[Тело, величина и движение]
Наука о природе изучает преимущественно тела и величины, их свойства и ви-ды движения, а кроме того, начала такого рода бытия. Что очевидно, так как все существующее от природы подразделяется на тела и величины, то, что имеет тело и величину, начала того, что имеет тело и величину.
Мы полагаем, что все природные тела и величины способны двигаться в про-странстве сами по себе, поскольку природа, как мы утверждаем, есть источник их движения. Всякое движение в пространстве (которое мы называем перемещением) — движение либо прямолинейное, либо по кругу, либо образованное их смешением, ибо простыми являются только эти два движения по той причине, что и среди величин простые также только эти: прямая и окружность. Движением по кругу называется движение вокруг центра, прямолинейным — движение вверх и вниз. Под движением вверх я понимаю движение от центра, под движением вниз — движение к центру. По-этому всякое простое перемещение по необходимости должно быть перемещением либо от центра, либо к центру, либо вокруг центра.
Тела делятся на простые и составленные из простых (под простыми я понимаю все тела, которые содержат в себе источник естественного движения, как-то: огонь и землю, а также их разновидности и то, что им родственно). Поэтому движения также должны делиться на простые и тем или иным образом смешанные, причем про-стые движения должны принадлежать простым телам, смешанные — составным, и в по-следнем случае характер движения должен определяться тем простым телом, которое преобладает в составном.
[Круговое движение и эфир]
Круговое движение по необходимости должно быть первичным. В самом деле, законченное по природе первично относительно незаконченного. Между тем круг — нечто законченное, чего нельзя сказать ни об одной прямой: ни о бесконечной (ибо, если бы она была законченной, у нее были бы граница и конец), ни о какой бы то ни было конечной (ибо все они не доведены до конца, поскольку любую из них можно продлить). Следовательно, коль скоро: первичное относительно других движение принадлежит первичному относительно других по природе телу, движение по кругу первично относительно прямолинейного движения, движение по прямой принадлежит простым телам (так, огонь по прямой движется вверх, а тела, состоящие из земли,— вниз, к центру), то и круговое движение также по необходимости должно принадле-жать какому-то простому телу, поскольку движение смешанных тел, как мы сказали, определяется преобладающим в смеси простых.
Должно существовать некое простое тело (некая телесная субстанция, отлич-ная от здешних веществ, более божественная, чем они все, и первичная по отноше-нию к ним всем), которому свойственно двигаться по кругу в соответствии с его собственной природой. Насильственно оно может двигаться движением и другого, от-личного от него тела, но по своей природе не может, коль скоро у каждого из про-стых тел только одно согласное с природой движение.
[Тяжелое и легкое]
Необходимо установить в качестве предпосылки дальнейших рассуждений, что мы понимаем под тяжелым и легким. Тяжелым пусть будет то, что по природе движет-ся к центру, легким — то, что от центра, самым тяжелым — то, что оседает во всех телах, движущихся вниз, самым легким — то, что поднимается на поверхность всех тел, движущихся вверх.
Под «верхом» мы понимаем внешний край Вселенной, который одновременно яв-ляется верхним по положению и высшим по своей природе. В абсолютном смысле мы называем легким то, что движется к абсолютному верху и к внешнему краю, тяжелым — то, что к абсолютному низу и к центру, а легким по отношению к другому или бо-лее легким — то из двух равных по объему тяжелых тел, которое при естественном падении вниз опережается другим.
[Свойства эфира]
Тело, движущееся по кругу, не может иметь ни тяжести, ни легкости, ибо ни согласно природе, ни вопреки природе оно не может двигаться ни к центру, ни от центра. Столь же логично будет считать его невозникшим, неуничтожимым и не под-верженным ни росту, ни качественному изменению, так как все возникающее возника-ет из своей противоположности и из некоторого субстрата и уничтожается — равным образом при наличии некоторого субстрата — под действием противоположности и пе-реходя при этом в свою противоположность, движения противоположностей также про-тивоположны. Так вот, если у этого тела не может быть противоположности по той причине, что и круговому движению также никакое движение не противоположно, то, думается, природа поступила правильно, исключив из разряда противоположностей тело, которое по ее замыслу должно быть невозникшим и неуничтожимым: ведь воз-никновение и уничтожение имеют место в противоположностях.
