Обычный путь к вере шаг вперед несколько назад

Николай Бурляев, президент Международного кинофестиваля «Золотой Витязь»:
«Обычный путь к вере: шаг вперед – несколько назад»

Его можно представлять долго: народный артист России, режиссер, сценарист, писатель, поэт, продюсер… Все верно, все актуально. Хотя для самого Бурляева работа номер один – да что там, работа, дело всей жизни! - руководство Международным православным кинофорумом «Золотой Витязь», созданным в 1992 году. О форуме и не только – наш разговор.

- Вы как-то сказали, Николай Петрович, что получили свой первый крестик от Андрея Тарковского. Это действительно так?
- Да. На съемках «Андрея Рублева» Тарковский впервые повесил мне на грудь крестик. Реквизитный, оловянный. Мне было тогда 18 лет. Считаю, это был мой первый шаг к вере.
- То есть, в детстве вас не крестили?
- Почему же. Крестили. Мама и бабушка были верующими, сквозь все атеистические годы пронесли веру. Они же первыми стали приводить меня в храм. Но это, разумеется, не афишировалось, и тогда я еще был далек от истинной веры, это были только первые приближения. Кроме того, я был пионером, ходил в красном галстуке, о ношении креста не могло быть и речи. А с «Андрея Рублева» началось осознанное движение к вере.
- Каким оно было?
- Трудным, конечно. Путь к храму для людей атеистической эпохи не мог быть простым. Ведь нас не приучали с детства к осознанному присутствию в храме. Поэтому наше воцерковление – этап длительный, постепенный… «Рублева» мы закончили в 1967 году, а кинофестиваль «Золотой витязь» я учредил в 1992-м. Вот и считайте: 25 лет прошло - четверть века, на протяжении которых я познавал православие.
- Были наставники, руководители?
- Конечно. Прежде всего, мой друг, реставратор Савелий Ямщиков, который фактически первым в России начал устраивать в Москве выставки древнерусской живописи. С Ямщиковым я ездил в экспедиции в провинциальные музеи – и открывал для себя мир икон. Именно Савве я обязан тем, что попал в Псково-Печерский монастырь. Он познакомил меня с настоятелем, архимандритом Алипием, который стал моим первым духовником. Впрочем, тогда я не осознавал, что он – мой духовник, но, тем не менее, он им был и вел меня по жизни длительное время, до середины 70-х, пока не покинул этот мир.
Вот таким образом, потихонечку, я стал приближаться ко Храму. Часто посещал Псково-Печерский монастырь, оставался там на несколько дней… Потом стали подниматься и в полный голос говорить русские писатели - Распутин, Белов, Астафьев, Солженицын - люди все верующие. Они этого не декларировали, но их жизнь, творчество свидетельствовали об этом… Ну а дальше – в 1992 году – был учрежден кинофестиваль «Золотой Витязь»!
- Если не ошибаюсь, и у фестиваля есть собственный духовник?
- Совершенно верно. Уже на втором форуме у нас появился духовник – отец Иннокентий, прямой потомок жившего в XIX веке Иннокентия Вениаминова, митрополита Московского и Коломенского, апостола Америки и Сибири.
- Каким образом появился?
- По промыслу Божию. Я встретил его в поезде, когда ехал из Калининграда в Москву. Мы оказались в одном купе, и он признался, что прежде участвовал у меня в массовке в фильме «Лермонтов». Он был тогда монахом в миру. Был пострижен, но жил в миру, у него была тяга к искусству – так попал в массовку… И мы с ним подружились… А его духовником был митрополит Петербуржский и Ладожский Иоанн – таким образом, митрополит Иоанн стал через отца Иннокентия как бы нашим верховным духовником. Кстати, на третьем кинофоруме мы встретились с владыкой Иоанном, и он предложил к нашему девизу «За нравственные идеалы, за возвышение души человека», добавить «За нравственные христианские идеалы…». Ослушаться я не мог – и, принимая с трепетом это решение, по недомыслию опасался, что, вводя в девиз понятие «христианские идеалы», я тем самым буду чем-то ограничивать поступь «Золотого Витязя». Обособлять и так далее. Это было ошибочное опасение. Мы не только не ограничили себя, но обрели еще больше единомышленников, причем из самых разных стран, разных менталитетов, верований. В нашем кинофестивале участвуют представители уже 60 стран мира – есть и католики, и японцы, китайцы, евреи, австралийцы, перуанцы, арабы!..
