Джейл Мордер проснулся в глубоких сумерках. Его словно что-то выдернуло из мирного небытия и рывком посадило , подняв с подушки. Он тут же почувствовал наполнявший комнату нового дома ядовитый ужас.
- Что за… ?! - Вопрос безответно вырвался придушенным голосом.
(??– Салли.
В ответ бормотание.
– Просыпайся же, Салли.
Бормотание громче, что-то вроде: «…менявпокое».
Он потряс ее посильнее.
– Просыпайся. Немедленно просыпайся!
Чарли.
Голос Чарли. Зовет ее. Давно?
Салли выплыла из пучины сна.
Первым делом глянула на часы на прикроватном столике: четверть третьего утра. Чарли здесь быть не могло – ведь это его смена. Тут она наконец-то перевела взгляд на мужа, и что-то в ней трепыхнулось, какая-то ужасная догадка.
Она увидела, что Чарли смертельно бледен и его глаза неестественно выпучены. В одной руке он держал ключи от машины, а другой продолжал трясти Салли. Словно до него не доходило, что она уже проснулась.
– Чарли, в чем дело? Что случилось?
Он вроде бы не знал, что ответить. Кадык тщетно ходил вверх-вниз, и, кроме тиканья часов, ничто не нарушало тишину в небольшом бунгало, выделенном им для проживания.
– Пожар? – сразу спросила она. Только это могло привести его в подобное состояние. Она знала, что родители Чарли погибли в своем доме при пожаре.??
– Салли.
В ответ бормотание.
– Просыпайся же, Салли.
Бормотание громче, что-то вроде: «…менявпокое».
Он потряс ее посильнее.
– Просыпайся. Немедленно просыпайся!
Чарли.
Голос Чарли. Зовет ее. Давно?
Салли выплыла из пучины сна.
Первым делом глянула на часы на прикроватном столике: четверть третьего утра. Чарли здесь быть не могло – ведь это его смена. Тут она наконец-то перевела взгляд на мужа, и что-то в ней трепыхнулось, какая-то ужасная догадка.
Она увидела, что Чарли смертельно бледен и его глаза неестественно выпучены. В одной руке он держал ключи от машины, а другой продолжал трясти Салли. Словно до него не доходило, что она уже проснулась.
– Чарли, в чем дело? Что случилось?
Он вроде бы не знал, что ответить. Кадык тщетно ходил вверх-вниз, и, кроме тиканья часов, ничто не нарушало тишину в небольшом бунгало, выделенном им для проживания.
– Пожар? – сразу спросила она. Только это могло привести его в подобное состояние. Она знала, что родители Чарли погибли в своем доме при пожаре.??)
Ребенком, ночная тишина в которой мерещатся поскрипы приближающегося в развалочку нечто или прерывистое свистящее дыхание, пугала его до дрожи. Поэтому он почти всегда плакал, или звал маму, проснувшись посреди ночи.
(??Уилл разделял это нелегкое чувство. На Стене он провел четыре года. И когда в первый раз отправился за нее, то сразу вспомнил все старые россказни и чрево его обратилось в воду. Потом, вспоминая первую вылазку, он смеялся. Сотня походов сделала его ветераном, и бесконечная мрачная чаща, которую южане зовут Зачарованным лесом, более не казалась ему ужасной.
Но не сегодня. Сегодняшний вечер сулил иное. В этой тьме таилось нечто, заставлявшее подниматься волосы на его затылке. ??) ЕМУ ВСЕГДА МЕРЕЩЕЛОСЬ.
И вот теперь, спустя десять лет, вместо криков и слез у него было только это…
- Что за? - повторил он почти шепотом, нарушая тишину.
Смертельная сущность отпрянувшая от него в мгновение, когда он проснулся, могла сгинуть, отступить, раствориться вместе с настоявшемся сонным безмолвием, как в детстве, но не в этот раз.