В той мере, в какой можно положиться на человеческое свидетельство, этот вывод в достаточной степени подтверждается также и чувственным восприятием. Ибо согласно историческим преданиям, передававшимся из поколения в поколение, ни во всем высочайшем Небе, ни в какой-либо из его частей за все прошедшее время не наблюдалось никаких изменений. Именно поэтому, полагая, что первое тело отлично от земли, огня, воздуха и воды, они назвали самое верхнее место «эфиром» (aithsr), произведя наименование, которое они ему установили, от того, что оно «всегда бежит» (aei thein) в продолжение вечного времени.
[Почему тело Вселенной не бесконечно]
Рассмотрим, существует ли бесконечное тело, как полагало большинство древ-них философов, или же это нечто невозможное. Всякое тело по необходимости должно принадлежать либо к числу простых, либо к числу составных, следовательно, и бес-конечное тело будет либо простым, либо составным. С другой стороны, ясно, что если простые тела конечны, то составное также необходимо должно быть конечным, поскольку то, что состоит из конечных по числу и по величине частей, само конеч-но: оно равно сумме составляющих его частей.
Что тело, движущееся по кругу, по необходимости должно быть конечным во всем своем объеме — это ясно из следующего. Если тело, движущееся по кругу, бесконечно, то линии, т. е. радиусы, проведенные из центра, будут также беско-нечны. А если они бесконечны, то и промежуток между ними бесконечен. Но в этом случае тело не могло бы двигаться по кругу, а между тем мы воочию видим, что небо вращается по кругу, да и теоретически установили, что круговое движение принадлежит какому-то телу. А раз круг не бесконечен — бесконечное тело не может двигаться кругообразно.
Есть еще одно доказательство, исходящее из того, что если тяжесть не может быть бесконечной, то — поскольку тяжесть бесконечного тела по необходимости должна быть также бесконечной — ни одно из этих тел не может быть бесконечным. (То же самое рассуждение будет иметь силу и в отношении легкости, ибо допущение бесконечной тяжести предполагает допущение бесконечной легкости, в случае если поднимающееся на поверхность тело будет бесконечным.)
Если допустить, что бесконечное тело состоит из конечного числа видов, то тогда и каждая из его частей непременно должна быть бесконечной; я разумею, например, воду или огонь. Но это невозможно, ибо доказано, что ни бесконечной тяжести, ни бесконечной легкости не существует. Кроме того, даже если элементы рассеяны, сумма всех частиц, например огня, тем не менее могла бы быть бесконеч-ной. Однако тело, по определению, есть то, что имеет протяжение во всех измере-ниях: как же тогда возможно существование множества неодинаковых тел, каждое из которых бесконечно? Ведь каждое из них должно быть бесконечным во всех измерени-ях!
И что есть двигатель бесконечного? Если оно движет само себя, то должно быть живым. Но как возможно существование бесконечного животного? Если же двига-тель — (что-то) другое, то бесконечных будет два: двигатель в движимое,— различ-ных по характеру и по способности.
[Почему невозможно существование иных миров]
Может ли вся телесная материя (soma) — хотя бы даже она и не была беско-нечной — тем не менее быть столь велика, чтобы существовало несколько Небосводов? Ибо не исключено, что кто-нибудь задаст нам такой вопрос: что мешает тому, чтобы по образу того космоса, в котором мы живем, существовали бы также и другие, чис-лом большие одного, но не бесконечные?
