Аннотация произведения - http://www.proza.ru/2018/04/19/2252
Как не сдался Джон в тот миг, когда Стелла была принята Анной-Марией на работу, так и баронесса Грей не смирилась с тем, что дворецкий навязал ей Лайзу. На словах она согласилась потерпеть девушку неделю, но на деле все силы прикладывала к тому, чтобы вынудить горничную покинуть этот дом. Однако отпущенный срок подходил к концу, Джон не собирался исполнять свое обещание (Анна-Мария понимала это совершенно ясно), Лайза не собиралась уходить.
Поэтому ранним утром четырнадцатого августа баронесса Грей отослала горничную исполнять очередной свой невинный каприз, на которые она была так щедра в последние дни, а сама спустилась в столовую. Плотно закрыв за собой дверь и посетовав немного на то, что двери открываются совершенно бесшумно (а значит, кто-нибудь может незаметно войти и увидеть ее), Анна-Мария направилась к буфету. За его стеклянными дверцами в утренних лучах солнца красовался начищенный серебряный сервиз. Девушка потянула ручку дверцы на себя, но та не поддалась.
- Заперто... И ключ, очевидно, у Джона, - прошептала она.
Могло ли это остановить юную баронессу? Никогда! Вынув из безупречной прически шпильку, отчего конструкция на голове ничуть не пострадала, Анна-Мария вставила отмычку в замочную скважину. Немного покрутила в замке, но ничего не добилась этим.
- Ну, что же ты? Открывайся, - велела баронесса.
Замок, конечно же, ее не послушался. Пришлось девушке потратить еще минут пять, прежде чем механизм поддался.
- Ну, Лайза... - Анна-Мария рассмеялась. - Теперь тебе придется уйти.
Девушка протянула руку к бокалу, возможно, тому самому, который подложил Джон Стелле, как вдруг услышала за спиной знакомый голос:
- Госпожа? Могу я вам чем-нибудь помочь?
Анна-Мария испуганно пискнула и резко обернулась, лицо ее при этом вспыхнуло, не оставляя у дворецкого никаких сомнений в том, что девушка намеревалась сделать с серебряным бокалом.
- Не смотрите на меня так, - строго велела юная баронесса. Она постаралась взять себя в руки, и привычное раздражение оказалось весьма полезным в достижении этой цели.
- Как вам будет угодно, госпожа.
Джон медленно протянул руку к тому, что все еще держала баронесса. Улыбнулся, стирая с поверхности бокала отпечатки тонких пальчиков.
- Как неудачно все вышло, - покачал Джон головой. Анна-Мария промолчала, и дворецкий продолжил: - Ведь вы хотели подложить этот бокал Лайзе, чтобы добиться ее увольнения, и мое появление пришлось так не кстати. Придется девушке остаться работать у вас.
- Да как вы смеете со мной разговаривать в подобном тоне! Вы, кто тем же способом вынудил уйти Стеллу!
- Возможно. Но пойманным вором оказался не я, - усмехнулся Джон.
Анна-Мария густо покраснела.
- О, госпожа, не беспокойтесь. Этот маленький секрет останется между нами.
- Ни за что! Я не желаю иметь с вами никаких секретов! Забудьте об этом, или я напишу мужу и уговорю, наконец, его вас уволить.
- Сомневаюсь, что он согласится лишиться такого преданного слуги, как я.
Джон с вызовом посмотрел на девушку. Она ответила взглядом, полным ненависти.
- Когда барон предложил мне стать его супругой, он весьма неудачно забыл упомянуть о том, что мне придется терпеть вас.
"Я с вами совершенно согласен," - хотел бы ответить дворецкий, но понимал, что барон Грей не простит ему грубости в адрес своей супруги.
Не услышав больше ничего от слуги, Анна-Мария с грустью взглянула на все еще раскрытый буфет и прекрасный сервиз на его полках.
