Выпрямление имен. Глава 21
Корень проблем — люди, их надо менять.
Верхне-Усинск
По некоторым данным на территории Урянхая в давние времена жили калмыки и ими руководил легендарный князь Амурсана. Урянхи пришли после калмыков. Они переселились из минусинских степей, где называли себя «туба» - по названию реки Туба. Возможно от «туба» и произошла «Тува».
Есть еще две версии этого названия. Слово Тува или Тыва на тувинском языке (тюркская группа) означает «центр». Город Кызыл расположен географически в центре Азии, о чем напоминает монумент «Центр Азии» на берегу Енисея. В книге о монголах Э.Д. Филлипса упоминается «авторитетный правитель Тува, военачальник хана Хайду из рода Джагатая». В 1301-1306 гг. он руководил улусом Джагатая в Средней Азии. Может, с ним связана история Тувы? В конечном итоге, возможно ошибочно, я пришел к заключению, что название реки Туба, племени, проживающему там, а потом и Туве пришло от китайского Дубо. Так именовался китайский наместник, который направлялся в эти, тогда киргизские, края.
Русские двинулись в Урянхай в середине XIX века, когда были подписаны договоренности по безопасности торговли русских в Монголии и Урянхае.
Одним из первых переселенцев в Усинский край был Степан Павлов Черноусов. До этого он жил в деревне Карасукской Тюкалинского округа Тобольской губернии. Предки его были исконные старообрядцы, бежавшие из России в Сибирь. Утеснения сильно волновали сибирское старообрядчество, и Черноусов примкнул к народившемуся тогда движению в пустынные места. Маршрут его партии был направлен в Минусинский округ Енисейской губернии. Он же 10 сентября 1863 года с тремя товарищами отправился в лодке по Енисею в Красноярск, где подал в местную казённую палату от лица ста человек прошение о разрешении поселиться в долине реки Уса. В середине октября казённая палата уведомила переселенцев, что к поселению их на реке Ус препятствий не имеется.
В первый же год жизни старообрядцев в Усинском крае к ним стали прибывать отовсюду бежавшие от утеснения единоверцы. Был среди них, между прочим, некто Иван Афанасьевич, который на Усе стал руководителем религиозно-нравственной жизни старообрядцев. Фамилия у него была Липин....
Про Липина сохранились такие сведения. В 40-х годах XIX века помещик Арзамаского уезда Нижегородской губернии сдал одного из своих крестьян в солдаты. Подлинное имя крестьянина неизвестно, отзывался он на прозвище «Фома», а потом стал называться Иваном Афанасьевичем. Фома дезертировал, пристал к разбойничьей шайке, действовавшей в Жигалевских горах по реке Волга. Когда шайку разогнали, Фома встретился с одним беглым каторжником из старообрядцев и многому у него научился. Затем Фома ушел в Николаевский уезд Самарской губернии и попросился в Никольский старообрядческий монастырь. Чтобы избежать гонений на веру он решил идти в Сибирь. С ним двинулись четыре человека из местных крестьян. По дороге к ним присоединялись еще люди, до Смоленской волости Бийского округа Томской губернии добралось уже около ста семейств. Здесь они прожили два года.
Фома (теперь Иван Афанасьевич) близко сошелся с местным крестьянином-старообрядцем Андреем Шмаковым, который много раз ездил в «Китайские пределы» для торговли с сойотами, от которых узнал о прекрасных местах, расположенных по рыбной реке Ус. Выяснив, что добраться туда удобнее всего зимой и уговорив Шмакова быть проводником, Иван Афанасьевич снялся с лагеря и двинулся прямо в Минусинск, где Шмакову удалось выхлопотать в земском суде себе и спутникам заграничные паспорта, как будто они были наняты для рыбной ловли в верховьях Енисея.
Это были люди сильные телом и духом. Пошли они с женщинами и грудными детьми. Долго пробирались густой тайгой, по сойотским тропам и по следам диких зверей. Питались ягодами и корой лиственницы, наконец, вышли на правый берег Уса и вырыли землянки, служившие им на первых порах единственными убежищами.
Жили, расчищая тайгу для распашки. Хлеб в первое время часто вымерзал, по Енисею подвести муку можно было только зимой, после сильнейших морозов. Урянхи относились к новым пришельцам враждебно, голод и болезни косили людей. Только благодаря большой воле руководителей эти поселения раскольников не погибли.
В 1862 году по течению реки Уса, впадавшей в Енисей, были основаны две деревни на расстоянии 3-4 версты — Нижне-Усинская и Верхне-Усинская, которые составляли отдельное Усинское сельское общество. Селения официально были признаны властями и приписаны к Шушенской волости. Занимались жители сел хлебопашеством, скотоводством, рыболовством и звероловством. Также ходили лоцманами на плотах и барках, плававших по верховьям Енисея, иногда работали на золотых приисках, расположенных по притоку Уса речке Куртучи-кему, на котором с 1880 года началась разработка и промывка золота.
Общество было довольно закрытым, вся власть сосредотачивалась в одних руках. Есть сведения, что Иван Афанасьевич «правил» жестоко и авторитарно. Один из крестьян Лука Иванов попробовал пойти против него и был убит по приказу главы поселения. Убийство раскрыли и Иван Афанасьевич с тремя соучастниками в 1873 году был сослан на каторжные работы.
