…Винграм Стэс ничего особенного не ожидал от этой миссии, если исключить естественное волнение новичка.
Научно-исследовательские суда всех директорий обшаривали бескрайние просторы космоса. Новые планеты для жизни, месторождения минералов и загадочные аномалии - все обнаруживалось, фиксировалось, изучалось...
В этот раз судно «Призма» висело на орбите очередного кислородного мира, потенциально пригодного для жизни, если бы не одно «но»...
Цивилизация, которая обитала на этой планете, уничтожила все живое на поверхности в глобальной войне. Сейчас под плотным слоем облаков и пепла царствовала ядерная зима, и радиоактивный снег покрывал безмолвные руины городов...
Винграм, увидев неутешительный отчет, только вздохнул и пригладил перья хохолка. Родители рассказывали, что его родной мир тоже погиб в термоядерном огне. И лишь жалкая горстка народа скрисов, включая семью Стэс, чудом спаслась.
Комм пиликнул сигналом входящего сообщения по внутренней связи.
«Научному сотруднику Винграму Стэсу явиться на брифинг», - гласило послание.
Молодой cкрис подавил желание расправить от волнения короткие крылья: рефлекторное движение, атавизм, недостойный разумного. Быстро совладав с собой, он пошел по коридору, стуча постриженными когтями по полу. Обувь скрисы не носили: грубая кожа ступней и без того хорошо защищала крепкие ноги...
Винграм, стоя в лифте, покосился на свое отражение в зеркале.
Стройная фигура, облаченная в серо-голубую форму Исследовательского Флота Конфедерации, тонкая шея, немного сплюснутая с боков голова с недлинным клювом. Белые перья покрывают почти все тело, и только хохолок и сложенный сейчас хвост окрашены в яркие цвета. Рудиментарные крылышки торчат из прорезей кителя: в процессе эволюции птицеподобный народ утратил способность летать даже при низкой гравитации, но зато обрел куда более ценные вещи: разум и хватательные конечности.
В общем, типичный молодой скрис. Единственный на борту.
Впрочем, в Конфедерации Свободных Звезд видовое разнообразие столь велико, что на подобное давно уже бросили обращать внимание. За исключением немногочисленных ксенофобов разве что.
В комнате для брифингов как будто только и ждали появления Винграма: все присутствующие обернулись, когда молодой ксенобиолог вошел в освещенный голографическим изображением планеты зал.
Начальник экспедиции, профессор Олаи Инаок, поприветствовала вошедшего кивком.
В таком освещении ее голубая кожа казалась болезненно-синей, но это впечатление всегда сглаживалось добрым выражением фиолетовых глаз.
Она совсем не походила на скриса: четыре конечности, плоское мягкое лицо, волосы на голове. Все то, что зовется в цивилизованном космосе емким словом «гуманоид».
С точки зрения Винграма, различались гуманоиды только в деталях, если не присматриваться.
- Вот и Вы, - констатировала Олаи Инаок. - Господа, как вы, наверное, знаете, для нашего младшего ксенобиолога это первая экспедиция. Но именно ему я поручаю возглавить высадку на поверхность.
Видимо, это уже обсуждалось персонально, потому что явных протестов не раздалось,
Крылья Винграма все же расправились.
- Профессор, верно ли я услышал? - уточнил скрис.
- Уверена, что так.
- Считаю нужным заметить, что моя профессия не слишком подходит для условий ядерной зимы.
- Понимаю. Есть куда более важная причина, по которой именно Вы должны возглавить высадку, господин Стэс.
- Какая же?
- Мы имеем все основания полагать, что открытый нами мир-пепелище является Вашей исторической родиной.
Голос профессора был спокоен, а из-под Винграма как будто выдернули пол.
Скрис пошатнулся от переполнивших эмоций...
Да, он родился и вырос уже здесь, в Конфедерации Свободных Звезд. На Аргусе, в безопасности и достатке… Но как только он достаточно подрос, то стал задавать вопросы.
Почему дети в школе такие разные и непохожие друг на друга? И почему других птенцов-скрисов так мало? Почему родители иногда сидят, обнявшись, и грустят, глядя на звездное небо?
Он получил ответы.
Узнал, что в родном мире скрисов была война, а победителей не было: ядерное оружие не оставило цивилизации шансов.
И что совсем немного разумных укрылось в бункерах и тоннелях метро, но, казалось, лишь отсрочили неизбежное. Только некоторые спаслись. Страшной ценой: их убежища обнаружили извечные падальщики галактики – пираты.
После чего вывезли всех найденных с планеты и продали в рабство.
К счастью, семье Стэс и еще нескольким сотням скрисов повезло: пленников у пиратов выкупили аболиционисты с Аргуса.
