нормы, нормы,
как оне менялись
от века к веку, хде
были границы тамо пустота.
скандалы фокусировали,
выжыгали отметины на теле
монстра-социума, татуировали и
разукрашивали, позвякивая колокольцами.
из кожи вон лезли фсе,
пыталиси удивить. и старые, и младые
туды жи. и чого-й-то трепыхаютси,
непанятно тута будит? больные?
да уш-ш, пафос заставлял обманыватьси,
увлекал в области ентой бессмыслицы,
наряжал в драную ветошь дрянного
маскарада под названием жисть.
удачники-неудачники
с одного корыта хавали,
одной грязью мазались, в однех
лужах плюхались, с одной статьей ходили.
и што енто таке? и што енто оне такие маленькие,
таки пузатеньки, выпячиваютьси, корчат, вишь,
из сибя неизвестное науке придставление,
огорчительно голосуют прямо под сибя?
крысиные страсти при дележке власти исчо разок
показали ту помойку обчественных отношений,
в к-рых народец имел щастье пребывать,
миритьси со зловонием источаемым.
но какоси внезапно пришли
времена инета, так и згинули
куды-тось, постиндустриализуясь
и визуализируясь в безвременности.
ежели тибе нужен закон -
бери евонного, мы без него
обойдемси, атомным аружием фсех
раздолбаем в пух, и перья, и причендалы.
о, какоси, складно бает-то,
и словечки культурно он
складывает, аднакоси, фсеж,
хреноватенько, батеньки.