скорее на приход. Из книг я узнал о приходской жизни. Сколько трудностей, испытаний и искушений предстоит пережить. Но в результате всегда ждёт духовная победа. И я, окрылённый юношеской романтикой, старался не слушать разговоров приходских священников, приезжающих в собор, и не вникать в их мрачные рассказы.
Продолжение следует....