С. П. Черноусов с Уса пошел дальше. В 1869 году, около середины мая ("за две недели до Троицы") Степан Павлович отправился в китайские земли искать Беловодье. Отправились путешественники верхами, взяв с собою запас провизии и незначительное количество товара - для подарков инородцам в случае нужды. Перевалив границу с Китаем, путешественники отправились к востоку. В дороге на них напала разбойничья шайка хунхузов и отняла значительную часть товара. К счастью, вскоре после нападения они встретились с местным зайсаном, который ласково принял путешественников и своим отношением внушил к себе доверие. Степан Павлович даже просил его узнать, где живут в Китае русские.
- В Китае русских нет, - сказал зайсан. - Но старые люди сказывали, что где-то в Индейской земле, на островах их видели. Острова эти находятся далее, за Пекином, верстах в пятидесяти от берега. Русские люди живут на них уже двести лет. Пришли они с вашей земли, у них и попы есть, и церкви. Молятся они и крестятся так же, как и вы. Вам надо идти на Ургу, а от Урги на Пекин.
Черноусов решил на будущее лето отправиться по указанному зайсаном пути, но сделать этого по каким-то причинам не удалось. Так и остался он при убеждении, что до никоновская православная церковь существует где-то на островах в Индейском царстве.
После этого путешествия Черноусов недолго оставался в Усинском крае. В начале 80-х годов он переселился в чулымскую тайгу, переменил ещё несколько мест и наконец осел в деревне Писанке Томской губернии. Вслед за ним оставили Ус и некоторые другие старообрядцы, потому как пришла православная церковь.
Русский купец Веселков одним из первых поселился на реке Кемчик. За ним переселился в Урянхай купец Бяков. Не всегда переселение проходило мирно, и в 1868 г. в Урянхай из Иркутска «для улаживания пограничных недоразумений» прибыл чиновник особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири князь Апакидзе. С этого времени Урянхайский край вошел в сферу особого интереса России, но пока лишь как кратчайший путь в центральные районы Китая. Главная усинская дорога в центральный район Урянхайской земли с расстоянием в 180 верст преодолевалась за 3-4 суток.
В 1887 году силами русской экспедиции в составе чиновников: Осташкина, Баранова, Родевича и Дорогостайского была произведена рекогносцировка границы. Со стороны Китая рекогносцировку границы в 1903 г. произвел чиновник Бао.
Спорные дела решались путем проведения съездов русский, китайцев и местных властей. Споры возникали часто, а съезды редко. По этой причине «для оперативного решения пограничных вопросов в Саянах» генерал-губернатор Восточной Сибири Анучин вышел с инициативой о создании Усинского пограничного округа
Анучин Дмитрий Гаврилович родился в 1833, а умер в 1900 году. Как раз в то время, когда Александр Чакиров обживался в Порт-Артуре и готовился усмирять восставших ихэтуаней. Сенатор и военный писатель он окончил Павловское военное училище и Николаевскую Академию Генерального Штаба по I разряду, выпущен прапорщиком в лейб-гвардейский Егерский полк. Позднее был переведен в Генеральный Штаб и назначен правителем канцелярии департамента Генерального Штаба. Позднее состоял помощником главнокомандующего войсками в Царстве Польском генерал-адъютанта графа Ф.Ф. Берга. Был офицером для особых поручений при главнокомандующем войсками Варшавского военного округа. Генерал-губернатором и командующим войсками Восточной Сибири (Иркутского военного округа) прослужил с 1879 по 1885 годы.
В 1884-1885 годах при участии Анучина и под его руководством вышли в свет 8 томов "Сборника главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью". Анучин подвел итоги своих ученых изысканий и ушел сенатором во 2-й департамент Сената, где был зачислен по Забайкальскому казачьему войску. Написал несколько статей по истории Кавказа, Пугачевского восстания. Умер в Санкт-Петербурге, похоронен на Новодевичьем кладбище. Именем Д. Г. Анучина названы залив и пролив на о. Сахалин, село и райцентр в Приморском крае.
Это в качестве справки, а что касается пограничных дел, то 30 декабря 1885 года царь Александр III подписал указ о создании Усинского пограничного округа и введении должности пограничного начальника. В соответствии с инструкцией, пограничный начальник соединял в себе права и функции окружного и горного исправника, крестьянского начальника и торгового комиссара. На него также возлагались функции «ведения пограничных сношений». В его распоряжении находились казаки «для наблюдения за порядком на границе».
Так как Пограничное управление в Усинске исполняло и функции полиции, то в силу законов "обязан был в районе своего ведения наставлять своих обывателей». Для этого Усинский пограничный начальник издавал приказы по гарнизону и у него для задержанных лиц имелась своя тюрьма. Дом Усинского пограничного начальника был двухэтажным с балконом. После революции в этом доме был магазин, а потом почта. В настоящее время он является объектом интереса для туристов.
По описанию, село Верхне-Усинское (Усинск) располагается по правую сторону реки Усы. Долина 6-8 верст, на склонах, окаймляющих долину, растет хвойный лес. Много голубики, багульника, ель, кедр. Что значит Усинск? Где-то я прочитал, что Усу это место слияния рек. Сразу вспомнился китайский поселок Усучжень, который действительно располагался напротив станицы Казакевичевой на слиянии Амура и Уссури, где я жил и служил в 1970-х годах. Есть и другие варианты названия. Так, по-монгольски "усу" это река. Цого – усу означает «Вкусная вода".