Джейл окинул комнату тревожным взглядом и прислушался к дому.
Его пальцы судорожно подмяли одеяло.
Бешенный стук сердца отдавался в ушах.
(??Голос Уилла предал его. Он искал слова и не находил их. Немыслимо! Глаза его метались взад и вперед по покинутому стану и остановились на топоре. Огромный боевой топор с двумя лезвиями все еще лежал на прежнем месте. Ценное оружие…??)
За окном слышался гул запоздавшей машины и глухие крики ночной совы.
Он медленно поднял руку и утер пот со лба. Холодный пот.
Мгновение помешкав,Джейл повернулся на бесшумном водяном матрасе марки УолтерГролли опустив ноги на прохладный лакированный паркет.
Дыхание тут же сбилось. Джейл ощутил как необъяснимое чувство паники окрепло и возросло. Оно вздымалось над ним как медведь над забитым в угол грибником. Что , почему??? Где ответ?
(??– Да, милорд. – Ни одна неделя не проходила без того, чтобы ему не выпадало с дюжину этих паскудных караулов. Чего, собственно, Ройс хочет от него?
– И какой была Стена?
– Мокрой, – сказал Уилл хмурясь. Теперь он понял, чего добивается молодой лорд. – Они не могли замерзнуть. Ведь Стена подтаяла. Настоящего холода не было.??)
ДЕЙСТВИЯ И ЭКШЕН.
Его мысли беспорядочно зашевелились.
Кошмар? Нет… Его разбудил не сон.
Он еще прекрасно помнил свои детские ночные ужасы: Горящие глаза динозавра, вламывающегося посреди ночи в комнату, жуткие пальцы с длинными и острыми ногтями, сжимающие его щиколотку чудовищной силой.
И конечно выплавленные и потёкшие по щекам глаза Филлипа, его погибшего от электрической дуги друга.
Он знал как это, проснуться с огромной рваной раной на тонком покрове психики и потом лелеять ее всю неделю.
Но это было что- то другое, что то на стороне. От этой мысли мурашки пробежали по его спине и во рту совсем пересохло.
(??Уилл заметил движение уголком глаза. Бледные силуэты появились в лесу. Повернув голову, он увидел белую тень, скользнувшую во тьме. Тень исчезла. Ветки легко шевелились под ветром, скребли друг друга деревянными пальцами. Уилл открыл рот, чтобы выкрикнуть предупреждение, но слова как будто замерзли в его горле. Возможно, он ошибся, и это всего лишь птица или отражение, брошенное на снег прихотью лунного света. В конце концов, что он видел???)
Джейл перевел взгляд на плотно прикрытую дверь, ещё раз оглядел свою спальню. Его разбросанные вещи, черная пустая мебель, журналы с эротикой, dvd диски с альбомами Хеви Дженкинс, Марка Синтона.
Все как обычно. Но...
(??Иной скользил вперед, бесшумно ступая; в руке существо держало длинный меч. Таких клинков Уилл никогда не видел. Ни один известный людям металл не мог бы пойти на это лезвие. Играя в лунном свете, меч казался прозрачной полоской тонкого хрусталя и почти исчезал, поворачиваясь плоскостью. Он горел призрачным голубым пламенем, и чутье поведало Уиллу, что более острого клинка ему еще не встречалось.??)
Кап.
Капля влаги растворилась у него на плече и в немом изумлении Джейл поднял голову.
- Неужели Бедоузеры умудрились затопить квартиру? - промчалась у него мысль.
(?? Не скоро он накопил достаточно отваги, чтобы поглядеть вниз, даже когда гребень уже опустел.
Едва смея дышать, Уилл еще долго оставался на дереве, и луна медленно ползла по черному небу. Наконец мышцы его окоченели, пальцы онемели от холода, и он стал спускаться.
Тело Ройса лежало лицом в снег, одна рука была протянута в сторону, толстый соболий плащ прорезан в дюжине мест. Было видно, насколько он молод. Мальчишка.