Все космосы необходимо должны состоять из тех же самых тел, что и наш. Необходимость этого с очевидностью вытекает из постулатов о движениях эле-ментов. В самом деле, число движений конечно и каждый элемент определяется одним движением. Таким образом, коль скоро движения тождественны, то и элементы везде должны быть одни и те же. Следовательно, частям земли другого космоса от природы свойственно двигаться также и к этому центру, а тамошнему огню — также и к здеш-ней периферии. Но это невозможно, ибо в таком случае земля в своем космосе долж-на двигаться вверх, а огонь — к центру, равно как и здешняя земля должна есте-ственно двигаться от центра в своем движении к тамошнему центру вследствие тако-го расположения космосов относительно друг друга. Одно из двух: либо надо отка-заться от постулата, что природа простых тел в нескольких небосводах одна и та же, либо — если уж мы это утверждаем — необходимо принять один центр и од-ну периферию, а если это так, то космосов не может быть больше одного.
[За пределами Неба ничего нет]
Небо в смысле мирового Целого, объемлемого крайней сферой,— по необходимо-сти должно состоять из всего естественного и чувственного тела, так как вне Неба нет и не может оказаться никакого тела. В самом деле, если за пределами крайней сферы существует естественное тело, то оно по необходимости должно принадлежать либо к числу простых тел, либо к числу составных и находиться там либо есте-ственно, либо противоестественно. Ни одно простое тело там находиться не может. Относительно круговращающегося тела уже доказано, что оно не может сменить свое собственное место. С другой стороны, тело, движущееся от центра, и тело, оседаю-щее на дно, также не могут там находиться: естественно они находиться там не мо-гут, поскольку свойственные им места — другие; а если они находятся там противо-естественно, то внешнее место будет естественным для какого-то другого тела, по-скольку место, противоестественное для одного тела, должно быть естественным для другого. Но, согласно исходным посылкам, никакого другого тела, кроме этих, не существует. Следовательно, ни одно простое тело не может находиться вне Неба. А если ни одно простое — то и ни одно смешанное, ибо если там находится смешанное, то по необходимости присутствуют и простые.
Итак, из сказанного ясно, что вне Неба нет и не может оказаться никакого объемного тела. Следовательно, взятый в целом космос состоит из всей свойствен-ной ему материи, ибо его материю мы определили как естественное и чувственное тело. А потому множества Небосводов нет ныне, не было и не может возникнуть в будущем, но это Небо одно, единственно и в полноте своей совершенно.
Одновременно ясно, что вне Неба равным образом нет ни места, ни пустоты, ни времени. Ибо во всяком месте может находиться тело; «пустотой» называют то, в чем тело не находится, но может оказаться; время есть счет движения, а движение без естественного тела невозможно. Между тем доказано, что вне Неба нет и не мо-жет оказаться тела. Следовательно, очевидно, что вые Неба нет ни места, ни пу-стоты, ни времени.
[Небо вечно и неунечтожимо]
Выяснив этот вопрос, рассмотрим следующий: возникло ли Небо или не возник-ло и уничтожимо или неуничтожимо? Но прежде разберем воззрения других философов, поскольку доказательство одного из противоположных тезисов составляет апорию для другого. Все утверждают, что оно возникло, но при этом одни — что оно возникло вечным, другие — уничтожимым, как и любая другая конкретная вещь (synista-mena), а третьи — что оно попеременно находится то в одном, то в другом состоянии, пе-риодически уничтожаясь, и что это продолжается вечно, как утверждают Эмпедокл из Акраганта и Гераклит из Эфеса.
Однако утверждать, что Небо возникло и тем не менее вечно,— значит утвер-ждать нечто невозможное. Допустим, что космос образовался из элементов, которые прежде находились в другом состоянии. Если они всегда находились в этом послед-нем состоянии и в другом состоянии находиться не могли, то космос не возник бы.
Учение, согласно которому космос попеременно составляется из элементов и разлагается на них, ничем не отличается от утверждения, что он вечен, но попере-менно меняет свою форму, как если бы кто-нибудь считал, что, превращаясь из ре-бенка во взрослого мужа и из взрослого мужа снова в ребенка, человек то погибает, то существует. Ведь ясно же, что и при взаимном соединении элементов также воз-никает не случайный порядок и сочетание, но всегда один и тот же.