Но душный трюм, заполненный запахами дрянной еды, переработанного воздуха и немытых тел, спасенные запомнили навсегда.
Винграма тогда еще и в яйце не было, но глядя в полные боли глаза родителей, юный скрис в свое время поклялся найти этого пирата, что нажился на чужой беде.
К счастью, имя этого изверга было хорошо известно всем бывшим пленникам: Даррен Нэш по прозвищу «Свэг», человек с Земли.
Как в свое время рассказали маленькому Винграму в Информатории, этот пират находится в розыске во множестве миров и до сих пор не пойман. Но и не проявляет себя, так что, скорее всего, сгинул где-то в глубинах космоса.
Винграм вспоминал об этом, сидя в челноке, что должен был доставить его в родной мир.
Мир, в котором уже не осталось ни одного живого скриса: даже если жить в бункерах, никаких запасов не хватит на несколько десятков лет. А как показали сканеры, естественным путем ядерная зима будет продолжаться еще века…
«Предки, что же вы наделали…» - сокрушенно думал Винграм Стэс, глядя на проносящуюся за иллюминатором ледяную пустыню.
Тут и там в небо торчали руины высотных зданий. Всё остальное было погребено под толстым слоем льда и снега: до последней разрушительной войны климат родной планеты был теплым и влажным.
Юному ученому, рожденному под ласковым солнцем чужого мира, было горько видеть мертвую планету своих предков.
«Кискри», - вспомнил Винграм название, отключив экран внешнего обзора.
Скрис откинулся на сиденье. Умная автоматика тут же подстроила форму и жесткость под изменившееся положение тела. Даже в таких мелочах технологии инопланетян поражали.
Подумалось, что в звездные каталоги Кискри будет занесена как «мир-пепелище», и от этого сердце глодала непонятная обида. Как будто пришельцы были виноваты в том, что народ скрисов сам навлек на себя.
Сидящий рядом археолог экспедиции, Св’Смос, сочувственно посинел: языком его вида была окраска тела, напоминающего столб из белой плоти. Поддерживалось все несколькими отростками-ложноножками. Венчал конструкцию подвижный глаз на прочном жгутике.
«Сопереживаю твоей утрате, - раздался в ухе голос встроенного в браслет переводчика. – Печален путь, ведущий к разоренной грибнице».
- Спасибо, дружище, - кивнул Винграм, хохолок которого печально поник. При этом имплант -переводчик высветил перед огромным глазом Св’Смоса серию цветовых импульсов.
Археолог принадлежал к виду разумных грибов-тиурати, в жизни которых семья занимала огромное место. Всё детство тиурати проводили в неподвижности, произрастая из грибницы-родителя и при этом обучаясь, и лишь потом обретали свободу перемещения. Но эмоциональная связь с родной грибницей была крайне сильна, и ощущалась даже сквозь парсеки космоса.
И лишь к старости тиурати снова укоренялись, чтобы произрасти новой грибницей на новом месте.
Винграм видел фотографии родной планеты археолога: покрытые грибами и лишайниками каньоны, висящая в воздухе влага. И огромные купола-города тиурати, сами похожие на грибы: технология местной цивилизации шла по биологическому пути.
Св’Смос поиграл цветами на одной из ложноножек.
«Ты всегда можешь рассчитывать на меня», - передал непроизносимые слова чуждого языка переводчик.
Юный скрис кивнул. Там, на поверхности, ему понадобится вся поддержка…
* * *
…Винграм Стэс сошел с корабля в порту с твердым желанием напиться.
Тому было сразу несколько причин.
Во-первых, вид разрушенного родного мира подействовал на юного ксенобиолога столь угнетающе, что он даже стал видеть кошмары по ночам. Например то, как в бесплодных поисках бродит по заснеженным руинам и спотыкается о трупы скрисов, сам медленно умирая от радиации.
В другом сне Винграм видел город на солнечном берегу моря, где взрывается ядерная бомба. И как на пылающее побережье накатывает рукотворное цунами…
Во-вторых, благодаря удаче и усилиям команды археологов, на Кискри было обнаружено уцелевшее убежище, в котором нашлись живые и вменяемые скрисы. Пусть и находящиеся на грани голодной смерти: из убежища был ход на подземный продовольственный склад армии, который опустел лишь недавно.
И исследовательская экспедиция моментально превратилась в спасательную.
Пока раскопали вход, пока вскрыли дверь и выводили изможденных, больных и отчаявшихся разумных на поверхность, прошло несколько дней. «Призме» пришлось приземлиться, чтобы накрыть участок вокруг выхода силовым полем, внутри которого был очищен воздух и убрана радиация.
