Раньше такой урок был пение, мне трудно было принимать в нём участие, у меня совершенно не было музыкального слуха. Причин отсутствия слуха, я не знаю, скорей всего, это мои детские болезни сказались. Как я понимаю, музыкальный слух, это поступление информации в головной мозг, из слухового аппарата человека и его обработка, для отделов памяти, в нашем сознании. Где именно в моём организме произошёл сбой, теперь определить трудно, но есть у меня подозрения, что это где-то в глубинах головного мозга.
Слава богу, что перенесённые мной болезни не повредили, основных, - «соображательных центров», работой которых можно было бы даже гордиться, если бы я не был скромным человеком. Говорить о себе как о скромном человеке, наверное, не очень скромно, необходимо добавить, - «достаточно скромный человек». Теперь получилось как в высшей математике, - «необходимо и достаточно», есть такая формулировка, которая говорит о том, что искать идеального решения не стоит, потому, что идеал, может быть, не досягаем.
Несмотря на отсутствие музыкального слуха, музыку я люблю, причём разную, - классику, джаз, песни бардов, недолюбливаю попсу и новодельный фольклор, а также тяжёлый «металлический» рок. Ещё я несерьёзно отношусь к «шансону», суть нашего «шансона» копирует песню, про серого козлика, в различных вариациях переживания.
Своим басовитым баритоном, я могу только подпевать, в общем хоре, только тогда, когда моё пение не сможет испортить его звучания. Я всегда уважал людей умеющих играть на музыкальных инструментах и особенно тех певцов, которые могли петь без музыкального сопровождения. Люблю слушать застольные песни и пение у костра, а однажды мне очень сильно повезло услышать, акапельное пение прямо на улице.
В 1970 году я вернулся из армии, служил на далёком острове Сахалин, изо всех природных явлений этого острова, больше всех мне понравилось одно, - ветер. Не могу сказать, что он был сильный, но именно он приносил массы просоленного морем воздуха, мой хронический бронхит прошёл за две недели. Кроме лечебных свойств, морской ветер, уносил с собой массу комаров и прочего гнуса. Можно было просто лечь в траву и уснуть, не боясь, что из тебя будут пить кровь. Кровь из нас пили, только командиры, и то фигурально выражаясь, по этому поводу.
За два года службы на Сахалине, я потерял иммунитет, который позволял переносить укусы комаров с достоинством и честью. Поэтому когда я отправился на прогулку в лес, меня жутко искусали комары, а лицо моё распухло до не узнаваемости. Прогулку пришлось резко сократить, и вернуться на остановку автобуса. Остановка была конечной, на ней всегда собиралось много народа, желающего вернуться в город. Весь народ стоял и отмахивался от комаров, кто, чем придётся, это было основным занятием людей на остановке. Из леса вышла группа людей и изменила всю обстановку на этой остановке.
Это были мужчины и женщины чуть моложе среднего возраста, сказать иначе, они не были ни студентами, ни пенсионерами. Одеты они были легко, но по-походному, куртки, - энцефалитки, разного срока использования, и совершенно разные брюки, от спортивных трико, до дефицитных джинсов (1970 год). В руках этих разновозрастных туристов выходного дня, почти ничего не было, кроме нагруженных двух участников этого похода. На длинной палке они несли, огромный, котелок из лёгкого алюминиевого сплава, который доверху был наполнен разными вещами, от большой поварёшки, до фотоаппарата, и лишней тёплой одеждой.
Весь внешний вид людей пришедших на остановку последними, говорил о том, что они занимаются умственным трудом. Они были внимательны друг к другу, особенно к женщинам, не суетились напрасно, а чтобы не проводить время зря, придумали себе занятие. Собравшись в небольшой кружок, они стали петь, но песни эти были не простые, им не нужно было музыкальное сопровождение. Сразу стало понятно, почему у них не было с собой гитары, она не помещалась в большой алюминиевый котёл, а поющие люди это акапелла нашего университета.
С давних пор повелось, что в университете поёт акапелла, а в ТПИ, оперная студия, и никакой конкуренции, только взаимное приобщение к культуре. Если человек более склонен к акапельному пению, не имеет значения, в каком вузе он преподаёт или работает. Даже когда не хватает преподавателей иностранного языка в ТПИ, им всегда приходят на помощь университетские преподаватели, почасовики. Вот только то, что касалось научных знаний, если они совпадали по профилю, конкуренция была жёсткой, я бы сказал даже жестокой.
