9 января 2015
«Я стою посреди сцены снова и снова. Мой голос течёт, словно ручей, так звучит только чистая вода.
Мы с Роном половину дня обсуждали костюм. Он настаивал на простоте - не наряд, а голос должен выделяться и мы так и не сошлись в едином мнение. Времени для репетиций осталось не так много, потому он прервал наши дебаты ради пения. Я взяла каждую ноту, каждый тон, на который способны мои связки. Девушки-снежинки наблюдали за мной из-за кулис и перешёптывались, но Рон просекал каждое слово и после наступление тишины выговаривал каждую девчонку, осмелившуюся меня прервать.
Сегодня на репетиции сидела Виктория. Она аплодировала каждый раз, когда я замолкала и даже обсудила с Роном мой дальнейший успех. Под конец репетиции явился Сэм и предложил мне поехать домой, но я отказалась в связи с загруженностью графика. По правде говоря, потом, мы долго разговаривали с девочками-снежинками их танец, а они хвалили моё умение петь. Мне льстили их похвалы, ведь именно они занимали ведущие позиции в театре.
- Ты невероятна, Джорджина. Каждый раз, когда я слышу твоё пение, на глаза наворачиваются слёзы.
Тина уходит и больше я её не вижу. Она уволилась и куда-то уехала. Рон несколько дней не разговаривает с нами, но сроки поджимают, потому он приходит в себя и предлагает нам ускориться.
Ко мне нет претензий, меня страшит картина. Никому ещё не приходилось испытывать стремительный подъём за столь короткий период».