И на этом проблемы не закончились: в бункере оказались не только случайные мирные жители, но и военные, которые с недоверием отнеслись к чужакам.
Каких трудов стоило Винграму уговорить соотечественников не стрелять и убедить в дружелюбности пришельцев, об этом можно было бы написать отдельную книгу.
Когда же корабль вновь взлетел, на его борту были сотни непредвиденных пассажиров, большая часть которых, к тому же, нуждалась в медицинской помощи.
Поэтому курс был взят на ближайший крупный порт: колонию Федеративного Содружества людей под названием Нью-Атланта.
Кроме того, вид соотечественников, ведущих себя недоверчиво и даже враждебно по отношению к своим спасителям, заставлял Винграма Стэса стыдиться. Сам он, воспитанный в Конфедерации, не допускал даже мысли о том, чтобы судить кого-то по внешности. Или считать кого-то ниже себя только по причине социального происхождения.
Такое отношение было бы немного понятно, если экипаж «Призмы» состоял, к примеру, из пиратов и работорговцев, но здесь же были ученые!
Которым, к слову, пришлось возвращаться с несделанной работой и организовывать транспорт и проживание в союзном порту.
Теперь же, когда спасенных скрисов забрал аргусианский корабль «Надежда», заодно пополнивший припасы «Призмы», профессор Олаи Инаок объявила двухнедельный отдых перед тем, как продолжить путь.
И Винграм получил увольнительную одним из первых: аргусианка очень чутко отнеслась к эмоциональному состоянию каждого члена экипажа.
Космопорт, кружащий на орбите каменистой планеты, впечатления не производил: грубые металлические конструкции, минимальная отделка, никаких плавных и гармоничных очертаний, к которым привык Винграм в Конфедерации.
Местные молодому скрису тоже не понравились.
Люди пришли на эту планету за минеральными ресурсами, и контингент колонии составляли, в основном, шахтеры, старатели, дальнобойщики и подобная публика. Которая, в числе прочего, околачивалась в космопорту.
В Конфедерации тоже было много людей: беженцы, выкупленные рабы, иммигранты. Чем-то они напоминали аргусианцев: схожее строение тела и черты лиц, а отличия были лишь в деталях. Например, уши людей были не заостренные кверху, а скругленные, а кожа имела оттенки бежевого и коричневого вместо голубого и зеленого.
Но как же были непохожи виденные раньше улыбчивые и дружелюбные существа на встреченных в порту Нью-Атланты!
Грубые и зачастую не слишком чистые одеяния, тяжелые взгляды и угрюмое бормотание в ответ на приветствие.
Винграм даже предположил, что это не люди, а какие-то похожие существа, но нет. В ответ на запрос в Информаторий пришло разъяснение, что люди могут очень сильно различаться между собой. Зачастую, даже больше, чем с другими расами, таково было культурное и цивилизационное разнообразие этого вида. Что делало людей почти уникальными в этом вопросе: обычно разумные выходили в космос, будучи так или иначе едины.
Развлечения в порту были соответствующие: бары, ночные клубы, казино…
Более чем достаточно для того, кто решил провести вечер в компании бутылки. Ибо в таком состоянии Винграму не хотелось видеть даже приветливые лица коллег и товарищей по команде.
Избранный для вечернего досуга бар находился недалеко от доков и, очевидно, среди своих посетителей имел, в основном, космонавтов местных и пришлых. И здесь, в отличие от некоторых заведений станции, не красовалась табличка «чужаков не обслуживаем».
Хотя бы потому, что рядом с доками это означало бы гарантированно вылететь в трубу.
Внутри заведения с говорящим названием «Веселый китобой» Винграма встретил тусклый желтоватый свет, запахи алкоголя и курительных трав. Гул голосов и музыка создавали обычный и даже в чем-то стереотипный для таких заведений фон.
Скрис пристроился в углу у выходящего в главный зал порта окна, где у столика были сидения, пригодные для существ с коленями назад.
Официантка, на лице которой читалась видимая даже для чужака усталость, вежливо осведомилась о заказе у юного скриса, после чего удалилась. Ее короткое платье из ткани выглядело архаично в эпоху полимеров. Видимо, оно должно было что-то символизировать, но Винграм не был силен в человеческой культуре.
Местный алкоголь оказался довольно низкого качества, но не то чтобы критично.
Винграм, опрокидывая очередной бокал в клюв, еще подумал, что ведет себя не очень-то достойно, но совет напиться исходил от самой Олаи Инаок. А уж она-то знала, что говорила.
К сидящему в одиночестве скрису никто не приставал, и тот был благодарен за это.
Мысли о сгоревшей в атомном пламени и замерзшей родине постепенно тонули в хмельном тумане.
