Подарок для Гарби Мугуруса
Воззри, как шпарит Жучку Бобик раком, как тракторист растет ботвой под небо, где ходют тихо и незримо Годохмы с хером наголо, как зреет прыщ внутри ноздри, зудя о конституций сути слов, как бунт бунтят рабы и свиньи, скача с плакатом средь осин, услышь хрюкастый голос конкурентки, возьми топор, убей их всех, сотри наждачкой в пыль трясины, в которой ползают бобры. С усами, с сединой, в штанах и бородах бобры кошмаров, они забыли Трейси Лордс, они ушли учиться в синагогу, где Гог, Магог и Чойболсан играют в покер с Дженни Тилли, мордатой, будто конь иль кит, какая разница, они из молока. То Дарвин просекал очком, сам Розенберг, бывало, знал, чего и как, рачок - так, значит, в море, кальмар - пожалуй пиво пить, а если дым, то неизбежно влетает в сказку снова конь.
- Крым, - развел руками премьер Аксенов, облапливая и слюнявя ритуальными лобзаниями шершавую морду гадского лошадя Епифанцева, взбрыкнувшего перед иконостасом Сабибора, концентрационного пионерлагеря всякого скорбного чуйством прекрасного мудака, не теряющего надежды разыскать в лиловых кальсонах бабушки Чулпан Хаматовны нового Марлона Брандо, а вдруг народится ? Вот сам по себе, от сырости выпрет такой Марлон и все сразу поймут, что Грибов. Что Брандо, в - натуре. И винца вдоволь, и опереточные усики Зельдина, и триумф на мировой сцене, Хиллари Клинтон рыдает, Трамп встает и уходит, а Безруков осеняет кадилом, воскуряет курный слом, шипит чутка, конечно, но признает. - Как ты, Крым ?
- Как универсам, - отвечает Епифанцев, ероша портянку вросшим в мизинец правой ноги ногтем, желтым, костянистым и страшным, как будто вот похоронили человека, а коготь отрос за сто лет, нет уже ни савана, ни волос, только коготь растет, сшибает часовню и колокольню, лезет к Луне, пугает космонавтов, играющих в футбол на орбите, забыв Олимпиаду тридцать шесть. Ее все забыли, кстати. А хули вспоминать ? Смешно и говорить. Поэтому Крым запел.
- Горит и кружится планета ...
- Это да, - пригорюнился седастый премьер, роняя губу на стол, - сам вижу, Крым, что ежели так - то, то само выходит.
- Боком, - коварно предположил лошадь, задирая нос к первому абзацу. - Бобик Жучку.
Он строит небоскреб, что оскребет антенной Солнце, и люки добрых теплотрасс змеят открытые мгновенья ведущих вниз таежных троп. По ним сновали партизаны, восстав из мертвых и слепых, шумя за Гиркным винтовкой они сломали штык в консервной банке, а там лежал бычок. Томатный, жуткий, малый рыб, с глазами бешено - косыми, как у канадки Ариэль. Курил бычок кальян, мечтал о праве наций и народов, хвостом крутил туда - сюда, пока его не бросил Яхве в море, а там - п...дец. Кромешный ахуй ахинеи, поганых слов суетный хоровод, жидовских тем, удмуртских вер, стигматов проданных щелей, кровавых пряников похмелье, вонючий строй из русских букв, слагаемых в какое - то говно.
- Ты так не говори, - просит Аксенов, открывая окно, за которым висит вниз бащкой маляр. Его убили еще пять лет назад, маляра этого, просто ё...ли по голове коромыслом, он и окочурился. - Сам посмотри, Крым, видишь : маляр, бля.
Конь смотрит и не видит никакого маляра. Потому, что его там нет.
И по хер всем. А мне - тем более. Я что, должен или обязан всю эту шнягу хавать ? Шалишь. Вызывай Машку всеядную свинью и любуйся давиловкой потаскухи, я же урод и погань, недостойный именоваться человеком, если тут столько миллионов таких людей. Я, гражданка Гарби, антифашист. И как антифашист я не могу и не буду.
Я побрил голову наголо и решил вступить в НСДАП. Пришел и вижу, что продали Россию. И если ее продали, то почему я дрочу на лоликон и трансов ? А потому, Гарби, что не надо никого убивать, надо лишь возвести гигиену уже даже не в абсолют, а, я не знаю, как. Наверное, нужно выколоть себе глаза, отрезать уши, заткнуть себе глотку поленом, но нет сил больше видеть и слышать торжество умалишенных, я даже Зинедину Зидану сказку подарил, начиная сходить с ума от ублюдочных телекомментаторов. Был финал Лиги Чемпионов, но они говорили только о грядущем триумфе воли. Поганые демократы и либералы, будьте вы прокляты со всем своим потомством, как антифашист вам дарю проклятие, как задыхающийся от сраной путинщины пока еще живой ублюдок, не умеющий пять лет тухлой виртуальности подбить все это быдло хотя бы на бунт. Сука, это не армяшки. Это святые русские люди. А я - моральный урод, не понимающий, как можно быть Чемберленом и везти мир в ночь на первое сентября тридцать святого девятого года.