По характеристике Н.В.Латкина в книге «Енисейская губерния. Ее прошлое и настоящее», река Уса впадала в Енисей справа, в 66 верстах от Староверского порога. Была довольно значительной рекой протяженностью более 300 верст. По реке жили крестьяне-староверы, составляя отдельное Усинское сельское общество, в двух селениях Верхне и Нижне-Усинском. Они также работали на золотых приисках. Первой русской деревней на Енисее была Означенное, которое находилось в 90 верстах от Минусинска.
Дорога от Усинска на север в то время шла вьючно через хребет Мирский высотой 1926 метров. Усинцы говорили: «Мы идем в мир», разумея под этим Россию. Далее следовали перевалы: Арадан, Марков, Большой Ойский, Малый Ойский, Кулымыс. Высота последнего 1417 метров. За 4 дня пути до Григорьевки приходилось преодолеть до 80 бродов. Далее на почтовых лошадях за день добирались до Минусинска.
Усинский край был связан с Россией поездками почтарей из Григорьевки в Усинск и обратно. Было таких 18 раз на год, на что выделялось 797 рублей. Если купцы доплачивали еще 600, тогда число поездок увеличивалось до 25. Когда почта приходила в Усинск, для населения наступал настоящий праздник, потому как весной и осенью во время распутицы всякие почтовые сношения и связь с «миром» прекращались.
Главными дорогами были реки. По преданиям енисейских казаков, в 1738 г. по Енисею до Саянского острога ходили «малые парусные суда», а к верховьям Енисея через Усинский караул была проложена постоянная конная вьючная тропа, доходившая до местности, в которой позднее был заложен город Белоцарск. Именно этим маршрутом, не нарушая ничьих границ, профессор Г.Ф. Миллер смог добраться до р. Чаа-Холь и сделать описание здесь памятника – изображение трех фигур в скальной нише, названной им «Spekus idolatrica. Из экспедиции Миллер вернулся в Петербург в 1743 г.
Колесная дорога в Усинск, про которую уже не раз говорилось, с просекой в 10 саженей началась возводиться в 1909 году, на что Государственной Думой был разрешен кредит на сумму в 1 миллион 250 000 рублей. К строительству дороги имели прямое отношение инженеры Широков, Амосов, начальник работ М. Кунцевич, производитель дорог — Глебович. Дед в своем очерке о крае вспоминал еще инженера Б.М. Эппингера, называл его «начальником Усинской дороги». Что точно, это 8 декабря 1916 года, по случаю окончания работ на 1-ом участке, заслушивался начальник работ, инженер Кунцевич. Шла речь и о 2-м и 3-м участках до Турана, стоимость работ, на которых, соответственно, равнялась 456467 и 472827 рублей.
Первый обоз по трассе дороги прошел из Верхне-Усинского до Минусинска в начале декабря 1914 года. В 1917 году строительство дороги прекратилось на 5 лет. В 1922 году стройка возобновилась. В 1925 году впервые автомобиль «Додж» прошел из Кызыла в Минусинск. Поездка заняла 12 суток. Общая трасса от Кызыла до Абакана составляла 436 километров.
Есть описание дороги в повести Валерия Осипова «Усинский тракт»: «Горы, горы… По всему Усинскому тракту нет ни одного километра пути без видения зубчатой горной гряды за окном автобуса. Высокие, низкие, веселые, грустные горы. Как вереница прожитых лет, тянутся они по обеим сторонам дороги и на каждой из них, какая бы она маленькая ни была, как на человеческой судьбе, лежит своя особая, неповторимая печать…. Когда долго едешь среди гор, начинает казаться, что твой путь лежит по следам грандиозных битв древних сказочных чудовищ, что чьи-то необузданные страсти бушевали некогда здесь, изломав, искрошив, искалечив землю". Читал эти строчки и вспоминал мамины напевы песни «Есть по Чуйскому тракту дорога...»
Особые пограничные округа, в число которых входил Усинский, создавались в связи с важностью отдельных участков границы и их удаленностью от центра, а также для улучшения пограничного надзора и таможенного контроля. С 1901 года китайские торговцы стали появляться на территории края, а с 1903 года приказом цзянь цзюня (китайского губернатора в Улясутае) был разрешен свободный въезд со стороны Монголии и китайские торговцы получили официальное разрешение торговать на территории Урянхая. Ко времени прибытия в Верхне-Усинск А.Х. Чакирова, в Урянхае уже насчитывалось 14 китайских факторий с многочисленными отделениями.
Живем мы на земле в одной коммунальной квартире,
нужно терпеть и дружить с соседями
Вновь столкнулся с работой В.Г. Дацышена. На этот раз «О китайцах в Туве" По его утверждению, после 1900 года Пекин взял курс на китаизацию приграничных районов и поддержку своей буржуазии. Усинский пограничный начальник А. Чакиров по этому поводу писал: «Китайцы, дав хорошую взятку Улясутайскому цзянь цзюню и благодаря халатности Российского консула, вопреки торговым договорам и трактатам, в 1903 году свободно проехали государственную границу и поселились в Урянхае. Первый китаец, прибывший на Кемчик, назвал себя агентом «Русско-китайского банка в Улясутае и объяснил свой приезд командировкой банка открыть в Урянхае «отделение». Так поступили второй и следующие китайцы и китайские власти, видя, что русские не интересуются нисколько этим вопросом, разрешили вопрос очень просто. И вот с 1903 года к 1907 в Урянхае уже насчитывалось 14 китайских фирм и отделений. Те же из китайцев, которые осмеливались открыть свою торговлю ближе к российским селениям: Туран, Уюк и так далее, все же опасаясь теперешней власти, селились внутри урянхайских кумирен, как бы под защиту духовенства».