- Но если судить по афишам и пресс-релизам, сейчас в девизе нет слова «христианские».
- Для общественности, для сайта пишем: «За нравственные идеалы». А в наших официальных документах: «За нравственные христианские идеалы».
- Кто сейчас духовник «Золотого Витязя»? По-прежнему отец Иннокентий?
- Нет, он уже ушел из жизни, теперь наш духовник - протоиерей отец Владимир Волгин. Он и мой духовник тоже.
- Знаю, что в молодости вы увлекались Блаватской, хатха-йогой…
- Это было непродолжительно. Увлекался Рерихом, потом – агни-йогой. Интеллигенция интересовалась всем этим. И Тарковский интересовался. Все было. Но недолго. На каком-то этапе понял, что это не моё. Просто параллельно я все время укреплялся в вере православной. Это был длительный непростой процесс: один шаг вперед, затем – один, а то и несколько – назад. Но все равно шло поступательное движение, осознание того, что выше веры предков, с которой они жили, поднимали Россию, одерживали победы, приходили в мир и уходили из мира, ничего нет!
- Многие на том или ином этапе своей жизни обращаются к вере. Но кто-то запинается и останавливается в самом начале, а кто-то двигается дальше. От чего это зависит?
- От того, что все мы живем в дехристианизированном мире, особенно люди Запада! Их культура дехристианизирована. Поэтому они удивляются творчеству Тарковского, человека православного, всю жизнь искавшего Господа, шедшего к нему. Крупнейшие мастера экрана считают Тарковского режиссером номер один, они сами говорили мне об этом – и Бертолуччи, и Ангелопулос, Вайда, Занусси, Кустурица... Почему? А все потому же – они живут в дехристианизированном мире. Их мир не позволил им приблизиться к Господу так, как приблизился Андрей – пусть даже в атеистическое время, но в православной России. Ведь православная энергетика в нашей стране столь мощна, что она прошла сквозь весь атеистический гнет! Не афишируя этого, проводниками православных идей были такие люди, как Станиславский – он все время жил под иконами, ему это прощалось, и умер он под иконами. Шаляпин, Собинов – тоже были верующими православными людьми. Артисты хора Большого театра пели в церковных хорах… И драматические актеры – Мордвинов, Симонов, Черкасов – были православными. Я работал с Николаем Дмитриевичем Мордвиновым на сцене, я знаю…
Так вот, Андрей Тарковский жил в этой культуре. Он был крещеным. Отец, мать его были православными. Да, он искал, дорога не была прямой и легкой. Но, в конце концов, он пришел к Богу. Мы все узнали об этом, когда смогли прочитать его дневники. Он писал: «Верую, Господи, чувствую руку Твою на затылке моем. И только тяжесть грехов моих и злобы моей не дают мне творить Твою волю! Верую, Господи!» И последние его записи – уже умирающего, лежащего на больничной койке – все равно о том, что радость у него в сердце. Потому что он чувствовал приближение Господа…
- Лет 20 назад в России стали повсеместно открываться церкви. Как вы считаете, с тех пор мы продвинулись в плане нравственности, духовности?