Уилл нашел остатки меча чуть в стороне: клинок расщепился и изогнулся, напоминая дерево, пораженное ударом молнии. Став на колени, Уилл осторожно огляделся вокруг и подобрал оружие. Расщепленный клинок послужит доказательством его слов. Гаред знает, что все это значит, а если нет, то поймет старый медведь Мормонт или мейстер Эйемон. Ждет ли его еще Гаред с лошадьми? Надо торопиться.
Уилл поднялся. Над ним высился сир Уэймар Ройс. Тонкие одежды разодраны, лицо разбито. Осколок торчал из ослепленной левой глазницы.??)
Где-то в глубине, он почувствовал тупой укол облегчения. Кажется такая капля его и разбудила.
Он чуть отклонился и уставился на потолок, морщась от бессилия что то разглядеть.
Сердце казалось стало успокаиваться и перешло на рысь,но неясное чувство, словно крик инстинктов, било тревогу.
-Не спятил ли я?
Джейл опустил голову, успокаивающе вздохнул и наконец ухмыльнулся.
На до же, до чего доводит беспокойная жизнь.
Он снова утер крупные капли пота на лбу, вытер руку об простынь и рывком встал с теплой постели. Третья капля тут же пролетела мимо, опоздав на мгновение. Опоздав отнять его жизнь.
(?? Фрэн расстроила не столько сама мысль, сколько собственное душевное состояние, о котором эта мысль свидетельствовала. Ее молодой человек – и ведь она думала, что любит его, – сидел там, вдалеке, а она стояла здесь и посмеивалась над ним у него за спиной.
Она пошла по пирсу, осторожно выбирая путь среди торчащих камней и трещин. Этот старый пирс когда-то был частью волнолома. Теперь же большинство яхт и катеров швартовалось у южной оконечности города, где построили три пристани и семь дешевых мотелей и жизнь бурлила все лето.
Фрэнни шагала медленно, изо всех сил стараясь сжиться с мыслью, что могла разлюбить Джесси за одиннадцать дней, прошедших с того момента, как она узнала, что, по выражению Эми Лаудер, «немножко беременна». Ну что ж, в конце концов, это он довел ее до жизни такой, верно?
Но не он один, это уж точно. Она же принимала таблетки. С этим, как выяснилось, все проще пареной репы. Идешь в поликлинику кампуса, говоришь врачу, что у тебя болезненно протекают менструации и на коже появляется сыпь. Доктор выписывает рецепт. В действительности же он выписывает месяц сексуальной свободы.
Она вновь остановилась, на этот раз уже в отдалении от берега – справа и слева от нее бежали волны. Ей пришло в голову, что доктора из поликлиники, возможно, столько же раз слышали о болезненной менструации и прыщах на коже, сколько аптекари о том, как «мой брат попросил меня купить эти презервативы», – а в последние годы, наверное, еще чаще. Ей ничего не стоило просто пойти к врачу и сказать: «Дайте мне таблетки. Я собираюсь трахаться». Возраст-то позволял. К чему эта стеснительность? Она посмотрела на спину Джесси и вздохнула. К тому, что стеснительность становится образом жизни. И Фрэнни двинулась дальше.
В любом случае таблетка не сработала. Кто-то в отделе технического контроля на старой доброй фабрике по производству оврила заснул не вовремя. Или она забыла принять таблетку, а потом забыла о том, что забыла это сделать.
Она неслышно подошла к Джесси и положила руки ему на плечи.
Джесси, сжимавший камушки в левой руке, а правой отправлявший их в глубины Атлантики, вскрикнул и вскочил. Камушки рассыпались, и он едва не сшиб Фрэнни в воду. И сам чуть не упал головой вниз.
