Начало здесь http://www.proza.ru/2018/03/25/845
Принимая решение перед разговором с Прискотусом, Карл-Фридрих руководствовался совсем не сентиментальными соображениями и отнюдь не принятыми к сведению аргументами Мелиссы, которые она высказала в своей прочувствованной речи, обращённой к отцу, а доводами разума. Займи он сейчас радикальную позицию, ненависть сына – единственного прямого наследника древнего королевского рода ему обеспечена на всю жизнь, да и дочери, как теперь выясняется. Тем более ребёнок, что должен родится, возможно, и в самом деле его внук, хоть такой уверенности, как у его отпрыска, у короля не наблюдалось и в помине, но доказательства предполагаемого родства всё же имелись. Разумеется, всё необходимо проверить самым тщательным образом, а для этого нужно время. Однако, если есть всё-таки даже небольшая вероятность того, что малыш, который должен появиться вскоре, из рода Грандескки, торопиться и предпринимать действия, что пагубным образом отразятся на судьбе ещё не родившегося ребёнка, всё-таки не стоит.
«Да, и что я, собственно, так раскипятился? – рассуждал сам с собой отец накосячевшего на всю катушку сына, когда первый шок от свалившихся на него известий схлынул, и уважаемый монарх получил наконец возможность рассуждать спокойно и без эмоций, - Давно известно, что Гессор – жуткий бабник. С тем же пылом, как он сейчас увлёкся одной женщиной, вскоре воспылает страстью и к другой. Тем более теперешняя пассия его находится в таком положении, что последующие несколько месяцев вряд ли будет отличаться привлекательностью. А любовный зуд Гессору удовлетворять не представится особых поводов. В такие периоды путные-то супружеские союзы терпят кризис и нередко распадаются. О чём уж говорить в данном случае при известном различие в положении, воспитании и мировоззрениях этой пары? Да, их кроме альковных удовольствий ничего и не связывает. Оставшись без внимания супруги, занятой лишь предстоящими родами, мой сын, наверняка, очень скоро найдёт себе предмет страсти на стороне. И вполне возможно, что через пару месяцев и сам будет рад избавиться от своей полулегальной жены, надоевшей ему до смерти».
По указанным причинам Карл-Фридрих в разговоре с уполномоченным представителем Интерсес в Пронсельвани, оказался предельно краток, заявив, что все соображения оного его мало интересуют и давать какие-либо комментарии по известному поводу отказывается.
- Но вчера вы были совсем другого мнения, Ваше величество! – восклицал, настаивая, господин Прискотус.
- Вчера речь шла о простой горничной монарканского посольства, а сегодня – о наследной пронсельванской принцессе, - пояснял монарх. - И чтобы обвинять такую титулованную особу совсем не достаточно доказательств типа драгоценностей, похожих на те, что у кого-то украли, или отпечатков пальцев, что может вполне оказаться ошибкой экспертов или даже подтасовкой злонамеренных лиц.
- Но брак вашего сына – фиктивный, более того, аморальный, и даже уголовно наказуемый в соответствие с законодательствами большинства стран, а значит и титул «принцессы» тоже не настоящий. И я это докажу, - ставил его перед фактом настойчивый собеседник.
- А, простите, пузо у моей невестки тоже фиктивное, аморальное и уголовно наказуемое? – интересовался Карл-Фридрих. – Насчёт же доказательств: вот когда докажите, тогда и приходите.
На том и закончился их разговор.
А что же бывшая горничная монарканского посольства? Всю первую брачную ночь Алисо действительно проспала без задних ног. А рано утром в полусонном состоянии была отправлена на самолёте в неизвестный для неё уголок Земного Шара. И окончательно проснулась только больше чем через сутки на следующий день к полудню в просторной комнате с балконом с видом на живописную долину. Вскоре она узнала, что это помещение само являлось частью двухэтажного внушительного дома, что находился в стороне от населённых пунктов и прочих примет цивилизации.
Две служанки, в обязанности которых вменялось обслуживание девушки, только и думали о том, как угодить, поселившейся в этом месте особе. Но Алисо отказывалась от всего, что ей предлагали, и только сидела в глубокой задумчивости на огромной кровати, пребывая в полнейшей прострации. Изредка, правда, бедняжка выходила на балкон, чтобы полюбоваться на красоты местности, думая о том, неужели всё случившееся произошло именно с ней, и как вообще она могла понатворить такое?