- Увы, нет. Причина – все в той же дехристианизации мира. Но наша Русская Православная Церковь - благодаря такому зодчему духа, каким был патриарх Алексий II, начавший процесс по возрождению храмов, монастырей, и благодаря такому воину духа, как патриарх Кирилл, – не стоит на месте, Церковь оформляет тело, форму. А духу общества трудно поспеть за тем, что делает Церковь. Но потихонечку этот процесс все же идет. Он почти незаметен, однако идет! Судите сами: на Западе пустеют храмы – до такой степени пустеют, что здания отдаются, продаются под общественные нужды. А у нас, слава Богу, храмы открываются, и туда приходят люди, причем люди молодые…
Да, поднять нравственность очень трудно, поскольку против этого весь информационный мир. Он способствует – при попустительстве государства – деградации общества, как будто наши руководители и телевизионные топ-менеджеры выполняют заокеанский заказ, который был озвучен еще в начале перестройки. Радио «Свобода» озвучило: «Цель перестройки в том, чтобы приблизить русских к западным стандартам, в том, чтобы произошла мутация русского духа. Нужно выбить русских из их традиций…». Теперь подумайте – вольно или нет, но все телеканалы делали и делают именно это! И никакой управы на них нет. И руководство страны при этом твердит, что у нас лучшее в мире телевидение! Тогда как телевидение у нас – враг народа!
- Что сейчас для Православия – самая большая угроза?
- Нерешительность государства, полумеры, попустительство. Нужно учиться у наших братьев – белорусов. Они на законодательном уровне приняли решение о том, что Православие – государственная религия, державообразующая. Либералы пошумели чуть-чуть да притихли. И Белоруссия живет по этому закону. И в России тоже нужно его принимать. И не бояться того, что малые конфессии будут против, поскольку они же в результате получат пользу! Очень дорожу тем, что сказала мне как-то раз одна еврейская женщина. Мы стояли с ней на кладбище в длинной долгой очереди – оформлять усопших родственников. Эта женщина, преклонных уже лет, сначала присматривалась ко мне, потом взяла за руку и спросила: «Вы – Бурляев?» - «Да». Ждал, в общем, чего угодно, потому что разное о «Золотом Витязе» говорят, пишут… Но эта женщина вдруг сжала мне локоть и сказала: «Спасибо вам за вашу работу! Пока есть Россия, есть все мы!..»
- Как вы считаете, что надо делать, чтобы молодежь шла в церковь?
- С самого детства крестить и приводить детей в храм хотя бы раз в неделю. Я, например, очень рад, что в моей семье дети уже оказывают влияние на нас, родителей, в плане отношения к религии. Когда они росли, да и сейчас, для всей семьи - правило: день воскресный - в храме, исповедь, молитва.
Дети с малолетства должны привыкать к пониманию, что они грешны – и бороться со своими грехами. Утро и вечер русская православная семья должна начинать и заканчивать общей молитвой.
- Не сомневаюсь, что трое ваших младших детей с рождения - в храме. Но двое старших росли в ту пору, когда вы сами были в поиске…
- Тогда я был в меньшей степени воцерковленным, но все равно дети – крещеные.
- Старший сын Иван по-прежнему работает с вами на «Золотом Витязе»?
- Да. Иван – арт-директор и композитор. А младший, Илья - уже четвертый год руководитель детского жюри, ему сейчас 15 лет.
- А средний, Георгий?
- Он сейчас живет в Минске. Учится там на юриста.
- Легко приучили детей к воцерковленной жизни? Или были моменты непонимания, непослушания, сопротивления?
- Дети радуют. Да, когда-то мы приводили их, приносили в храм на ручках… Но теперь они нас приводят. Бывает, устану, забегаюсь, что-то болит – и так трудно подняться в воскресенье! Но надо подниматься и идти в храм, потому что это уже норма нашего бытия. Знаю, дети собрались, ждут. Значит, и я должен быть готов. А, кроме того, дети удивляют тем, что они без наших советов, просьб, вообще без нажима с нашей стороны вдруг стали читать утренние и вечерние молитвы наизусть! Огромные тексты – по полчаса каждый. Они Евангелие уже читают почти наизусть! Это для нас удивительно и радостно. Я не знаю по памяти молитвы. А они – знают.