По данным инженера Родевича, в Урянхае действовало пять китайских фирм: "Баинбо, Ташиндафу, Иенхан, Пешимбоду и Туменцзы". Приказчики лавок, как один назывались Иванами Ивановичами и Петрами Петровичами. На самом деле, по утверждению инженера, они являлись явными плутами и свирепыми кулаками. Особенно в этом плане отличался старший фирмы "Ташиндафу».
Знаток региона А. Бурдуков писал: «Около Улангома китайский поселок насчитывает 300 человек – это все торговцы и мельники. Здесь работает до 30 конных мельниц».
За поселком наблюдали. В «донесении разведчика Усинского пограничного начальника из Улангома» говорилось: «На степи, на правой стороне, по течению небольшой речушки раскинулась «куря», а возле нее китайские постройки…, еще далее русские, в том числе купец Котельников. Строители-мастера еще в прошлом году приглашены из Пекина, есть и местные рабочие. Значительное число китайцев находится в долине реки Тесс.
Первоначально китайские торговцы не вызывали негативной реакции у русских и тувинцев. Конкуренция представлялась полезной для большой части местного населения и приезжей публики. Спустя несколько лет, А. Чакиров в докладе о положении в Урянхае в 1909-1911 гг. уже писал: "Китайцы ведь не только хорошие колонизаторы, но и милые националисты, и поэтому они поспешили снабдить урянха и чаем и зеленым и черным, и кирпичным; и своим мягким табаком, и трубками своими с каменными мундштуками. Для одевания же представили далембу и сулембу, а богатым чесунчу и шелк-фанзу, огниво же постарались заменить спичками пороховыми и фосфорными японского происхождения».
Китайцы торговое дело знали туго. Торгующие по реке Кемчику русские купцы 16 апреля 1912 года направили начальнику пограничного округа тревожное письмо, в котором говорилось: «За последние семь лет русская торговля в Урянхайском крае, благодаря усиленной конкуренции со стороны китайских купцов, оказалась в угнетенном положении....".
Значительный рост антикитайских настроений в Туве был отмечен русскими представителями и ранее. Еще летом 1908 года А. Чакиров докладывал: «На всех почти остановках приходилось видеть и встречать простых урянхов и чиновников. Не входя с ними ни в какие объяснения и рассуждения, мне удалось выяснить через окружающих меня русских урянхайский общий ропот на китайцев и китайскую власть. Негодование дошло до того, что если они не в 1908, то в 1909-1910 годах отомстят китайцам самосудом, то есть изгнанием, сжиганием юрт и воровством. Китайцы опивают их своей водкой, представляя кредит, накладывают 36 процентов. Получая часть долга, они опять насчитывают проценты, и таким образом так опутали урянхов, что им теперь не рассчитаться вовсе с китайцами…».
И далее: «....китаец приносит первому попавшемуся к нему урянху большую чашу крепкого вина бесплатно, остальную часть вина отпускает в кредит, наделяет нужным и ненужным товаром и насчитывает 36% годовых, отпускает его до самой юрты. В назначенный срок китаец отправляется сам к кредитору, отбирает по личной оценке на сумму процентов живность, а кредит оставляет за ним. Казалось бы, урянхи свободно могут не обращаться к китайцам, но нужно помнить, что урянхи смотрят на китайца, как на своего господина, считая себя его крепостными, а прием китайца и бесплатное вино сбивает их с панталыку».
Китайские торговцы вопреки существующим договорам и трактатам свободно провозили через пограничные караулы, находящиеся совершенно в их руках, ханшин ( водку) и снабжали в долг урянхов до известного срока. К сроку уплатить долг урянх не может, но китаец не ждал суда или разбирательства дела, а отбирал у урянха последнего коня.
В 1909 году Усинским пограничным округом было внесено предложение перенести российскую таможню с Саянского хребта на линию монгольских караулов по хребту Танну-Ола. Пока вопрос рассматривался в столице, в апреле 1911 года в Иркутске, с участием начальника Усинского пограничного округа, прошло секретное совещание, цель которого состояла в том, чтобы «выяснить истинное положение вещей в Урянхае и те мероприятия, которые, быть может, необходимо предпринять с нашей стороны для пользы нашей и урянхов». Участники совещания подчеркнули необходимость «скорейшего разрешения урянхайского вопроса» и «выяснения, наконец, положения русского населения в Усинском округе».
Урянхай представлял особый интерес и в связи с залеганием на его территории богатых полезных ископаемых. Первое и самое главное богатство, которое притягивало переселенцев было золото. Золото водилось по рекам: Систи-Кхем, Уса, Уюк, Одж, Ута, Казыр-Чадыра, Карлык-Кхем. По данным офицера штаба Иркутского военного округа, полковника В.Л. Попова, в 1909 году предприниматель Сафьянов только на реке Тапсе добыл 5 пудов золота. На реке Элегеста работали драги Железнова и Черневича. Порватов нашел золото на самом пограничном хребте Танну-Ола (высота 2360 м.).