Если нечто, что есть в течение бесконечного времени, уничтожимо, то оно обладает способностью не быть. Стало быть, если время обладания способностью бесконечно, мы можем считать, что она уже осуществилась. Следовательно, нечто будет одновременно и быть и не быть в действительности. Таким образом, ложь в заключении получится потому, что ложь была допущена в исходной посылке. Но если бы последняя не была невозможной, заключение не было бы невозможным. Следова-тельно, все, что всегда есть, абсолютно неуничтожимо. Равным образом оно являет-ся невозникшим. И действительно, если оно возникшее, то должно быть способно в течение некоторого времени не быть (ибо как «уничтожимое» означает то, что преж-де было, а теперь не есть или может не быть в какой-то момент впоследствии, так «возникшее» — то, что могло не быть прежде), но нет такого времени, в течение которого то, что всегда есть, способно не быть,— ни бесконечного, ни конечного, так как поскольку оно способно быть в течение бесконечного времени, то способно и в течение любого конечного. Следовательно, невозможно, чтобы одно и то же было способно всегда быть и всегда не быть. С другой стороны, отрицание, т. е. «не всегда быть» — также невозможно. Следовательно, невозможно и то, чтобы нечто, что всегда есть, было уничтожимым. Равным образом оно не может быть и возникшим, ибо если из двух терминов второй не может быть присущим без первого, а первый не может быть присущим, то не может быть присущим и второй, откуда следует, что ес-ли то, что всегда есть, не может иногда не быть, то оно не может быть и возник-шим.
А если эти термины следуют один из другого и «невозникшее» неуничтожимо, а «неуничтожимое» не возникло, то не должно ли и «вечное» следовать из обоих и как все «невозникшее» быть вечным, так и все «неуничтожимое» вечным? Это ясно также из определения этих терминов. В самом деле, все, что уничтожимо, по необходимо-сти возникло, ибо либо не возникло, либо возникло, но если не возникло, то, со-гласно исходной посылке, неуничтожимо. Равно как все, что возникло, по необходи-мости уничтожимо, ибо либо уничтожимо, либо неуничтожимо, но если неуничтожимо, то, согласно исходной посылке, не возникло. Если, однако, «неуничтожимое» и «невозникшее» не следуют одно из другого, то нет никакой необходимости ни чтобы «невозникшее», ни чтобы «неуничтожимое» было «вечным».
[Движение вечно]
Надлежит признать истинность древних и завещанных нам праотцами с незапа-мятных времен сказаний, гласящих, что бессмертное и божественное существо наде-лено движением, но только таким движением, которому не поставлено никакой грани-цы и которое скорее само граница других движений. Ведь быть границей — свойство объемлющего, а это движение в силу своего совершенства объемлет движения несо-вершенные и имеющие границу и остановку; само оно при этом не имеет ни начала, ни конца и, будучи безостановочным в продолжение бесконечного времени, выступает по отношению к прочим движениям как причина начала одних и восприемник остановки других.
[Из вечности движения следует, что должна существовать неподвижная земля]
Все, у чего есть дело, существует ради этого дела. Дело бога — бессмертие, т. е. вечная жизнь, поэтому богу по необходимости должно быть присуще вечное движение. Поскольку же Небо таково (ведь оно божественное тело), то оно в силу этого имеет круглое тело, которое естественным образом вечно движется по кругу. Почему же тогда этого не происходит со всем телом Неба? Потому, что у тела, дви-жущегося по кругу, одна часть, а именно расположенная в центре, по необходимости должна оставаться неподвижной, тогда как у этого тела ни одна часть не может оставаться неподвижной вообще и в центре в частности. А если бы могла, то его естественным движением было бы движение к центру. Между тем для него естественно двигаться по кругу: в противном случае движение не было бы вечным, так как ничто противоестественное не вечно. (Противоестественное вторично по отношению к есте-ственному и представляет собой некоторое ненормальное отклонение от естественно-го в процессе развития.) Следовательно, по необходимости должна существовать земля, ибо она и есть то, что покоится в центре.