Винграм слышал краем уха разговоры за соседними столиками.
Компания шахтеров громко обсуждала достоинства какой-то популярной особы, причем, в основном, телесные. Другие смотрели на экраны визоров под потолком, где шла трансляция гонок на гравициклах в каменистом ущелье. Большинство же просто болтало под местную выпивку, слышался смех и отдельные громкие слова…
В общем, шел обычный и незамысловатый портовый досуг отдыхающих работяг космоса, воспетый в поп-культуре галактики.
Когда же бутылка крепкого пойла на столе Винграма уже опустела наполовину, слуха достиг обрывок фразы:
- …своими словами, Даррен Нэш!..
Скрис не без труда сфокусировал взгляд в нужном направлении. За столиком у окна сидело несколько местных в комбинезонах космолетчиков: удобных и функциональных, которые к тому же было удобно надевать под пустотные скафандры.
Люди снова понизили голоса, но теперь, прислушавшись, Винграм еще раз услышал знакомое с детства имя.
Нет, молодой ученый не стал вставать и подходить с обвинением. Но, перестав пить, даже проглотил таблетку, временно нейтрализующую действие алкоголя.
И, заказав минеральной воды и закусок, принялся ждать и наблюдать.
Тот, кого в беседе назвали именем Даррен Нэш, мало походил на пирата. По крайней мере, на стереотипный образ из голофильмов. Никаких тебе «Веселых Роджеров» на форме, никаких шрамов и носимого напоказ оружия.
Обычный матерый космический волк, который на кораблях провел большую часть жизни, а на поверхность планет ступает вообще по особым случаям.
Винграм знал, как выглядит капитан пиратского судна, что прилетел на неизвестную тогда планету-пепелище в поисках наживы: благо, его фото было в общем доступе для всех желающих. Главным образом, охотников за головами. Хотя пират и постарел.
Несмотря на то, что для скриса черты гуманоидов были трудночитаемы, Винграм исключил возможную ошибку, как только достаточно протрезвел и сумел приглядеться внимательнее.
Особенно после того, как прозвучало прозвище «Свэг».
Юный скрис сидел и разрабатывал план, как можно подловить капитана пиратов одного, но тот сам любезно предоставил такую возможность, отказавшись идти с подчиненными в бордель. Дескать, еще много дел.
Винграм еще подумал, какие-такие дела могут отвлечь матерого пирата от борделя, но тот неожиданно повернулся в сторону скриса и поманил того рукой.
Сердце юного ученого екнуло, но он нашел в себе силы встать и подсесть за один стол к тому, по чьей вине родители были вывезены в рабство с родной планеты. Правда, пришлось пододвинуть более удобное для себя сиденье.
Вблизи от Даррена Нэша несло местным пойлом, но внимательный взгляд серых глаз не был затуманен хмелем.
- Ну что, птичка, - сказал пират, глядя на Винграма, - ты меня нашел. Или нашла, уж извини, не отличу. Хочешь награду за голову старого Свэга?
Винграм подумал, что для находящегося в розыске человека этот слишком спокоен. Уверен в своих силах? Надеется на дружков?
Еще мелькнула мысль, что, в случае чего, справиться с безоружным человеком будет довольно легко: гуманоиды не слишком сильны, а природного оружия вроде когтей и шпор на ногах или твердого клюва у них нет.
А то, что скрисы в свое время утратили возможность летать, сделало их кости прочными.
- Я мужского пола, - сказал Винграм, который не обиделся на высказывание пирата: в Конфедерации между непохожими видами часто возникал такой вопрос. – И не охочусь за головами.
Даррен Нэш поджал губы, подумал пару секунд и сказал:
- Где-то я тебя, определенно, видел. Но где?..
- Планета-пепелище, - напомнил Винграм, - где ты и твоя банда занимались мародерством.
- А, точно! – улыбнулся пират. - Не благодари.
- Благодарить?! – Винграм даже распушил хохолок от возмущения. - Ты хотел продать моих родителей в рабство!
- А, вот оно что, - человек достал курительную палочку и поджег кончик старомодной зажигалкой на органическом топливе. - Так ты хочешь поквитаться? Валяй, малыш. Это трудно только в первый раз.
Положа руку на сердце, скрис и сам не знал, для чего ищет этого человека. Получить награду? Винграм не был охотником за головами, и этот бизнес никогда не казался ему романтичным. Арестовать? Еще неизвестно, удастся ли это вообще: чужая планета, директория, одним небесам ведомо, что тут за законы. Убить? Сама мысль о таком повергала юного ученого, воспитанного в эгалитарном аргусианском обществе, в ужас…
Нэш истолковал замешательство Винграма по-своему:
- Пришел мстить и не взял даже пушку?.. Хотя действительно, зачем она тебе? Ты молод и силен, а я просто старик. Чего ждешь?
