Казалось, привяжу
На шелковую, алую и длинную.
А вот теперь сижу,
Сама, обмотаная пуповиною.
И жизнь началом мельтешит,
Давая сладкое и пресное.
Утешить нас спешит,
Начатым так тесно.
А ты отпустишь-позовешь,
И вздохи длиннострочны.
И новую игрушку заведешь,
Я знаю точно.
А мне осталось возродить,
Забытое векам
Ну, неужели меня нельзя любить?
Запутавшись едва ли.