Рассмеявшись, Фрэнни подалась назад, прикрывая руками рот. Джесси, хорошо сложенный молодой человек в очках с тонкой золотой оправой, с черными волосами и правильными чертами лица, которые, к вечному сожалению означенного молодого человека, не могли выразить всей чуткости его натуры, в ярости обернулся.
– Ты меня дьявольски испугала! – проревел он.??)
(??– Я беременна. – Она широко улыбнулась ему и сплюнула с пирса в воду. Ярко-красным.
– Удачная шутка, Фрэнни… – В его голосе слышалась неуверенность.
– Это не шутка.
Он продолжал пристально всматриваться в нее. Через некоторое время они двинулись дальше. Когда они пересекали автостоянку, Гас вышел и помахал им. Фрэнни помахала в ответ. Джесси тоже.
Они заехали в «Дейри куин» на федеральном шоссе 1. Джесси взял кока-колу и глубокомысленно попивал ее за рулем «вольво». Фрэн он принес заказанное ею мороженое, «Банана боут суприм». Она сидела, прислонившись к двери, в двух футах от Джесси и ложечкой ела орешки, ананасовый соус и эрзац-мороженое «Дейри куин».
– Ты знаешь, что мороженое в «Ди-кью» – это по большей части пузырьки воздуха? Знаешь? А многие даже не подозревают.
Джесси смотрел на нее и молчал.
– Это правда, – продолжила Фрэн. – Эти машины, выдающие мороженое, на самом деле продают пузырьки воздуха. Поэтому мороженое в «Дейри куин» такое дешевое. Нам рассказывали об этом на теории бизнеса. Есть много способов снять сливки.
Джесси смотрел на нее и молчал.
– Поэтому, если хочешь настоящего мороженого, надо идти в какое-нибудь место вроде «Кафе-мороженого Диринга» и там…
Она разрыдалась.
Он придвинулся и обхватил ладонями ее шею.
– Фрэнни, не надо. Пожалуйста.??)
ХЭНК
Толстый Хэнк.
Хэнк в очередной раз поморщил нос и отвернув лицо от зловонного пара, наощупь поправил крышку чана.
- Чтоб им провалиться.
В небольшой коморке, которая служила одновременно и туалетом и кухней, потому что только в ней был наружный слив, стоял едкий дымок. Запотевшие стекла напоминали запущенные катаракты а стены выглядели так, что нельзя было не подумать о неприклонности лет, оставляющих свои следы даже на бетонных плитах.
Хэнк не любил свою работу ночного смотрителя, но она была единственным шансом не потерять жилье и похмельное состояние по утрам понедельника и субботы. О судьбе последнего он сокрушался куда трагичнее и чаще. Месяц шел как никуда лучше. Две недели болезни дома, отходной ужин старого доброго Джейсона перед увольнением. Ох и сытный тогда получился день! Но сегодня, словно все покатилось в пропасть, да не в простую а самую что не на есть выгребную. Помимо очередной вечерней кармёжки , ночной музыкальной получасовой терапии, от которого у него самого расходится психика предстояли еженедельные душевые процедуры. Вот где можно намучитсья за весь месяц. Надо же…
Его мясистое лицо моментально налилось пунцовой краской от непривычного напряжения, а глаза отразили все агонии ревматического комплекса. Удерживая чан перед собой он неуклюже и резко сделал шаг в сторону и водрузил его на небольшую медицинскую тележку. Та со скрипом довернулась и грозя опрокинуться, застыла на месте.