Он опрокинул очередной бокал напитка под названием «виски», но сохранил прежнее спокойствие.
- Я не стану тебя убивать, - сказал Винграм.
- Ставлю все свои бабки против банановой кожуры, что ты бы и не смог, - хмыкнул пират. - Готов поклясться, пацан, что ты ничего тяжелее стакана в руках не держал. Про оружие вообще молчу.
Винграм смущенно опустил хохолок: человек попал в точку. Для тяжелых работ и в вопросах безопасности в экспедициях всегда находились роботы или те, кого природа одарила в этом плане куда щедрее, чем скрисов или тех же аргусианцев. Кроме того, исследовательский скафандр Конфедерации обладал встроенным экзоскелетом и позволял с легкостью таскать тяжести на планетах с привычной гравитацией. Или нормально двигаться там, где сила тяжести была выше.
- Я хотел спросить, почему ты хотел продать в рабство моих родителей, - наконец, выдавил Винграм.
- Хочешь сказать, мы должны были оставить вас умирать там? – осведомился Даррен Нэш. - В руинах?
- Вы могли поделится припасами и сообщить о нас спасателям…
Пират только расхохотался:
- Сообщить? Спасателям? Ваша планетка была в самой заднице космоса, кому вы нужны? – новый взрыв смеха ненадолго прервал речь. - Продуктами поделиться… пацан, а ты часом не блаженный?
- Но вы должны были… - снова начал было скрис, но человек прервал его новым приступом издевательского хохота:
- Мы никому ничего не должны были ни тогда, ни сейчас. А вот вы кое-что должны были нам за спасение, смекаешь?
Он подмигнул, и Винграм не выдержал:
- Грязные ублюдки!
- Что ублюдки, это ты верно подметил, - не стал спорить Нэш, - а вот насчет грязных не согласен. Ты хоть представляешь, как пахнет корабль, если экипаж не моется? Да половина команды выбросилась бы в космос после пары месяцев полета.
- Издеваешься?!
- Какое там... помнится, рециркулятор воды сломался... вошло в историю корабля как «вонючий рейс»... Хотя, черт побери, это совершенно не передает сути. Как если сказать, что на звездах «довольно тепло».
- Но почему?
- А почему нет? – пират снова налил стакан, потом, помедлив, плеснул и Винграму. - Вам надо было спастись, нам нужны были деньги. То, что твоих предков купили добренькие аргусианцы – считай, повезло.
Винграм не ответил. Покрутил в руке стакан, потом опрокинул его в клюв.
Пират вовсе не казался вселенским злодеем. Просто скрисы в его понимании оказались в нужном месте и в нужное время, что позволило воспользоваться ситуацией в свою пользу. Вот и всё. Никаких душевных терзаний, ксенофобии и прочего.
Желание напиться вернулось.
- А что же сталось с теми, кому «не повезло»? – спросил Винграм, пристально смотря на пирата.
- Да нам, типа, было плевать. Аргусианцы наши частые клиенты, но не единственные.
- Мой народ и без того понес огромные потери, а вы еще продаете в рабство уцелевших!
- Сами виноваты. Нечего было взрывать свою чертову планету.
- Вы просто стервятники! – возмущение Винграма вернулось. Причем больше не из-за поступка, а из-за спокойствия, с которым Свэг обо всем рассказывал.
Тот пожал плечами:
- Ну и стервятники, подумаешь. Космос - вообще паршивая штука. Паршивее - только населяющие его существа… К тому же, чем ты конкретно недоволен, пернатый?
- То есть как это чем?!
Даррен Нэш пояснил:
- Если вникнуть в суть твоих претензий… То, чем ты стал сейчас, ты обязан нам. Кем бы ты был дома? Нищим и больным бродягой, прячущимся в подземной норе от радиации? Если бы вообще дожил до своих... сколько тебе там, двадцать, двадцать пять? И даже если бы твоя родина не сгорела в ядерном огне... скажешь, судьба какого-нибудь рабочего на грязной фабрике или солдата в армии на очередной войне князька-дикаря - лучше?
Винграм уже открыл было клюв для возражений, но осекся.
А действительно, какая судьба ждала бы скриса, не принадлежащего к правящим классам в том обществе, о котором рассказывали родители? Бедность, болезни, голод, плохая экология… Все то, что сопровождает большинство индустриальных сообществ в докосмическую эпоху.
Как мало общего с тем, что Винграм имеет сейчас: престижную профессию и любимое дело, здоровье, сытость и достаток. Не говоря уже о космосе и безграничных его возможностях…
Но в чем же неправ пират?