- Забудьте об этом, - прошептала она. - И я забуду о том, что вы посмели мне перечить. В конце концов, вы правы, Джон. Барону Грею, моему дорогому супругу, было бы обидно вас лишиться. И мне, пожалуй тоже, - Анна-Мария задорно улыбнулась, лишая дворецкого, будь у того такое желание, серьезно отнестись к ее словам: - Ведь я еще совсем ребенок - за мной нужно приглядывать.
Юная баронесса подобрала подол платья и, не удостоив больше дворецкого вниманием, направилась прочь из столовой. За дверью, к своему удивлению, Анна-Мария обнаружила Лайзу. Впрочем, даже если девушка и слышала весь разговор своей госпожи с Джоном, баронессу это нисколько не тревожило.
* * *
Дни шли за днями, август подходил к концу. Лайза и баронесса Грей все еще были злейшими врагами, да и Джону перепадало временами от Анны-Марии. Но поскольку девушка больше не грозилась нажаловаться на него барону, дворецкий старался терпимее относиться к ней. И у него это неплохо получалось. По крайней мере, пока дело не доходило до денежных трат.
В последний понедельник месяца ближе к вечеру, когда Анна-Мария привычно удалилась к себе в комнату, чтобы отдохнуть перед ужином, Лайза услышала голос госпожи, доносившийся из гостиной на первом этаже. Горничная, заинтригованная происходящим, подкралась к полуоткрытой двери и осторожно заглянула внутрь.
Скромно обставленная комната никогда не использовалась по назначению в силу особенностей характера владельца дома. И ей, если отпустить немного реальность, вероятно, было странно видеть в своих стенах сразу двух посетителей. Джона, которого комната хорошо знала - он убирался здесь раз в неделю, и юную баронессу, размахивающую перед дворецким каким-то листом бумаги.
- Как это так? Я хочу, а значит, могу! - звенел в гостиной голосок рассерженной девушки. Джон выступал только в роли слушателя, не находя возможности вставить хоть слово между возмущенными возгласами Анны-Марии. - Барон наказал вам исполнять все мои требования, он сказал вам, что я вольна делать все, что захочу. Почему вы не исполняете моей просьбы? Джон, я требую, чтобы вы подтвердили оплату этого счета!
Лайза бесшумно усмехнулась. Речь, очевидно, шла о счете за платье, которое баронесса Грей заказала себе для первого столичного бала. Платье, насколько понимала горничная, стоило своих денег, но, по мнению Джона, слишком больших денег - его благородие не одобрил бы такого расточительства. Потому-то вот уже третий день и ворчала Анна-Мария на дворецкого, требуя, чтобы он в соответствии со своими полномочиями подтвердил оплату счета от имени барона Грея. Стены крепости дворецкого изрядно пострадали во время осады, но все еще держались.
- Джон! Я требую! - прокричала Анна-Мария, и Лайза едва успела отстраниться от двери, чтобы ее не уличили в подслушивании.
- Добрый вечер, сэр, - поклонилась горничная дворецкому.
- Лайза? Очень хорошо, что вы здесь. Пойдемте со мной.
Слуги стали удаляться от двери в гостиную, когда на пороге появилась Анна-Мария, увидела их вместе, после чего дом вновь огласился ее гневным криком:
- Скряга! И раз вы, Лайза, с ним заодно, вас я теперь не люблю еще сильнее!
Горничная поморщилась. Поддерживать хорошие отношения с Джоном и стараться при этом быть в милости у Анны-Марии в последние дни стало практически невозможно. Размышляя, чей дружбы ей будет безопаснее лишиться, девушка молча следовала за дворецким в сторону кухни. Однако в этот раз Джон повел ее несколько в ином направлении.
Открыв дверь в свою комнату, дворецкий предложил Лайзе войти.
- Здесь баронесса не сможет нас подслушать. Ведь вы заметили, что в последнее время она слишком часто появляется возле нас?
- Да, сэр.
- Пусть думает что угодно, но только не то, что мы с вами объединились против нее. Потеряв ее доверие, мы потеряем над ней контроль. Барону Грею это очень не понравится.
Джон достал из прикроватной тумбочки письмо и показал его Лайзе.
