Сколько же лет прошло...40...как много. Мне было 10, когда пришлось распрощаться с Тихим океаном, вулканами, семью ветрами и буйством растительности моей Камчатки...
Как мало...настолько, что не хватило забыть вкус горько-соленой океанской воды, запах пронзительного воздуха, шум диких волн...
Так много, что за спиной, перевалившая горизонт, лента прошедшей жизни.
И так мало...так горько мало лет, отпущенных для совместного пути с моими родителями, братом...бабушкой, дедушкой...
Если бы знать тогда, что...но детство должно быть беззаботным...
Что-то было потом...Что? Память не подводит, я помню все. Душевные лоскуты, зарубцевавшиеся, но не сросшиеся, начинают свое колыхание при каждом погружении в воспоминания. Время странный лекарь...не лечит, но погружает в наркоз...
Почему я выжила? Откуда приходили силы? Ох, уж эти почему...вопросы-вопросы, кроме одного...никогда не хотела знать за что? Не спрашиваю и сейчас...
А вот почему?
Мама и бабушка гнали меня с кухни. Я не понимала, почему меня не учат готовить...почему папа всегда шел вместо меня на кухню, как только мама просила помыть посуду...почему вся огромная семья съезжалась на раскопки картошки и, от мала до велика, орудовала лопатами, а мне дед вручал банку и я возилась в перекопанной земле в поисках дождевых червей, которых, видите ли, любят курочки...почему из шестерых внуков, четверо из которых, младше меня, только мне позволялось дрыхнуть на отдельно выделенной террасе в стареньком домике, утопая в двух настоящих перинах...ровно в 12 раздавался строгий глас сурового деда, обращенный к бабушке, вопрошающий, а готова ли яичница для внучки...конечно яичница из двух яиц с оранжевыми желтками уже аппетитно шкворчала на чугунной сковородке и тот час водружалась на массивный старый табурет, стоящий рядом с моей железной с завитушками кроватью...
В памяти всплыла картина стирающей в старом корыте белье бабушки...ну а в чем было еще ей стирать, если абсолютно все новые и древние тазы были расставлены по всему огороду и представляли из себя мини пруды для головастиков, которым сильно посчастливилось попасться на моем пути, что предотвратило их массовую погибель в пересыхающей луже...В одном из таких тазов поселилась личинка стрекозы, опять же спасенная, как мне тогда казалось...вот бабушка просто достала корыто, пока мне не пришло в голову заселить и его кем-то несчастным и обездоленным...хотя позже мне было отдано и корыто, в успокоение от того, что в одно замечательное летнее утро я обнаружила в тазу настоящую зеленую стрекозу, сидящую на бортике, а в воде дохлую голубую личинку...я тут же решила, что прилетела взрослая стрекоза и сожрала мою деточку-личинку...дед забросил свои многочисленные дела и сидел со мной, утирая мои слезы своей тяжелой четырехпалой мозолистой ладонью и объясняя, что зеленая красавица стрекоза и есть моя бывшая личинка...а чтобы я окончательно поверила и успокоилась, велел бабушке принести свое корыто и торжественно вручил его мне...
Вереница воспоминаний...черный с зеленым отливом голубь, бесконечно продаваемый дедом, но неизменно возвращавшийся в родную голубятню, пережил очень многих, потому что дед вырастил его для меня, щенки, котята, крольчата...для меня...раскладушка под яблоней...ну вдруг я не выспалась в перинах...петушки на палочках...любимые, безумно вкусные ватрушки...свист ветра от рассекающего воздух мопеда брата, который даже и не догадывался, что можно мне в чем-то отказать, игры, балаганы...и беседы-беседы-беседы...
Папа, мама, брат, бабушка и дедушка...вы любили меня, горячо, глубоко и бесконечно баловали...иногда я ловила взгляд деда, всматривающегося в мои зеленые глаза...что ты видел там дед? Видел ли ты боль моих будущих утрат, предательства, отказ от меня, навсегда, без возможности возврата...видел ли ты мои содранные в кровь пальцы, цепляющиеся за каменистые шершавые стены бездны...мою избитую драную душу...видел ли ты за моей спиной моих детей? Наверное, нет...но ты не мог не чувствовать как мне нужна будет ваша любовь, ваши крылья, перины, ватрушки...твои глаза, дед и твоя четырехпалая грубая огромная ладонь...я вцепилась в нее протянутую из ниоткуда, я шла на голос твой...я выжила...
Яичница из яиц с оранжевыми желтками на столе перед моими сыном и дочкой...и мой папа, гладящий внуков по головам тяжелой мозолистой ладонью...
В тишине кладбища я всегда говорю «СПАСИБО» папе, маме, брату, бабушке и суровому деду...