На остановке автобуса, у самой дороги, по которой редко проезжал транспорт, кружком стояли взрослые люди и пели, а один из них дирижировал, когда какие голоса, должны были начинать или заканчивать своё пение. Обыкновенные люди, ожидающие автобус, старались не мешать, этому чудесному хору, слушали пение очень внимательно, когда ещё услышишь такое исполнение. По местному телевидению и то не часто можно было услышать акапеллу нашего университета, но в телевизоре нет, и не могло быть, объёмного звучания.
Возможно, в концертном зале, акапельное пение звучало ещё лучше, отражаясь от купола и стен, на улице до ближайших строений было далеко, а ближайший лесок, скорей всего гасил прекрасные голоса певцов. Репертуар этого творческого коллектива был различным, но всем стоящим на остановке удалось прослушать всего три произведения, даже окончание последнего уже в автобусе. Мне показалось, что на улице, исполнение было лучше, оно легче воспринималось, без суеты рассаживания по местам и шумных разговоров.
Успокоившиеся пассажиры, ехали молча, возможно они надеялись вновь услышать чудесное хоровое пение акапеллы университета, но исполнители как-то съёжились и молчали. Мужчины уступали места своим, и не своим дамам, и вообще превратились в обыкновенных пассажиров городского транспорта. Я стоял на задней площадке автобуса, крепко вцепившись в поручень, а рядом со мной ехал странный человек. Странный человек, был маленького роста, худой, с очень морщинистым жёлтым восковым лицом, его глупо вытаращенные глаза ничего не выражали.
По всему было видно, что прожитые годы не сильно баловали его, он производил впечатление человека с не совсем уравновешенной психикой. Бывают такие, не опасные для общества ненормальные люди, которых содержать в психиатрических клиниках вообще-то ни к чему. Такие люди, не приносят ни какого вреда обществу, но и пользы большой они принести тоже не могут. Поведение их выглядит только иногда странным, не дурным, а дурашливым, как будто они просто хотят пошутить, показать себя с такой стороны, которую трудно было увидеть в них сразу. Они часто начинают разговаривать с незнакомыми людьми, это пугает незнакомцев, а на самом деле, у них очень ограниченный круг общения, который им хочется расширить, хоть ненадолго.
Их можно сравнить со стариками, которые ходят в магазины для того чтобы пообщаться с продавцами, или со старушками которые готовы выложить всю свою жизнь случайной попутчице, чисто по-женски. Только старики и старушки, прожили нормальную жизнь и им есть о чём рассказать, а этим странным не совсем нормальным людям беднягам и рассказать-то сильно не о чем. Как правило, они берут что-то одно, когда-то увиденное, или услышанное и по каким-то причинам застрявшее в их несовершенном сознании. Кадры из фильмов, несмешных, на наш взгляд, анекдотов, случаи из жизни обожаемых ими людей, политиков, артистов, или даже родственников. Особенно врезаются в память странных людей эпизоды из их жизни в детстве, потому, что в своём развитии они мало отличаются от детей, что-то в них замирает и останавливается, на всю оставшуюся жизнь.
Вот и тот странный человек, в одном автобусе со мной и университетской акапелой, стал вспоминать, слышанные, когда-то им песни, но ни нашёл в своей памяти других песен, кроме хулиганских песен беспризорников средины двадцатых годов. Надо сразу сказать, что незатейливость ритма и примитивная простота сюжета, мало чем отличалось от того, что сейчас называют, - «шансоном». Слова часто повторялись, особенно это назойливое, - «Да, да», и ещё какое-то, «проеврейское», - «Гоп, со смыгом». Дело в том, что доля участия еврейского криминала, в общероссийском криминале, всегда была велика, таким эта доля и остаётся по сегодняшний день. Что именно приводит к такому положению, я лично разбираться не хочу, что есть, то есть.
Мало того вся, - «псевдо культура», наших уголовных застенков, это часть культуры еврейского народа, хотят они этого или не хотят, но это так, она ещё долго будет оставаться таковой. Кому нравятся певцы нашего блатного «шансона», я же не буду их агитировать, на прослушивания, - «Аве Мария» в акапельном исполнении, просто им лучше несколько раз услышать, где угодно, вот мне первый раз пришлось услышать на краю леса, на обочине дороги, тогда еще остановка не была оборудованной.