- Собственно, оно также является причиной нашего разговора здесь. Как вы видите, его благородие не доволен тем, что вам пока не удалось подружиться с Анной-Марией. Он требует, чтобы я уволил вас, но мне, признаться, этого совсем не хочется.
Лайза заметно побледнела. Желание дворецкого мало волновало ее. Гораздо большее значение для воровки имело то, что если она лишится этой работы, Маска найдет ее и, несомненно, передаст полиции. Письмо с приказом встретиться от таинственного господина, полученное утром и спрятанное сейчас под корсетом, обожгло Лайзе грудь, будто бы было раскаленным клеймом. Если она немедленно что-то не придумает, поняла девушка, уже вечером ее жизнь может оборваться.
- Нужно как-то изменить ситуацию, Лайза, - в тон ее мыслей заметил Джон.
- Но как?
- О, дорогая моя, вам дурно?
Горничная резко вскинула голову. Холодный пот проступил на лбу, дрожащей рукой она невольно коснулась письма под корсетом, но ответить при всем этом ей удалось спокойным ровным голосом:
- Нет, нет. Все хорошо.
- В таком случае, давайте вместе подумаем о том, как подружить вас с госпожой.
- Платье... - проговорила девушка. - Оно моя единственная надежда...
- Что? Лайза, я не расслышал вас.
Глубоко вздохнув, девушка вернула письмо от барона Джону и заговорила осторожно, словно человек, ступающий на первый осенний ледок:
- Госпожа хочет платье к балу, но вы отказываете ей в этом, напрасно объясняя, что платье слишком дорого.
- Вы бы могли объяснить ей это лучше?
- Нет, сэр. Я бы могла сделать вид, что мне удалось ради госпожи уговорить вас подтвердить оплату счета. Я бы могла сделать вид, что мне далось это нелегко. И если бы вы некоторое время были сердиты на меня, я уверена, баронесса бы оценила мои заслуги.
- Но чтобы вы могли поступить так, я бы должен был действительно подтвердить оплату. Иначе баронесса Грей пуще прежнего невзлюбила бы вас. Да и меня, пожалуй.
- Да, вы правы, сэр.
Джон в задумчивости сдвинул брови, прислонился к стене, сцепив руки на груди.
- Не кажется ли вам, что оставшись таким образом в этом доме, вы обойдетесь барону слишком дорого?
- Возможно. Но не забывайте о том, что в таком случае в доме останется человек, которому вы можете доверять. Ведь не всякая горничная согласиться шпионить за своей госпожой. К тому же, получив платье, баронесса, очевидно, станет лучше относиться и к вам. Барону Грею это, полагаю, понравится.
- Вы правы. Только об этом его благородие и мечтает. Однажды он приедет в столицу, и будет счастлив пожить в доме, где царит мир и покой.
Лайза с улыбкой кивнула.
- Хорошо. Счет будет оплачен. Ступайте и обрадуйте баронессу.
- Благодарю вас, сэр.
Девушка покинула комнату дворецкого. Облегченно выдохнула. Еще никогда лезвие ножа, по которому она шла, не было так остро наточено.
Впрочем, очень скоро мысли об этом покинули Лайзу. Она нашла баронессу в необъяснимо приятном расположении духа. Прижав одной рукой к груди какое-то платье, прежде незамеченное в гардеробе юной модницы, ее благородие кружилась по комнате, другой рукой придерживая юбку обновки, чтобы ненароком не повредить дорогое шитье на подоле. Свою горничную девушка не замечала, пока Лайза тихим кашлем не привлекла к себе внимание.
- А, подружка скряги, это вы! - приветствовала ее Анна-Мария.
Лайза склонилась перед своей госпожой, впервые за время службы в этом доме не испытывая обиды от колючего обращения баронессы Грей. Воровка в силу приобретенных профессиональных навыков и в силу полученной при рождении интуиции предполагала, какие чувства пробудят в этой своенравной особе ее последующие слова, и уже предвкушала удовольствие от получаемых извинений.
