Унылое и серое начало лета. Солнце, распятое местными проводами, сбежало в лучшие края и там весело зажило, попивая мартини и глупо улыбаясь выходящей из моря располневшей луне. И всё, всё сбежало вместе с ним. В лучшие края, где из моря выходит располневшая луна и вытирается полотенцем, стараясь не смотреть на подвыпившее солнце, сидящее в баре и хлещущее мартини. Облака еще не успели сбежать, но торопливо собирали чемоданы в верхних квартирах ветреных многоэтажек.
Бетон захлестывал пространство собственными широкостными лучами, намереваясь заменить собою солнце. Его вокруг так много, что задача вовсе не кажется невыполнимой. Блеклые пучки тяжелого света оседали пылью на зеленой листве, и та становилась бетонной, затем на птицах – они прекращали парить в воздухе, и на людях – они замирали и переставали мечтать. Держался только ветер, так как бетон не успевал сконцентрировать на нем своего взгляда. Но и тому надоело, ушел гулять в сговорчивые леса.
Замершая природа и люди, все ждали дождя, пусть смоет плен бетона. Но тучи ушли, оставив небу – бельмо, которым оно подслеповато водило в поисках привычных ориентиров. Тишина. Только монотонно и тоскливо гудят трансформаторные будки до самой темноты. Потом их гипнотическое жужжание смущенно смолкает.
Мертвая тишина, в которой кружатся над головами бетонных людей разноцветные спутники.
Лето проходило, медленно и верно. Под слоями бетона верили, что вот-вот, и солнце вернется, что пройдет ливень и все засверкает, умытое и чистое. Они успеют порадоваться лету, хотя бы последнему месяцу, хотя бы одной жаркой недельке, хотя бы одному насыщенному красками дню. Никто никуда не возвращался. Все так же плясали перед глазами серые пылинки и росли повсюду бесконечные дома, высоченный новострой, одобренный и фотосинтезируемый бетоном.
И тогда люди решили заснуть. Просыпаться раз в год, в начале лета, проверяя, не изменилось ли чего, не вернулось ли всё на привычные места. Ощущать себя внутренним взором на предмет счастливых изменений. Если нет, ну что же, подождем еще. Мыслят: «Вот однажды!». Так и живут.
Потом рассыпаются в прах, в блеклую бетонную пыль, подпитывающую потерянные в звёздах миллионы этажей, в которых никто никогда не засмеется и не заварит чай. И вернись сюда солнце, то уже нет для кого светить, да и стены, широкие стены встанут у него на пути с твердым требованием: «Уйди, мы слишком долго тебя ждали!».