Однажды, проснувшись рано утром, она взяла в руки ведро и тряпки, принявшись за уборку комнат и коридоров, не слушая никаких возражений настоящих горничных. А к вечеру попросила принести в свою комнату швейную машинку и всю ночь строчила своему ребёнку чепцы, ползунки и сорочки. Гессор навещал её регулярно, но она практически с ним не разговаривала, а если и говорила, то называла «господином», а он смеялся. В такие минуты она беспрестанно спрашивала: что случилось с тем охранником, в которого она стреляла, не остался ли он калекой? Жив ли господин Томпольё? И как себя чувствует Мадлон? При этом сокрушаясь о том, что в один день умудрилась навредить стольким людям.
- Это жизнь, Алисо, - отвечал ей Гессор, - в ней всякое может случится. Жизнь – это борьба. И если бы ты стояла на дороге у всех тобой обиженных, они бы тоже вряд ли тебя пожалели.
- О, Аллах! – восклицала тогда девушка, - Зачем же ты сотворил мир, полный таких ужасных страданий? Разве что только для того, чтобы люди ошибались, а потом раскаивались, думали и находили ответы на свои вопросы, тем самым пытаясь понять твоё величие?!
Единственно с кем была откровенна Али, так это с кухаркой дома по имени Бритни. Ей девушка, вставая с утра, помогала готовить завтрак и нередко с ней же вечером засиживалась допоздна, сплетничая о том, о сём, заготавливая при этом впрок разные соления и варения. Гессор же думая, что Алисо требуется время, чтобы забыть свои горести и треволнения, сообразил однажды сделать ей подарок, дабы отвлечь жену от навязчивого желания драить пол и таскать тяжёлые кастрюли, что было даже опасно в её положении. Он принёс плеер, от чего Али пришла в полнейший восторг.
- Удивительно! – восклицала она с восхищением, - Я подношу к ушам эти приспособления, а в них играет самая настоящая музыка!
- Ну, конечно. Это же тебе не муляж взрывного устройства, - отвечал ей даритель, про себя же думая о том, как мало нужно, чтобы осчастливить это создание, и как она может восхищаться беспредельно, глядя на всякую ерунду.
Из глаз же Алисо потекли тем временем крупные слёзы.
- Всё как в жизни, - говорила она, слушая песню на английском. – Они поют о том, что любовь и боль всегда ходят рука об руку.
Через некоторое время Гессор взялся учить её писать.
- Сколько я не раздумывала, - говорила при этом девушка, - так и не могла разгадать тайну этих знаков. И как при помощи закорючек, что выводят на бумаге, получаются слова? Когда-то я хотела обязательно выучиться грамоте, чтобы прочитать все на свете книги и найти в них ответы на все интересующие меня вопросы. Но теперь даже и не надеюсь, что способна освоить такую науку.
Однако, парочка влюблённых последующие несколько недель занималась обучением грамоте практически все дни напролёт. А когда Алисо ложилась спать, то и тут ей снились буквы. В тот день, когда из них она научилась складывать слоги, то посмотрела на Гессора с обожанием. А когда же прочла первые слова, визжала от восторга, как сумасшедшая. И совсем скоро Али выучилась читать по слогам, и даже писала супругу коротенькие записки. Когда же муж подарил ей первые книги, то посмотрела на него, как на бога. И с тех пор читала с утра до позднего вечера с большим усердием, делая небывалые успехи, чем её наставник просто не мог не восхищаться.
Тем временем король Карл-Фридрих, весьма удивлённый доходящими до его персоны слухами о том, что у молодых супругов всё идёт самым лучшим образом, был раздосадован до предела, ведь план его похоже не сработал.