Видимо, эти мысли отразились на лице скриса и, что более удивительно, пират сумел их прочитать.
- Правда у каждого своя, - сказал он, снова прикладываясь к бутылке. – Твои аргусианцы могли бы владеть половиной известного космоса, но этого не делают. Значит, так хотят, и никто им не судья.
Винграм ответил:
- Когда я случайно нашел тебя, то обрадовался. Думал, «вот, наконец, тот, кто виновен в бедах моей семьи». И думал было, что хочу посмотреть тебе в глаза, прежде чем заявить в полицию.
- А теперь?
- А теперь не знаю. Ты не похож на злодея. На циника, торгаша, дурака… может быть.
Пират снова расхохотался:
- А ты мне нравишься, парень. Если бы я не завязал, то пригласил бы тебя в команду.
- Зачем это? Я же против насилия.
- Всегда приятно, когда хоть кто-то из команды находит в себе смелость смотреть капитану в глаза и говорить правду. Даже если тот бухой и с оружием.
- Ты ведь не вооружен, - заметил скрис, но взгляд пирата вдруг сделался нестерпимо холодным:
- Да? С чего это ты взял, птичка?
Винграм проследил мимолетный взгляд пирата, опустил глаза. И увидел, что тот держит в руке небольшой бластер.
В то же время достаточный, чтобы прожечь незащищенное тело насквозь.
- Если бы, - сказал Даррен Нэш, - ты захотел меня убить, то сам умер бы раньше, чем понял, что произошло. Но ты мне правда нравишься, поэтому я оставлю тебя в живых. Такие как ты тоже нужны вселенной, иначе она станет вконец дерьмовым местом.
- Ты… - от удивления и страха хохолок Винграма поднялся, а короткие крылышки расправились, - ты собирался меня… убить?!
- Конечно, - не стал спорить пират. – Я вообще все еще думаю, не пристрелить ли тебя – а то мало ли кому ты расскажешь? В полицию, вон, собирался…
Юному ксенобиологу хотелось сказать, что он никому не расскажет. Но мысленно пришло понимание, что прозвучит это жалко и неубедительно. И скорее всего, повлечет выстрел.
Здесь, в чужом порту, на Периферии, это преступление вполне может остаться и без последствий для виновного…
- Не ссы, - вдруг улыбнулся Даррен Нэш. – Я же сказал, не собираюсь тебя убивать. Но ты наверняка честный птиц, поэтому я возьму с тебя обещание не рассказывать о том, что видел меня. Идет? Твоя жизнь в обмен на то, что будешь держать клюв на замке.
Винграм думал недолго: пистолет в руке собеседника содействует быстроте мысли.
- Я обещаю, - сказал скрис, причем вполне искренне: отчего-то выдавать пирата полиции расхотелось. И не только бластер в руке человека был тому причиной.
- Вот и славно, - Даррен Нэш улыбнулся добродушной улыбкой, как будто и не угрожал только что собеседнику смертью.
Бластер же исчез из руки пирата так быстро, что Винграм даже не заметил движения.
Но теперь молодого ученого стало интересовать другое:
- А почему… ты здесь? И одет как рабочий?
- Любопытство сгубило кошку, - непонятно выразился человек, но потом почему-то рассмеялся и добавил. – А завязал я. Отсижусь еще пару лет, и рвану куда подальше.
- Зачем подальше?
- А чтобы никто там про меня не слышал. Пиратам пенсий не полагается, ты не знал? А я, представь, хочу дожить век спокойно со своими денежками и в компании купленных шлюшек. Может, открою какой-нибудь легальный бизнес там, где не спрашивают о происхождении бабла.
Винграм снова подумал, что деньги этого Свэга – политы кровью до последнего кредита. Или чьими-то слезами.
И он надеется теперь жить припеваючи, веселиться и гулять в свое удовольствие?
Винграм вдруг осознал, что ищет как будто повод придраться к пиратскому капитану. Тому, кто действительно спас уцелевших в ядерной войне. То, что он нажился на этом, ничего не меняет: ведь скрисы сохранили самое ценное – жизни. Особенно в свете того, что спасенных оказалось всего пара сотен. Если не считать недавно эвакуированных, конечно.
- Я пойду, - сказал Винграм, - а то меня бутылка заждалась.
- Валяй, - хмыкнул пират. – Знаешь, я рад, что у тебя все ништяк. Не то чтобы я сильно терзался о судьбе пленников, но всё же зря никому смерти не желал.
Винграм кивнул и вернулся за свой столик. На сердце было легко и в то же время тоскливо.
