Тихо в доме. Только за окном слышится капель, которая падая с крыши и ударяясь об размякшую под яркими весенними лучами солнца землю весело журча, бежит к ручью, словно в отчий дом. Но не так должен был начинаться этот день, ведь сегодня я привез сына из родильного дома. Своего первенца. Он безмятежно лежит в дальней комнате, посапывая во сне. Разметавшись в детской кроватке, заботливо купленной его мамой задолго до своего рождения, беспечно спит, не подозревая о своей жестокой участи. Этот долгожданный день должен был стать нашим самым счастливым днем. После нескольких лет бездетного брака моя любимая жена, наконец, забеременела и родила мне сына.
Дома было все готово для встречи новорожденного. Заранее приобретена и собрана заботливыми руками отца удобная детская кроватка для беззаботного сна. Игрушки и погремушки, приобретенные любящей мамой в детском магазине, были рассыпаны по всей комнате. Она еще не родила, но уже сильно любила и скучала по своему, не рождённому сыну. В углу стояла новая коляска для уличной прогулки в прилегающем к дому сквере. Даже трехколесный велосипед, на котором кататься ему только через три года, заранее был куплен от переполнявшего меня отцовского счастья.
Но тихо сегодня дома. Только доносятся всхлипы и тихий, похожий на журчание ручья, шепот. Это в соседней комнате плачет, шепча молитвы, бабушка моего сына. Там, в соседней комнате, она оплакивает умершую в родовых муках свою дочь. Я не смог находиться там долго. Воспоминания словно мокрый тополиный пух обволакивали и сбивали дыхания. И чем ярче, счастливее были воспоминания, тем тяжелее давили на грудь они.
Но ты спи, мой сынок. Я бы хотел, чтобы ты не просыпался совсем. Ведь без матери этот мир будет пуст для тебя. Но нет в этом твоей вины. Ты тоже жертва несправедливого рока. Не успев прийти в этот суровый зимний холодный мир, который полон жестокости и несправедливости, ты стал причиной гибели человека, пусть и не желая этого. Что толку обвинять тебя в смерти матери, которую ты даже не видел. Видимо такая твоя доля. И хорошо, если справишься с нею. Как тяжела это ноша, ты почувствуешь скоро. Ведь когда ты заплачешь, никто не придет и не вытрет твои слезы, не покачает среди ночи кроватку и не споет тебе ласковым, полным тепла и нежности голосом колыбельную.
Не так я представлял этот день. Но разве это твоя вина, сын мой, что твоя мать умерла, рожая тебя. Я был там, когда врачи сообщили мне, что от сильного внутреннего кровотечения умерла твоя мать. Но они спасли тебя. Если бы я мог, то отдал бы всю свою кровь до последней капли, только бы спасти тебя и ее. Но это было невозможно, это было выше моих сил. И видимо выше сил господа бога. Я молился ему, не зная слов. Кричал, безмолвно хватая воздух руками, пытаясь обратить на нас внимание. Но просьба моя не дошла до него. За это ты прости меня. Но если бы мне пришлось выбирать, не знаю, выбрал ли бы я тебя. Так долго ждать, надеяться и верить что счастье рядом, на расстоянии протянутой руки. И недостать, не дотянуться до него. Что может быть хуже. Радоваться сыну, который, не успев родиться, стал сиротой. Хуже только если бы и тебя не спасли. Я прожил свою жизнь, а твоя только начинается. И сможешь ли ты сын мой стать счастливым, ведь день твоего рождения всегда будет днем смерти твоей мамы. И я, глядя на тебя, всегда буду вспоминать твою мать так рано от нас ушедшую. Кого теперь винить. Себя, тебя или врачей принимавших роды и допустивших фатальную ошибку. И сможешь ли когда вырастишь простить меня. И хоть нет в смерти твоей матери моей вины я не смогу тебе ответить. Я сам задаю себе вопрос, за что? И не нахожу на него ответа. Но спи мой малыш, спи мой родной.