- Весна в тот год, как сейчас помню, выдалась хотя и ранняя, но холодная. А Василинка наша путь и не Волга, к примеру, и даже не Ока, а всё-таки река, а не ручей там какой-нибудь. Выплеснула знатно. Но вода поверх льда не так чтоб ещё высоко стояла, а он, лёд-то, как-то не взломался, как обычно, а словно бы просел – странное явление, никогда потом ничего подобного мы не видели. Да… Ну, так вот один наш слишком шустрый тракторист и решил перегнать свой трактор напрямки, чтоб не делать круг до моста, значит. Ну, и газанул сдуру-то. И как раз посерёдочке осел вместе с машиной – кабину скрыло… Да… А Коля той минутой бежал отговорить, не пустить – не успел. Прямо у него на глазах и трактор, и тракторист под водой и оказались. Вот он и не раздумывая долго и нырнул спасать дурака-то… Спас, вытащил на берег. Ну, тут бабы-то подбежали и обоих по хатам растащили. Кинулись растирать, внутрь накатили по стакану. Тому хоть бы хны, уже на второй день по деревне ходил, как ничего и не случалось, а Коля простыл. Сильно. Воспаление лёгких. Ну, а какие у нас в то время по деревням врачи были не мне тебе объяснять.
- Так и не поднялся? – ужаснулся Артём – Здоровый же, крепкий парень был.
- Так и не поднялся… В середине лета мы его и схоронили. Не знаю, говорил он тебе что про чертовок-то своих, ай нет?
- Что-то ты больно сурова к сёстрам Масловым-то…
- А ничего и не сурова – чертовки они и есть, ну, то есть были.
- А с ними-то что?
- Я, конечно, не психолог какой-нибудь, но знаешь что, Артём? Он потому и помер, что не хотел выздоравливать. Всю кровь, всю силушку они из него вытянули. А уж как ненавидели друг дружку – жутко, даже представить трудно как. На деревне-то всю их семейку люди десятой стороной обходили, побаивались из-за ведьмачества ихнего. Ты, небось, как коммунист, не веришь в подобные проявления? Но я так тебе скажу: всё твоё неверие до поры, до времени. Пока лично не касается, всё можно и отрицать, и посмеиваться… А Семёновка изнутри знала, терпела, не умея противостоять. Ты думаешь, что это всё с их бабки началось? Нет, гораздо раньше! Старики-то крестились, вспоминая ещё и пра-прабабку девок-то. И все красавицы были, как на подбор. Бог знает что вытворяли, в зверей диких обращаться умели… Так что… Он тебе не рассказывал, как тёща-то помирала?
- Про потолок, что ли? Говорил… Опасался, что жёны могли у неё что-то там перенять…
- Не могли, а переняли – точно! Только, по всему видать, не поделили меж собой силушку-то, не поделили… Ну, нам-то это как раз на руку – ни та, ни другая как следует ведьмачить так и не навырела, «шалили» по мелочам: то молоко у какой коровы отберут, то на кроликов мор нашлют… Я-то вроде тебя, не особо во всё это верю, но людей не переубедить: всё их рукам приписывали…
- Дела… - покачал головой Артём – Они, что же, поубивали друг друга, что ли?
- Нет, не впрямую чтобы, но можно сказать и так. При жизни Николай как-то умел их в узде-то держать. Не смели они при нём скандалы на всю округу устраивать, визжать так, что собаки сутками боялись из конуры нос высунуть. Потом, правда, осмелели настолько, что и на Кольку чуть ли не с кулаками стали кидаться. А, может, и кидались, он же не расскажет. Сколь раз мы ему говорили: брось ты их, уезжай отсюда – небось, не погонятся. А дети? – спросит, бывало, да и пойдёт… Их самих-то что ещё бесило? Не подвластен он был, по всему, их силе-то чёрной. Почему? Тоже не понять, однако ни бабка не смогла с ним совладать, ни потом они... Да... Но по капельке вода и камень точит... Сколь слёз-то мы пролили на него глядючи… Красавец-то какой был. Ты вон тоже ничего из себя мужик, но до него не тянешь, прости на прямом слове…
- Да, ладно! Не извиняйся. Всё правильно – куда мне до него? Но всё же, с жёнами-то что произошло?
- С девками? А… В том году Нюрка должна была родить второго, но не задалось – скинула. Вот если хочешь знать моё мнение – с того у них там всё и занялось. У Лизаветы двое, а у той одна Танюшка. Хорошая девка выросла несмотря ни на что. Окончила пединститут, работает в нашей школе, химию преподаёт. Ни капли зла, в Колю, в отца пошла. Красавица. Ну, это понятно – есть в кого! Анька-то сама была глаз не оторвать.
- Помню-помню… Я её как увидал, чуть языка не лишился!