[Из существования земли следует существование других элементов]
Но если должна существовать земля, то должен существовать и огонь. В са-мом деле, если одна из противоположностей существует актуально, то и другая должна существовать актуально, если она действительно противоположность, и иметь некоторую самобытность (physis), ибо материя противоположностей одна и та же.
Но коль скоро существуют огонь и земля, должны существовать и находящиеся в промежутке между ними тела, т.е. воздух и вода
[Необходимость существования возникновения]
А из существования этих элементов с очевидностью вытекает необходимость существования возникновения, так как ни один из них не может быть вечным. И дей-ствительно, противоположности взаимодействуют между собой и уничтожают друг дру-га. Кроме того, невероятно, чтобы нечто наделенное движением было вечным, если его движение не может быть вечным согласно природе, а между тем эти элементы наделены движением. Итак, что возникновение должно существовать, ясно из сказан-ного.
[Образ и свойства космоса]
Если движение Неба — мера всех движений, так как только оно непрерывно, равномерно и вечно,— во всяком роде мерой служит наименьшее, а наименьшим движе-нием является самое быстрое, — то ясно, что движение Неба — самое быстрое из всех движений.
Космос шарообразен и при этом выточен с такой изумительной точностью, что ничто рукотворное, да и вообще ничто, явленное нашему взору, не может с ним сравниться. Ибо ни один из элементов, входящих в его состав, не может воспринять такую гладкость и такую точную закругленность, как вещество окружного тела: ясно ведь, что по мере удаления от центра каждый последующий элемент превосходит в этом отношении предшествующий ему в той же пропорции, в какой вода превосходит землю.
[Движение Неба равномерно]
И действительно, если оно неравномерно, то либо все движение в целом изме-няется, становясь то быстрее, то снова медленнее, либо — его части. То, что ча-сти не неравномерны, очевидно: иначе за бесконечное время уже произошло бы рас-хождение звезд, если бы одна двигалась быстрее, а другая — медленнее, однако ни-каких изменений в расстояниях между ними не наблюдается. Стало быть, если суще-ствам первого порядка не присуще противоестественное (поскольку они просты, не-смешанны, находятся в свойственном им месте и им ничто не противоположно), то им не присуще и бессилие, а следовательно, и ослабление и (поскольку усиление вле-чет за собой ослабление) усиление.
Кроме того, невероятно, чтобы двигатель был в течение бесконечного времени бессильным, а затем, в течение другого бесконечного времени, — обладающим силой. Наблюдение показывает, что ничто не находится в противоестественном состоянии в течение бесконечного времени (а бессилие противоестественно), равно как и ничто не бывает в течение равного времени противоестественным и естественным или в ка-ком бы то ни было смысле обладающим силой и бессильным.
Итак, относительно того, что Небо одно-единственно, равно как безначально и вечно, а кроме того, движется равномерно, ограничимся сказанным.
[Звезды]
А теперь надлежит сказать о так называемых звездах: из каких элементов они состоят, какова их форма и каковы их движения. Наиболее логичное для нас и по-следовательно вытекающее из сказанного — считать каждую из звезд состоящей из того тела, внутри которого пролегает ее орбита, поскольку выше мы признали суще-ствование особого тела, от природы наделенного круговым движением.
Поскольку наблюдение показывает, что смещаются не только звезды, но и все Небо, изменение по необходимости должно происходить [1] либо от того, что и то и другое покоится, [2] либо от того, что и то и другое движется, [3] либо от того, что одно покоится, а другое движется.
В случае если земля неподвижна, и то и другое покоиться не может: иначе не происходили бы наблюдаемые явления. Между тем неподвижность земли мы постулируем. Стало быть, остается одно из двух: либо и то и другое движется, либо одно дви-жется, другое покоится.
