На огороде у самого забора с соседями стояли две большие бочки. Между ними был водопроводный кран и тропинка к нему. Под краном стоял старый тазик из оцинкованной жести. Рядом на подставке лежал кусок хозяйственного мыла. В тазике стирали тряпочки и некоторые другие испачканные землей вещи. А с обоих сторон от тропинки были грядки и длинный ряд кустов малины. Малина была вкусной, но колючей, и на ней было, не так уж много ягодок. Я проверял их периодически и, убедившись, что никакая из них не спряталась в листьях, возвращался к тропинке возле крана.
После дождя трава под малиной была мокрая, и меня ругали, что я мочу ноги. Я был послушным мальчишкой, по крайней мере, иногда, и не лез в грязные, залитые дождевой водой канавки между грядками. Тем более, что в бочке было полно воды. До самого края. Там можно было пускать кораблики, сделанные для меня дедушкой.
Кораблики были из сосновой коры. Он отколупывал её от горбыля привезенного на дрова. В каждой лодочке была установлена мачта из щепочки, а вместо паруса листочки малины. Если такой листочек опустить в воду он становится серебристым и ярким от малюсеньких пузырьков воздуха на ворсистой стороне листа. Мне нравилось наблюдать за такими изменениями. Другие листочки, например лебеды или черёмухи, так не сияли.
А ещё, под краном стоял большой обломок дорожного камня и вокруг него росла обычная трава. Её стебельки я регулярно обрывал и пытался из них делать весла на свои лодочки, другие снасти. Поэтому в бочке, постепенно, на поверхности воды образовывалась целая заросль этих самых стебельков вперемешку с листьями, как на болоте.
Когда меня не было возле бочки, эти травинки и другой мусор, заботливой рукой бабушки удалялись и выбрасывались в ближайшую канавку, а вот кораблики там были приписаны на постоянное место швартовки.
Возле крана всегда было сыро. Тазик из под крана иногда убирали для каких то нужд. А под кран ставили старую тарелку с отбитыми эмалированными краями и голубой каёмочкой.
На куске дорожного камня, рядом с тарелкой, я обнаружил маленьких синеватых сикорашек. Я тогда спросил у бабушки, что это такое. Вернее, кто это такие. Она не могла их разглядеть и не ответила мне. А я стал за ними наблюдать. Они такие маленькие, ползали по мокрому бетону. А если поднести к ним палец, они просто исчезали мгновенно. Мне было интересно как это они делали.
Я мог очень долго за ними наблюдать. Потом я понял, что они просто очень здорово умели прыгать. Я не мог их поймать. А давить их мне было жалко. Ведь они были такими маленькими, не то, что двухвостки, которых я иногда находил в поленнице дров или под кирпичами на тротуаре.
Вообще, возле крана было столько много разных живых существ, и наблюдать за ними было так интересно. А вот если мне где-то на грядке попадался жучок щелкун, которого очень не любили бабушка с дедом, я его обязательно садил на один из моих корабликов и отправлял в путешествие по гладкой поверхности "моря" одной из бочек. Жук мог лазать по мачте и парусу из малиновых листьев, брал на абордаж другие кораблики. Потом я про него мог и забыть, а если звали кушать, то просто оставлял его путешествовать самостоятельно. А кушать звали очень часто. То суп, то булочка, то пряники с молоком.
Однажды дедушка освободил бочку от воды. Он сказал, что там появилась дырочка. Нужно было её заделать. Всю воду вычерпали из бочки лейкой и использовали для полива грядок, а остатки вылили, наклонив её прямо на тропинку.
На дне обнаружилось очень много неудачных мореплавателей жучков и даже несколько игрушек, которые я уже давно потерял. Были там и несколько гвоздиков привязанных ниточкой. Это были якоря моих корабликов.
Дедушка заделал дырку в проржавевшем дне бочки, и её снова заполнили водой.