- И не ты один. С непривычки многие столбенели. Правда, девки тем не пользовались, не развратничали – наговаривать не стану, а могли бы… Кольку вот присушили и всё… Да и то не сами, а бабка ихняя, да и против воли парня-то... Ой, что-то я, кажись, опять куда-то в сторону свернула. Ну, так вот. После того, как случился выкидыш, с Анькой начало что-то происходить, как заговариваться стала, как не в себе была. Идёт, бывало, куда-то да и застынет на одном месте, а потом развернётся и бегом домой. А то по целым неделям на улицу и носа не высовывала. Прямо почернела вся… Сохнуть начала… И так не особо полная, а тут и вовсе прозрачная стала… Бабы-то шептались меж собой, мол, небось Лизка что-то подсыпает ей в еду или питьё… Так оно или нет, утверждать не берусь, но с той станется… А однажды Нюра просто не проснулась. Вот тогда на деревне и решили из-за чего у них брёх-то стоял: Лизка почти всю силу бабкину себе захапала, а этой ничегошеньки и не перепало… уж больно тихо померла-то… Хотя они и до того не шибко ладили про меж себя-то...
Артём внимательно слушал, не перебивая, но и веря через слово… Уж больно всё походило на вымысел писателя-фантаста какого-нибудь. Ведьмы, колдовство… чушь собачья… В наше-то время? Да, ну…
- Рядом с Николаем схоронили? – вставил он всё-таки словечко в гладкое повествование Марфы.
- Логично было бы, не так ли? Однако и тут получилось так, что хоть кино снимай!
- Господи! Марфа-свет-Кузьминична, с похоронами-то что не так?
- А вот ты слушай, может быть, когда-нибудь задумаешь мемуары писать, вставь туда прямо готовым эпизодом!
- Я? Писать? Нет, дорогой ты мой соратник бурной юности! Подобным бы тебе самой заняться, не шучу, честное слово – так складно рассказываешь, что я прямо-таки заслушался!
- Надоело? Ну, потерпи, чуток и осталось-то… Похоронами, как водится, пришлось Танюшке заниматься. С двоюродными они почти не знаются, да и тётушка сразу же поставила в известность, что и мизинчиком не пошевелит. Делай, мол, как знаешь. Ну, не бросать же девчонку одну в горе? Соседи подключились: и обрядили, и снарядили, как говорится. Могилу мужики наши выкопали рядом с Николашиной, понятное дело. Да... А тут, как на грех, ночью дождь прошёл – пришлось с утра пораньше сбегать им на погост, да и отчерпать набежавшую водицу-то. Да… Ну, значит, приходит процессия туда и что же видят люди? Нет могилы той! Как не бывало и вовсе...
- Как это, нет? – не понял Артём – Не туда, что ли, пришли? Ведь ещё утром была… Не понимаю…
- Слушай дальше – поймёшь! Ну, так вот… Пришли, значит, все, а ямы-то и нет… Как и не было вовсе, даже ромашки цветут на том месте-то. А ещё стоит на нём табурет, на котором гордо восседает Елизавета! Прикинь! Когда успела закопать-то, дёрном устелить? Все растерялись, топчутся на месте, а что делать, как поступить не знают.
- И что? – выдохнул Артём – Прогнали?
- Будет тебе! Кто с ведьмой связываться станет? Она же прямо так и заявила – прокляну, с места не сойдёте! Ну, мужики посовещались между собой, да и выкопали быстренько чуть в стороночке новую могилу… Вот такая история… Слыхал хоть что-то подобное когда?
- Нет, Марфуш, не доводилось… Дела… А саму-то её уж точно к нему похоронили?
- Нет! Тут уж вся деревня взбунтовалась: нечего, мол, его тревожить таким соседством. К бабке под бочок положили. Дети её ещё раньше разлетелись, даже на похоронах не появились. Вот так и опустело Николашино гнездо… Утомила я тебя своей болтовнёй?
- Ну, что ты? Совсем нет… Грустная история… Марфуш, у меня поезд вечером. - вдруг неожиданно для самого себя соврал Артём - Не подскажешь, как лучше до города добраться?
- Переночуй хотя бы…
- Спасибо, но нет… рад был повидаться. Спасибо за всё, но я только что домок себе приглядел, как бы не проворонить сделку-то… Так что… Прости…
- Когда, говоришь, поезд-то твой?
Не зная как ответить, Артём взглянул на часы:
- Получается, что через три часа…
- А… Понятно. Ну, тогда тебя Серёжка мой на вокзал прямо и отвезёт! Через час у него смена кончается, успеете вовремя! – расшифровала его обман Марфа – Правда, у него мотоцикл, не машина, а всё не пешком, не так ли?
- Нет, я не буду ждать… Пойду…
- Куда пойдёшь? На трассу?
- Да! Поймаю какую-нибудь попутку! – отвёл глаза в сторону, явно смущаясь Артём, а потом вдруг прижал женщину к себе и прошептал – Ну, ты же всё понимаешь, правда? Прости…
- Рада была и увидеть, и поговорить!
- Я тоже! – ответил он и, закрыв за собой калитку, торопливо пошёл в сторону проходившего за околицей Семёновки шоссе…