[2] Если допустить, что и то и другое движется, то абсурдно, что скорости звезд и орбит совпадают, т. е. что каждая звезда имеет одинаковую скорость с той орбитой, по которой она движется. Ибо наблюдение показывает, что звезды возвра-щаются на то же место одновременно с орбитами, откуда следует, что и звезда про-шла свою орбиту, и орбита совершила свое движение по окружности одновременно. Однако невероятно, чтобы скорости звезд были пропорциональны размерам орбит.
И действительно, одно из двух: либо звезда, движущаяся по большей орбите, обладает большей скоростью по необходимости, и тогда очевидно, что, даже если звезды взаимно поменяются орбитами, та, что двигалась медленнее, станет двигать-ся быстрее, а та, что двигалась быстрее, станет двигаться медленнее
С другой стороны, если допустить, что орбиты неподвижны, а движутся сами звезды, мы придем к тем же самым несообразностям: получится, что внешние звезды движутся быстрее и что скорости звезд соответствуют размерам орбит.
Таким образом, поскольку ни допущение, что движется и то и другое, ни до-пущение, что движутся одни только звезды, не имеют разумного основа-ния, остается допустить, что орбиты движутся, а звезды покоятся и перемещаются вместе с орбитами, к которым они прикреплены,— это единственное допущение, из которого не следует ничего абсурдного.
Что касается формы звезд, то наиболее логичным будет считать, что каждой из них присуща форма шарообразная. В самом деле, поскольку доказано, что им от природы не свойственно двигаться самостоятельно, а природа ничего не делает бес-смысленно или бесцельно, то ясно, что неспособным к движению существам она и форму дала такую, которая хуже всего приспособлена для движения. Но менее всего приспособлен к движению шар, поскольку у него нет никакого приспособления для движения, откуда ясно, что тела звезд шарообразны.
[Планеты]
Из множества вопросов один из самых загадочных следующий: почему число движений, совершаемых отдельными планетами, не возрастает постоянно по мере уда-ления от первого вращения и наибольшее число движений совершают планеты, находя-щиеся посредине? Казалось бы, если первое тело движется одним движением, то ло-гично, чтобы ближайшее к нему двигалось наименьшим числом движений, скажем двумя, следующее — тремя, или чтобы имелась какая-нибудь другая регулярность того же рода. На самом же деле все наоборот: Солнце и Луна движутся меньшим числом дви-жений, чем некоторые из блуждающих звезд, хотя последние находятся дальше них от центра и потому ближе к первому телу.
Второй вопрос, постановка которого равным образом правомерна, заключается в следующем: почему в первой сфере помещается такое количество звезд, что их со-вокупный ряд представляется неисчислимым, тогда как другие звезды (планеты) дви-жутся каждая в отдельности и поодиночке, а так, чтобы к одной и той же сфере бы-ли прикреплены две или больше звезды,— этого не наблюдается?
В этих вопросах, стало быть, похвально стремиться к более глубокому пони-манию, хотя возможности наши скудны, а расстояние, на которое мы удалены от звездных явлений, столь огромно. И все же с определенной точки зрения теперешняя трудность отнюдь не покажется нам необъяснимой. Дело в том, что до сих пор мы думали о звездах всего лишь как о телах и единицах, имеющих порядок, но совер-шенно неодушевленных, а надо представлять их себе как существа, причастные жизни и деятельности: с этой точки зрения рассматриваемый факт нисколько не покажется нам паралогичным. Вполне естественно, что самое совершенное существо обладает благом, не производя никакого действия, ближайшее к нему достигает блага посред-ством немногих или одного действия, а существа более удаленные от него — посред-ством более многочисленных действий. Вот почему Земля вовсе не движется, а пла-неты, близкие к ней, обладают малым числом движений; они не достига-ют конечной цели, а лишь приближаются к ней в той мере, в какой они способны приобщиться к божественнейшему началу. Первое небо достигает ее сразу — посред-ством одного движения, а звезды (планеты), находящиеся посредине между первым и последними небесами, хотя и достигают ее, но достигают посредством множества движений.