- О чём ты сокрушаешься, круглый ты дурак? – увещевала его экономка Шебильда (эта женщина была настолько стара и работала в королевском особняке так давно, что воспитывала с малолетства не только наследного принца, но и теперешнего монарха), - Ты расстраиваешься тому, что сын твой наконец влюбился по-настоящему и занялся со всей ответственностью своей супругой и будущим ребёнком? Тебе бы радоваться, упрямый ты осёл! Лучше бы удосужился познакомиться с девушкой. Вполне может статься, что она не так уж плоха, раз твой сын настолько увлёкся ей.
После этого разговора Карл-Фридрих не спал всю ночь, а на утро сообщил сыну по телефону:
- Гессор, я обзвонил уже с рассветом наших ближайших родственников. Все они прибудут к вечеру, чтобы познакомиться с твоей женой. Семейный ужин состоится в 20.00 в нашем особняке. Ты приглашаешься с супругой, так что не опаздываете.
Продумывая линию поведения, король решил держаться вежливо, сдержанно, но холодно и с достоинством, чтобы сразу дать своей невестке понять её двусмысленное и второстепенное положение в этом доме, а также то, что в королевском семействе самозванку никто не считает нужным воспринимать всерьёз. Собравшиеся в этот вечер за столом гости: титулованные и медийные персоны, правители и крупные политические деятели самых разных государств настроены оказалась по отношению к супруге наследника пронсельванского престола крайне подозрительно. Ведь им представили дело так, что неопытного влюбчивого Гессора, окрутила коварная, амбициозная, тщеславная авантюристка и мошенница, жадная до славы и денег. Она совершенно лишила принца воли и собственного мнения, и крутит теперь им, как ей вздумается.
- Ходят даже слухи, что у ней криминальное прошлое.
- А уж о происхождении и воспитании лучше и не говорить, - переговаривались между собой гости, сидя за столом в гостиной.
- И даже не понятно, как к ней обращаться, ведь не только титул, но даже имя, как довели до нашего сведения, у неё не настоящие. А прозвище в уголовном мире она получила: Кобра.
- Какой кошмар! Какой скандал! Давно такого позора не знал древний и уважаемый род королей Грандескки.
Посему чопорные родственники, поддерживая мнение короля, намеревались вести себя с женой принца крайне холодно. А целью ужина, как планировалось, было дать прочувствовать незадачливому влюблённому принцу всю ту социальную и культурную пропасть, что отделяет приличных, благородных аристократов от пошлых безродных, зарвавшихся выскочек вроде его полулегальной жены.
И вот, наконец, дворецкий объявил появление молодожёнов. Посему все, сидящие за столом, скорчили гримасы, а король сделал непроницаемое лицо. Хотя, по правде сказать, всех присутствующих глодало любопытство и до смерти хотелось посмотреть на тщеславную авантюристку, готовую на всё ради денег и титула, столь лицемерную и хитрую, что смогла довести принца до полного отупения.
Но вдруг, перешагнув через порог, перед ними предстало растерянное, хлопающее длинными ресницами, очаровательное юное создание в простом незатейливом платьице из самого дешёвого ситца, светленьком в мелкий цветочек, весьма искусно правда сшитом, без какого-либо даже намёка на украшения. В полном стеснении и испуге «ужасная особа» жалась к плечу мужа, вся такая хрупкая и изящная, но с необыкновенно огромным пузом, которое значительно выделялось на общем фоне её силуэта, потому что Али была уже на девятом месяце.
Как только "самозванка" узнала ещё утром, что им предстоит такой визит, то жаловалась Гессору:
- Столько важных господ за одним столом? Да, как же я буду с ними разговаривать?
- Но, ты ведь говорила как-то с такими же важными господами раньше? – рассмеялся тот.
- Вот теперь даже не могу представить, как у меня получалось такое, - отвечала беременная супруга, складывая руки на свой огромный живот. – Наверное, просто со страху.
- А ты главное не волнуйся, сокровище моё, я ведь буду с тобой, - говорил, обнимая её, муж.
Лицезря эту картину, присутствующие в гостиной от совершенной неожиданности, не представляя даже, что увидят ТАКОЕ создание в самосшитом, как прошёл слух, простеньком платьице и с подкупающей застенчивой улыбкой, застыли на несколько секунд в полном молчании. А король Карл-Фридрих, который, к слову сказать, прекрасно разбирался в людях, впился, как коршун, взглядом в свою невестку, пытаясь видно её раскусить. И что уж он увидел, глядя в лицо самозванки, это так и осталось загадкой… Однако, по прошествии минуты полного затишья, глава семьи совершенно поменял свои прежние планы на противоположные и произнёс:
- Добро пожаловать в нашу семью, девочка моя. Да, ты не стесняйся. Мы все рады тебя видеть.