Он не заметил, когда и куда ушел Даррен Нэш: действие отрезвляющей таблетки не держалось долго без повторного применения.
Бар и космопорт Нью-Атланты постепенно утонули в хмельном тумане забытья, и Винграм был только этому рад.
В конце концов, ради этого он и пришел в эту забегаловку, даже не ожидая такой исторической встречи…
* * *
…Когда к Винграму Стэсу вернулись ощущения, он обнаружил себя лежащим в лазарете «Призмы». Уже эти-то стены успокаивающего бледно-зеленого цвета он узнал бы всегда.
Перед глазами все плыло, но, похоже, уже начинал действовать антитоксин: не было головной боли, а только чувство легкой эйфории.
Рядом возникла доктор экспедиции, которой сам Винграм зачастую ассистировал.
- О, вот и наш спящий красавчик пробудился, - хихикнула Цтика и смешно сморщила покрытую рыжим мехом мордочку, увенчанную треугольными ушами.
Она принадлежала к расе шуци – небольших млекопитающих, когда-то обитавших на ветвях деревьев.
Доктор была ростом всего до колена Винграму, но никогда по этому поводу не переживала: парила на портативном антигравитаторе, вдобавок пользуясь для удобства пушистым хвостом и естественными перепонками между руками и ногами. Скрис как-то слышал, что доктора за глаза зовут «белкой» в честь какого-то животного. А она не обижается, хотя в Конфедерации считается дурным тоном подшучивать над внешним обликом: слишком уж многообразно население директории.
Метаболизм шуци был гораздо быстрее общепринятого, и кому несведущему доктор Цтика могла показаться торопливой и тараторящей.
Но когда сам Винграм как-то спросил об этом, рыжая медик только рассмеялась и сказала, что это ей все кругом кажутся медлительными и неповоротливыми.
Пока скрис думал обо всем этом, доктор Цтика успела накрутить вокруг койки с пяток кругов и потыкать в пациента щупом медицинского сканера.
- Алкогольная интоксикация ликвидирована, - быстро проговорила медик. – Лежать тут и ждать профессора Инаок.
- Зачем? – не понял Винграм.
- Велено это передать, как очнешься.
Цтика уже собралась было отлететь, как ее остановил вопрос скриса:
- Постойте, доктор… как я сюда попал?
- Тебя принес твой собутыльник. Сказал, что ты перебрал на вашей вечеринке, но, к счастью, успел назвать корабль. Вот тебя и притащили, иначе очнулся бы ограбленным где-нибудь в коммуникациях станции… Кстати, тебе должно быть стыдно: заставил пожилого человека таскать тебя на спине.
Винграм, который не помнил никаких собутыльников, уточнил:
- Какой еще… А он назвался, когда меня принес?
- Конечно, назвался. Это человек по имени Даррен. Они с профессором побеседовали, но потом твой друг ушел, не дождавшись, цитирую, «пока белая птичка проспится».
Винграм уже хотел было крикнуть, что Даррен Нэш ему не друг, но осекся. Доктора-то зачем грузить всем этим? К тому же, было еще данное пирату обещание.
Тем более, скоро придет профессор, а значит, можно будет все обсудить более тщательно: та изучала ксенопсихологию больше сорока лет и достигла выдающихся успехов.
Доктор Цтика, что-то бормоча и треща на своем языке, отлетела к рабочему месту и влезла в комп. Тонкие пальцы порхали по голографической клавиатуре так быстро, что глаз не успевал следить.
Винграм Стэс откинулся на кровати и погрузился в раздумья.
Если пират следил за ним, то что заставило его помогать? Неужели муки совести? Верилось в это с трудом. Да ничего такого и не сказали они друг другу.
Доктор Цтика еще пару раз подлетала, чтобы проверить показатели, и скормила Винграму очередную таблетку.
К тому времени, как в лазарете появилась профессор Олаи Инаок, у молодого ученого окончательно прошли симптомы похмелья: алкоголь вплоть до изобретения надежных антитоксинов был бичом практически всех углеродных существ в известном космосе.
Аргусианка присела рядом с койкой Винграма и спросила:
- Ну что, ты поговорил с тем, с кем давно хотел?
- Вы знали?! – удивился скрис
- Подозревала. Линии Узора пересекались здесь, так что это было… вероятно.
Винграм прикрыл глаза.
Это было слишком.
Аргусианцы называли Узором информационно-энергетическую систему Вселенной, в которую включали всю без исключения жизнь, какая только существует под звездами.
Скрисы в своей культуре полагались на научный материализм, но выросший на Аргусе Винграм не разделял взглядов родителей. Пусть и не испытывал перед Соборным Гайа Вселенной никакого особого благоговения.