Серебреные руды были найдены в верховьях реки Ишкем.
Асбест в Туве (в 1892 году на горе Кара-Даш, в 4,5 километрах от левого берега Кемчика) нашли крестьяне Хаиров и Кононов, работники купеческой фактории. Они же и застолбили место залегания минерала. В 1906 году русская компания по эксплуатации, имеющихся на реке Кемчик богатых залежей асбеста снарядила экспедицию в Урянхай во главе которой стали Минусинский горный инженер, потомок декабриста Волконский и Усинский пограничный начальник, предшественник деда, Александрович. Ранее переговоры по разработке асбеста с кемчикским нойоном Хайдупа вел польский инженер Сеницкий с участием купца Бякова.
В 1912 году русскому промышленнику К.И.Иваницкому, который, кстати, осваивал Ольховский (Артемовский) золотой рудник, где встретились мои родители, удалось подписать договор с нойоном Даа-коожуна Буян-Бадырги. За 1000 рублей ежегодно он арендовал участок длиною 5 верст и шириною 3 версты в районе Ак-Довурака. По условиям договора он получил право на монопольную добычу асбеста. Однако политическая обстановка помешала Иваницкому воспользоваться выгодным договором.
Только в 1951 г. здесь началось строительство крупного асбесбового промышленного предприятия. С перерывами его построили в 1963 году. 22 апреля 1976 года государственная комиссия подписала акт о приеме в эксплуатацию второй очереди комбината «Туваасбест». На нем будут трудиться внуки Усинского пограничного начальника Александр Чакиров и Василий Кольцов. Василий будет начальником карьера предприятия, а Александр секретарем парткома. К добыче асбеста приложит руки и правнук бывшего пограничного начальника - Евгений Александрович Чакиров. Тот самый, который встретил меня с Олегом и Юрием Бурмакиными в Абакане, довез до Кызыла и организовал поездку в Тодж.
Вернемся к секретному совещанию в Иркутске в 1911 году. В мае 1911 года штаб Иркутского военного округа начал разработку плана военной операции присоединения Урянхая. Для составления подробного описания Урянхая был направлен начальник штаба 7-ой Сибирской стрелковой дивизии полковник В. С. Попов. Одновременно по приказу командующего округом генерала от кавалерии Эверта началась подготовка иркутских и енисейских казачьих частей. Операция овладения Урянхая путем ввода войск, готовилась по трем направлениям: первое — Кобдо, Уланком, Кемчик; второе — Улясутай, долина Енисея, Усинское; третье — Улясутай, Косогол, Тунка.
Согласно директиве Главного управления Генерального штаба от 30 июня 1911 г., в случае войны с Китаем, где вспыхнула Синьхайская революция против маньчжур, и антирусских выступлений урянхов, иркутские и енисейские казачьи сотни должны быть развернуты в дивизионы трехсотенного состава и вместе с Минусинской уездной воинской командой и ополченскими отрядами немедленно занять Урянхайский край. Однако революция в Китае устранила необходимость в военном захвате Тувы.
На события в крае оперативнее всего реагировало Усинское пограничное управление. Так, пограничный начальник А. Х. Чакиров, подчеркивая важность интересов русских поселенцев в крае, считал необходимым воспользоваться сложившейся ситуацией для того, чтобы присоединить Урянхайский край к Российской империи. Он внес на рассмотрение генерал-губернатора два варианта действий: 1. предложить тувинскому населению немедленно объявить себя независимыми от Китая и после перейти в подданство Российского государства; 2. самостоятельно занять границу по южному склону хребта Тану-Ола и ввести свое самоуправление.
Пограничный начальник отдавал предпочтение второму варианту, считая его наиболее своевременным, подчеркивая, что эти действия не должны вызвать нареканий со стороны других государств. «Ни Европа, ни Америка не интересуются, а, пожалуй, и не знают историю Урянхая» (Государственный архив Иркутской области, далее — ГАИО. Ф. 25, Оп. 11, Д. 26, Л. 11).
Кроме того, в рапорте иркутскому генерал-губернатору А. Чакиров писал о необходимости стабилизировать положение русских торговцев в крае, предлагал «внедрить торгового агента, уравнять в положении китайских и русских купцов», открыть таможни, «как для оплаты привозимого товара из Китая, так и для снятия со всего вывозимого из России через Урянхай в Монголию товара, что облегчит доставку чая русскими».
Он предлагал открыть отделение банка, построить дороги, наладить почтово-телеграфную связь, а также учредить должность торгового агента. Реализация этих мероприятий должна была оказать благотворное влияние на расширение торговли и усиление экономического влияния России в этом регионе.
Говоря о вреде китайской торговли, наносящей большой ущерб тувинцам, он вместе с тем оценивал стратегическое значение Тувы: «Урянхай....., не менее важную роль играет и в стратегическом отношении, посему, от всех вышеприведенных приемов выигрывает не только русская торговля, но и русское дело на границе с Китаем; ибо Россия в лице оправившегося Урянхая, приобретает и необходимый буфер между Россией и Китаем».
Мнение Усинского пограничного управления совпадало с позицией иркутского генерал-губернатора. Он отмечал, что сложившаяся обстановка в крае, в связи с упразднением полномочий улясутайского цзянь-цзюня «благоприятствует разрешению Урянхайского вопроса в желательном для нас смысле». Генерал-губернатор Л. М Князев был не против воспользоваться этим моментом и установить в Туве общий административный надзор под своим руководством, не вмешиваясь во внутреннее управление. По мнению Л. М. Князева, эти меры, преданные в дальнейшем широкой огласке, предупредят обвинения со стороны китайского правительства и других государств в самовольном захвате Урянхая.