Надо принять в соображение, что жизненная мощь и движущее начало первой сферы обладают огромным превосходством в сравнении с остальными сферами, а это превосходство подчинено разумному отношению: первая сфера одна движет много бо-жественных тел, а остальные сферы помногу — лишь одно, так как любая из планет одна движется множеством движений. Тем самым природа восстанавливает равенство и устанавливает определенный порядок, наделяя одну несущую сферу множеством тел, а одно тело множеством несущих сфер.
[Земля]
Остается сказать о Земле: где она находится, покоится ли или движется и какова ее форма.
Если Земле, как показывает наблюдение, по природе свойственно отовсюду двигаться к центру, а огню точно так же от центра к периферии, то ни одна ее часть не может сдвинуться с центра иначе как по принуждению, ибо у каждого про-стого тела одно простое движение, но не противоположные, а движение от центра противоположно движению к центру. Стало быть, если ни одна ее часть не может сдвинуться с центра, то ясно, что вся Земля тем более не может, ибо целое по природе движется туда же, куда по природе движется часть. Следовательно, по-скольку Земля не может сдвинуться с места иначе как под действием превосходящей силы, она по необходимости должна покоиться в центре.
Что касается формы Земли, то она по необходимости должна быть шарообразной, ибо каждая из ее частей имеет вес до тех пор, пока не достигнет центра, и так как меньшая часть теснима большей, то они не могут образовать волнистую поверх-ность, но подвергаются взаимному давлению и уступают одна другой до тех пор, по-ка не будет достигнут центр. Кроме того, шарообразность Земли доказывается чув-ственным опытом: не будь это так, затмения луны не являли бы собой сегментов та-кой формы.
[Почему хаос не мог предшествовать космосу]
Если телу присущ естественный покой, то присуще и естественное движение, именно перемещение к месту покоя. То же самое должно быть верно и в том случае, если, как написано в «Тимее», до того, как возник космос, элементы двигались беспорядочно: это движение по необходимости должно было быть либо насильственным, либо естественным. Но если элементы двигались естественно, то при внимательном рассмотрении оказывается, что космос уже должен был существовать. Ибо и первый двигатель должен был двигать в силу своего собственного естественного движения, и элементы, которые двигались не насильственно, должны были покоиться, заняв свои собственные места, и располагаться в том же порядке, что и теперь: имеющие тяжесть должны были двигаться к центру, имеющие легкость — от центра. Но таким устройством обладает космос.
Кроме того, беспорядочно двигаться означает не что иное, как двигаться «противоестественно», так как природа есть порядок, свойственный чувственно-воспринимаемым вещам. И в то же время абсурдно и невозможно, чтобы элементы об-ладали беспорядочным движением, длящимся бесконечно, поскольку природа вещей есть то, что свойственно большинству из них большую часть времени. Таким образом, у этих мыслителей получается как раз наоборот: беспорядок природосообразен, а порядок и космос противоестественны. Однако ничто природосообразное не происхо-дит как попало. По-видимому, это правильно понял Анаксагор: он начинает космого-нию с неподвижных вещей. Да и другие мыслители пытаются объяснить происхождение космоса, представляя первичное состояние в виде неподвижной смеси, которая затем приводится в движение и разделяется. А начинать космогонию с уже разделившихся и движущихся элементов нелогично.
[Орудием для передачи движения является воздух]
Поскольку природа есть причина движения, содержащаяся в самой вещи, сила — причина движения, содержащаяся в чем-то другом или в самой вещи, поскольку она другое, а всякое движение либо естественно, либо насильственно, то естественное движение (как, например, для камня движение вниз) будет всего лишь ускорено си-лой, тогда как противоестественное движение будет полностью произведено самой силой. В обоих случаях сила пользуется воздухом как своего рода орудием для пе-редачи движения, поскольку по своей природе он легок и тяжел: движение вверх он способен осуществлять, поскольку он легкий (когда подвергнется толчку и получит начало движения от силы), а движение вниз — поскольку тяжелый; и в том и в дру-гом случае сила передает движение телам, как бы приложив его к воздуху. Вот по-чему предмет, приведенный в движение силой, продолжает двигаться даже тогда, ко-гда то, что привело его в движение, больше его не сопровождает. Если бы не суще-ствовало тела с такими свойствами, как у воздуха, насильственное движение было бы невозможным. Сходным образом воздух, словно попутный ветер, подгоняет и есте-ственное движение каждого тела.