Далее ужин проходил в безмолвии, потому что никто из присутствующих персон не представлял, как теперь, учитывая перемену в настроениях, себя вести. И только, когда стали подавать десерт, Карл-Фридрих вдруг вскочил из-за стола и возгласил, не в силах больше сдерживать свои эмоции:
- Но как, скажите мне, как я могу принять подобный союз?! Согласиться со всем, зная, что брак с прежним мужем у моей невестки ещё не расторгнут, а сама она вынуждена жить под чужим именем, скрываясь от закона и осуждения общества? От чего получается, что мой сын женат на мёртвой женщине! И это священные узы брака? Должно же быть что-то святое на самом деле! А ведь они даже не венчаны. Более того, подобная процедура при существующих обстоятельствах категорически и совершенно невозможна. Потом ведь всё раскрыться может в любой момент. Сегодня об обстоятельствах данного брака говорит лишь только господин Прискотус. А завтра о незаконности этого союза заговорят все. И кем же получается мой будущий внук? Законным наследником пронсельванского престола или сыном террориста? Или следует его считать незаконнорожденным приплодом неграмотной дочери монарканского нищеброда?!
С этими словами Карл-Фридрих выскочил из-за стола и заходил по гостиной из стороны в сторону, яростно жестикулируя и продолжая свою тираду.
- Чем ты вообще думал, сын мой, когда подделывал своей пассии фальшивые документы, собираясь представить обществу, как герцогиню де Томпельён? Тебе, наверное, воображалось, что ты самый умный и всех сумеешь обхитрить? Представляете, господа, моя дочь Мелисса недавно с упрёком заявила, что Гессор ничуть не хуже своих предков, и просто поступает как они. Но королю Фелису VII Неподражаемому – нашему общему пращуру не трудно оказалось в своё время выдать свою жену-пиратку за заморскую принцессу. Тогда сообщения между государствами были весьма ограниченными. И в помине не существовало, ни телефона, ни интернета, и посему новости и информация практически не распространялись. А здесь достаточно одной генетической экспертизы, чтобы доказать всему миру, что невестка пронсельванского короля вовсе никакая не де Томпельён. И напротив, подобный анализ ДНК легко покажет, что она – дочь Сулу и Айше Сольтаси, крестьян из деревеньки Ришиндже, что расположена близ города Киха, та самая Али Шемми, что разыскивает Интерпол.
- А вот здесь ты крупно ошибаешься, отец, - заверил его Гессор. – Моя жена вовсе не дочь крестьянина. Она – представительница очень древнего и знатного монарканского рода… Душа моя, - сказал в этом месте принц, обращаясь к пассии, - ты не могла бы немного прогуляться. Выйди на балкон, подыши свежим воздухом. А я здесь с родственниками посудачу тет-а-тет.
- Ну, что там у тебя, Гессор? – испросил сына король, когда Али, надо сказать, весьма охотно, покинула это собрание. – Очередная светлая мысль что ли посетила твою бездумную головушку? Сердцем чувствую, намечается очередная афера. И если последствия предыдущей с грехом пополам удалось уладить, то результаты внедрения в свет новой интриги, как я чувствую, окончательно доконают нашу династию.
- Но предыдущая афера была отличной и прекрасно продуманной, - уточнил неугомонный авантюрист. – Только в дело смешались непредвиденные обстоятельства. Я-то планировал выкрасть Алисо, а она сбежала сама. От того-то и некоторые нежелательные факты неожиданно всплыли наружу. Но новая моя идея ещё лучше. И самое главное будет представлять собой никакой не криминал, а чистейшую законнейшую правду… Вот послушайте, друзья мои, я вам расскажу одну историю, которая без сомнения (а это доказано теперь со всей определённостью) имела место в действительности…
Продолжение здесь http://www.proza.ru/2018/06/06/1339