Маленький провинциальный городок. Ещё лет двадцать тому назад он пыхтел трубами промышленных предприятий, лязгал металлом и выдавал бетон. Теперь же, как и тысячи подобных по всей России, ветшает, спивается и стареет.
И хотя ни одна школа не закрылась, учеников с каждым годом становится всё меньше, а закончив школу, молодёжь в своём большинстве стремится уехать в большой город, где и специальность можно получить, и работу по душе выбрать.
И всё же, несмотря ни на что, в городке играют свадьбы, хоть и редко, но рождаются дети, а в магазинах, при избытке товаров, нет очередей! Очереди же существуют при оформлении субсидий в жилконторах, на приём к врачу в поликлинике, да на госпитализацию в больнице.
Возможно, что со временем в маленький городишко кто-то возвратится молодым специалистом, как вернулась много лет тому назад Лидия Васильевна Никифорова, как приехали по распределению два хирурга – Лев Александрович Яковлев и Сергей Дмитриевич Яковлев!
Льва Александровича уже нет в живых! Он ушёл из жизни ещё совсем молодым, в расцвете сил и лет, и как-то очень не верилось, что всегда стремительный, лёгкий на ногу, (а о руках и говорить не приходится) доктор Яковлев скончался неожиданно и внезапно!
И эта печальная новость, прозвучавшая по местному радио, вошла в каждый дом, ибо не было в районе такой семьи, где не знали бы хирурга Льва Александровича Яковлева. В местной больнице он дневал, а часто и ночевал, отдавая всего себя любимому делу, т.е. фанатично служил людям: оперировал, лечил, выхаживал и снова оперировал! И когда его не стало, жители чёрной толпой шли и шли к городскому Дому культуры, чтобы проститься с доктором, которому верили, и кого любили!
- Город такого ещё не видел! – эти слова прозвучали в радиоэфире, и голос ведущей, прежде ровный и бесстрастный, в тот день дрожал от волнения и скорби!
Много хороших слов было сказано о Льве Александровиче! Говорили сослуживцы и друзья слова искренние и добрые; говорили те, кому вернул он жизнь и здоровье; говорили и те, кто не очень его берёг, считая, что он двужильный!
А он уже ничего не слышал, но если существует какая-то незримая связь, то душа его – оттуда, сверху безусловно видела, с каким нежеланием горожане приняли весть о его кремировании.
Толпа жестока как в ненависти, так и в любви! Поэтому толпа глухо роптала и долго не могла смириться с тем, что останки доктора увозят и предадут огню, а не земле в городе, который, вероятно, не любила его жена. А за что жена должна была любить этот город? За то, что он отнял у неё мужа? Или за то, что каждый выходной и праздник Лев Александрович по первому зову мчался в больницу и там кого-то спасал? А, может, за то, что две его дочки, будучи школьницами, нередко ложились спать без отца, золотые руки которого – руки хирурга – и поздно вечером, и ночью были востребованы вне дома? А, светя другим – сгораешь сам!
Вот и не захотела жена доктора – хрупкая, невысокого роста, молчаливая женщина оставить его в городке. Она последнее время уже в Петербурге – Ленинграде, где родилась во время блокады. Оттуда родом и муж её. Рассказывают, что Лев Александрович и сам собирался в родной город, да живым так и не успел!
Отголоски же того ропота мне довелось услышать уже полгода спустя, когда в автобусе очень респектабельная дама разговаривала со своей спутницей, работающей в больнице:
- Ну, как вы теперь без Лёвушки?
Ответ: - А ты знаешь? Мы как-то осиротели! Понимаем, что привыкать надо, но очень трудно!
На что дама гневно выплеснула!
- А эта…сожгла его! – и стала рассказывать, как Лев Александрович вылечил ей палец.
Я вышла на остановке под впечатлением того разговора и представила – как повела бы себя гневная дама, если бы её муж всё свободное время отдавал не семье, а работе!
Льва Александровича и сейчас не забыли. Его летящую походку, чуть ироничный взгляд и доброту. Такие врачи, как он – уникальны! Для него не существовало ни чинов, ни рангов и, говоря словами А.С.Пушкина, работал так, чтобы:
Для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести,
Ни помыслов, ни шеи…!
