Мысли наши кружатся по своим орбитам, а жизнь идёт, как шла миллионы, миллиарды лет. А за ними вечность, где всё пропадает, как в бездне, и что такое бездна и вечность, никто не знает. И, более того, никто, кроме человека и не стремится узнать. Вот ветер, зарождаясь где-то в невидимых потоках воздуха, налетает на цветы и травы, на листья и ветви деревьев и кустарников, теребит складки человеческих одежд, заставляет ёжиться или радостно вдыхать его свежее дыхание. Всё на свете: и листья, и травы, и насекомые, и птицы, и облака знает тайну - и всё молчит или едва шепчет на неведомом нам языке. Вот пугливая галка, обойдя мою неподвижную фигуру и не признав в ней ничего живого, бочком подкатилась к самым ногам, но тут же вздрогнула и отскочила подальше. Вот живым изумрудным комочком с золотистым отливом с гудением проплыл жук, тяжёлый красивый бомбардировщик, «Илья Муромец», князь в мире насекомых, и угнездился на алой головке татарника. Вот… Да мало ли всего вокруг!
- Хочешь, чтобы всё это длилось вечно? - спросил неведомый голос.
- Хочу!
- Хочешь, чтобы всё повторилось, как было, с плохим и хорошим?
- Не знаю… С плохим, пожалуй, что нет.
Изумрудный комочек снялся с цветка, сверкнул золотистой спинкой и уплыл куда-то по ветру. Может быть, это он спрашивал меня? Ведь бывает, что и жук оборачивается изумрудной сказкой с золотым отливом.