За просаленным окном догорал закат и обшарпанные, некогда белые стены ловили слабеющие лучи сетями подтеков и трещин. Эта довольная просторная комната, наполненная терпким запахом тления и прохладой, напоминала ему старое военное испровительное учреждение. Он когда то сам просидел посреди хмурых стен с неделю, за попытку выйти через дыру в заборе.. Но о своем прошлом, тем более о таком далеком он вспоминать не любил. Теперяшняя жизнь, хотя и похожа на высушенный урюк, имеет свои достатки. Возьми хотя бы стабильное пиво, воскресные карты, и конечно власть, та которой может похвастаться лишь почитаемый надзерательХэнк отдышался и медленно утер руки от рыжей грязи. Он стоял, опустив голову и вслушался в нарастающую боль на позвоночнике. Хитрая боль и он ее знал. Она разливалась, медленно но уверенно росла и крепла словно живое существо. Он знал что означают эти пока еще слабые но резкие покалывания, с явными намеками на олимпийсий потенциал. К вечеру у него не на шутку разойдется старая желудочная язва и его пиво с анчоусами превратится в непрекосновенные запасы на ближайшую пару вечеров. Вместо старого доброго Рикки Моритина по ТВД он будет смотреть сны, накаченный обезболивающим и лошадиной дозой снотворного. А проснувшись обнаружит вспухший от газов живот и возможно запор на все выходные.
Лицо Хэнка отвратительно исказилось и в глазах всполыхнула захлестнувшая его обида.
Эта боль действовала на него рефлекторно, портя все настроение заранее. Возможно он и гнал впереди упряжки. Верно говорят, все начинается с головы и он это знал как ни кто другой. За десятки лет психотерапии и интенсивной и повсеместной реабилитации он прекрастно осознал все свои проблемы, но проблемы других его волновали больше. Сейчас это были психи. Вся та его компания на сегодняшнюю ночь, которую он будет кормить этими помоями. Вот уж где ему станет легче. Перед сном контрастный душ через решетку палаты, посреди ночи, музыкальная вакцина. Он сам нашел выход, в поисках того как все таки заткнуть им глотки, которые как не странно прорезаются посреди сумерек. Часа эдак в два или три начинается такая суматоха, что толстая деревянная дверь работает чуть ли не звуковым проводником. Сегодня… но сегодня если даже сон к нему все таки не придет, он найдет чем себя занять. Жрали бы они меньше, ни о какой язве он бы и не вспомнил.
Хэнк снова схватил тележку и резким движением направил в сторону второй секции. Желтая жижа в чане всколыхнулась от резких движений, обдав его тошнотворным запахом чеснока, дешевой речной рыбы и отварного, немытого пшена.
Язва настигла его быстрее чем он думал… В то время как он поставил свою скрипучую колымагу к стенке с желтыми обильными потеками и древнем облупленным лишайником и начал подбирать нужный ключь. Его тут же сложило поровну и он почувствовал будто в брюхо вставили острый кинжал и пару раз провернули.
С того самого момента как он устроился на это работенку, прошло пожалуй не меньше месяца, но он так ко многому и не привык.
БЫСТРЫЙ ХЭНК.
Хэнк поморщился и закрыл чан с желтой жидкостью. Смрад словно сжигал легкие и слепил глаза.
Но эта смена была последней и в самом начале дня он дал себе торжественное слово сделать работу на совесть. Что-то нахлынуло на него в тот момент, какое то странное чувство ответственности за покинутые места или даже за людей, с которыми больше не встретишься.
Хэнк ухватил чан за ручки и водрузил на покосившуюся тележку. Та со скрипом дернулась и замерла в неуклюжем положении. Он толкнул её вперд, направляя в сторону тылового коридора, к двери секции номер 12.
Все казалось шло как он и хотел. Жижи с рыбой и честноком он смог наварить до краёв, воды для недельного планового душа нанёс… Но вот только одно но. В эти последние часы в его сердце поселилась тревога и чувство недоброго предзнаменования.
Хэнк подкатил тележку к массивной на вид двери, поправил воротник и утер испарину со лба. Стоя у тяжелой двери секции он вспомнил слова Берда о том что будет с тем кто попадет в руки этих психов. За дверью послышался слабый животный крик и Хэнк вернулся за тупым мясницким ножом. Но все же открывая дверь руки его дрожали, словно после приевшейся лихорадки…