8 ноября 1911 года, по результатам совещания в Иркутске, состоялось заседание Совета министров Российской империи, на котором обсуждался вопрос об Урянхайском крае. Докладывающий по данному вопросу управляющий Министерством иностранных дел А.А.Нератов сообщил, что «непременных доказательств того, что Урянхайский край был когда-либо уступлен Китаем в нашу пользу или замежеван Россией при установлении разделяющих нас с Поднебесной империей границ – не имеется». Тем не менее, Совет министров наметил широкую программу действий, поручив соответствующим ведомствам «попечение о дальнейшем увеличении числа русских школ в Урянхайском крае, об организации там врачебной помощи и ветеринарного надзора и о развитии в этом крае церковного строительства и других видов помощи устроившимся в среде урянхов русским поселенцам».
Уже летом 1912 года при МВД под председательством Шинкевича работала «межведомственная комиссия по выработке мер к укреплению русского влияния в Урянхайском крае». В начале 1913 года Усинский пограничный округ был неофициально преобразован в Усинско-Урянхайский край. К этому времени на его территории проживало около 5 тысяч русских поселенцев, находилось 120 хуторов и заимок, 12 деревень и 80 торгово-промышленных предприятий ( в том числе 50 золотых приисков).
А пока русские и урянхайцы думали как освободиться от разорителей китайцев. В «Журнале секретного совещания особой комиссии", заседавшей в Усинском пограничном управлении 14 апреля 1911 года под председательством А. Чакирова» было отмечено: «Сальчжакский Ухэрида китайцев ненавидит, и смотрит на них, как на разорителей, обирателей урянхов и готов всегда протянуть руку русскому и прогнать китайцев торговцев и даже обращался с просьбой к русским, к членам настоящей комиссии – дать совет, как это сделать…».
Все думали как это сделать. Думал и Иркутский генерал-губернатор Л.М. Князев, докладывая в столицу: «…под влиянием многолетнего китайского ига, приведшего население Урянхая в значительной части к полной его нищете, стала подниматься преступность среди туземцев. Проявляется она главным образом, из года в год усиливающемся конокрадстве, и угоне скота - этого единственного достояния населения».
Несмотря на рост антикитайских настроений, китайцы не умерили свои аппетиты, а активнее стали защищать свои интересы и осваивать регион. Об этом свидетельствовало донесение информатора летом 1911 года: «Китайцы приступили к сбору своих кредитов, урянхи упорствуют и оттягивают, но вино у китайцев по-прежнему покупают. Один китаец с двумя урянхами незаметно от хозяина и пастуха угнал 15 быков и коров, отобранных за кредиты на владельца этого скота и всего сумона. Урянхи силами в 32 человека организовали погоню, отобрали живность. Некоторые китайцы приступили городить участки земли, чего раньше не было».
Другой разведчик осенью 1911 года сообщил: «На Малом Енисее убили двух китайцев торговцев, китайский доктор, ездивший освидетельствовать убитых, взял с сойотов 100 кобылиц. Хозяин убитых предъявили иск к сойотам в 30 тысяч лан за разграбленный товар. Два сойота Байгара сумо ездили на Ирсын разбираться с китайцами, которые хотели взыскать с сойот кредиты, отпущенные человеку, назвавшимся Байгаринцем, а у них в сумо совсем нет такого».
Открытая национально-освободительная борьба урянхов против китайцев началась во второй половине декабря 1911 г. с разгрома крупной китайской торговой фирмы «Бо-янь-боу» в Эрзине и ее филиалов на реке Тесс. В это же время активно действовали их отряды в прилегающих районах Монголии. В конце декабря 1911 году известный торговец А. В. Бурдуков писал монголоведу В. Л. Котовичу: «Везде монголы страшно боялись и были страшно перепуганы письмом, что скоро должны из Кобдо прийти китайские солдаты зеленого знамени и усмирить грабителей урянхайцев, которые разграбили китайских торговцев».
Следуя примеру аратов южных хошунов, в январе 1912 года восстали араты Бэйсе-хошуна. Кровопролитные вооруженные столкновения произошли в местностях Бора-Шай, Саглы, Хандагайты, Дус-Даг, Чааты. В Бора-Шае и Дус-Даге восставшими были разгромлены китайские торговые фирмы «Бэй Чжен Бату», «Янь-Гань», «Тама Цзу». В результате ряда кровопролитных столкновений было много убитых, раненых и пленных, как со стороны восставших, так и со стороны китайских торговцев. Восставшие изгоняли китайских торговцев за пределы страны. В отдельных случаях наиболее ненавистных торговцев предавали народному суду. Китайские купцы, получив сведения о готовящихся нападениях урянхов, очень часто перевозили или оставляли русским купцам свои товары на хранение, а сами бежали.
В январе 1912 года русский агент сообщил А.Х. Чакирову: «... здесь должен собраться «чешь» (съезд) чиновников урянхайцев для взыскания с местных урянхов за разграбленный товар и основательного наказания любителей легкой наживы».