- Старшая дочь Маша стала актрисой. Вы не противились этому?
- Да, она окончила ГИТИС и сейчас работает в театре имени Маяковского. Я был против этого, открыто. Не поддерживал. Потом узнал, что она - таки поступила в ГИТИС. Все четыре года учебы не ходил на ее показы, ничего не смотрел – пришел только на дипломный спектакль. И увидел – да, есть дар, она действительно актриса, я это признал. Но я все время объясняю ей, что такое – быть актером в наше время. Чтобы она понимала всю невысокую цену этой профессии. Поскольку профессия – вторичная. И в наше рыночное время – опасная, ведь рынок требует самого низменного. И подняться в рыночное время человеку порядочному очень трудно.
К счастью, она понимает, что самое главное для нее – не просто быть артисткой и мелькать где-то на сцене, на экране, чего хочется по молодости лет. Ценность ее как Божьей души, женщины только в одном – иметь прочный брак, семью, детей, и поднимать этих детей, воспитывать их в православной вере.
- И вы, Николай Петрович, почти перестали сниматься, крайне редко появляетесь на экранах…
- Выбираю, где играть, что. Сыграл императора Николая II в «Колчаке» - просто не мог доверить создать этот образ кому бы то ни было другому. Но вообще, конечно, очень редко снимаюсь. Последняя этапная для меня работа – Иешуа Га-Ноцри в «Мастере и Маргарите», фильме Юрия Кары, снятом 14 лет назад. После него 10 лет отказывался от всех предложений. Но потом снялся в фильме о Тютчеве – «Любовь и правда Федора Тютчева», в главной роли. И совсем недавно – в картине «Гоголь. Ближайший», где исполнил роль графа Александра Петровича Толстого, друга писателя.
- А вам хотелось бы, чтобы фильм Кары, так и не появившийся на экранах 14 лет назад, вышел сейчас?
- Я к этому отношусь спокойно. Нет страстного желания, чтобы фильм вышел. Для меня главное – то, что это было в моей жизни, то, что я к этому очень трудно шел и неоднозначно оценивал сделанное. И сам роман, и участие в фильме – по сей день для меня проблема. Тогда я взялся за работу, исполненный страстного желания это делать и собственной гордыни – считал себя ближе, чем иные актеры, к этому образу. Теперь я за это не взялся бы. Потому что не все имеет право делать актер.
- Но если сейчас фильм покажут, для вас это не будет неприятным шоком?
- Нет. Но лишним для меня искушением - будет.
- В каком смысле?
- Разные критики, даже оппоненты уже наговорили мне комплиментов – дескать, лучший образ Христа в мировом кинематографе, отличное исполнение и так далее… А все это тешит гордыню. С этим надо быть очень осторожным.
- Назовите, пожалуйста, людей высокого духа, которые произвели на вас самое большое впечатление.
- Владыка Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, архимандрит Иннокентий, наш первый духовник, архимандрит Кирилл, духовник патриарха Алексия II, сам патриарх Алексий II, патриарх Кирилл… Это великие личности, столпы Православия, любви, стойкости, мужества, патриотизма, интеллекта, которые показывают всему народу, сколь духовно прекрасна и высока русская Церковь.
- А что же люди менее известные? Вы часто ездите по стране, многих видите…
- Очень много совершенно удивительных батюшек! Недавно мы дали главный приз нашего Первого международного кинофорума экологических фильмов «Золотой Витязь» (июль 2009) фильму «Русский заповедник» режиссера Валерия Тимощенко. Герой картины – сельский батюшка, отец Виктор из русской глубинки, из Ивановской области. Невероятного духовного света человек!
- Извините, вы сказали – «экологических фильмов»? Откуда вдруг экология?
- То, что кинофестиваль «Золотой Витязь» давно уже «прирос» одноименным театральным форумом, знают многие. Но с 2009 года появилось еще одно «ответвление» - форум экологических фильмов. Девиз: «Экология души, спасение человечества!»