Если лев Александрович шёл по улице, то не успевал отвечать на приветствия! Я была невольным свидетелем, когда в выходной день остановила его древняя старушонка и прямо на дороге стала рассказывать о своём недуге, а он не отмахнулся, о чём-то переспрашивал, а потом долго что-то втолковывал глуховатой бабульке!
И в Ленинград – Петербург сам не уехал! Не отпустил его город!
На Серафимовском кладбище стоит урна с его прахом, куда часто приходит худенькая, строго одетая женщина. И вряд ли маленький провинциальный городок она вспоминает с ностальгией. Но это и её судьба – скорее трагичная, чем счастливая! Судьба, которую не выбирают!
В больнице же остался Сергей Дмитриевич Яковлев, который до сих пор сожалеет, что в ту роковую ночь, когда его учителю и коллеге требовалась помощь, никто об этом не знал! Вот и остановилось усталое, до последней капельки растраченное на других, сердце хирурга!
Они разные – два хирурга с одинаковой фамилией! Пламень и лёд, но оба – Врачи с большой буквы!
Сергей Дмитриевич – строгий и немногословный, скрупулёзно-педантичный и внешне холодный, которого немножко побаиваются, как больные, так и персонал! Но если уж пациент попал к нему на стол или в палату, доктор Яковлев ничего не забудет; и если самая незначительная малость хоть как-то поможет больному, Сергей Дмитриевич и её не упустит!
Когда-то, в начале девяностых теперь уже прошлого – двадцатого века, Сергей Дмитриевич «сходил» в политику. Тогда, похоже, и он ещё во что-то верил! А уж как мы – избиратели – верили ему! Я вспоминаю, с какими трудностями Сергею Дмитриевичу пришлось столкнуться, когда он баллотировался в Верховный Совет России! Старая власть так упорно и упёрто держалась за свои тёплые места, выдвигая наверх своих кандидатов, что городскому врачу-хирургу, не умеющему приспосабливаться и лгать, не раз, и не два приходилась отражать нападки недоброжелателей. И, несмотря ни на что, Сергей Дмитриевич с честью всё выдержал, получив на выборах большинство голосов, после чего достойно работал в Москве!
Мне уже много лет, но именно то время я вспоминаю, как лучик надежды! Когда сидела у телевизора до трёх – четырёх часов утра, и если видела на экране депутата Сергея Дмитриевича Яковлева, то от гордости за него, и от своей радости набирала номер телефона своей приятельницы, (или она в это время звонила мне) и мы наперебой спрашивали:
- А ты видела? Слышала, что сказал Сергей Дмитриевич?
Доктор Яковлев ушёл из политики, но я ещё долго говорила своей приятельнице:
- Если бы Сергей Дмитриевич стал мэром нашего города!
Она одёргивала меня:
- Успокойся! Он же не профессионал!
- Не знаю! Может, и права Ольга Викторовна! Но если бы во власти остались такие «непрофессионалы», как Сергей Дмитриевич, убеждена, что скотское время наше уже давно бы кануло в Лету!
А Сергей Дмитриевич вернулся в больницу и продолжает работать. Он многому научился у Льва Александровича и в районной больнице берётся не только за экстренные, но проводит и плановые, сложнейшие нейрохирургические операции!
Я живу рядом с больницей и часто вижу доктора Яковлева. Когда он, уже седой, но всё ещё по-юношески стройный, возвращается с работы часов в пять, я говорю ему в спину:
- Сегодня больница тебя отпустила пораньше!
Но бывает, что он припозднится, и я опять мысленно спрашиваю:
- Значит, руки твои умелые, да голова светлая опять кому-то были нужны?
И доброго пути ему желаю!
А ещё мне хотелось бы рассказать о докторе, которого знаю больше тридцати лет, и к кому отношусь с безграничным уважением, доверием и теплотой! Это – Лидия Васильевна Никифорова. Много лет мы были соседями. Теперь же она переехала в другой дом и видимся мы редко. Но даже при встрече на улице ощущаешь её доброжелательность, внимание и сердечность.
