Незаменимый

 
Май 1976 года выдался тёплым и безветренным. Радовала глаз зелень деревьев, цвела сирень. Больничный двор Центральной районной больницы с утра гудел,  как пчелиный улей. Ворота были раскрыты настежь, и народ спешил к регистратуре. По территории сновали люди в белых халатах:  ночная смена закончилась, дневная вступала в свои права и обязанности. Через открытые двери пищеблока доносились ароматные запахи приготовленного завтрака. В поликлинике начинался собираться народ у кабинетов врачей, а сами врачи собирались в кабинете Главного врача на «пятиминутку», которая длилась по обыкновению около часа. Слушали краткие доклады заведующих отделений, решали  вопросы по выполнению намеченных на день планов. Всё как обычно. Наступивший этот день ничем не отличался от предыдущих по своей суете.   В приёмную  вошла медсестра физкабинета  Мария Алексеевна. 
– Скоро закончится? – спросила она секретаря.
Не успела секретарь ответить, как дверь распахнулась и из неё стали выходить врачи.
Мария Алексеевна быстренько прошмыгнула в кабинет главного и, дождавшись окончания телефонного разговора, изложила цель своего столь раннего визита: она просила отпустить в профсоюзный отпуск своего мужа, который работал в больнице ездовым, или по простому конюхом.
Главный врач Анастасия Андреевна Дериземля слегка смутилась от такого резкого перехода  медицинских проблем до вроде бы пустякового кадрового вопроса.
–  Пишите заявление на отпуск, пусть его завизирует зам по административно-хозяйственной части А.К. Иванов,  в подчинении которого и находится ездовой Георгий Васильевич Нарожный, – коротко сказала она.
Но  Мария Алексеевна не собиралась покидать кабинет.
–  Я не уйду, пока Иванов  не отпустит в отпуск моего мужа. Пять лет без отпуска. Сколько можно просить найти ему замену! - решительным тоном заявила она.
Ситуация явно была неразрешимой без Аркадия Константиновича.
Секретарь срочно побежала разыскивать заместителя по АХЧ. Наконец он пришел,  и вскоре из кабинета стали слышатся повышенные голоса.
В это самое время открывались и закрывались двери секретарской. Возмущённые врачи, медсестры и посетители не могли попасть на приём к главному врачу. Секретарь односложно отвечала в десятый раз:
– Занята…
А в это время Аркадий Константинович Иванов усиленно доказывал, что заменить конюха невозможно и приводил «веские» аргументы.
Когда разговор достиг высшей точки кипения, Мария Алексеевна выскочила из кабинета со словами:   
–  Попробуйте не отпустите, я пойду дальше…
За дверью послышался  резкий  громкий голос руководителя:
– Идите и найдите человека на замену, ничего не хочу слушать! На всё про всё два дня даю. Вы оторвали у меня два часа времени, а меня в райкоме партии ждут с докладом по проблемам здравоохранения в районе!
Из  кабинета главного врача, возмущаясь,  вышел А.К.Иванов,  а за ним  и сама Анастасия Андреевна со словами:
–  Ну,  и утро сегодня началось… Девочки, я в райком ушла, – сказала она на ходу секретарю и делопроизводителю отдела кадров. В  приёмной наступила тишина… 
 В больнице начались разговоры, что на период отпуска дяди Жоры срочно требуется конюх. Одни говорили:
– Подумаешь,  конюх…что тут такого, сел на бричку,  и лошадь везёт.
Другие возражали:
– Эээ, не так-то это просто…
Пожалуй,  впервые за многие годы работники  задумались о  роли ездового в жизни больницы. Вроде не мудреная работёнка, но, как позднее оказалось,  не каждый  может с ней справится: с  утра надо накормить и запрячь в узду лошадь, съездить  за продуктами для пищеблока,   собрать по отделениям грязное бельё, отвезти его на прачечную, оттуда забрать чистое и привезти обратно, выполнить  поручения от сестры-хозяйки больницы. Кроме этого, еще успевать кормить, поить эту самую  тягловую скотину, следить за её состоянием, убирать за ней…  И так изо дня в день.   Вопрос оставался     открытым до самой пятницы. А в пятницу с утра Мария Алексеевна, как и обещала, снова   пожаловала в кабинет главного врача. Борьба за отпуск мужа продолжалась. Опять пришел заместитель по АХЧ  А.К. Иванов и на вопрос, как обстоят дела с отпуском ездового, молча развёл руками, невнятно буркнув:
– Да никак! Где я вам найду такого человека, чтобы мог управлять лошадью?
Но надо знать Анастасию Андреевну.
– Аркадий Константинович, в понедельник Нарожный   уходит в отпуск, если вы еще этого не поняли, – голос её стал громче… –  В понедельник с утра новый конюх должен приступить к своим обязанностям! Если этого не произойдёт, то ты сам сядешь на бричку и возьмёшь узды в свои руки!
Стук двери кабинета был подобен грому. Иванов   пулей вылетел оттуда, посылая всех подальше с этой самой лошадью.
Наступил понедельник,  и, как ни странно, на пороге секретарской появился Аркадий Константинович с новым конюхом-цыганом, еще сравнительно молодым мужчиной.
– Вот заявление на работу и паспорт, а мы пошли. Некогда дожидаться окончания пятиминутки, – сказал Аркадий Константинович деловым тоном.
Действительно,  пятиминутка затянулась, а делопроизводителю не терпелось поставить в известность главного врача о том, что нашли человека на период отпуска ездового.
– Ну, слава Богу, – произнесла Анастасия Андреевна, узнав приятную новость! – Оказывается,  легче найти замену врачу, чем конюху, – с улыбкой сказала она.
Понедельник прошёл как обычно, а во вторник по больнице уже поползли слухи с пищеблока, что цыган совсем не справляется со своими обязанностями и опаздывает с подвозом продуктов. В среду все-таки  до обеда продукты были доставлены на продуктовый склад, а после обеда больничная подвода и вовсе пропала из вида. К концу рабочего дня в  кабинет главного врача прибежала сестра-хозяйка больницы Анна Григорьевна и нервно сказала , что бельё конюх отвёз на прачечную, но  его до сих пор нет обратно … 
Опять вызвали А.К.Иванова,  который лишь разводил руками и бубнил:
–  Я ведь говорил, что Жору нельзя отпускать в отпуск…– Потом через открытое окно он увидел подводу и быстро вышел из кабинета. Буквально через несколько  минут в секретарскую влетел конюх-цыган с заявлением. На смятом клочке тетрадного листка было написано: «Я ушол дамой кабыла меня не слушает не буду работать»
На другой день слышался веселый смех  поварих с пищеблока:
–  Жора, целых пять дней тебя не было  –   мы уже и соскучились!
–  Каких пять, только три денька и дали отпуска, – отвечал он.
–  Да каких там три, а выходные забыл? НЕЗАМЕНИМЫЙ ты наш, –  не унимались поварихи.
Жизнь больничного двора снова вошла в свою привычную колею.