Было мне в ту пору неполных восемь лет. Я успешно, с одной четвёркой по математике, остальные - пятёрки, закончила первый класс средней школы. Это был первый год, прожитый нами - мной, мамой и сестрёнкой Галинкой - после смерти папы и бабушки Степы. Наступили летние каникулы и выяснилось, что маме не с кем оставлять нас: меня и сестрёнку Галинку, которой на ту пору было около двух годиков,-
пока мама на работе - и мама отвозила нас, сама, на мотоцикле "ИЖ" с коляской, на далёкую, как мне тогда казалось, улицу Октябрьскую, к тёте Тане, маминой родной сестре. Но тёти Тани тоже не было дома целыми долгими летними световыми днями, так как она работала на колхозном тракторе "Беларус" в поле. Поэтому мама наняла платную няню для Галинки за тридцать пять рублей в месяц, что составляло больше трети маминой зарплаты, а я находилась у родственников и разделяли мы летний досуг вдвоём с двоюродным братом- погодком Саней. Саня смастерил , как мог, две "классных " удочки из длинных, ровных, удобных веток дерева, привязал на них, как положено, лески - чуть длиннее удилища, привязал грузики, поплавки и крючки. И мы отправлялись на серьёзную рыбалку на "гусячий" пруд. Там было довольно живописно: пруд находился в небольшой балочке с не очень высокими берегами, зеленеющими и пахнущими свежим разнотравьем: полынь, чабрец, тимьян, лютики, ромашки... Плывущие по ярко-голубому летнему небу облака , казалось, тоже спускались к пруду... В-общем, нам не было скучно! Мы были не одни... На маленьком, словно сошедшим с бабушкиного лубочного ковра, прудике, действительно, плавали вереницы домашних гусей с расположенных вблизи людских подворий, но гуси нисколько не мешали нам, а мы не мешали им. Размеренное кваканье лягушечьего хора и стрекотанье цикад вносили свою умиротворяющую ноту в нашу идиллию. Мы рыбачили- вдвоём, каждый своей удочкой. Саня сделал из алюминиевой проволоки "кукан" , т.е. попросту накалывал через глазки наших пескарей на проволоку и загибал края проволоки, чтоб они не падали. И мы рыбачили дальше. Потом подсчитывали, ради интереса - Саня подсчитывал - мне вообще всё это в новинку - наших, как он говорил, бубырей. И мы отправлялись домой так, как и приехали на пруд, т.е. на велосипеде "Урал", огромном, как мне казалось тогда,абсолютно взрослом велосипеде. Я, соответственно, на багажнике,а Саня, как нормальный водитель, под рамой. Приезжали к ним домой ,Саня, с гордым и даже надменным видом и требовательным тоном, не терпящим возражений, вручал бабе Ганне "кукан" со словами :
- Ба, на - жарь рыбу- мы будэм еи йисты!
Добрейшая и ласковая баба Ганна насыпала нам полные тарелки ярко-оранжевого, душистого борща , щедро "набахала" в горячий борщ по столовой ложке с горой домашней густой сметаны, нарезала огромные ломти мягкого и воздушного, как вата, домашнего хлеба, покрошила домашние помидоры, перемешала со сметаной, поставила огромную миску дымящихся вареников с домашним творогом, маслом и сметаной. Мы наелись до отвала и совсем забыли про наших пескарей и про обещание бабы Ганны:"Людочка, внучок, сидайтэ, йисты, пока борщ, та варэныки горячи! Нэхай!..Баба потом рыбу пожарэ!"
Мы наелись и "погалопировали" дальше кататься на велосипеде,тем же способом ,что и "давеча" - хозяин, он же водитель, - под рамой, а пассажир - на багажнике.