Отличительная черта её характера – это заботливость и желание всех вылечить. Уже много-много лет Лидия Васильевна заведует терапевтическим отделением, и при всей неустроенности, нехватке лекарств и оборудования, низкой зарплате и нескончаемом ремонте в больнице доктор Никифорова каждый рабочий день начинает с обхода: выписывает одних, а на освободившиеся места принимает других; каждого внимательно обследует, выслушает и назначит процедуры. Вместе с больным радуется, если наступило улучшение; ищет новые формы лечения, когда болезнь не отступает.
Когда же медицина бессильна:
- В эти горькие минуты и бессонные ночи – говорит Лидия Васильевна – я часто спрашиваю себя: - Всё ли ты сделала? Не допустила ли какую-нибудь оплошность, или трагическую ошибку?
Лидия Васильевна – врач от Бога, но и она не всесильна, и только одному Богу известно – какой срок отпущен каждому из нас?
А ещё доктор Никифорова обладает недюжинной выдержкой и умением владеть собой. Я видела, как она, придя из реанимации, когда не удалось спасти молодого ещё мужчину, одну за другой глотала таблетки, но ни один мускул в лице не выдал её душевного состояния!
Кроме того, Лидия Васильевна прекрасная мать, да и женой была замечательной! Двоих мальчишек разницей в три года подарила ей судьба. Только вот старший, катаясь по реке на коньках, угодил в полынью, и сразу ушёл под лёд! Ему не было ещё пятнадцати! Светленький, лицом в маму, писал стихи и хотел стать врачом! С тех пор в прекрасных глазах доктора навсегда затаилась печаль!
А ещё печаль поселилась в доме, из которого в вечность ушёл сын! Там никогда не было шумных застолий, похвальбы, а встречал дом гостей аурой доброжелательности, терпимости и неизъяснимого света, какой излучала мать Лидии Васильевны Клавдия Кузьминична. И, как в своих стихах подметил доктор Зайцев, где даже в горе… "молча вопиют!"
Над туманною водою
Молча вопиют!
Здесь под крышей над рекою
Все покоя ждут!
Но беда не приходит одна! Через несколько лет Лидия Васильевна схоронила и мужа! Она, врач, много чего предпринимала, чтобы спасти его! Но все её старания желаемого результата не принесли, и в последний год она уже знала, что он уходит! Он лежал один, а она, днём работая, ночь проводила у него в палате и, чтобы лишний раз не тревожить медсестру, случалось, что и уколы ему делала, ставила капельницы и далеко заполночь, сунувшись в подушку на раскладушке, дремала в пол-уха и в пол-глаза, тревожно вскакивая в нужную минуту!
В тот летний день весь персонал, кто хоть на пять минут мог отлучиться из больницы, стоял во дворе нашего дома, отдавая дань уважения и скорби Лидии Васильевне Никифоровой – доктору, их коллеге, жене, матери и просто замечательному человеку. Тихо плакали врачи и медсёстры, нянечки и лаборанты. А с крыши дома из динамика на весь наш 9-й квартал звучала музыка, которую для отца выбрал сын – Денис. Музыка-любовь и музыка-разлука, музыка-тоска и музыка-печаль! И горьким был тот ясный солнечный день!
Лидия Васильевна вышла на пенсию, но продолжает работать. Всю свою жизнь она училась, стремилась как можно больше знать и уметь. У неё в отделении и среди персонала здоровый психологический климат.
Уже много лет бок о бок с Лидией Васильевной работает Ольга Юрьевна Никонова. Они даже чем-то похожи, хотя Ольга Юрьевна много моложе, но и она – врач от Бога!
Сразу после училища пришла на отделение Елена Александровна Гришина.
- Маленькая женщина с большим добрым сердцем! – так когда-то охарактеризовала её Лидия Васильевна. И это истинная правда! Каким бы капризным ни был пациент – подход к нему Елена Александровна обязательно найдёт! А уж как работает – загляденье!
Терапевтическое и кардиологическое отделение, которым руководит врач с многолетним стажем Людмила Николаевна Алатало, расположены рядом. И Лидия Васильевна говорит:
- Наши медсёстры Люда Фролова, Галя Соколова, Надя Зимина, а старшие – Галина Николаевна Сергеева и Наталья Николаевна Смирнова работают так виртуозно, помогая друг другу, что от этого общее дело только выигрывает!