Случилось это или нет, неизвестно. В тувинском руководстве в начале 1912 года произошел раскол по вопросу изгнания китайцев из Урянхайского края. Об этом свидетельствует письмо хемчикского нойона Буян-Бадыргы, посланное кобдинскому амбаню, в котором он обвиняет амбын-нойона Комбу-Доржу в поощрении аратов, заявлявших о самостоятельности Тувы от Китая. Сам Даа-нойон Буян-Бадыргы выступил в защиту интересов китайских торговцев. Он, возмущенный погромом китайских торговых факторий тувинскими аратами, возглавляемыми чиновниками ряда хошунов, отправил вооруженный отряд во главе с Дамдын-Сюруном для их ареста. Араты оказали упорное сопротивление. Правители Даа и Бэйсе хошунов во главе с Буян-Бадыргы взяли под свою защиту китайских купцов, их фирмы и лавки.
Карательный отряд во главе с Санаа мээреном был направлен на Овюр и Торгалыг (Бэйсе хошун) для подавления восстания аратов. В то же время хемчикские чиновники поставили по хребтам Танну-Ола караулы в целях изоляции района восстания от остальной части Урянхая. Кроме властей защищали китайцев и многие представители духовенства. Например, ламы спасли от уничтожения несколько десятков китайских плотников, работавших на строительстве одного из хурэ в восточной Туве.
Русских тревожила не столько экспансия китайского капитала, сколько возможность использования Пекином китайцев в военно-политических целях. Сотрудник пограничного управления В. Самойлов в июне 1911 года докладывал А. Чакирову: «1-го июня из китайской фирмы "Боян боо" уплыл на плотах Иванова китаец Андрей Иванович, который проедет в Красноярск и Иркутск". Усинский пограничный начальник, основываясь на этом донесении доложил в рапорте Енисейскому губернатору: «Китаец по имени Джурган командировал своего агента проверить слухи о состоянии русских войск в Урянхае и в районе, как Усинского пограничного округа, так и в Минусинске, в Красноярске и Иркутске". Такое заключение он сделал, ссылаясь на факт командирования в этот день и других агентов китайских купцов по русским поселкам.
К апрелю 1912 года большинство хошунов Урянхая, за исключением Даа хошуна, было очищено от китайских чиновников и торговцев. Кроме того, тувинцы уничтожили китайские поселения и в прилегающих районах Монголии, в том числе в Улангоме. Изгнание китайских торговцев из Даа хошуна затянулось до глубокой осени. Участь китайских торговцев на Хемчике была предопределена падением китайской власти в монгольском Кобдо. Осенью 1912 года Буян-Бадыргы отправил 83 китайских торговцев вниз по Енисею, через Красноярск в Китай. С этого времени китайское присутствие в Засаянском крае было ликвидировано на несколько лет.
По мнению специалистов, первый опыт китайского освоения Тувы оказался неудачным. Китайцы, будучи представителями торгово-ростовщического капитала, эксплуатировавшего местное население, были восприняты крайне негативно. Великоханьский шовинизм не позволил им адаптироваться в местной культурной среде, а попытка использовать для достижения своих целей рычаги государственной власти вызвала ненависть и сопротивление со стороны различных слоев местного населения. В результате этого, тувинское общество при нейтралитете русских, почти единодушно отторгло китайцев и изгнало их со своей территории.
А как же обстояло дело с русскими и их торговлей? В 1908 году, когда дед только приступил к исполнению своих служебных обязанностей, нойон с Хемчика Хайдуба перешел к открытым враждебным действиям. Он объявил о разделе своего хошуна на четыре сумо (округа) и выселении с данной территории русских торговцев и крестьян, а также хакасских семей. В виде исключения четыре русских предпринимателя получили право остаться на 10 месяцев для завершения своей деятельности в этом районе. По распоряжению Хайдуба тувинские чиновники имели право разбирать торговые или иные заведения, принадлежавшие русским переселенцам и тем самым вынуждать их к отъезду.
Несмотря на вмешательство улясутайского цзянь цзюня, требующего соблюдения прав русских торговцев свободно въезжать в Урянхайский край, нойон Хемчикского хошуна продолжал проводить антирусскую политику. Так, отряд из 70-и тувинцев разобрал недостроенный дом минусинского купца Монастыршина. Пострадавший объяснял произошедшее с ним, местью со стороны хемчикских чиновников за то, что он отказался дать им в кредит товары.
Читая работу В.Г. Дацышена, для себя пометил, что многие доклады Усинского пограничного начальника, на которые ссылались исследователи, в частности, автор Дацышен , хранились в архивном фонде Красноярского края № 595, опись 48, дела №№ 771 и 527, а также в архиве Иркутской области, фонд 25, опись 11, дело № 3 (Переписка Усинского пограничного начальника с губернаторами). Записал я и упоминаемый в работе В.Г. Дацышена Санкт-Петербургский филиал Архива Российской Академии Наук (фонд.761, опись 2, дело 24). По хорошему надо было написать запросы, но я отложил это на потом. Материалов накопилось много и я не успевал его обрабатывать.
После того, как в 1914 году Тува была принята под протекторат Российской империи, российские власти стали придерживаться неофициальной политике недопущения китайцев на территорию Тувы. При этом русские власти препятствовали как приезду китайцев через Монголию, так и завозу китайских рабочих русскими предпринимателями.
