Посол Советского Союза в одной из стран на Карибах метался по своему кабинету как раненый буйвол. Он периодически останавливался и бросал взгляд на тумбу с включённым телевизором. Как только на экране появилась заставка новостей, Александр сделал звук погромче и сел в кресло.
Диктор сообщал последние известия на фоне мелькающих кадров хроники - у искорёженного самолета работали пожарные и спасатели.
- Самолёт Москва-Лима потерпел крушение при промежуточной посадке в Шенноне. Есть человеческие жертвы.
Эта новость ещё утром ввела дипломата в ступор, не отпускала, сверлила мозг. Боль в сердце нарастала и не давала дышать.
В дубовую дверь осторожно постучали. В кабинет заглянула секретарь:
- Александр Петрович, есть новости? Вам что-нибудь нужно?
- Нет, Катя, я все каналы задействовал, остаётся только ждать... у тебя есть лекарство от сердечной боли?
- Сейчас...
Секретарь принесла стакан с водой, накапала туда валокордин и протянула Переверзеву.
- Спасибо и отмени все встречи.
Дверь закрылась. Посол подошел к массивному шкафу секретеру, достал бутылку, плеснул в стакан виски и выпил залпом. Наступила короткая передышка: внутри прокатилась тёплая волна, руки перестали ходить ходуном.
Несколько часов ранее на борту самолёта Ил-62.
- Уважаемые пассажиры, просьба занять свои места и пристегнуть ремни безопасности. Через тридцать минут наш самолёт совершит посадку в аэропорту города Шеннон. Температура воздуха в аэропорту прибытия плюс двадцать два градуса.
Шестилетняя Таня сидела у иллюминатора и наблюдала за всем, что происходило за бортом. А посмотреть было на что. После выхода самолёта из белой пелены облаков появилась земля с причудливыми очертаниями синих рек и озер, с разноцветными «заплатами» из желтых полей и красной лесополосы.
Сосед по правую руку от Елены начал собирать со своего столика маленькие пустые бутылочки из-под крепких напитков и одну за другой засовывать к журналам в сетку переднего кресла. За перелёт их набралась целая коллекция. Покончив с уборкой, он откинулся на спинку кресла и неожиданно захрапел.
- Мама, мы приземляемся?
- Да, Танюш, сейчас посадка, потом ещё два перелёта и мы у папы.
Елена дотянулась до ремня безопасности и защелкнула его на поясе у дочки: «У папы... как же я соскучилась по Саше. Три месяца - большой срок». Сезон дождей на Карибах совпадал с московским летом. В это время Лена всегда уезжала домой к старшей дочери и оставляла Александра одного.
«А мне ещё и лучшая подруга завидует. Как там твои дипломатические приемы? Везучая ты, Ленка! Жизнь у тебя, как у Христа за пазухой». Елена ничего подруге не объясняла, какой смысл? Одинокий человек никогда не поймёт насколько тяжело прожить три месяца в беспокойстве о муже, а девять - в тоске о старшей дочке.
Лайнер снижался, завершая свой посадочный круг. Внезапно послышался скрежет, выходящий из ряда монотонных и привычных звуков. Елена чуть напряглась, но тут же сообразила - выпускают шасси, волноваться не о чем. Женщина расслабилась. Самолёт приближался к посадочной полосе.
Командир корабля уверенно вёл борт на посадку. Штурман следил за приборами:
- Командир, высота 5 метров, скорость 278 км.
- Устанавливаю мощность двигателей на уровне 40% от номинальной, выпускаю створки реверса. Двигатель 1 и 4.
- Командир, борт начал поворачивать вправо. Есть касание. Скорость 265 км... нас сносит с полосы!
- Выправляем самолёт по посадочному курсу. Увеличиваем мощность двигателя 4 до 80 %, двигателя 1 — до 86.
- Командир, возросло отклонение вправо!
Ситуация развивалась стремительно. Авиалайнер на высокой скорости выкатился за пределы взлетно-посадочной полосы и крылом врезался в здание насосной станции. Оно с грохотом оторвалось, в проёме запылал огонь.
Соседа Елены выбросило из кресла. Пролетев несколько метров вперёд он головой снес легкую перегородку между салонами.
Таня в ужасе закричала.
- Мама!
Самолёт нёсся как огненная торпеда в сторону леса, сметая на своём пути ограду аэропорта, деревья и кустарники.
Препятствия снизили скорость лайнера. Наконец он остановился у оврага и завис над ним. Наступила тишина. Через секунду лайнер медленно покатился вниз.
Таня смотрела на свою мать глазами полными ужаса. На дне оврага самолёт в последний раз дернулся и остановился.
«Сейчас он взорвется, надо спасаться», - Елена отстегнула себя и дочь от ремней безопасности, перекинула сумку через плечо и вскочила на ноги.
Бортпроводник пытался открыть аварийную дверь, та не поддавалась. Пассажиры ринулись к дыре в фюзеляже, в проходе салона образовался затор.
Лена крепко схватила дочь за руку.
- Расступитесь! Сначала женщины и дети! - закричала стюардесса.
Высокий крепкий чернокожий юноша, расталкивая других пассажиров, пробивался к выходу. Дорогу ему преградил полный мужчина в тренировочном костюме. Юноша, оценив ситуацию, молча схватил Таню, поднял над головой и с ещё большим упорством стал прорываться к проёму, Лена торопливо протискивалась за ними.
У спасительного отверстия молодой мужчина перехватил девочку поудобнее, замер на мгновение, как черная пантера перед прыжком, и исчез из виду.
Добравшись до проема, Елена замешкалась на краю: до земли было два с половиной метра, в чёрном дыму горели лужи мазута.
Женщина прыгнула, неудачно приземлилась и, прихрамывая, устремилась за дочерью: « Скорее из оврага, вверх-вверх, цепляться за траву, подальше от самолета. Уже скоро, ещё чуть-чуть.»
Посол Советского Союза с двадцатилетним партийным стажем стоял на коленях в углу своего кабинета и молился Богу:
Дипломат бормотал:
- Помоги, Господи... я же жене своей никогда не изменял... любил очень... и дочек своих. Какой грех? Неудобно с замом получилось, но я его не подставлял, он сам... маме мало внимания... все эти разъезды мои... Прости, мама...
Александр завыл в голос.
- Прости меня, мама, я знаю, ты там рядом с Ним. Скажи Ему - пусть простит меня за всё ... пусть заберёт меня вместо них!
Дипломат сорвал с себя очки и стал вытирать слезы.
Зазвонил телефон. Александр рывком прополз до письменного стола и, громко выдохнув, схватил трубку:
- Слушаю! Алло!
После небольшого потрескивания раздался родной голос:
- Саша, это я...