- Вы напрасно так думаете, госпожа, - проговорила Лайза. Чрезмерное смирение служанки насторожило Анну-Марию:
- Какую еще пакость вы затеяли, моя дорогая? Учтите, баронессу Грей не так-то легко провести.
- Как вы можете думать о таком, ваше благородие? - продолжая переигрывать, возмутилась Лайза. - Как вы можете так дурно отзываться обо мне, после того, как я едва не навлекла на себя немилость господина Джона, чтобы только помочь вам?
- Помочь? - Анна-Мария отложила платье в сторону и, уперевшись кулачками в бока, приняла позу не то оборонительную, не то изготовки перед решающим ударом. - И чем же вы пытались мне помочь?
Горничную заинтриговали уверенные интонации в голосе баронессы Грей. Девушка осторожно покосилась в сторону платья, неосторожно брошенного на кушетку, прикинула в уме его примерную стоимость.
- Госпожа, я пыталась уговорить господина Джона подтвердить оплату счета за ваше бальное платье... - Лайза нервно сглотнула. Анна-Мария никак не отреагировала на ее слова, следовательно, горничная не ошиблась: - Но как я вижу, это было ни к чему. Вы уже сами расплатились за ваше платье, раз его доставили вам.
Лезвие ножа вновь начинало заостряться...
- Разумеется, мне пришлось за него заплатить самой, - тем временем, продолжала юная баронесса. - Я всегда получаю то, что хочу: я всегда получаю все самое лучшее.
Лайза окончательно нахмурилась, чего больше не могла не замечать даже Анна-Мария. Ее благородие подошла к служанке и ласково коснулась ее плеча.
- Госпожа?
Юная баронесса смотрела на горничную с нежной, удивительно доброй улыбкой, какой прежде не доводилось Лайзе видеть на ее лице. Немного помолчав, будто подбирая верные слова, Анна-Мария ответила на удивление девушки:
- Я очень ценю вашу помощь, Лайза. И еще... Простите меня, если я вас невольно оскорбила или обидела. Я знаю, что порой слишком поддаюсь чувствам, я понимаю, что это недостойное поведение для замужней дамы, но я ничего не могу с собой поделать. Лайза, сказать по правде, вы очень мне симпатичны, и причины моей ненависти к вам заключались прежде только в том, что вы были послушны Джону. Поэтому теперь, когда я убедилась в вашей преданности мне, я прошу вас стать моим другом. Вы согласны?
Каким-то чудом удалось Лайзе сдержать охватившие ею чувства, сдержать слезы, навернувшиеся на глаза. Каким-то чудом удалось Лайзе сохранить разум и не дать баронессе Грей клятвы, на которую бы дворецкий посмотрел дурно и после которой ее работа была бы навсегда окончена - в этом можно было не сомневаться.
- Госпожа, - нарочно не пытаясь побороть дрожь в голосе, заговорила Лайза, - мне очень лестно все, что вы мне только что сказали. Однако же я простая служанка. Как можно мне принять ваше предложение, ваше благородие?
- Ты можешь его принять, Лайза. Ведь я сама тебе это предлагаю... Нет! Я прошу тебя об этом.
Горничная склонила голову, опустилась на колени, являя собой образец идеальной покорности и преданности. Пустив все-таки настойчивую слезу, Лайза прошептала:
- Простите, госпожа, но я не приму вашего предложения. Я не смею. Что же касается нашей дружбы, я никогда не думала о вас иначе, и если вы будете думать обо мне, как о своем друге...
- Ну, разумеется, Лайза! А как же иначе!
Жестом Анна-Мария велела девушке подняться. После чего подбежала к кушетке, схватила платье и вновь прислонила к себе.
- Тебе нравится? Я буду в нем самой красивой на балу?
- Вы прелестны, госпожа... - только и сумела вставить Лайза, удачно уместив этот комплимент в единственную паузу во внушительном восторженном монологе баронессы Грей. Как справедливо подметила про себя Лайза, ее госпожа слишком долго молчала - по крайней мере, с того самого мига, как ступила под крышу дома своего супруга.
