Нехристианское в христианстве
Какой образ Бога вырисовывается в традиционной интерпретации творения и грехопадения? Творец изображается строгим законодателем, жёстко регламентирующим всю жизнь человека, вплоть до мелочей. Бог – жестокий Судия, свирепо наказующий за нарушения предписанных Им законов. Бог проявляет только гнев, а не милосердие, жестокость, а не любовь, наказание, а не прощение.
Но это образ Бога ветхозаветного, а не христианского! Бог христианства – Иисус Христос, принявший плоть человека. Его крестный путь жизни, Его Смерть на Кресте, Его Воскресение во плоти, Его заповеди раскрывают Бога любви, свободы, милосердия, сострадания, прощения. Сложившаяся концепция грехопадения сформулирована вне основополагающих христианских истин о Боге. Общепринятое толкование этой проблемы оказалось вне Голгофы, Креста, Распятия, вне Смерти и Воскресения Бога, явления людям в преображённой плоти, вне беспредельной любви и милосердия Божьего.
Что открывает человечеству и миру благовестие Воплотившегося Бога? Бог явился миру не бесплотным ангелом, Он воплотился в человеке, а не в какой-либо стихии или существе. Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом, – говорили святые отцы Церкви. Этим человек утверждается как средоточие бытия, в его душе решаются судьбы мироздания.
Бог прошёл крестный путь жизни и призывает к этому человека: «…кто не берёт креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф. 10, 38); «Возьмите иго Мое на себя, и научитесь от Меня: …Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11, 29-30). Бог распят на Кресте силами мира сего, и Бог воскрес в преображенной плоти. Этим открылась и человеку дверь в Царство Небесное: смертию смерть поправ, через Крест – спасение, через смерть – воскресение.
Бог – это Любовь, «потому что любовь от Бога… потому что Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 7-8). Господь оставил людям заповеди любви: к Богу, к ближнему своему, к врагу своему: «…возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя…» (Мф. 22, 37-39); «…любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас…» (Мф. 5, 44).
Христос учит милосердию («…милость превозносится над судом» – Иак.2,13), прощению, сораспятию Богу и людям. Христос призывает человека к активной роли в бытии: «Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2, 17); к ответственности за свою судьбу и за мироздание в целом. Господь одаряет человека свободой: «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3, 17); «Но кто вникнет в закон совершенный, закон свободы, и пребудет в нём, тот, будучи не слушателем забывчивым, но исполнителем дела, блажен будет в своём действии» (Иак. 1, 25); «Так говорите и так поступайте, как имеющие быть судимы по закону свободы» (Иак. 2, 12).
По христианскому благовестию человек – венец Творения Божьего, сотворец Богу. Мир призван к преображению человеком и спасению через человека: «Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться. Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим. 8, 16-23).
Но образ человека и роль, которая отводится ему традиционным толкованием грехопадения, далеки от христианского откровения о человеке.
Из всего вышеуказанного следует, что христианская мысль некритически заимствовала ветхозаветную концепцию творения и грехопадения. Дохристианские представления о творении мира и назначении человека не были переосмыслены в свете новозаветного откровения. Тексты Старого Завета для христиан являют путь богоизбранного народа к Истинному Богу, в то время как для иудаизма – это полное и окончательное откровение Бога. Поэтому толкования одних и тех же текстов совершенно разнятся в иудаизме и христианстве. Вместе с тем, статьи «Грехопадение» в еврейской энциклопедии и в христианских энциклопедиях практически идентичны. Но Благая весть о Воплощении, крестной смерти и Воскресении Богочеловека требует вскрыть более глубокие смыслы в библейском сказании о творении мира и грехопадении человека. И как возможно, что радикальное переосмысление христианством конца истории не меняет старозаветный смысл о начале истории?
Существует мнение, что творил мир не Иисус Христос, а Бог-Отец, который и проявляет себя как жёсткий Повелитель и Судия. Но по христианским представлениям Бог-Творец – это Триипостасный Бог, все Ипостаси Божии принимают участие в творении мироздания (Агнец заклан от века – Деян. 8, 32; Кор. 5, 7; Откр. 13, 8).
Не могут в основу мироздания полагаться одни принципы (несвободы, запрета, жестокого наказания) с тем, чтобы затем Творец через благовестие Иисуса Христа открывал человеку истины прямо противоположные. Другое дело, что историческому человечеству откровение Божие является постепенно, соответственно человеческим силам – через старозаветное к новозаветному. Но коль новое благовестие явлено, то в свете его должны быть переосмыслены все начала и принципы, смысл истории и метаистории.
Рассмотрим, каким образом нехристианская установка, сложившаяся при толковании основополагающего библейского сюжета, сказалась в христианской истории.