Но иногда аргусианцы говорили о совершенно невероятных вещах как о чем-то само собой разумеющемся, и это просто повергало в шок.
То, что «Призма» пришла именно в этот порт, увольнение – что из этого не было случайностью?
Видимо, все эти вопросы отразились на лице скриса, потому что профессор пояснила:
- Нет ничего предопределенного, Винграм. Но есть некие… ключевые точки, назовем их так. Моменты истины.
- Это был мой?
- Не только. Даррен Нэш тоже сделал выбор. Сегодня – окончательный.
- Я… я не называл его имени... – Винграм осекся, - Или называл?
- Нет. Просто я читала твое досье. А подходящий по возрасту человек по имени Даррен… такие совпадения исключены, это явно движение Узора.
Винграм счел за благо не развивать эту тему.
- Что он сказал, когда… принес меня?
Профессор ответила не сразу. Винграм уже в определенной степени научился читать мимику гуманоидов и знал, что приподнятые уголки губ и измененное выражение лица означает скорее положительные эмоции.
- Он рассказал немного о вашей встрече, чем только подтвердил мои предположения. И сказал, что не хотел оставлять тебя там, где ты очнешься с обчищенными карманами, как он выразился, «в какой-нибудь помойке».
- Вы же сами мне предложили напиться… - растерялся Винграм.
- Верно. Но я не говорила делать это в припортовой забегаловке сомнительного толка… Впрочем, не важно. Нити Узора сплелись как надо, чему я бескрайне рада. А ты?
- Наверное… я не уверен, - Винграм сделал паузу. – С одной стороны, Нэш тогда поступил как негодяй. А с другой… не будь его, мои родители были бы мертвы. В их-то убежище не было склада с продовольствием. А ядерная зима на Кискри не кончилась «через полгода», как тогда рассчитывали ученые.
- Все верно. К слову, Даррен просил передать, что доставка тебя на корабль – благодарность за ту беседу и за окончательное решение сойти со скользкого пути.
- Я не верю в раскаявшегося пирата, - сказал молодой ксенобиолог искренне.
Аргусианка не удивилась ответу собеседника:
- А он и не раскаивается. По крайней мере, не в том смысле, что подразумеваем, например, мы с тобой. Но главное ведь то, что он больше не станет разбойничать, верно? И как знать, может, совершит доброе дело?
- Как же!
- Возможно, сам того не осознавая. Например, как в твоем случае. Ведь, в конечном итоге, он спас твоих родителей. А значит, и тебя.
Винграм примолк.
Его эта мысль посетила еще в баре, но была безжалостно утоплена в бутылке. Но зато теперь, по прошествии времени, пусть и в беспамятстве, удалось с ней смириться. Или, скорее, взглянуть с другой стороны.
- И... что же дальше? – спросил, наконец, скрис.
Аргусианка улыбнулась уже открыто:
- Дальше? Мы направимся своим путем, а Даррен Нэш – своим. Твои сородичи спасены, и мы снова можем продолжать работу… Но ответь мне, обрел ли ты душевный покой, в котором так нуждался после посещения родного мира?
- Да, - сказал, помедлив, Винграм. – Теперь – да.
Олаи Инаок довольно кивнула. Преодоление юношеского максимализма и способность к компромиссам и прощению – вот то, что отличает разум, идущий по пути развития и зрелости. И то, что молодой скрис сумел преодолеть себя и ступить на этот путь, лишь говорит в его пользу.
- Ты еще что-то хочешь сказать, - в голосе профессора с Аргуса не было вопроса.
- Да. Это про мой мир…
- Понимаю. Возможно, тебя утешит мысль о том, что мир скрисов будет поставлен на очередь в перерождение. И как знать, может быть, ты еще при жизни сможешь вновь ступить на историческую родину, но в этот раз – без скафандра. Да и популяция скрисов на Аргусе теперь достаточно велика, чтобы естественным путем восстановить численность со временем.
Винграм почувствовал, как его крылья расправляются от эмоций, а на глазах выступают слезы.
Он ни за что не согласился бы просить о подобном аргусианцев, что приютили остатки пернатого народа у себя дома.
Но технологии, основанные на энергии Гайа, позволяли многое. В частности, сделать непригодный для обитания мертвый мир настоящим раем. И не за бесчисленные века, а буквально в течение десятков лет. Максимум – одного-двух веков.
Конечно, ничто не дается бесплатно. И чем большие изменений понадобится, тем выше будут затраты энергии и ресурсов. Но аргусианцев, похоже, редко волновали затраты, когда речь шла о чьем-то спасении.
Ведь в чужом мире, даже самом гостеприимном, все равно будешь гостем.
А родной дом есть родной дом…
Январь-апрель 2019 г.