Таким образом, установив доверительные отношения с ее благородием (что, однако, не избавило горничную от нарочно капризных просьб Анны-Марии) и сохранив дружеские с дворецким, Лайза могла больше не тревожиться о предстоящей встрече с Маской. Едва часы в гостиной пробили полночь, девушка бесстрашно спустилась в сад по веревочной лестнице, сброшенной из окна своей комнаты. Пересекла тропинку, проходящую между клумбами, и притаилась под ветвями клена, очевидно, видавшего еще детство барона Грея. Отсюда она могла следить за светом в окнах дома, а значит, и за перемещением Джона по комнатам. Да и внутренний парк был у нее как на ладони.
Лайза поискала глазами лестницу, и с трудом разглядела ее на фоне серой стены. Поднявшись взглядом до второго этажа, девушка недолго изучала оконный проем своей комнаты. Потом перевела взгляд на окна в комнате баронессы. Сквозь неплотно задернутые шторы (Лайза нарочно их так сдвинула) не пробивалось и тусклого лучика света: Анна-Мария уже спала.
Занятая изучением покинутого на некоторое время дома, воровка не заметила, как с другой стороны клена к его стволу прильнула плотная тень. С минуту тень наблюдала за Лайзой, после чего сделала шаг в сторону и произнесла:
- Доброй ночи тебе, воровка.
Девушка вздрогнула, но больше от неожиданности, чем от напрасного напоминания о роде своих занятий.
- Господин Маска? - Лайза собралась было упрекнуть его в опоздании, но, взглянув в глаза, блестящие под черной тканью, закрывающей лицо, передумала - так ясно напомнил их холодный взгляд о стали клинка, в ночь прошлой встречи умело использованного Маской.
Лайза чуть слышно сообщила, что выполнила данные ей ранее указания, и спросила, что должна делать дальше.
- Знаешь ли ты виконта де Гра?
- Жан-Поля? Его сложно не знать. Очень симпатичный, хотя уже не молодой человек.
- Он тот, кого ты обесчестишь первым, - не обращая внимания на комментарии Лайзы, продолжил Маска.
- Жан-Поля де Гра?!
- Тебя что-то смущает?
- В общем-то, нет. Мне все равно, кого грабить. Просто виконт был последним человеком, кого я заподозрила бы в связях с заговорщиками. Он всегда выступал на стороне короля, о каком бы вопросе не заходила речь.
- На то у него были причины. Ведь есть же причины у тебя поддерживать заблуждение Джона на твой счет. Скажешь "нет"? Я не поверю. Такой человек, как ты, и такой человек, как этот дворецкий, слишком преданы своим интересам и способны быть друзьями только по причине острой необходимости в том.
- Вы совершенно правы, господин, - вынуждена была согласиться Лайза, потому что человек в черном в точности озвучил ее мысли.
Маска, должно быть, ждал, что девушка скажет еще несколько слов относительно своих отношений с Джоном. Однако добавить к сказанному Лайзе было нечего, и господин, поняв это, заговорил сам:
- Сделаешь это на предстоящем балу. Полагаю, проблем с попаданием на него не будет? Вот и славно. А ночью после мероприятия, как только баронесса ляжет спать, на этом самом месте сообщишь мне положительные результаты. Если вопросов у тебя больше нет...
- Вообще-то... - робко прервала его Лайза.
Помявшись на месте, скомкав руками передник и тут же рваными движениями разгладив его, воровка сделала глубокий вдох и все же решилась спросить:
- Скажите, господин, когда в мае вы говорили о том, что в этом доме появится хозяйка, вы уже знали, что это будет Анна-Мария?
- А почему тебя это интересует? Она тебе не нравится?
- Дело не в этом. Она мне очень нравится, но я никак не могу привыкнуть к ней. Я не знаю, чего ждать от нее в каждый следующий миг!
Маска рассмеялся.
- Она создает тебе немалые трудности. Верно?
- Да, пожалуй, так это лучше всего назвать.