Доктор Никифорова так щедро делилась знаниями с начинающими врачами, что и теперь, когда они разъехались, из разных городов получает весточки.
А сама – всё такой же бессеребренник, и с этим ничего не поделаешь!
Лидия Васильевна так больше и не вышла замуж, хотя всё ещё величава и красива!
Я как-то спросила:
- Почему?
Она улыбнулась и, по-девичьи полыхнув затаённой грустью, ответила:
- Да, говорят, что мужчины меня боятся!
- Не знаю! Вряд ли боятся! Скорее, робеют! И где они сейчас – мужчины-то?
Скольких нынешняя жизнь подкосила? Да и наговаривает она на себя! Пусть простит меня доктор, только автору этих строк добрая молва нашептала, что среди молодых и красивых женщин именно её разглядел высокого звания военный и, предложив ей руку и сердце, сказал:
- Лидия Васильевна, я прошу Вас войти хозяйкой в мой дом!
Только вряд ли уедет она от сына, внучки, невестки своей, которая тоже врач. И без больницы родной обходиться пока ещё не может!
И всё же, как в той песне, хочу пожелать:
Чуточку быть счастливей!
Ей это так идёт!
Забот у Лидии Васильевны поубавилось: семья сына живёт отдельно. Но у доктора Никифоровой много друзей. С особой теплотой она отзывается о Татьяне Васильевне Иванушковой, которая тоже когда-то училась у неё. В тяжёлые минуты жизни Татьяна Васильевна всегда была рядом – членом семьи. А Лидия Васильевна, уезжая в командировки, могла ей доверить детей, мужа, старую маму!
- С ней можно общаться молча! – рассказывает о подруге Лидия Васильевна. – Она всегда почувствует твоё настроение, и я не перестаю удивляться: - Сколько в ней такта и деликатности!
Эти строчки поэта: - И если мне в сомненье тяжело –
Я у неё одной прошу совета!
Не потому, что с ней всегда светло,
А потому, что с ней не надо света!
Татьяна Васильевна когда-то посвятила доктору Никифоровой, теперь же Лидия Васильевна дарит их своей подруге!
Они обе, как сияющие рядом звёздочки, которые греют не только людей, но и друг друга!
Близкой подругой является и Татьяна Георгиевна Громова.
- Мягкая, с тихим голосом, а уж какая великая труженица! – так отзывается о ней доктор Никифорова.
Уже давно уехала в Ленинград чета врачей Зайцевых, с которыми Лидия Васильевна поддерживает отношения и поныне. Доктор Зайцев любил бывать в доме на Свири, где Клавдия Кузьминична к друзьям своей дочери относилась, как к собственным детям: чуть-чуть журила их за мелкие грешки и мудро напутствовала оступившихся.
В последний свой приезд доктор Зайцев экспромтом сочинил поэтическое произведеньице под заглавием – «Навестил…», последнее четверостишие посвятив матери Лидии Васильевны, которой уже не было на свете:
Я в гости к тебе, Кузьминична…!
Калякаю сам я с собой.
Но нет мне калиток крупичных,
И нет самовара с трубой!
А ещё доктор Никифорова часто вспоминает Льва Александровича Яковлева и говорит:
- Мне так его не хватает! Да разве одной мне? - и считает, что был тот счастливым человеком!
Дети тех, о ком я попыталась рассказать, не пошли по стопам своих родителей. Они – другие! У них другие песни, другие ценности. За хорошую работу они хотят получать достойную зарплату. И когда высокопоставленный начальник вещает с экрана, что, мол, сержантик, пришедший в милицию, не может жить на зарплату в две с половиной тысячи рублей, то невольно задаёшься вопросом:
- А как живёт врач, который отработал уже 4 года, а зарплата – тысяча с четвертью!
Средний же медперсонал и младший вообще криком кричат, да только не слышит их никто!
Маленький провинциальный городок, как и вся глубинная Россия, не избалован комфортной больницей, а уж о поликлинике и говорить не приходится, но каждый день люди в белых халатах стараются облегчить страдания больных, помогают избавиться им от недугов, и хоть немножко скрасить наше житьё-бытьё!
Они – как узелки на память, на добрую память людскую!
2003 год