[Почему космос не мог возникнуть из ничего]
Ясно, что невозможно ни возникновение всех тел, ни возникновение какого-либо тела в абсолютном смысле. Возникновение всей телесной материи (soma) невоз-можно, коль скоро невозможно существование обособленной пустоты, ибо в том месте, в котором, согласно допущению, находится возникающее в данный момент тело, до этого по необходимости должна была быть пустота, поскольку предполагается, что до этого никакого тела не было. Возникновение одного тела из другого, напри-мер огня из воздуха, возможно, а возникновение абсолютно из ничего при полном отсутствии какой-либо предсуществующей величины невозможно. Конечно, тело, суще-ствующее в действительности, могло бы возникнуть из тела, существующего в воз-можности, но если тело, существующее в возможности, не предсуществует в виде ка-кого-нибудь другого тела в действительности, то должна существовать обособленная пустота.
[Элементы тел]
Под элементом тел будем понимать то, на что разлагаются остальные тела и что содержится в них потенциально или актуально, но само неделимо на качественно иные части.
Каждому элементу присуще свое собственное движение, простому телу присуще простое движение, а число простых движений не бесконечно (как потому, что число простых перемещений не превышает двух, так и потому, что не бесконечно число мест), то это еще одно доказательство того, что число элементов не бесконечно.
Прежде всего рассмотрим, вечны ли элементы или возникают и уничтожаются: решив этот вопрос, мы выясним и сколько их, и каковы они. Вечными они быть не могут, ибо мы видим, как огонь, вода и каждое из простых тел разлагаются. Разло-жение по необходимости должно либо быть бесконечным, либо остановиться. Если оно бесконечно, то бесконечным будет не только время разложения, но и время сложения, так как разложение и сложение каждой из частей происходят последовательно. Тем самым вне бесконечности получается бесконечность, что невозможно. Если же разло-жение где-то остановится, то тело, на котором оно остановилось, будет либо неде-лимым, либо делимым, но никогда не могущим разделиться до конца, как это, по-видимому, хочет сказать Эмпедокл. Неделимым оно быть не может в силу аргументов, изложенных выше. Но точно так же оно не может быть и делимым, но никогда не мо-гущим разложиться до конца. В самом деле, меньшее тело легче поддается уничтоже-нию, чем большее.
Таким образом, элементы тел по необходимости должны быть подвержены уни-чтожению и возникновению. А раз они подвержены возникновению, то должны возни-кать либо из бестелесного, либо из тела и если из тела, то либо из иного, чем они, либо друг из друга. Теория, порождающая их из бестелесного, допускает обособленную пустоту. В самом деле, все возникающее возникает в чем-то, и то, в чем оно возникает, должно быть либо бестелесным, либо иметь тело. Если оно имеет тело, то в одном и том же месте одновременно окажется два тела: возникающее и предсуществующее. Если же оно бестелесно, то по необходимости должна существо-вать обособленная пустота, а что это невозможно — доказано ранее. Поскольку эле-менты не могут возникать ни из чего-то бестелесного, ни из иного, чем они, тела, остается допустить, что они возникают друг из друга.
Элементы надо рассматривать как своего рода материал для сложных тел; именно потому, что они аморфны, элементы и могут изменяться друг в друга, утра-чивая при этом свои качественные различия. Когда из воды возникает воздух, т. е. из тяжелого — легкое, оно направляется кверху. Едва только оказавшись там, оно уже больше не становится, но есть легкое. Ясно, стало быть, что, существуя потенциально, оно идет к энтелехии и достигает того места, количества и качества, которые присущи его энтелехии.
Аристотель http://proza.ru/2010/08/25/222