В кафе, за маленьким столиком, выцветшими глазами старика смотрела Правда Жизни.
Старик сидел один, подперев голову рукой, и белая пушистая борода своим кончиком касалась стола.
Хозяин бороды, задумавшись, листал газету.
Нет, он не надеялся найти на страницах то, что его заинтересует, – всё, что там было написано,
было написано уже не раз и не в одной газете. Другие названия городов, другие имена, но если смотреть
глубже и читать между строк, то смысл не менялся, всё одно и то же... Были только добро и зло, свет и тьма...
Старик это знал. Он знал многое, может быть, всё, а может быть, и нет, об остальном он просто догадывался,
потому что всё в этом мире было подчинено одним законам. Этим законам не подчинялись лишь человеческие
страсти. Они, подобно цунами где-то вдалеке, поднимаются волной и потом всей мощью смывают самое дорогое,
то, что трепетно создавалось и строилось. В один миг они стирают память об этом, и куски жизни уносятся
в бушующем потоке. Когда они выступают вперёд, они затмевают собой даже Солнце. Они, как смерч,
способны изменять действительность, перемалывая и кроша, растирая в пыль и развеивая по ветру. Они,
подобно вихрю, поднимают со дна взвесь, мешая добро со злом, свет с тьмой, и в этом хаосе уже невозможно
отделить одно от другого и найти Истину... Их комбинации настолько разнообразны, что не хватит всей бумаги
и всех изощрённых умов, чтобы описать это...
Да, старик многое знал о жизни и о страстях. О том, что страсти делают жизнь разноцветной и прекрасной,
они помогают мечтать, свершать, достигать... но в то же время они калечат судьбы и убивают... убивают в человеке
всё человеческое... Хорошо, что есть грань, тонкая, едва ощущаемая на ощупь. Грань, на которой приходится
балансировать постоянно...
Выпрямившись, старик стал разглядывать посетителей кафе.
Он видел их и их души, как на ладони, они были отражением его души. Вот, напротив, прекрасный холодный
эгоизм распустился цветком – им можно любоваться, а потом бежать; тот, кто рядом, поймёт это, но чуть позже.
Как и любой влюблённый, он слеп... А эта, за стойкой, несчастна, может, недомогает, круги под глазами,
но скорее что-то дома не так. Просыпается день, а она гасит свет своими раздражением, хамством и недовольством...
А эти двое – да уж, они и поссориться-то не смогут. Они, как две рельсы, которые не могут пересечься,
живут параллельно, хотя вошли вместе и сделали один заказ, – они неинтересны друг другу, и каждый
живёт в своём мире... Этот, бедняга, тоже несчастен, нервничает, суетится, потом, выругавшись, уходит,
не дождавшись сдачи...
Старик тяжело вздохнул... поблагодарил официанта и свернул газету. Для себя он давно уже решил,
что счастье внутри... Оно где-то бродит по переулкам души и иногда, соприкоснувшись с прекрасным,
освещает собой всё. Серый день вдруг начинает переливаться разными красками, люди оказываются
добрыми и отзывчивыми, мир улыбается тебе, а ты – миру... Это Любовь... Старик вспомнил, сколько
же раз в своей жизни он забывал и вспоминал об этом, о том, что в его сердце есть Любовь, и, глубоко
вдохнув ещё раз, улыбнулся.
Улыбка заиграла в щелочках его глаз и лучиками разбежалась к курчавым вискам. Вместе с улыбкой
в этом, испещрённом морщинами, лице встрепенулась жизнь...
За высокими домами взошло солнце и, отражаясь в витринах напротив, осветило стены маленького кафе.
Один из лучей упал на крепкие руки старика, которые грелись о маленькую чашечку ароматного чая,
и, скользнув дальше, заглянул в неё, а потом блеснул на ложечке, высвечивая горячий пар.
Улыбаясь, старик размешал сахар и стал наблюдать за радостными янтарными бликами, которые
кружились по чуть прозрачным стенкам кружки. Он видел в них великую тайну жизни и всю Истину.