Так вот, фильм «Русский заповедник» идет час – и какое же упоение смотреть на жизнь отца Виктора, его прихода. Он сам говорит, что живет и служит в самой бедной деревне России – но как прекрасна и гармонична эта жизнь!.. И подобных открытий много!
- Кино, театр… Но ведь Церковь не одобряет их, разве не так?
- Так. Мы, кстати, ставили этот вопрос на одной из своих ежегодных конференций – «Богоугоден ли театр по природе своей?» Я провоцировал коллег цитатами подвижников Православия – с отрицательным отношением к лицедейству. Например, отец Иоанн Кронштадский и многие другие отрицательно относились к театру. Сами сравните: с какими эмоциями вы выходите из театра, и с какими – из храма. Совершенно разные эмоции! Но театр может быть богоугодным. К такому выводу пришли и мы на своей конференции. Выступали богословы, крупнейшие актеры, режиссеры, театроведы. На эту конференцию (она проводилась в Минске) со спектаклем «Оскар и Розовая Дама» приехала Алиса Фрейндлих – она одна на сцене весь спектакль, играет мальчика, больного раком, который должен умереть и пишет письма Господу Богу… Вот это и был ответ на вопрос нашей конференции. Лучший ответ. Да, таким театр быть может!
Очень многие православные священники поддерживают то, что делает «Золотой Витязь», понимают важность этой работы. И, может быть, есть заслуга «Золотого витязя» в том, что наша РПЦ в своей социальной доктрине отметила позитивное отношение к культуре, театру, кино, к искусству как к опыту обновленного осознания художника. То есть, РПЦ понимает, признает: если художник кино и театра творит с Господом, ради Господа - это полезно, это хорошо.
- Как меняется со временем «Золотой Витязь»?
- Любимый вопрос журналистов! Постоянно спрашивают: в чем отличие этого фестиваля от предыдущего? А я всегда отвечаю: «К счастью, нет отличий, есть только укрепление на позициях нашего девиза». Разве может меняться основа православной веры и православной культуры? Конечно же, нет. Разве что участников становится все больше и больше.
- Зато места проведения фестиваля вы меняете каждый год, ездите из города в город. Уже известно, где пройдет в 2010-м очередной XIX «Золотой Витязь»?
- Известно! Это будет огромнейшее для нас событие! И тревожное, и трудное, и радостное одновременно... По благословению патриарха Кирилла, при поддержке Минкульта, мы готовимся провести весной в Москве Первый славянский форум искусств «Золотой Витязь»!
- Искусств?..
- Да, параллельно будут идти несколько форумов: XIX кинофорум, VIII театральный, II форум русского боевого искусства, I литературный – под руководством Валентина Распутина, I музыкальный – под руководством Владимира Федосеева и I форум изобразительных искусств – под руководством Александра Шилова… Я мечтал об этом много-много лет. Трудностей полно. Денег нет. Но принято решение. Есть благословение патриарха. Значит, все будет!
Кстати, в 1996 году на Пятом «Золотом Витязе» было создано Международное Объединение Кинематографистов Славянских и Православных Народов. Сейчас в него входят 12000 кинематографистов из 15 стран. По количеству – это в три раза больше, чем в Союзе кинематографистов России! Так вот, у нас есть идея – провести в рамках Объединения конференцию и учредить Славянский творческий Союз, куда мы будем принимать не только кинематографистов, но людей всех творческих профессий!
Есть и еще один план. Вы спрашивали про молодежь. Да, нужно конкретно подумать о молодежи. Хотим провести в июле, в Дни праздника семьи, любви и верности I Всеславянский молодежный фестиваль «Золотой Витязь». Но это пока только идея. Буквально месяц, как появилась. Пришли товарищи – предложили. И я понял, что это тоже надо делать. Так много надо делать! Молюсь: дай, Господи, сил для работы! И времени. Многое хочу успеть.