- Что ж... Разве тебе была обещана легкая работа?
- Нет, но вы могли бы предупредить меня, о том, с чем мне придется иметь дело. Я привыкла работать зная, что может произойти, и зная, как мне следует на это реагировать. А баронесса...
Вздохнув, Маска запахнул свой черный плащ и шагнул прочь от Лайзы, выходя в то же время из-под раскидистых ветвей дерева.
- Вспомнив наш прежний разговор, Лайза, ты поймешь, что необходимая помощь тебе была оказана. На этом все. До встречи.
И он растворился в ночи, словно и не было в саду барона Грея вовсе никакого человека. Лайза прислушалась к звукам, доносившимся из разных концов крохотного парка. Как она ни старалась, ей не удалось расслышать звука шагов. Подивившись этому, горничная подобрала подол платья и медленно побрела к дому.
Маску забавляли трудности горничной, в этом у Лайзы не было сомнений. Забавляли еще и по тому, что он с самого начала предполагал эти трудности. Еще той ночью, когда привел ее в наручниках в подвал и велел сесть на старый ящик. И теперь, когда девушка поняла это, в ней вспыхнула вполне обоснованная злость, которая, впрочем, быстро стала утихать, едва Лайза припомнила первый разговор с Маской, как он того и советовал.
Девушка остановилась перед серой стеной, взялась за конец лестницы. Если бы не его совет, подумала она, воровка никогда бы не смогла наняться горничной в этот дом. Никогда бы ей не удалось убедить дворецкого Джона в том, что именно она ему нужна. И, разумеется, сама недурная мысль поступить в услужение к знатной даме ей бы никогда не пришла в голову. Лайза завершила подъем, втянула в комнату лестницу и стала ее сматывать. Как бы там ни было, у нее была крыша над головой, мягкая кровать, вкусная еда и достойная оплата за приличный труд - этого не стоило сбрасывать со счетов.
Закончив и надежно спрятав моток под кроватью, Лайза на цыпочках подкралась к двери, ведущей в комнату Анны-Марии. Прислушалась, открыла дверь и осторожно заглянула внутрь. Юная баронесса крепко спала.
- Бедняжка, ведь она и подумать не может о том, в какую мерзкую историю оказалась втянута.
Лайза закрыла дверь. Было глупо предполагать, что Анну-Мария использовали люди короля и она была в курсе этого. Прелестному существу, справедливо носящему фамилию Флер, насколько успела уяснить горничная, невозможно было доверить ни одного секрета. Злость вновь овладела Лайзой.
Девушке было тошно думать о том, что и она теперь является одним из тех людей, кто использует (пусть и помимо собственной воли) юную баронессу. Возможно, причиной того были невинность и наивность Анны-Марии, возможно - ее искреннее предложение сделать Лайзу своим другом. А, возможно, как раз то, что друзьями они уже стали. Друзьями по несчастью. Впрочем, характер дружбы не играл сейчас значительной роли. Гораздо важнее воровке было то, что она вдруг ощутила не только чувства, связывающие ее и баронессу Грей, но и что-то превосходящее эти чувства. Словно какая-то незримая нить связала двух девушек прочными узами.
Несколько раз смерив свою комнатку нервными шагами, горничная остановилась возле окна. Оно все еще было настежь распахнуто, и прохладный поток воздуха свободно проникал в помещение. Лайза подставила ему свое лицо. Ей ужасно хотелось закрыть глаза и насладиться чистотой ночи, но она не сделала этого. Девушка слишком хорошо понимала, что поддавшись сейчас этому желанию, она не устоит и под напором остальных. А в ее теперешнем положении Лайза не могла поддаваться чувствам, не могла позволить им, а не разуму, себя вести. Со всех сторон под маской друзей ее окружали враги, и не было никаких гарантий, что Анна-Мария, сама того не подозревая, войдет в их число.
Горничная вздохнула, закрыла окно и легла в кровать. Не прошло и минуты, как она уснула.
Читать далее - http://www.proza.ru/2018/11/28/945