В августе 1916 г. китайский резидент в Урге Чэн Лу официальным сообщением просил правительство автономной Внешней Монголии допустить в Урянхайский край китайского чиновника с 50 солдатами. Разрешение на это было получено, но не реализовано из-за противодействия местных русских властей. Из Иркутска комиссару по делам Урянхайского края, за подписью генерал-губернатора и чиновника по дипломатической части в сентябре 1916 года было направлено следующее предписание: «В связи с попытками китайцев послать в Урянхай своего чиновника с конвоем, я нахожу необходимым ни коим образом не допускать проникновения в названный край китайцев... В виду сего, прошу Ваше Высокородие принять строжайшие меры к запрещению русским подданным пользоваться китайскими рабочими и следить за точным исполнением распоряжения».
Ситуация изменилась после начала революции в России. На Кемчик стали приезжать китайские чиновники и коммерсанты. Когда в июле 1918 года китайцы проникли в Хемчикский район, то начальник милиции Я. И. Мальцев предложил им во главе с Мэн Цюем в трехдневный срок покинуть Чаадан, что и было исполнено. Не желая вступать в открытый конфликт с русскими властями, китайские представители сделали ставку на торговцев. С ноября 1918 г. в Туву стали проникать китайские купцы. Появление их, якобы представлявших старые торговые фирмы, работавшие до 1912 г. в этом регионе, создавало конфликтную ситуацию. Речь зашла о возвращение долгов, о возмещении средств за разграбления их товарных складов. Защита их интересов явилась основанием для появления китайских оккупационных сил в Урянхайском крае. В феврале 1919 г. отряд во главе с Ян Шичао занял русский пост на Хандагайты.
Еще летом 1918 года русский консул в Улясутае А. А. Вальтер телеграфировал: «Общее положение в Урянхае становится серьезнее. Мои прежние донесения и т. д. относительно притеснительных действий китайцев оправданы телеграфными сообщениями нашего комиссара в этой области…». Красноярская газета «Свободная Сибирь» под рубрикой «Вести из Урянхая» сообщала: «Итак, возможно, что грозит опасность протекторату России в Урянхайском крае; бедствия русскому населению сулят замыслы Китая и Монголии. Но до сих пор из Омска нет определенных указаний, нет военной помощи… жаль терять от родины новый кусок, и притом такой богатый…» .
В марте 1919 года китайский отряд перешел через хребет Танну-Ола и расположился двумя группами в районе Верхне-Чааданского хуре и около Шагонара на Енисее. Ян Шичао в письме комиссару Временного правительства в Туве А. А. Турчанинову сообщил, что в ответ на просьбу купцов китайское правительство командировало отряд для оказания покровительства китайским торговцам в Урянхае. Как известно, монголо-китайско-урянхайский отряд потерпел поражение. Тем не менее, обострившаяся летом 1919 г. гражданская война между белыми и красными в Южной Сибири позволила китайским войскам удержаться в Туве, а затем и укрепить свои позиции.
В начале марта 1920 года уполномоченный Ян Шичао объявил русскому населению о своем покровительстве. Он писал: «Если русские, живущие в Урянхае, будут миром жить, хотя ныне у вас здесь нет консула, все равно я буду их принимать как иностранцев в Китае. Только потом будет особенное правило для них о плате земли и других содержаниях»..
В мае 1920 году в Туве состоялась встреча специально командированного туда из Красноярска комиссара А. И. Кашникова с китайским и монгольским командирами. Переговоры оказались безуспешными, отряд Кашникова был отозван в Минусинск. Дальнейшие попытки дипломатически уладить конфликтную ситуацию в регионе, также успеха не имели. Новому уполномоченному Сибревкома И. Г. Сафьянову также не удалось добиться вывода оккупационных сил, в своем докладе в сентябре 1920 г.ода он отмечал: «Китайский комиссар заявил, что его полномочия очень скромные, что он не может вести никаких переговоров и ограничивает свое влияние одним Кемчикским районом, защищая и там лишь интересы своих купцов…».
Осенью китайские оккупационные войска начали открытые военные действия против русского ополчения. Китайцы расстреляли председателя Атамановского сельсовета. Оккупанты захватили двух русских крестьян-дозорщиков и после пыток казнили, кроме того, солдаты изрубили шесть крестьян-обозников. В конце октября в местечке Оттук-Даш произошел бой, китайцы напали на прибывший для переговоров красный отряд во главе с И. Г. Сафьяновым.
Китайские войска, а вместе с ними и китайские торговцы были изгнаны из Тувы лишь через год, в марте 1921 года. Произошло это, по официальным источникам, благодаря активным действиям тувинских партизан, поддержавших советскую власть. Так, тувинские партизаны разгромили китайский отряд в Даг-Ужу около Шагонара и разбили их в долине Чаадана. К концу гражданской войны в Южной Сибири, местное население, в том числе и тувинцы, окончательно обозначили свое отрицательное отношение к китайскому присутствию в регионе.
Вскоре, по причине объявления тувинского суверенитета, китайцы опять заняли монопольное положение в тувинской торговле. На этот раз оно распространилось не только по всему краю, но проникло даже в приграничный русский район. Они скупали пушнину и золото. Русская самоуправляющаяся трудовая колония в Туве (РСТК) почувствовала откровенное закабаление от их капитала.
Более того, новые тувинские власти нередко оказывали китайцам поддержку и защиту. Всего в 1923 году в республике (ТНР) было зарегистрировано 286 иностранцев, из которых более половины составили китайцы. Такая тенденция сохранялась до 1926 года.